Русская богиня

— Блуд — не ко мне. Вон кикимора рядом.

— Так она ж моя благоверная и есть, — пробормотал мужик. — От нее не дождешься, пока тверезвая. А как пьяная — там... бе-е-е!

— Разведись, — серьезно посоветовала она. — Иначе она тебя доведет, у кикимор в обычае рубить сук, на котором сидят.

Мужик отчего-то покраснел.

— Ко мне — только с серьезными намерениями, — честно добавила она.

— А я — с серьезными! — тут же воспылал мужик.

И уставился одним глазом честно-честно, как у мужиков принято на женщин смотреть.

Она подумала. Оценила искоса предлагаемый товар — с чего-то ж он решил, что имеет шансы. Ну, если отбросить драные треники и заплывшую харю, то вполне ничего. Даже держится бодренько так, молодцевато. Дурачок. Несмышленый, наивный, вообразивший о себе.

— Жизнь за меня отдашь? — строго спросила она. — Срок свой до последнего дня проведешь в заботах о доме и семье, как мужу заповедано? Детей всех взрастишь и прокормишь, надежным наследством одаришь? С мечом и щитом на пороге встанешь, от врага обороняя? Только ответь по Правде, честно ответь. Должен понимать, за ложью кара следует!

— Честно — нет, — выдавил мужик.

Выглядело удивительно: вроде он и не хотел, и не сказать не мог. Видимо, нутром своим отбитым услышал страшный гром Правды. Не той, затасканной в речи и потерявшей смысл, а — Правды. По которой из селений изгоняли. Она удовлетворенно кивнула и пошла. Живи, мужик, безбоязненно, ответил ибо, чести не уронив.

— Это... Владка! — заторопился сзади мужик.

Она озадаченно развернулась.

— Займи пятерик! — заискивающе сказал мужик. — Да не на пьянку, не жги глазами! За ребенка в садик заплатить надо!

— Заработать не пробовал? — осведомилась она.

— Пробовал. Не платят.

М-да, так вполне могло быть. Алкашам мало кто считал нужным платить честно. Да и не алкашам тоже.

— Что у дружков не занял? Вон их сколько у подъезда, все ступени заплевали.

— С ними только выпить, — хмуро сказал мужик. — Займи, а? Я отдам.

— Но все же? Почему ко мне?

— Так не чужая! — простодушно сказал мужик. — Вон мне как засветила. Как родному.

— Ближайшая родня, ага! — восхитилась она.

Достала бумажку и отдала. Деньги у нее пока что имелись, остались от продажи машины и дачи.

Она прошла несколько шагов и остановилась. Досадливо прищелкнула пальцами. Что-то она только что упустила, что-то важное! Промелькнуло, и не ухватила за хвост. Ну и?

Знала она это состояние, прекрасно знала. Частенько бывало в прошлой научной жизни: наткнется на что-то, точно знает, что важное, а понять не может. Ну и отступается в результате. А коллеги потом такой пласт вскрывают, обзавидуешься! Именно так она пропустила связь староверческих диалектов Алтая с новгородскими летописными нормами. Да и много чего еще. Богата была прошлая жизнь на научные просчеты и ляпы, чего уж там.

Она в сомнении потопталась. Куда она шла? В магазин? Ну и?

В результате она решительно развернулась и пошла обратно. К лешему магазин, успеется! В новой жизни на те же грабли? Ну уж нет. Сначала разберется, что там промелькнуло рыжим хвостом и куда. И лишь потом в магазин. Мужики на крыльце уважительно кивнули ей, как старой знакомой.

Дома она уселась за стол, достала рабочую тетрадь, авторучку и сосредоточилась. Главное — настроиться. Перевести себя в рабочее состояние исследователя. Ну не совсем же она дура, кое-что умеет, хоть и филолог!

Первое и несомненное: она — не совсем она. Все же потомки подсудобили ей новое тело. Более эффектное, да, соседи скоро окосеют. Но это не то, что мелькнуло.

