Ангелы постапокалипсиса: Война

Шаман задрал голову к небу и скорчил премерзкую рожу. В воздухе сам собой родился ледяной крик. У меня заныли зубы, причем все разом. Когда крик смолк, боль отпустила, а мертвецы рванули вперед. Шаман, напротив, нацелился нырнуть в приоткрытую дверь барака. Ее придерживала женщина в черном платье с пентаграммами на груди и на подоле.

Я выстрелил. Шаман рухнул лицом в дверь. Женщина отпрянула внутрь. Сквозь широкую щель в стене я смог разглядеть, как культистка быстро склонилась над шаманом, а потом пропала из поля зрения. Шаман остался лежать на пороге, а его посох валялся на улице. Мимо прошел живой мертвец. Он наступил на посох босой ногой, но даже не взглянул, что там под ногами валяется.

— Один шаман готов, боцман, — доложил я. — Сколько их всего может быть?

— Где он? — первым делом спросил боцман.

Я указал направление стволом винтовки, одновременно подсказывая, куда именно смотреть.

— Вижу чьи-то ноги, — проворчал боцман, глядя в бинокль. — Ага, вон и флаг.

Мертвецы без всякого уважения шагали прямо по нему. Некоторые сворачивали в открытую дверь, другие ковыляли дальше по улице.

— Отлично, Глаз, — сказал боцман. — Один есть. Если больше воплей не будет, значит, один и был.

Леденящих душу криков мы больше не услышали. Если, конечно, не считать воплей культистов. Без направляющих криков шамана мертвецы утратили концентрацию. Они по-прежнему всей толпой шли на нас, но, сбавив шаг, нашли время оглянуться по сторонам и заметить затесавшихся в их ряды живых. А заметив, тут же их сожрали.

К сожалению, для такой толпы эти культисты оказались на один зубок. К тому же, не все они прятались среди нежити. Кое-кто засел в зданиях и стрелял оттуда. Мертвецы сразу взяли эти здания в осаду, но основная масса продолжала двигаться на нас. Вдобавок, какой-то ушлый культист проскочил между двумя волнами нежити и сумел добежать до ворот. Там вал из тел достиг высоты человеческого роста. Культист заложил под него бомбу и взорвал. Ошметки тел, включая незадачливого подрывника, разлетелись по всему двору.

В проход тотчас хлынула толпа мертвецов. Замолотили пулеметы, наращивая новый вал из трупов, но на этот раз часть мертвецов прорвалась к повозкам. Бойцы они были неважнецкие. Бесстрашные — да, но не более того. С гнилыми зубами да голыми руками против сабель да карабинов со штыками много не навоюешь, если только в придачу к храбрости не изыскать подавляющего численного превосходства. Мертвые, впрочем, его изыскали, и оно уже бегом мчалось по улицам поселка.

— Да что она там копается? — проворчал боцман.

Я бросил взгляд во двор. Лейтенант со своими подручными обшарили уже половину повозок. Большей частью груза оказался домашний скарб, куда я с поправкой на усадьбу включил и мраморные статуэтки. Это были полуголые дамы с кувшинами. Должно быть, из оформления фонтана. В отдельно стоящем ящике обнаружились продукты. Слишком мало для поселка, но вряд ли у них было больше. Будь во дворе армейцы, эти припасы стали бы нашими трофеями. Штурмовики только отодвинули ящик в сторону, чтоб не мешался.

Лейтенант взобралась на очередную повозку и вытащила из бочки большую красную коробку. На вид — тяжелую. Лейтенант осторожно приоткрыла крышку и заглянула в щель. В ту же секунду моих ноздрей коснулся странный аромат. Будь это бал или официальный прием у знатного лица — а мне, между прочим, доводилось на таких бывать — я бы сходу решил, что это духи какой-нибудь благородной дамы. Приятный, чуть сладковатый и едва уловимый, он ненавязчиво и тактично подзывал к себе. Лейтенант во дворе захлопнула коробку. Аромат исчез так же внезапно, как и появился.

— Третья группа! — крикнула лейтенант. — Отступаем в дом!

