Низы не хотят

— Где предполагается засада?

— Вернее всего было бы прямо возле Госбанка, но там есть вероятность подключения местной охраны, так что мы решили где-то посередине, на углу Мясницкой и Милютинского...

— У вас карта Москвы есть? Черт, как же вы на такое дело и без карты... ладно, у меня где-то была... вот, сами смотрите... да, наверно на Мясницкой хорошо будет. Сколько бойцов будет участвовать в эксе?

— Вы, я и еще Каляев с Кудрявцевым, четверо.

— Бомбы готовы?

— Конечно, две штуки, на всякий случай.

— Не подведут? Собирали надежные люди?

— Обижаете, все проверено десять раз.

— Моя задача?

— Вы должны кинуть свою бомбу под колеса дилижанса, после чего контролировать действия казаков и конвоиров, можно пристрелить их, центр дал добро.

— Пути отхода?

— Два экипажа, тоже для надежности, будут дожидаться на параллельных улицах — один в Кривоколенном переулке, ответственный Каляев, другой в Милютинском, за ним Кудрявцев проследит.

— Ваша задача какой будет?

— Контролирую бросок вами бомбы, если не получится, активирую свою бомбу, но надеюсь, неожиданностей здесь не возникнет... затем мы вдвоем забираем мешки с деньгами.

— Сколько их кстати будет?

— От трех до пяти. Далее бежим к одному из двух экипажей... к какому, определимся по обстоятельствам.

— На экипажах потом куда едем?

— А этого я, уж извините, вам не скажу, потом сами увидите.

— Почему так поздно меня известили, через час же уже выдвигаться надо?

— Из осторожности, Иван Александрович, из осторожности — у нас пока нет гарантий, что вы не агент охранки и не сдадите нас с потрохами. А так вы все время под моим контролем будете и не сможете нас сдать, даже если очень захотите.

— Убедительно. Одежда какая на нас будет? Повседневная или камуфляж какой?

— Я принес вот целый мешок — выбирайте, что-то должно подойти.

Носов вывалил содержимое мешка на диван, там были очень простонародные штаны, рубахи, валенки и пара полушубков из овчины.

— Мы в этом как два кучера будем выглядеть, — недовольно сказал Носов.

— Так даже лучше, в глаза не бросается...

— Кстати, знаете такое простое правило маскировки — какая-нибудь яркая деталь, шапка необычная, яркая заплата на треть шубы, метла или лопата, еще лучше молоток в руках. Тогда люди запомнят то, что выбивается из привычного ряда, а на лицо внимания совсем не обратят. Давайте сварганим что-нибудь этакое, — сказал Носов, примеряя веселенькую поддевку из сатина.

Савинков с интересом выслушал его, почесал в затылке и согласился — давайте. Общими усилиями сумели пришить большими суровыми стежками по заплатке на оба полушубка, одну ярко-красную, другую ярко же, но синюю, две рубашки не пожалели располовинить для этого дела.

— Да, а с бомбой-то как обращаться, объясните? А то сделаю что-то не то, — вспомнил самое главное Носов.

— Пожалуйста, — легко согласился Савинков, доставая из наплечной торбы круглый шарик, — смотрите, это фитиль, его надо поджечь, лучше прямо здесь, в торбе, поставьте ее на землю и поджигайте. Фитиль горит 30 секунд, ну плюс-минус сколько-то, подождете, пока он разгорится прямо в торбе секунд 15 и бросайте. Спички на дне, две коробки.

— Не сырые? — уточнил Носов, — дайте я проверю.

Спички из обеих коробок зажигались и горели исправно.

— Ну кажется все детали обговорили, присядем что ли на дорожку? — спросил Савинков.

Присели, посидели минутку.

— Не страшно?

— Я свое уже отбоялся... страшно то, что вдруг не справлюсь и подведу товарищей.

— Однако у вас нервы хорошие, мне бы такие... ну все, поехали — вот ваша торба, вот моя. Да, если попадетесь в руки полиции, молчите обо всем... ну или скажите, что вы одиночка и ненавидите режим и все такое, тогда вам будет обеспечена самая широкая поддержка. Если расколетесь и сдадите наш комитет, тогда пеняйте на себя, это понятно?

