Ремейк

Бран выпрямился и кинул взгляд по сторонам. В порту пребывала в движении только вода. С неба падал дождь. Морские волны накатывались на серый мол и разбивались о него. За молом торчал из воды остов ракетного катера. Насколько Бран помнил, тот обрел здесь вечную стоянку во время второй высадки военных. Катер эту самую высадку прикрывал и в какой-то момент налетел на затонувшую баржу. Там его из минометов и расстреляли. Экипаж, вроде, успел спастись, а обгорелый остов той же ночью разграбили мародеры. С крыши пакгауза этот катер показался Брану идеальным символом новой Сомании. Разграбленный и сожженный, с огромной дырой в борту, заливаемый одновременно сверху и снизу, он всё равно упрямо отказывался идти на дно.

Вздохнув, Бран медленно зашагал в сторону башни. Крыша была скользкой. Детектив двигался очень осторожно, внимательно глядя, куда он ступает, но и то пару раз чуть не навернулся. Если преступник и оставил какие-нибудь следы на черепице, их давно смыл дождь, однако на ставнях первого окна Бран увидел палец. Тонкий, с серебряным колечком в виде змейки, этот палец обвивающей, он вполне подошел бы к той кисти, что сейчас лежала в полиэтиленовом пакете. На первый взгляд выглядело так, будто бы убийца, карабкаясь по крыше, уронил трофей, а тот попал на выступающий бортик и его не смыло дождем вниз.

Бран покачал головой, подобрал палец и пошел дальше. У окна он обернулся. Если бы Бран при осмотре места преступления был повнимательнее, то, по идее, должен был бы заметить палец еще тогда, когда закрывал окно в кабинете Айрики. Бледно-розовый, без всякого намека на загар, он четко выделялся на фоне тёмных буро-коричневых ставней.

— Слишком всё просто, — проворчал Бран.

У окна кабинета тоже была ручка снаружи. Бран повернул ее и перелез через подоконник. Тело Айрики по-прежнему лежало на столе. Бран нашел на углу чистое место и положил туда палец.

— По крайней мере, каннибалам не достанется ни кусочка, — сказал Бран Айрике.

Та, понятное дело, не ответила. Лишь дуновение ветра едва уловимо скользнуло по щеке. Более впечатлительный человек вполне мог бы счесть это знаком благодарности от покойной. Бран лишь прикрыл окно.

С портрета на него высокомерно глядел генерал Гравел в своем черном плаще. Мол, все вы в коричневых плащах — просто неудачники. Собственно, он и вживую эту мысль не стеснялся регулярно озвучивать.

Хотя, если брать в целом, то по итогам примирения умудрились оказаться неудачниками все стороны конфликта. Правительству всё-таки пришлось уйти в отставку, а героических повстанцев внезапно объявили гнусными мятежниками. Хорошо хоть, не расстреляли. Мирные жители, многие из которых потеряли всё свое имущество в ходе уличных боев, получили лишь слова поддержки от нового правительства и сочувствие всего мирового сообщества. Лучше, конечно, чем ничего, но, к сожалению, не у всех теперь был телевизор или доступ в Интернет, чтобы узнать об этом из первых рук, а в пересказе это почему-то совсем не воодушевляло. Наверное, всё дело в интонации.

Разумеется, в каждом правиле есть свои исключения. В Сомании список исключений возглавлял генерал Гравел. Бран нахмурился и снова перевернул его на Влацека. Дверь кабинета открылась. Открыл ее Торек, а внутрь заглянул полицейский. При виде тела его передернуло.

— Как видите, сюда можно свободно попасть с крыши, — сказал ему Бран, указав на окно. — Так что, охраняя место преступления, будьте любезны держать его в поле зрения.

Полицейский судорожно сглотнул и кивнул.

— Торек, — сказал Бран. — Можешь открыть соседнюю комнату?

— Конечно. Но там ничего нет.

— И всё-таки.

Торек шагнул к двери, машинально держась у стены и так, чтобы его силуэт не был виден через дверной прием. Взявшись за ручку, он резко распахнул дверь. Изнутри, разумеется, никто не выстрелил и даже не выпрыгнул. Торек заглянул внутрь.