Второе и несомненное: она обладает нечеловеческими способностями. Если отбросить личное ослиное упрямство, то "нечеловеческие" означает "сверхъестественные". Иначе говоря — "божественные", как бы противно для нее это ни звучало. Конкретно: видит нечисть, умеет ее уничтожать одним фактом своего присутствия. Или не уничтожать — тут по желанию, как выяснилось.

Третье — события вокруг нее как бы убыстрили свой бег. Она теперь чувствует внимание окружающих всей кожей. Люди идут на контакт, в сокровенном признаются, как будто она их за язык клещами тянет... неприятное, надо полагать, ощущение... но и это не то, что промелькнуло недавно.

Четвертое и несомненное: в башке у нее — новые знания. Появляются. Кусочками. Почему так, она, кстати, имела представление. Общее моровое поветрие, называемое фэнтезийной литературой, и ее боком коснулось, так что полным нулем в этом вопросе она не была. И могучий ее умище давно уже четко и язвительно задекларировал, что перекачка большого массива знаний в голову — хрень собачья. Вот именно такая, в натуральную величину! Ибо — биохимия. Чтоб усвоить знания, мозг должен совершить работу. Очень утомительную, между прочим — кто учился, тот подтвердит. Чтоб совершить работу, мозгу нужна энергия. Это — через желудок, разложение и усвоение питательных веществ, через легкие и кровеносную систему... То есть, чтобы усвоить большой массив информации, человек должен одномоментно сожрать тонну продуктов, надышаться на пять лет, циркуляционным насосом наподобие тех, что стоят на канализационных станциях, прогнать цистерны крови через голову... и иначе никак, ибо биохимия. Поэтому появление новой информации обрывками и понемножку понятно, иначе никак, мозг не справится. Кто-то ей качает и качает инфу. Заботится, падла, готовит избранную к выполнению договора. Вот и всплывает у нее в памяти всякое, то о Правде, то о социальном устройстве деревень Руси Изначальной, которой все-таки не было, стояла и стоять на том будет! Но и это не то.

А что тогда, что?

Она просидела полчаса, потом расплакалась от бессилия и пошла в магазин. Отступила, как и прежде. Тело новое, мозги прежние, куриные! А могучий умище — бабское хвастовство!

Вернувшись из магазина и, хорошенько натрескавшись без мыслей о талии, снова упрямо засела за размышления. Даже писать что-то начала, бездумно и рассеянно. Что, кстати? Стихи. Это еще откуда?! Никогда не было, как говорится, и вот опять.

В раздражении она отбросила ручку, собралась и пошла по магазинам покупать себе одежду, для молодой женщины ее много требуется, не то что старухе. Самое то для нее занятие, ни мозгов не требуется, ни научных озарений. Короче, курица — не птица!

6

Богов нет. И потомков из будущего нет. И инопланетян нет, не было и не будет — далеко лететь. А упыри, лешаки да кикиморы... и что? Все они из роду человеческого, просто плохие люди. И пес был — просто пес. Ну, с отметинками над глазами. Мало ли какие масти бывают у дворняг.

Может, и не мерли упыри. Сама видела? Вот то-то. Называется — научный подход! Напридумывала страстей, как нервная девчонка.

Потому что, если бы были боги или на крайний случай потомки из будущего, они бы поставили выполнимую задачу!

Нет, она сдалась не сразу, билась до последнего на результат, как настоящая спортсменка. Перечитала "Слово о полку Игореве", "Велесову книгу", Краледворскую рукопись. Еще раз убедилась — фуфло. Все три. Всей разницы, что "Велесову книгу" научное сообщество официально признало подделкой, а на защиту "Слова" встали грудью академик Лихачев да профессор Зализняк. Один — непререкаемый авторитет и нравственный столп, а другой еще больше. Понятно, надо же великому русскому народу иметь свою, исконную литературу, не кальку с западноевропейской. И не смущает авторитетов, что "Слово" соответствует подделке по всем критериям. Нет, и все, великому произведению быть! А вот ее смущает.

Но читала она не с целью освежить знания. Какие знания, если богиня или кто она там ясно заявила, что боги были раньше? А раньше письменности не было. Черепки с раскопок разглядывать? И что это даст?

