| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Эй, цы-ыпо-очка-а-а, — мужской голос, противно растягивающий гласные, прорезал ночную тишину, стоило мне завернуть за угол.
Я вздрогнула и резко обернулась. Мужчин было трое, скудное освещение совершенно не позволяло разглядеть их, но в этом не было надобности. Чего они хотят, было прекрасно понятно и так. Сердце заколотилось как бешеное, и я рванула назад. Только толку?..
Так что за этим самым углом меня ограбили, избили, правда, несильно, и хотели изнасиловать, но мне каким-то чудом удалось вырваться и убежать, пока они мои деньги пытались поделить. Куда-то убежав и забившись под попавшуюся на пути брошенную телегу, я долго не могла прийти в себя, трясясь и вздрагивая от любого ночного шума. Но как выяснилось, страшное было еще впереди. В страхе так и просидев всю ночь под телегой, утро я встретила с побоями, без денег, в рваном плаще, голодная и боящаяся каждой тени. Не думала я, что предсказания того мужичка сбудутся так быстро. К слову, он первый к кому я, было, попыталась обратиться за помощью, но выяснилось, что он уехал с рассветом к себе домой. Родственники его остались ко мне совершенно равнодушными, лишний рот и работник, тем более такой подозрительный, как я, им был не нужен. Как впрочем, и всем остальным жителям, отворачивающимся от меня, кто с жалостью, кто с презрением. Одна сердобольная старушка покормила меня какой-то лепешкой, показавшейся мне с голодухи вкуснее лучших блюд, что я пробовала, но на большее рассчитывать не приходилось. Эта пытка длилась целый день, все будто сговорились и не замечали меня и моих жалких попыток как-то улучшить свое ужасное положение. А потом я случайно подслушала разговор и поняла, что и вправду сговорились. Как раз в том кабаке и сговорились, едва меня увидев. Хозяин оказался местным авторитетом, который определил меня как новую шлюшку. Но хватать и тащить меня насильно, им почему-то выгоды не было. Нужно было, чтобы я сама приползла и на все согласилась. Так что они решили меня таким вот образом промариновать, ограбив и слегка припугнув, а потом брать тепленькой.
После этого разговора руки у меня опустились окончательно. В равнодушном мире я бы еще могла что-то предпринять, людям всегда нужны работники, им за это платят. Но когда вот так вот планомерно доводят... Это было за гранью моих сил. Вечер я провела под той же телегой, что и ночь, тупо пялясь в пространство. Не имея ни одной мысли в голове, придавленная осознанием собственного бессилия, я ничего уже не пыталась делать. Навалилась отупелость и безразличие к происходящему, да и делать было нечего. А ночью меня нашли...
Из-за своего состояния я пропустила и закат, и наступление темноты, только громкое голоса в ночной тишине выдернули меня из того транса, в который я погрузилась. И ничего хорошего эти голоса мне не обещали.
— Цыпочка, иди мы тебя попробуем, прежде чем на корм отдавать! — и дикий гогот где-то совсем рядом.
Перспективы моего дальнейшего существования вдруг резко прорисовались в моей голове. Групповое изнасилование сейчас, шлюха в борделе, который еще мерзостнее, чем быт простых людей, потом, до первой беременности, которая наступит сразу при таком-то количестве. А потом девять месяцев беспросветного ада, мучительнейшая родовая агония и смерть. Я даже дышать перестала от пронзившей меня насквозь непередаваемой жути.
Там в моем мире когда-то давно и, сейчас казалось, будто расплывчато, врач на приеме мне кратко расписал, что с моим пороком развития матки, мне самой в принципе не родить. Да и беременность надо планировать с умом и готовиться сразу к тому, что она будет очень сложной. Именно из-за этого я, будучи замужем вот уже три года, до сих пор так и не решилась на детей. Я не была готова к материнству, да еще и такой ценой, ни морально, ни физически. Ведь даже в моем технически развитом, по сравнению с этим, мире, моя беременность могла закончиться фатально. Что уж говорить здесь...