— Да уж чего тут непонятного... скажите лучше насчет этих котомок — а чего они такие страшные-то?

— Сами посудите, мы же два кучера, какая еще поклажа у них в руках может быть, не кожаные же портфели?

И они вышли из конспиративной квартиры и спустились на улицу. Половой на первом этаже посмотрел на них достаточно расширенными глазами, особенно на две огромные заплатки, но сказать ничего не сказал.

— Пешком пойдем, тут всего минут пятнадцать, а то кучеры, ловящие пролетку, будут выглядеть подозрительно.

Савинков не соврал, ровно через пятнадцать с половиной минут они были на углу Мясницкой и Милютинского.

— Я проконтролирую Кривоколенный, а вы сходите в Милютинский, стоит ли там пролетка с нашим человеком, — попросил Савинков, — разговаривать с ним не надо, просто кивните издалека.

Они разошлись на пару минут, потом опять встретились на Мясницкой.

— Ну как?

— Все окей, — ответил Носов, — пролетка на месте, Кудрявцев прохаживается рядом и по-моему сильно нервничает. А у вас как?

— У меня тоже, как вы выражаетесь, окей... кстати, откуда у вас эти американские словечки, так ведь в России никто не говорит?

— Видимо из прошлой жизни, которую я не помню, Боря... можно я так буду вас звать?

— Разрешаю, Ваня, — ответил тот, — и можно даже на ты, мы же теперь товарищи, верно? Если поезд не опоздал, остается порядка пяти минут до подъезда конвоя... все помните, что должны сделать?

— Да, конечно, — сказал Носов, но видя требовательный взгляд напарника, счел необходимым повторить свои обязанности вслух, — поджигаю фитиль, жду 15 секунд, кидаю бомбу под колеса, контролирую и нейтрализую казаков, потом вместе с вами берем мешки и уходим. Все верно?

— Да... идем кстати в разные сторону, я на Кривоколенный, ты к Кудрявцеву, так лучше будет и погоню, если что, собьем с толку.

— Хм... — задал давно волновавший его вопрос Носов, — а если события из-под контроля выйдут? Ну вдруг все пойдет совсем не так, тогда же обычно вводится в действие план Б — у нас будет какой-то план Б?

— Будет, — быстро ответил Борис, — действовать по обстановке.

Помялись еще некоторое время, Носов вдруг обратил внимание на афишную тумбу.

— Смотрите-ка, — сказал он, — сегодня 'Три сестры' в Художественном, с Книппер и Андреевой...

— Любите театр, Ваня? — спросил Савинков.

— Да, есть немного, — ответил тот, — хороший если. Сходить что ли, не желаете?

— Если все удачно пройдет, почему бы и нет... однако давайте лучше отойдем в сторонку, а то два кучера, внимательно читающие афишу МХТ, выглядят довольно подозрительно.

В томительном ожидании прошло еще пять-шесть минут.

— Возьмите вот револьвер, я знаю, что у вас свой есть, но еще один не помешает, — сказал Савинков, протягивая Носову сверток из белой материи. Носов взял этот сверток, заглянул в него и ответил.

— Наган кажется? Не люблю я европейское оружие, по мне так американцы гораздо более надежные и удобные устройства делают.

— Кажется едут, — спокойно сказал Савинков, заслышав звонкий цокот копыт по мостовой Мясницкой, — я пошел на свое место, вы оставайтесь здесь. Ни пуха.

— Идите... ну то есть иди ты к черту, — отозвался Носов, теребя в руках торбу с бомбой.

Вдали, от Садового, показалась процессия — карету сопровождало не четверо, а все шесть казаков, по двое спереди и сзади, по одному с боков, причем шашки у них наголо были. Однако, подумал Носов, дело усложняется... он поймал взгляд Савинкова с другой стороны улицы, тот кивнул головой, работаем, мол, по утвержденному плану.