— Все чисто, — сказал он.

— А эта дверь не запиралась? — спросил Бран, подходя ближе.

— Ага, — ответил Торек. — Замки врезаны везде, но запираются только те комнаты, где есть что-то ценное. Ну и комната отдыха у нас всегда открыта.

— Это я уже заметил, — Бран кивнул.

Он зашел в комнату. По размерам та полностью соответствовала кабинету Айрики, но была абсолютно пустой. Никаких следов на полу не наблюдалось. Бран подошел к окну и провел ладонью по подоконнику. Та собрала лишь несколько капель воды у самой рамы. Бран вытер ладонь о плащ и вышел из комнаты.

— Нашел что-нибудь? — спросил Торек.

— Да, — ответил Бран. — Пойдем, поговорим с остальными.

— Они все на первом этаже, — сказал Торек.

— Перед тем, как сожрут еще кого-нибудь, сделай тут лифт, пожалуйста, — попросил Бран.

Торек усмехнулся. Полицейский посмотрел на детектива, как священник посмотрел бы на прихожанина, отпустившего сальную шуточку в храме. Мол, как же можно острить над телом, которое мы тут по частям собираем?

— Не берите в голову, — сказал ему Бран, и они с Тореком зашагали вниз по лестнице.

До второго этажа они спустились в молчании. Потом Торек бросил быстрый взгляд наверх и тихо спросил:

— Так что ты там нашел?

— Капли на подоконнике, — ответил Бран. — А окно закрыто.

Торек обдумывал это пару ступенек, потом спросил:

— То есть, дело ты, можно сказать, раскрыл.

— Не совсем. Но как произошло убийство, я теперь знаю. Осталось выяснить, кто это сделал и почему.

— Так у кого руку нашли, тот и кто, — уверенно сказал Торек. — Или, ты думаешь, ему кто-то помог выбраться?

— Не думаю, — сказал Бран.

Торек просиял, словно детектив снял камень с его души.

— Я в своих людях уверен на все сто, — заявил он. — Но ты же знаешь, человек — еще то творение. Кажется, узнал его вдоль и поперек, а он всё равно может удивить.

— Знаю, — сказал Бран. — Когда ты сменил плащ, я удивился.

По лицу Торека скользнула сумрачная тень.

— Если тебе от этого будет легче, я от этого ничего не выиграл, — ответил он. — И вообще я сделал это не ради себя.

— Но ты это сделал, — сказал Бран, и взглянул с высоты второго этажа в просвет между перилами.

Двое мужчин по-прежнему сидели на тележке. С того места они могли видеть и тех, кто шел по лестнице между первым и вторым этажом, и даже тех, кто выходил на площадку второго этажа. По крайней мере, их нижнюю половину.

— Кто эти двое на тележке? — спросил Бран.

— Мои сотрудники, — быстро ответил Торек. — Чопек и Зданек. Не из плащей, зато не разбежались, когда дела временно пошли на спад.

— А про то, что ты собрался слинять в Европу, они в курсе?

— Так я же их с собой возьму.

— Ты недавно грозился Чопека тут оставить, — напомнил Бран.

— Да я это так, в сердцах сказанул, — отмахнулся Торек.

— Ясно. А артисток тоже возьмешь?

— Артисток? — Торек явно удивился этому вопросу. — Да нет, зачем они мне. Смазливых девиц везде полно. А что?

— Так, мысли вслух. Где артистки сейчас?

— В гримерках, — сказал Торек, мотнув головой куда-то в сторону. — Это на первом этаже. Если не разбежались, но я вообще-то всех предупредил, что кто сбежит — буду считать пособником каннибалов. Хочешь с ними поговорить?

— Да. Со всеми. Начнем по порядку, с того, кто вскрывал дверь.

При их приближении мужчины опять поднялись. Долговязый тип в синем вязанном свитере, мятых штанах и армейских ботинках оказался Чопеком. Второй мужчина, в приличном сером костюме, в очках с прямоугольными стеклами, мог бы изобразить перед камерой адвоката или менеджера среднего звена. Его фамилия была Зданек и он работал у Торека оператором, звукорежиссером и вообще всеми теми, кто, собственно, и создавал на этой студии кино.