— Вот ты где! — совсем рядом раздался вальяжный мужской голос.
Я подскочила с места как ужаленная. Больно саданулась рукой о край телеги, и на миг бросила взгляд на троих, алчущих моего общества, мужиков, после же сломя голову рванула прочь, подгоняемая ужасом, будто хлыстом.
— Эй! Куда?! — заорали мне вслед, я, разумеется, и не подумала останавливаться, а побежала только быстрее. — Ополоумела?! — надрывались мне вслед, но я уже выбежала за частокол и пустилась бегом к чернеющему впереди лесу. Куда угодно, лишь бы подальше! — Ночью в лес! Там утопцы! Сожрут, дура!
"Плевать! К лешим, к утопцам, к медведям, хоть к мантикорам только подальше от них", — билась в голове одна мысль, пока я бежала к деревьям. Лишь добежав до кромки леса, я позволила себе остановиться и оглянуться. В деревне стояла тишина. Никому до меня не было дела, сбежала и ладно, другую найдут.
Слезы хлынули из глаз бурным потоком. Страх, обида, злость, недоумение — все смешалось в кучу. Картины одна безрадостнее другой вставали перед моими глазами, а в голове металась только одна связная мысль — лучше бы я сдохла там, в своем мире, чем такая жизнь в этом. В какой-то момент от мыслей я перешла к делу и, размазав слезы по щекам, всхлипывая и подвывая, развернулась к кошмарной деревне спиной и уверенно пошла вглубь леса, искать там свою смерть. Решимость мою не могла поколебать ни темнота, ни мешающие продираться ветки. Я была так зла, я так остро ощущала свою обреченность, безысходность своего положения, что жаждала смерти как можно скорее. Весь этот чертов новый мир вызывал во мне отвращение, я была не то, что не рада тому, что избежала смерти, попав сюда, я проклинала его за эту отвратительную возможность остаться в живых. Ради чего? Ради чего я осталась на этом свете? Чтобы какие-то ублюдки превратили мою жизнь в ад, вдоволь поиздевались, а потом выкинули подыхать? Ради чего мне терпеть все эти обиды и лишения, чтобы в конечном итоге сдохнуть не за один миг от столкновения, а сутками биться в агонии и подохнуть, как скотина, в собственных нечистотах в каком-нибудь бомжатнике, перед этим прожив месяцы в настоящем аду на земле?!
Впереди что-то блеснуло раз-другой, и я опознала реку. Кстати вспомнились слова подонков об утопцах. Я понятия не имела, что это, но догадывалась, что это как-то связано водой, точнее с утоплением, а значит я пришла по адресу. В этом мире, помимо диких зверей, в природе водится куча всяких чудовищ, которые в отличие от людей, с удовольствием помогут мне решить мою маленькую проблемку. Я размазала очередную порцию слез по лицу и поспешила к воде. Как обратить на себя внимание утопцев я не знала, так что решила просто пошуметь. Подойдя к берегу, покидала в воду все, что попалось под руку, подергала кусты, поорала немного и прислушалась. Какой-то звук, как ни странно, мне послышался, но отнюдь не со стороны реки, а в глубине леса.
"Ну и пусть, меня и зверь какой-нибудь устроит", — решила я и направилась обратно в лес. Страх подгонял меня только сильнее, хотелось скорее покончить с этим делом. В голове неожиданно созрела единственная условно положительная мысль. Раз в прошлый раз мое перемещение к черту на рога активировала моя смерть, то это может сработать еще раз, и я смогу вернуться домой. А там уж или умру, как видела, быстро и безболезненно, или мне повезет, и я появлюсь спустя то время, которое промучилась в этом мире. В самом плохом случае, я просто умру здесь, стану очередной местной жутью и буду терроризировать население этой проклятой богом деревеньки! Любой исход был лучше, чем мое теперешнее положение.
Звук повторился где-то слева и совсем рядом, я обернулась туда и тут же была повалена на землю. Несмотря на полную моральную готовность расстаться с жизнью, я все равно автоматически вскрикнула и тут же увидела прямо перед собой подозрительно знакомые светящиеся желтые глаза с вертикальным зрачком.