Она угрюмо пнула книгу с лубочным Лелем на обложке и встала. Пора в магазин, кушать хочется.

Не, неплохое предположение выдвинул ее могучий умище. Новые знания проявляются фрагментарно? Так простимулировать их чтением специальной литературы! Вдруг по ассоциативным связям что-нибудь да всплывет. Хорошее предположение, добротное, на научной основе — но не подтвердилось. Ничего не всплыло. А со своим скудным личным багажом знаний-умений ей веру не возродить. Так что пора помирать. Ну, не сильно-то и хотела. Пожила, все в жизни испытала. Всего достигла, м-да.

Но что-то не умиралось. Она спокойно, без обмороков оделась. Как обещала себе — конкретно в брюки и рубашку. А волосы мелировала и постриглась коротко еще в предыдущие дни. Как в детском анекдоте — назло бабушке обморожу уши — а все равно приятно. Подтверждение независимости и стервозности характера, да. Врагу не сдается наш гордый "Варяг"! Ага, он тупо тонет, а потом поднимается и служит Стране Восходящего Солнца много лет под именем "Соя".

Рядом с выходом из дома какой-то мужик мастерил длинную скамейку, еще пятеро толклись рядом и от скуки давали ценные указания. Она пригляделась — ба, какой знакомый фингал! Но работает аккуратно, и не скажешь, что алкаш.

— Владка! — приятельски заорали под локтем. — Ты его какой фирмой навернула? Жена спрашивает! Говорит, здорово кодирует, тоже так хочет! Он с нами второй день отказывается принять!

Она развернула голову. Мужичок приятельски ухмылялся. Человек.

— Просишь избавить от пьянки? — уточнила она, склонив голову. — С мольбой обращаешься? Сам, от сердца?

Мужик подавился ухмылкой, и комментарии вокруг как-то стихли.

— Н-нет, — пробормотал мужичок. — Я п-пока п-повременю.

Она слегка кивнула в знак понимания и пошла.

— Лада!

Сосед с фингалом решительно ее догнал.

— Выгнал я свою кикимору, — сообщил он хмуро. — Она в суд подала, грозится квартиру забрать. И ребенка забрала. Юриста себе наняла.

Что-то важное крылось в его словах. Мелькнуло и... что?

— Чего это скамейкой занялся? — поинтересовалась она.

— Не пью, времени много, вот и занялся, — хмуро сказал сосед. — Руки на месте. Бабкам нашим насест делаю, чтоб было где про мужиков сплетничать. А что?

Он просит помощи, вдруг поняла она. Обращается с мольбой о защите. Ее... кто? Ее сторонник. Человек ее стороны. Первый.

— Вцепились упыри, — обронила она. — Зови, помогу. Отгоню упырей.

Сосед серьезно кивнул и отошел. А ей вдруг показалось, что стало легче. Не на душе, а реально легче. Как будто сбросила пяток килограммов. Или приподнимает кто. И сил прибавилось. Сейчас она могла бы того мужичка от пьянки отвратить даже отсюда, на расстоянии...

Она опомнилась, крутнула короткой стрижкой, чтоб странные мысли вылетели из головы, и зашагала к магазину. И тотчас рядом с ней притормозил белый внедорожник. Притормозил, уравнял скорость и покатился себе потихоньку. Опустилось стекло, спортивного вида мужчина оглядел ее внимательно. Особо — ее "славянские достоинства". Надела она брюки с рубашкой, это да, но тонюсенькие по летней поре, из какой-то текучей ткани, что они там скрывают? Она почему-то не смутилась и не разозлилась. Она женщина, как ее еще должен разглядывать мужчина? Да так и должен, оценивающе.

— Вот это да, — сказал мужчина. — Садись, красивая, подвезу.

— Близко, дойду, — легко улыбнулась она.

— Познакомимся? — предложил он.

Она посмотрела. Большой, серьезный. Уверенный в себе. Могучий. Чем-то напоминающий свой внедорожник.