— Так, господа, когда вы в последний раз видели Айрику живой? — спросил Бран, едва церемония знакомства завершилась.

Механик с оператором переглянулись.

— Думаю, часов девять было, — сказал Чопек. — Аккурат перед тем, как наш серпентарий прибыл.

— Серпентарий? — переспросил Бран.

— Ну, артистки наши, — пояснил за него Зданек.

— Что, они не ладили между собой? — спросил Бран.

— Да нет, что вы, — ответил Зданек, бросив быстрый взгляд в сторону босса. — Так, шипели друг на дружку по мелочи. Просто снимаем-то мы одну рекламу, а реклама это что? Это красивые женщины. А красивые женщины вместе это что? Это либо цветник, либо серпентарий. Да и цветник лишь пока конкуренция не началась, а потом опять же серпентарий.

— А с конкуренцией у вас тут всё в порядке, — сказал Бран.

— Не то слово, — проворчал Чопек. — Вилами на экспорт отгружать можем. Еще спасибо Айрике, что она всех девиц в ежовых рукавицах держит... Держала.

— Ясно. С кем-то конкретно у нее серьезные конфликты были?

Механик с оператором снова переглянулись и пришли к согласию, что нет, такого точно не было.

— А видели вы ее здесь? — уточнил Бран.

— Вот прямо где вы сейчас стоите, — сказал Чопек, для верности махнув рукой и очертив кистью воображаемый круг под ногами детектива. — Подошла, поздоровалась, спросила, не привезли ли уже наших людоедов. Тогда их еще не привезли. Она сказала, что будет у себя и ушла наверх, а мы со Зданеком вот здесь сидели, — он указал на тележку. — Ждали, что называется, дальнейших указаний.

— А почему вы про нас спрашиваете? — насторожился Зданек.

— Подумал, что вы могли видеть всех, кто ходил по лестнице, — сказал Бран.

— Да, так оно и было, — подтвердил Чопек.

— Специально не смотрели, — уточнил Зданек. — Но тут больше и пялиться-то не на что.

— Тогда рассказывайте, — велел Бран.

Как оказалось, по прибытии "серпентария" наверх сразу отправилась Эллада. Пробыла там минут пять-десять. Точное время, понятное дело, никто не засекал, но вряд ли больше. Для Эллады это было нормально. С Айрикой они не особо ладили, а в делах у артистки всё было чётко, строго, без лишних слов и суеты. Затем Эллада спустилась, а Флорес поднялась. Эта пробыла наверху минут двадцать. К тому времени уже привезли каннибалов. Механик с оператором подошли поближе поглазеть, как полиция их выгружает, но не подходили слишком близко.

— И Шонна с нами тут стояла, — добавил Чопек.

— А Эллада? — спросил Бран.

Механик с оператором в очередной раз переглянулись и, немного поспорив, пришли к мнению, что не знают, где та была. Но мимо них по лестнице не проходила, в этом они были уверены твердо. Когда спустилась Флорес, они с Шонной перекинулись парой слов, но сразу та наверх не пошла. Чопек это запомнил точно. Когда полицейские, не распаковывая, протащили каннибалов наверх, Шонна закурила. Чопек стрельнул у нее сигарету. Какое-то время ничего не происходило. Торека позвали к телефону, а без руководства, понятное дело, какая уж тут съемка.

— Не та ситуация, чтобы самодеятельностью заниматься, — сказал по этому поводу Зданек.

Флорес тоже ушла. Ей никогда не нравился запах табака, да и разговоры о людоедах девушку откровенно нервировали, а Шонне словно бы нравилось ее запугивать. Оставшиеся стояли и болтали, пока механик не припомнил, что Айрика утром спрашивала про Шонну. То ли поговорить с ней хотела, то ли еще что.

— Мне тогда не до того было, — сказал Чопек. — Боялся, что вообще забуду, а тут к слову пришлось — вспомнил. Ну и сказал ей.