— Опять ты? — голос тоже был знаком, и, отойдя от шока, я смогла более-менее различить фигуру моего первого знакомого в этом сумасшедшем мире. — Что ты тут делаешь? — он встал на ноги и протянул руку, предлагая помочь мне.
Я шарахнулась от него, как от чумы, уперлась спиной в дерево и поднялась по нему сама. Я ждала тут зверей или чудищ, которые милосердно прирежут меня на месте, люди в мои планы не входили.
— Сам ты, что тут забыл? — зло прошипела я, инстинктивно прячась за дерево.
— Я ведьмак, получил заказ, охочусь за чудовищами, — ответил Эскель, попыток приблизиться ко мне он больше не делал.
"Стало быть, ведьмак — это профессия", — зачем-то отметила я совершенно ненужную мне на данный момент информацию.
— Вот и я охочусь, — бросила я даже, не соврав, и поспешила прочь. Не было у меня никакого желания ни с кем общаться, особенно с мужчинами.
— Куда? Там утопцы, — чуть повысил голос мужчина.
— Чудно, они-то мне и нужны, — сердито пробормотала я, прибавив ходу насколько позволяла темнота.
— Брин, — позвал меня Эскель.
Звук собственного имени отчего-то отозвался болью в груди. Это там, в своем мире, я Брин, Бринка, Бринчик, Октябрина Андреевна, а тут я пустое, никому не нужное место. Слезы в который раз принялись литься из глаз, но я внимание на них уже не обращала, целенаправленно продираясь к воде в сторону уже отчетливо слышимого странного звука не то шлепков, не то шагов.
— Брин! — громче позвал Эскель и в тот же миг цепко ухватил меня за руку.
— Отпусти! — воскликнула я, изо всех сил пытаясь вырвать руку.
— Они убьют тебя! — прогрохотал мужчина, дернув меня на себя.
— Мне это и надо, пусти, гад! — я забилась в его руках. — Пусти!
— Да ты рехнулась. Беги!
С этими словами он оттолкнул меня от себя, но в противоположную от утопцев сторону, странно бесцельно взмахнул рукой и, отвернувшись, с лязгом вытащил меч из ножен. Голова слегка пошла кругом, так что пришлось схватиться за ближайший ствол, чтобы не упасть. Руки и ноги толком не слушались, не желая двигаться с места. А в поле моего зрения тем временем появились обещанные утопцы. Форма тела у них была вполне человеческой, правда очень худой, костлявой даже. В свете выглянувшей луны я увидела гребни на загривке и ласты на ногах, а еще огромные явно острые когти на руках. Отвратительный образ дополняли большие глаза навыкате и огромные, будто раздутые головы. На миг замерев от этого зрелища, я с новыми силами попыталась сдвинуться с места. Но как я ни старалась сделать шаг, у меня не получилось. Эскель в это время эффективно и быстро разделывался со все подступающими чудовищами, пока не осталось ни одного. Только после этого он опустил меч и развернулся ко мне, лишь слегка сбившись с дыхания от столь интенсивного размахивания мечом. Странное помутнение рассудка закончилось так же неожиданно, как началось.
— Что ты наделал?! — заорала я на него. — Ты их всех уничтожил!
— А ты хотела познакомиться поближе? — совершенно спокойно спросил ведьмак.
Издевательский юмор и невозмутимость подействовали на меня одновременно и как ушат воды, и как красная тряпка на быка.
— Хотела, — зло процедила я и, разъяренно взглянув на мужчину, пошла мимо него дальше по берегу речки. — Других найду.
В самом деле, какая мне разница. Тут явно водится куча всего, что готово меня прибить. Но жаль, что сразу не вышло.
— Ты их со всех окрестностей своими воплями приманила, — заметил ведьмак мне в спину.
Я заскрежетала зубами, едва не зарычав, но продолжила идти своей дорогой. Жгучая ненависть ко всему миру и всем его жителям, а особенно к одному желтоглазому представителю, кипела во мне.
