Остаться в живых

Я залез в вещмешок, пожевал концентратов — гадость неимоверная, но мне полегчало, все необходимое в сухпайке есть, — запил парой глотков воды... Интересно, как долго блонди может обходиться без еды и питья? Похоже, долго, но не вечно же!

Я с завистью покосился на Белла. Мне точно не удастся уснуть вот так, на голой земле, по которой снуют непонятные и, вполне вероятно, ядовитые твари... Наверно, именно поэтому я как мог оттягивал момент "смены караула" и разбудил Белла не через три часа (которые тянулись нескончаемо, что уж греха таить), а через все четыре, когда начал клевать носом.

Белл на мое осторожное "Сэр?" мгновенно открыл глаза, словно бы и не спал вовсе, сел, огляделся...

— Ложитесь, — сказал он мне. — У вас мало времени.

Я уж и так понял, что разбудит он меня, как рассветет, так что упрашивать себя не заставил. Как упал, так и отрубился, сам от себя не ожидал...

Снилась мне всякая чертовщина. То, значит, снова я был в кабине управления, снова катер падал в атмосферу и О'Хара что-то кричал... То я брел по нескончаемому болоту, вяз, тонул, но неведомая сила выдергивала меня оттуда, и я опять шел, шел, шел... Потом мне примерещились гигантские пауки, которые спустились с деревьев и принялись ловко опутывать меня паутиной, а я даже крикнуть не мог, чтобы позвать на помощь!..

Вот тут я проснулся. Было еще темно, лес по— прежнему светился, мерцал и шуршал, а Белл сидел спиной к большому дереву, не прислоняясь, однако, к нему. Мне показалось, что он спит, — длинные ресницы были опущены, их темная полоска резко выделялась на бледной коже. Я аж разозлился: хорош охранничек, дрыхнет на посту! Однако, стоило мне пошевелиться, как блонди встрепенулся, блеснули глаза неразличимого в темноте цвета... Бдит, значит.

Я все-таки заснул снова и спал почти до рассвета. А под утро мне снова примерещилось болото, я брел по нему, брел по зеленому мху, а потом был большой прогал в этом мхе, зияющий темной водой, а там лицом вверх плавал мертвый О'Хара. Он умер совсем иначе, но в моем сне он был утопленником, и лицо у него оказалось, как у утопленника... Я никогда их не видел, но слышал достаточно, а воображение у меня живое...

Я проснулся с хриплым воплем, едва не отшвырнув свой вещмешок в болото.

Едва начало светать...

Белл не обратил на меня никакого внимания. Я отдышался, выкинул из головы все ночные бредни, кинул в рот пару гранул концентрата (кажется, их немного убавилось с вечера, значит, Белл все же перекусил), глотнул воды и вопросительно посмотрел на блонди. Впрочем, можно было и не смотреть: он был готов двигаться дальше... А у меня болело все тело, и ноги я мог переставлять с огромным трудом. Протестовать, однако, я не стал: побыстрее выбраться из леса было и в моих интересах!

Примерно через час у меня перестали ныть перетруженные мышцы, и я немного воспрянул духом. До того, как лес превратился в парилку, мы успели миновать самое гадкое место: тут даже Белл проваливался по колено, а я так и вовсе раза три окунался по горлышко. Уже не было сил думать, не нахлебался ли я местной водички, и что в ней могло водиться...

А потом вдруг болото начало сходить на нет, мы шли в горку, но по мне лучше карабкаться вверх, чем постоянно рисковать утонуть в грязи... Я уже немного притерпелся к темпу, заданному Беллом, к самому этому болоту, и мог поглядывать по сторонам. Лучше бы я этого не делал... Вчера я замечал только яркие краски, экзотической формы цветы, в чашечках которых копошилось что-то непонятное... Всех деталей я не видел, и слава богу, иначе бы предпочел, чтоб Белл утопил меня в болоте, а не вытаскивал!

Скажу честно, очень скоро меня начало трясти от всех этих... красот. Белл же шел совершенно спокойно, иногда даже приостанавливался, чтобы разглядеть какой-нибудь особенно занимательный образчик местной флоры или фауны...