После чего она первая рванула к крыльцу. Штурмовики, отстреливаясь на ходу, откатились за ней. Мы сверху прикрывали. Культисты со своей стороны прикрывали мертвых. Пулеметчики с дирижабля выбивали культистов вместе с их укрытиями. С таким калибром не то что доски, они кирпичи расщелкивать умудрялись.

Затем через вал трупов у ограды перехлестнула целая волна мертвецов. Боец с "льюисом" дал по ним очередь и последним нырнул внутрь усадьбы. Двери закрылись. Гренадеры швырнули во двор гранаты. По-моему, взрывы больше потрясли усадьбу, чем наступающую нежить.

Мертвецы в одно мгновение окружили здание. Они ломились в дверь, в окна, даже прямо в стены. Идущие следом карабкались через тех, что впереди. Вокруг здания быстро вырос вал из шевелящихся тел. Те, что оказались внизу, силились добраться до нас и подталкивали тех, кто наверху. Вскоре вал достиг второго этажа и мертвецы полезли в окна. Внутри усадьбы раздались выстрелы.

Одного штурмовика мы там потеряли. Остальные успели перебраться на крышу до того, как вал из мертвых достиг окон третьего этажа. Канаты ездили вверх-вниз, увозя на дирижабль сразу по трое штурмовиков за раз. Несколько хороших стрелков могли бы запросто превратить эту эвакуацию в бойню, но культисты к этому моменту были слишком заняты спасением собственных жизней.

Нам тоже было не до них. Мертвые уже лезли через парапет. Отступив к трубам, мы отстреливали самых шустрых. Боцман сунул мне канат в руки. Дернуло так, что я вначале чуть не выпустил канат, потом чуть не уронил винтовку, а в конце пути чуть не врезался головой в крышку люка. Три раза подряд повезло. Такого со мной еще не бывало.

Наверху меня поймали за плечи и шустро втащили в люк, а канат уже летел обратно вниз. Там еще оставался десяток бойцов во главе с боцманом. Мертвецы окружили их. Штурмовики схватились за канаты и разом умчались вверх. Круг сомкнулся. Уткнувшись носом друг в дружку, мертвецы разочарованно зарычали. Оставленный гренадерами сюрприз рванул так, что всю крышу смело. Вместе с теми, кто успел на нее забраться.

"Орел" начал набирать высоту, одновременно разворачиваясь носом на восток. Уцелевшие культисты в панике метались по крышам бараков в поисках спасения. На мой взгляд, шансов у них не было.

Глава 2

Насколько я помню, культисты объявились где-то за год до конца света. Про шаманов мне тогда слышать не доводилось, а вот простые адепты культа даже до нашего Кронштадта добирались. Ходили по улицам, обещали скорый конец света и призывали народ покаяться. Некоторые уже тогда пентаграммы на одежду наносили. Правда, такие ходили с плетками и стегали себя по пентаграммам, подобно средневековым флагеллантам. По их словам, внутреннего беса изгоняли.

Церковь их поначалу поругивала, но в меру. С одной стороны, они вроде как несли какую-то ересь. С другой стороны, зазывали-то они народ не куда-нибудь, а в церковь. Кто отказывался, тех уговаривали. Сейчас-то уже стало понятно, что так они врагов веры выискивали и потом склоняли их на свою сторону, но задним умом все крепки. Да и возможностей у церкви тогда было поменьше. Это теперь по первому приказу выезжал взвод инквизиторов с огнеметами и наводил такой порядок, что хоронить нечего, а тогда культистов разве что городовые гоняли, если те попрошайничали.

На фронте, по словам боцмана, с ними не церемонились, но там с любыми бродягами разговор был короткий. К тому же армия генерала Брусилова тогда вела наступление на австрийцев и разбираться, кто там по лесам бродит — культист, шпион или просто беженец — было совершенно некогда. Кого поймали, тот и шпион!