Носова вдруг прошибла холодная испарина, он сам себе удивился — надо же, давно такого не испытывал. А карета все приближалась и приближалась... все, пора поджигать бомбу... он раскрыл торбу, взял со дна спички и чиркнул о боковую грань — спичка сломалась. Черт-черт, без паники, подумал он и взял спичку из другого коробка. В этот момент с криком 'чего тут расселся, дядя' его пихнули в бок, присел-то он посреди мостовой, мешая проходу. От толчка Носов упал на бок, выпачкав в грязной кашице свою красную заплатку на полушубке. Черт-черт, а процессия с казаками тем временем уже поравнялась с ним.

Без паники, поднимаемся, отходим к стеночке и повторяем процесс... спичка на этот раз зажглась сразу, фитиль тоже занялся без вопросов, Носов подождал, пока он хорошо не разгорится, потом вытащил шарик из сумки, прикрывая его другой рукой, но это плохо помогло, народ все равно заметил, что там у него в руках.

— Гля-ка, гля-ка, — заверещал какой-то приказчик, оказавшийся рядом, — у него бонба!

Народ шарахнулся в стороны от Носова, образовав вокруг него небольшое пустое пространство. Ну пора кидать, подумал он, 15 секунд точно прошло, и швырнул бомбу уже вслед проехавшей процессии — пока он ковырялся со спичками, прошло некоторое время и экипаж с казаками уже удалился в сторону Лубянки, хорошо хоть недалеко.

Сам Носов одновременно с броском резко подался назад и замер за той самой афишной тумбой, на которой зазывали на спектакль МХТ. Тумба чугунная, подумал он, личная безопасность не помешает. И тут под крики уличной общественности (про бомбу кричала, кажется, уже вся Мясницкая) и случился взрыв. Сильный, минимум полкило тротилового эквивалента, машинально подумал Носов. Все заволокло дымом с сильным привкусом химии, и улица замолкла, противоестественная тишина какая-то настала.

Ну пора, высунулся из-за тумбы Носов, карета лежала перевернутая вверх дном, из окон ее свисали видимо охранники, эти похоже проблем не составят, а вот из шестерых казаков остались целыми, здоровыми и готовыми к боестолкновениям сразу двое, они дальше от взрыва оказались. Хорунжий и вахмистр, если я правильно помню знаки их различия, оба здоровенные, чубатые и шашки у них в руках серьезные, ну и ладно, а у меня пистолет есть... два даже пистолета, старый добрый Смит-и-Вессон и новомодный Наган, ну подходите, браточки, выясним, что эффективнее, ваше холодное или мое огнестрельное оружие.

Казаки как-то одновременно оскалились и сократили расстояние между нами до нескольких метров, Носов дальше ждать не стал и разрядил в них практически оба полных барабана. Тут подбежал Савинков, в руках у него было четыре мешка, тяжелые, судя по тому, как он сгибался под ними.

— Все отлично, Ваня, вот твоя часть (и он сунул ему половину мешков), ходу, пока народ не очухался.

И Носов дал ходу направо, но через несколько метров споткнулся, идиот, о мостовую и проехался даже по ней носом, мешки вывалились у него из рук. Быстро поднялся, взял один мешок, второй протянул ему высокий горбоносый парнишка, явно студент.

— Спасибо, Россия вас не забудет, — сказал он ему. — Как вас зовут, молодой человек?

— Казимир Малевич, студент училища живописи.

— Хорошо, Казимир, я вас найду.

До пролетки Носов добежал без единой проблемы, вскочил в нее и крикнул Кудрявцеву 'Гони', тот начал нахлестывать лошадь, которая с места пошла довольно резвым аллюром. Народ испуганно вскрикивал и уворачивался от несущейся повозки, где-то сзади загремели выстрелы, но потом быстро стихли. А Кудрявцев тем временем успешно запутывал следы от возможной погони — сначала свернул на Малую Лубянку, потом пересек Большую, сдал чуть назад и по какому-то там Кисельному переулку и Рождественке успешно миновал Трубную площадь. Дальше этого места Носов географию Москвы знал довольно плохо, поэтому запутался в поворотах и отслеживать свое перемещение уже не мог. Через полчаса таки вся эта бешеная езда закончилась, лошадь была вся в мыле и довольно подозрительно хрипела, когда Кудрявцев затормозил ее перед большим постоялым двором. Он кинул поводья какому-то местному служащему, тот увел и лошадь, и повозку на задний двор, а Кудрявцев взял оба мешка, буркнул Носову 'Что встали, идем' и зашагал внутрь.