— Там дальше была яга, я ее тоже убил, — зачем-то продолжил докладывать мне ведьмак. Я упорно шла дальше. — Брин.
Я поняла, что он сейчас опять может меня схватить, и шарахнулась в сторону, чуть не упав. Мужчина и вправду оказался на моем прежнем месте и хмуро смотрел на меня своими бросающими в дрожь глазами.
— Отвяжись, — выплюнула я и попятилась.
— Что случилось? — спросил он.
— Чего ты ко мне привязался?! — снова сорвалась я на крик. — Иди куда шел! Оставь меня в покое! — выкрикнула я и, оступившись, чуть не упала в воду.
Эскель не то воспользовался моим замешательством, а скорее просто опасался, что я таки потеряю равновесие, подскочил ко мне и таки схватил за плечи.
— Отпусти! — взвилась я, пытаясь вырваться, но добилась только того, что мужчина оттащил меня подальше от воды. — Не трогай меня, козел! — я все-таки вырвалась, точнее Эскель выпустил, и отскочила от него, тяжело дыша. — Сучьи люди, сучий мир! Здесь даже сдохнуть нельзя по-человечески, не то что жить! Грязные вонючие люди в мерзком тряпье, тошнотворные снаружи, гнилые внутри. Живут в вонючих клоповниках, в которых не то что удобств нет, банально убрать и постирать не могут! За что?! За что меня засунули в этот недоразвитый мир?! Почему нельзя было тихо-мирно сдохнуть в своем нормальном мире?! — я таки сорвалась в истерику. — На кой хрен меня швырнуло сюда? Чтобы я хлебнула этого говна, а потом сдохла в агонии где-нибудь в подворотне?! Нет уж. Мне такое счастье нахер не нужно! Зачем ты меня спас от мантикоры? Я тебя не просила! Сейчас бы была уже в своем мире или спокойно сидела бы на том свете! — теперь я уже сама наступала на мужчину. — Не-ет! Этого тебе мало показалось, ты еще и утопцев всех перебил. Благородный, блять, рыцарь со сверкающими глазами вместо доспехов, — выплюнула я это как оскорбление. — А ты спросил, надо ли было меня защищать? Ах нет, у ведьмака задание же есть, — вспомнила я. — Какая разница, что там хочет какая-то дура, у кабацкой подстилки не спрашивают. А вот они бы, — я остервенело потыкала пальцем в тела утопцев, — уважили мою просьбу и помогли бы быстро и качественно избавиться от этого гребаного мира, пропади он пропадом. Я сыта им по горло! — выкрикнула я это ведьмаку в лицо, глядя в глаза в упор и уже ничего внутри меня не дергалось. Все давно оборвалось.
— Ты из другого мира? — спросил Эскель, он в отличие от меня сохранил полную невозмутимость и сосредоточенность.
— Какая хрен разница?! — фыркнула я и, отвернувшись, решила продолжить свой путь, но мне не позволили.
Ведьмак снова обхватил меня за плечи, разворачивая к себе лицом.
— Брин, ты из другого мира? — повторил он вопрос, слегка встряхнув меня.
— Точно не из этого дерьма. Убери свои руки от меня! — взвилась я, вырываясь и отпихивая руки мужчины. — Все мужики одинаковые! Как вы меня все заманали. Господи, как же заманали! — последнее я уже провыла, шарахнулась в сторону, наткнулась на дерево и в обнимку с ним и зарыдала, сползая по нему на землю.
"Что за люди, даже умереть спокойно и то мешают", — жалела я себя.
Выплакав, кажется, все оставшиеся запасы слез в организме, я, судорожно вздохнув, утерлась тыльной стороной ладони. Злость и страх пропали, осталась одна обреченность и бессилие.
— Почему ты сразу не сказала, что из другого мира?
От внезапно раздавшегося мужского голоса я вздрогнула. Об Эскеле я успела позабыть, самозабвенно предаваясь своему горю, а сейчас поняв, что он все это время терпеливо ждал, пока я наплачусь, удивилась, что он еще не ушел.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