Я старался, как вчера, поменьше глазеть по сторонам, но выходило плохо. Когда же с какой-то лианы на меня шлепнулось что-то длинное, тяжелое, гибкое, я не удержался и заорал — слишком живы были воспоминания о вчерашней твари в болоте! Но это оказалась не змея, как можно было бы предположить, нет... Что-то вроде слизняка, только длиной в добрый метр и толщиной в мою руку. Скользкое, угольно— черное тело маслянисто блестело, переливалось, подрагивало... Когда я попытался содрать с себя эту дрянь, — голыми руками, что уж тут! — пальцы вошли в тело слизняка, как в студень. Я весь оказался перепачкан бурой слизью, но слизняка в итоге сковырнул. От омерзения меня вырвало бы, если б было, чем... По счастью, в желудке оказалось пусто, и в очередной раз опозориться перед Беллом мне не пришлось... Но рвотные порывы я сдерживал еще долго: я теперь не мог даже пот со лба утереть, руки были вымазаны слизью...

Вокруг кишела жизнь. Вот Белл приостановился, с явным интересом засмотревшись на что-то в ветвях. Я тоже глянул: это оказались птицы... ну, мне показалось, что птицы: перьев я не заметил, крылья у них были перепончатые, а на их сгибах, кажется, имелись подвижные пальцы... Псевдоптицы горланили, дрались, шумно рушились в листву, повисали на ветвях головой вниз, что твои обезьяны, клацали внушительными клювами...

Эту ночь я не запомнил, до того вымотался. Видимо, сознание решило отключиться, и хорошо, иначе бы я точно рехнулся. Такая природа — не для нормального человека!

3.

Не запомнил я и следующую ночь, и еще одну — они были одинаковы, их уравняло чувство непреходящей усталости, зудящее тело, боль в спине и стертых ногах и удушливая влажная жара. Спали мы совсем помалу: вечером шли, пока я хоть что-то перед собой видел (блонди-то мог бы и ночь напролет шагать, по-моему), а утром поднимались, едва рассветало...

В этом-то временном помрачении рассудка я и влип в неприятности. Дело уже шло к вечеру, темнело. Нам попалась какая-то прогалина: похоже одно из гигантских деревьев рухнуло от старости, и опустевшее место разом забило всякой растительной мелочью. Все бы ничего, хоть небо увидели, только продираться через эти заросли было еще хуже, чем шлепать по самому гнусному болоту.

От усталости, недосыпа, голода и жары у меня уже мутилось в голове, перед глазами все плыло, и я оступился — нога поехала по какой-то гнилушке. Помню, я взмахнул руками, чтобы не упасть, ухватился за ближайшее молоденькое деревце — к тому моменту мне уже было все равно, что на этих стволах водится. Очень зря, как оказалось... Правой рукой я угодил аккурат в чашечку огромного цветка: таких много было вокруг, они росли на непривлекательного вида бурых лианах, жирные, мясистые, темно-красные — смотреть на них было не слишком приятно. Так вот, руку будто ошпарило, и только спустя пару секунд я понял, что произошло: цветок-то захлопнулся! Я слышал, что бывают хищные растения... Вот, видно, это приняло мою руку за какого-нибудь мелкого зверька!

Я попытался выдернуть руку — не тут-то было! Цветок держал крепко, будто присосавшись лепестками к коже, и рука горела все сильнее. В конце концов, мне все же удалось освободиться из цветочной хватки... Кисть руки, такое впечатление, побывала в кипятке: кожа покраснела, кое-где виднелись мелкие язвочки — наверно, эта дрянь какой-нибудь едучей дрянью меня обляпала! Интересно, какой именно, и не останусь ли я от этого без руки?.. И, главное, что делать? Одной рукой, как Белл, я с аптечкой не справлюсь.

— Генри? — Белл заметил, что я не иду за ним, и вернулся. — Однако...

— Цветок, — пояснил я, хотя блонди ни о чем не спрашивал. — Хищный и, похоже, ядовитый...