Шонна, по его словам, в ответ только кивнула. Потом она ушла наверх, а Чопек со Зданеком в очередной раз проверили те хитроумные крепления, которым предстояло надежно удержать каннибала на месте, не попадая при этом в кадр. Все было в порядке. Тогда они перебрались на тележку и стали ждать, когда придет Торек. Вместо него прибежала Шонна.

— Говорит, дверь заперта и никто не отзывается, — рассказывал Чопек. — Шонна всё вокруг обежала, нигде ее не нашла и запаниковала. Ну, в общем, с нашими артистами оно и не мудрено. Я сам за утро недельную норму скурил. Вроде всё продумано, а на душе всё равно кошки скребутся.

Зданек подтвердил, что и у него такое же чувство.

— Пессимисты, — тихо проворчал Торек.

Чопек согласился, что да, есть немного. Ровно настолько, чтобы заразиться тревогой Шонны и подняться с ней в кабинет Айрики.

— Ну, я открыл дверь и увидел... — Чопек вздохнул. — Ну, в общем, то, что увидел.

— Но ведь дверь была заперта, — сказал Бран.

— Да какое там заперта, господин детектив, — Чопек махнул рукой. — Так, баловство одно. В войну я такие замочки вообще без инструментов открывал... Нет, вы не подумайте чего, я не мародер какой-нибудь. Ну разве что самую малость. У меня ведь семья, да еще и беженцы приблудились. Тут уж, простите, не до изящных манер было. Пошел, что называется, по соседям.

— Понимаю, — сказал Бран. — Значит, вы с вашим опытом без проблем справились с замком. Кстати, вы, опять же с вашим опытом, не заметили ничего подозрительного?

Чопек подумал, потом пожал плечами.

— Да вроде нет, — произнес он. — Не похоже, чтобы замок вскрывали до меня. Что еще вам сказать? Дверь была заперта изнутри, если это важно.

— Очень важно, — сказал Бран. — Спасибо. А как вы это определили?

— Так там ключ в замке торчал, — спокойно пояснил Чопек. — Так часто делают, чтобы снаружи не открыть было. Я ключ сразу вытащил и потом господину директору лично в руки отдал. Не стоило его трогать?

— Не стоило, — сказал Бран. — Но что сделано то сделано. И еще одна вещь, которая меня интересует — портрет в золотой рамке.

— Который ты мне уже неделю как обещал починить, — строгим тоном напомнил Торек.

— Ох, да починю я его, починю, — отмахнулся Чопек. — Айрика мне уже весь мозг выклевала. Как только разберусь, в чём проблема, сразу сделаю.

— Он просто разболтался, — сказал Торек.

— Если бы! — парировал Чопек. — Говорю вам, босс, там не всё так просто. Если б он просто разболтался, он бы и крутился туда-сюда, а он, падла, только на черного плаща переворачивается. А на коричневого не желает, хоть ты тресни. То ли в балансе дело, то ли еще в чем — не пойму. А пока не пойму, то скажите мне, как я его починю? Как?

Прежде чем Торек успел ответить, Бран вмешался в спор и спросил, что случилось после того, как Чопек обнаружил тело. По их общему мнению, дальше началась суета и беготня вверх-вниз. Кто где был, никто толком вспомнить не брался. У кабинета покойной Айрики побывали практически все, начиная с Торека, которого первым делом позвал Чопек, и заканчивая актрисами, которых вообще никто не звал.

— Только полицейских не было, — уточнил Зданек.

— Ага, они там в коридоре стояли, — подтвердил Чопек. — Вроде как на посту. Поглядывали в нашу сторону, да и только. Я думал их позвать, но господин директор сказал, что сам решит вопрос с полицией и пошел к ним.

— Я проверил, на месте ли мои каннибалы, — сказал Торек Брану. — А потом позвонил тебе. На новую полицию у меня надежда слабая.

— У меня тоже, — ответил Бран. — Но это их дело. Замылить такое убийство у нас никак не получится, и мы даже не будем пробовать.

Окончание фразы прозвучало с четким акцентом: "даже не попытаемся".

— Да я и не собирался, — ответил Торек.