Там он перекинулся парой слов с половым, получил ключ и повел Носова на второй этаж, в номера. Бросил мешки на стол и сказал:

— Давайте пересчитаем что ли...

Носов согласился и они занялись бухгалтерией... через час выяснилось, что в двух мешках находится 228 тысяч 550 рублей, расклад же по купюрам дал такой результат: 320 штук пятисоток, 411 соток, 348 полтинников, 242 четвертака и оставшиеся 395 купюр были по червонцу, вертикально ориентированные, в отличие от всех остальных. Разложенное в пять кучек на столе, все это выглядело довольно живо и завораживающе.

— Что, не приходилось до этого работать с такими суммами? -весело спросил Кудрявцев.

— Признаться нет... — ответил Носов, — самое большее, что в руках держал, так это тридцать тысяч, и то это не мое было. Сколько же это в долларах будет?

— Делите на два, не ошибетесь.

— 114 тысяч значит... солидно, можно небольшой заводик в Чикаго прикупить, — задумчиво ответил Носов, сразу же впрочем добавив, — у пятисоток и соток номера наверняка переписаны, уж очень они новые...

Он взял по нескольку тех и этих купюр и внимательно разглядел их, пододвинувшись к окну.

— Ну точно, номера подряд все идут, так что примерно... — он сделал в уме необходимые вычисления, — так что около 200 тысяч можно пока не считать, но все равно остается около тридцатки.

— А что тогда с ними делать, с крупными? — обеспокоенно спросил Кудрявцев.

— Самое верное это за границу сплавить, в Стокгольм какой-нибудь или в Вену-Берлин, причем как можно быстрее, а то ведь наши банкиры и туда могут направить депеши с подозрительными номерами. Однако какой же у нас дальнейший план действий?

— План очень простой, Иван Александрович, вы переодеваетесь в цивильную одежду — вон, выбирайте из того сундука, и идете не торопясь к себе домой... ну в номера то есть, где вы там живете. А завтра с утра уезжаете в свой Нижний Новгород и двигаете свой бизнес. Мы вас найдем, когда понадобится.

— Хорошо, — покладисто согласился Носов, — дайте немного денег из этой кучи, а то поиздержался я что-то в этой поездке...

Кудрявцев недовольно потряс головой, но выудил из маленьких кучек десяток билетов по червонцу и четвертаку и отдал их в руки Носову.

— Я запишу, сколько взято из партийной кассы, потом возместите, — сказал он, доставая блокнот из-за пазухи.

— Однако, — улыбнулся Носов, — я же за эти деньги как бы шкурой рисковал, неужели не заработал хоть немного без отдачи?

— Нет, Иван Александрович, это теперь партийные деньги и за ними нужен строгий учет и контроль.

— Бай, хоуп ту си ю сун — сказал Носов, переодевшись, и вышел на улицу.

Да и хер с вами, — думал он, огибая запряженные коляски, — обойдусь без ваших денег. Далее путь его лежал к дому, где жила Зиночка Коноплянникова, кликнул первого встреченного извозчика и назвал ее адрес. За полтинник добрался и через каких-то полчаса уже названивал в дверь ее квартиры. Открыли сразу, горничная видимо.

— Что вам угодно, сударь? — надменно спросила похожая на верблюда горничная в белом передничке.

— Угодно, чтобы вы передали Зинаиде Васильевне, что пришел Иван Александрович.

Горничная кивнула, пропустила его в прихожую и удалилась в глубь квартиры. Однако ж небогато они тут живут, подумал Носов, разглядывая ободранное сиденье дивана и отваливающиеся на стенах обои. А тут и Зиночка вышла.