Сохранять видимость спокойствия было нелегко, но я по— прежнему не желал впадать перед Беллом в панику.

— Маловероятно.

Блонди действовал быстро, не раздумывая. Раз — располосовал мне рукав и всадил какой-то укол в плечо, два — остатки воды из фляжки пошли на то, чтобы промыть ожог, три — еще один препарат из аптечки, и жжение начало утихать...

Я настолько ошалел, что не соображал уже, кто занимается моей рукой. До меня это только потом дошло, и я размыслил, что делал это Белл по обычной своей рациональности: на кой черт ему пилот без руки?

В общем, мне немного полегчало, можно было идти дальше. Вот только через пару часов обезболивающее меня отпустило, и стало мне совсем кисло. Добавки просить не стал, что я, не мужик, потерпеть не смогу? Но чем дальше, тем больше мне хотелось наплевать на принципы... Кисть руки распухла чуть не вдвое, смотреть страшно, и горела огнем. Меня и самого то и дело бросало в жар, но я только крепче стискивал зубы и шагал дальше...

Отпустило меня только через сутки, и то опухоль никак не спадала, пальцы плохо гнулись, а кожа начала слезать клочьями. Но хоть рука цела осталась, и на том спасибо!

Местность тем временем всё шла в гору, и вскоре под ногами совсем перестало хлюпать и чавкать, пропал коварный мох, а уродливые корявые деревья сменились прямыми и стройными, хоть и столь же высокими.

А к полудню мы вышли на открытое место, и путь нам преградила скальная гряда. Невысокая, сплошь поросшая все теми же буйными травами и мхами, но все же... Откуда-то сверху низвергался поток воды и шумно рушился на камни — отсюда брала начало небольшая речка.

— Привал, — объявил Белл.

Я с облегчением скинул вещмешок и тоскливо покосился на водопадик. Будь дело на Амои, я бы с удовольствием влез в воду, а тут... Кто знает, что там водится, в этих скалах и в этой водичке!

Белл тем временем сосредоточенно разувался. Впрочем, он все делал сосредоточенно... Однако когда он решительно направился к воде, я всполошился.

— Сэр! — крикнул я вслед. — Что вы намерены делать?

Белл не ответил, прямо в одежде шагнув под струи водопада. У меня отвисла челюсть. А что, оригинальное решение, всю грязь с одежды мигом смоет, вот только сушить ее потом — дня не хватит, даже и на местном жарком солнышке!

Я, сидя на теплом сухом валуне (вот счастье-то!), не забывал посматривать по сторонам, а Белл тем временем стащил с себя насквозь мокрый костюм, кое-как отжал — сразу было видно, ничего подобного ему делать не доводилось, — и разложил на большом камне, где солнце особенно хорошо припекало. А сам вернулся под водопадик... Оно и понятно, этакому чистюле, элитнику, который, похоже, в жизни перчаток не снимал, несколько дней шлепать по вонючему болоту — это, наверно, как нож острый. Во всяком случае, сейчас он откровенно наслаждался, вымывая из длинных волос грязь, а я не без интереса за ним наблюдал. Ну кто еще похвастается, что видел элитника голяком? Я вот видел, честно скажу — ничего сверхъестественного. Да, конечно, фигура, мускулатура — хоть сейчас статую лепи или картину рисуй, ну так что с того? Вот что меня в Белле заинтересовало — так это длинный шрам через всю спину, от левого плеча до поясницы, старый, едва заметный... Интересно, почему он его не уберет? Дорог как память, что ли? А рана на руке у него уже совсем затянулась, остался багровый рубец, но и тот бледнел с каждым днем. Мне бы так...

Пока я фантазировал, Белл все-таки выбрался из-под водопада, отжал мокрые волосы и подошел ко мне.

— Рекомендую вам вымыться, Генри, — сказал он. — От вас дурно пахнет.

Он стоял прямо передо мной, и нагота его, казалось, совершенно не смущала. А я почему-то не знал, куда глаза деть. Нет, в казармах, бывало, мы в душевой всей командой оказывались, и ничего, но это было совсем другое...