— Нет, я только замуж, — отрицательно покачала головой она.

Мужчина еще раз глянул оценивающе.

— Характерами сойдемся, возьму, — спокойно сообщил он.

Она вздохнула. Ведь не врет. Такой и семью защитит, с мечом у порога встанет. Надежный.

— Нет.

— А что так? Модель машины не устраивает?

— Не спросил, приму ли детей, — пояснила она с сожалением. — О детях не подумал, а они у тебя есть, вижу. Это важно.

Мужчина как-то слегка потемнел.

— Не подумал, — пробормотал он. — Сглупил. Извини.

— Лада, — сообщила она в утешение.

— Борис, — ответил он. — Ну, обращайся, если что.

— Предлагаешь служение? — посмотрела она удивленно. — Сам, по велению сердца?

Мужчина глубоко задумался.

— Выходит, что так, — сказал он в результате с кривой усмешкой и уехал глубоко задумчивым, даже стекло не поднял.

Магазинчик у бывшей мебельной фабрики был из самых захудалых, но зато с мясным отделом. А лучше, чем хороший кусок мяса, еще не придумало человечество, чтоб накормить юную девушку. Она закупилась и вышла вполне довольная жизнью. Ну и что, что умирать? Умрут все, если на то пошло. Зато натрескается перед смертью.

— Дайте, пожалуйста, телефон позвонить...

Девочка. Маленькая, толстенькая, узкоглазая. Казашка. А чего плачет?

— У меня телефон разрядился! — всхлипнула девочка. — А я боюсь! Я маме хочу позвонить, а никто не дает! Думают, украду!

Она невольно кивнула. Да, такое могло быть. Люди очень неохотно отдают телефон в чужие руки, научены мошенниками.

Телефон у нее имелся. Старую симку только пришлось выкинуть. Она достала и протянула девочке. Та набрала номер дрожащими руками раз и другой — и слезы снова потекли из глаз.

— Не знаешь, как домой ехать? — сочувственно спросила она.

— Знаю, — прошептала девочка. — Я боюсь! За мной мужчина шел! Он там, за остановкой стоит. Я брату звоню, чтоб приехал, а он, дурак, на компьютере играет и не слышит! А мама на работе и не отвечает!

Она вздохнула. Запугали городских детей. Шел за ней кто-то, понимаешь ли. Да в городе всегда кто-то идет следом!

— Пойдем, покажешь, кто там за тобой шел, — предложила она.

Девочка придвинулась вплотную и осторожно заглянула за остановку.

— Вон он.

Худой мужчина в серой ветровке уходил прочь.

— Ты видишь то же, что и я? — осторожно спросила она. — Он черный, да?

Девочка затряслась. А она пораженно смотрела вслед уходящему мужчине. Черный человек. Вот оно как, оказывается. Борьба света и тьмы — не иносказание. Как же выела душу мужчины неодолимая тяга к убийству, что идет как будто в черном ореоле?

— Ты всегда таких видишь? — шепотом спросила она.

Девочка кивнула и затряслась сильнее. Так вот откуда идет детский страх перед темнотой. А взрослые не понимают и ругаются.

— Отныне не бойся. Дети под моей защитой.

Она не сделала даже шага вслед мужчине, просто выпрямилась, подняла голову и сказала:

— Стой.

И он остановился. Встал у стены в тени бледным пятном.

— Изверг, — плавно сказала она и сама поразилась своему голосу, звучному, яркому, как будто несколько женщин говорят хором. — Не будет тебе места на земле. Найду.

И шагнула. Мужчина сорвался с места и побежал дергаными рывками. Завернул за дом... на другой улице раздался пронзительный визг тормозов, глухой удар. Она как будто наяву увидела, как взлетели выше капота ноги в черных туфлях.

— Машин развелось! — буркнула она недовольно. — Отвечай за него теперь! А так бежал бы и бежал себе до реки.

Обернулась — девочка смотрела на нее, и глаза были уже не узкими, а круглыми-круглыми.

— Иди домой и не бойся, — улыбнулась она. — На тебе благословение богини.