— Одежду сушить долго, — сказал я. — А идти надо.

— Отдыхаем до утра, — неожиданно обрадовал Белл. Я от такого счастья дар речи потерял. — Идите.

Я так обрадовался передышке, что даже возражать не стал. В конце концов, болотной воды я так и так уже нахлебался, хуже не будет, какая-нибудь опасная живность в водопаде вряд ли водится, да и мелко тут... А с берега никто не подберется, там Белл с бластером... Да и что греха таить, я давно уже мечтал вымыться, меня от собственного "аромата" воротило!

Вода оказалась холоднющей, с каким-то странным запахом, но мне уже было все равно. По примеру Белла я сперва забрался под струи водопада в одежде — выполаскивать ее вручную сил не было, — потом разделся, разложил шмотки на просушку и полез уже отмываться. Мытье в холодной воде, конечно, то еще, но я испытывал просто— таки райское блаженство... Вылез я, когда совсем закоченел, и устроился на солнышке обсыхать, чуть поодаль от Белла.

У того волосы только-только начали просыхать — еще бы, такая грива! Я уж, грешным делом, хотел предложить ему их обрезать, потом не стал: наверно, он, с его-то "рациональным" подходом, в первую очередь об этом подумал. А раз не обрезал, то... причина есть, значит.

Я вдруг представил, как предлагаю блонди постричься "под ноль", и невольно фыркнул.

— Что-то случилось, Генри? — поинтересовался Белл, не глядя на меня. Наверно, я оскорблял его эстетические чувства.

— Простите, сэр, — ответил я, — я представил вас с короткой стрижкой.

Белл никак не отреагировал. Видимо, ему подобное зрелище смешным вовсе не казалось.

А вот мы, надо думать, представляли собой как раз очень забавное зрелище: сидят двое голых мужиков на камушках, греются. Вот как вылезет сейчас из зарослей какая-нибудь тварь или те же спецназовцы... Последние-то хоть ухохочутся, а у тварей чувства юмора нет, я полагаю...

— Наберите воды, Генри, — велел мне блонди.

— Пить-то ее можно? — буркнул я, но приказ выполнил.

Воды у нас в самом деле не осталось. Если бы не моя рука, так обошлись бы, а теперь... Нам ведь даже вскипятить воду не в чем! Правда, у нас кое-какие обеззараживающие средства есть, но возьмут ли они всю дрянь, что тут водится?

— Интересно, долго ли еще идти... — подумал я вслух, и Белл ответил:

— В прежнем темпе — два дня.

Я прикинул в уме. Даже учитывая, что продвигаемся мы очень медленно — а по этим джунглям иначе и не выйдет, — всё равно получалось, что мы давно должны были дойти до станции! А тут еще два дня... Неужто все-таки заблудились? Зря я положился на блонди... Хотя что я мог сделать? После купания в болоте мой планшет работать отказывался, и я тащил его с собой лишь потому, что надеялся: вдруг просохнет, включится...

Видимо, сомнения легко читались по моему лицу, потому что блонди вдруг едва заметно усмехнулся.

— Мы сделали крюк, — сказал он.

"Зачем?!" — чуть не завопил я, но вовремя опомнился. Понятно... Заходим с той стороны, откуда нас не ждут. Что ж, это, опять— таки, рационально... Ненавижу это слово!

— Понятно, сэр, — сказал я мрачно.

— Леонард, — произнес вдруг Белл. — Я ваш напарник, Генри. Леонард О'Хара. Привыкните к этой мысли как следует.

Я перестал понимать что бы то ни было. Потом пораскинул мозгами и вроде кое-что понял. Очень может статься, что те, кто нас ловит, Белла видели разве что на фотографии. А сейчас его узнать тяжело, если только по длинным волосам, но если они спрятаны, то... На О'Хару он, конечно, вовсе не похож, но вряд ли мы станем дожидаться проверки! Главное, чтобы сразу не пристрелили, если поймают, а там видно будет. Напарник, значит?..