Пока мы летели прочь от Погорелова, боцман, сидя на ящике с патронами, неспешно рассказывал:

— Мы тогда, помнится, аккурат Стоход форсировали. Речушка, скажу вам, так себе, но берега — сплошное болото, — тут он развел руками, показывая, что по берегу проще проплыть, чем пройти было. — Ни сманеврировать, ни в окопы зарыться. Народу полегло тьма-тьмущая. А как конец света начался, так все убитые обратно встали.

— И напали на вас, боцман? — спросила Седьмая.

Тот помотал головой.

— Поначалу только стояли, — сказал он. — И смотрели на нас.

— А вы? — не отставала Седьмая.

— А мы старались их не провоцировать, — ответил боцман. — Паники не было. Уж чего-чего, а мертвецов-то мы навидались, хотя, конечно, было жутковато. Сидели на позициях, как говорится, тише воды ниже травы. За три дня как-то приноровились. Потом набежали эти чёртовы шаманы и погнали мертвецов на нас.

Вот тут-то и выяснилось, что солдаты из живых мертвецов совершенно никудышные. За единственным, да и то сомнительным, исключением, все атаки мертвых армий были отбиты с большими для них потерями. Сразу после этого на культистов началась настоящая охота. Боцман был уверен, что шаманов тогда перебили всех подчистую.

Как оказалось, не всех.

Даже шаман в Погорелово оказался не последним. Мы уже подлетали к Нарве, когда заметили внизу живых мертвецов. Те топали в сторону города тремя колоннами. Не такими аккуратными, конечно, как армейские, но и не разбредались кто куда. Для такого порядка, по словам боцмана, им непременно требовался шаман. или демон.

При упоминании демона Седьмая с Восьмой дружно встрепенулись.

— Боевая тревога! — прокатилось под потолком.

Экипаж и так стоял на своих постах. Первая группа штурмовиков перебралась к люкам. Их открыли. Внутрь со свистом ворвался ветер. Дирижабль замедлил ход и начал снижаться, но ветер все равно был довольно сильным. У тех, кто выглядывал из них наружу, слезились глаза. Я пробрался по коридору к пулеметной кабинке моего знакомого бортстрелка. Встречные штурмовики ужимались в стены, чтобы я мог быстрее пройти, и всё равно пока добрался — одну колонну уже пролетели.

Под нами был хвост второй, и тут у всех разом свело зубы. Сверху донеслось приглушенное шипение. Я рефлекторно вскинул голову. Так, помнится, шипела гадюка, которой я однажды чуть было не наступил на хвост. Наверху у трапа стояла лейтенант и держалась обеими руками за нижнюю челюсть. Видать, особенно крепко прихватило. Затем так же разом боль прошла.

— Да что ж за напасть-то? — проворчал бортстрелок.

Я коротко поведал ему о шаманах. Бортстрелок помянул их недобрым словом и взглянул вниз. Я перегнулся через спинку его кресла. Внизу шагали по дороге мертвецы. Шаманов мы не заметили, а мертвецов насчитали тысячи полторы. В такой толпе запросто можно затеряться. Можно было бы, конечно, просто перестрелять всех, но капитан пожалел тратить на этот сброд освященные патроны. Они еще могли пригодиться, и очень скоро.

На западе из облаков вынырнула стая горгулий. Эти отличались от той, что я подстрелил в Гатчине. Верхняя половина тела была как у беса, а нижняя вытянулась в длинный, метра на два, хвост с шипом на конце.

— Таких я еще не видел, — заметил я.

— Это змеи, — бросил бортстрелок через плечо. — Только недавно появились. Пошустрее прежних будут, а в остальном то же самое.

— Ясно.

Как и прежние, эти горгульи были достаточно осторожны. Они выписывали виражи на безопасной дистанции, то приближаясь к дирижаблю, то стремительно отдаляясь. Мой знакомый пытался держать самую ближнюю на прицеле, да куда там! Казалось, горгулья неподвижно зависла в воздухе, лишь едва покачивая крыльями, а потом шасть — и она уже в другом месте. Нет, такую только из засады бить.

— Ну и чего они ждут? — недовольно проворчал бортстрелок.

Вопрос, скорее всего, был риторический. На этой войне если нечисть и ждала чего-то, то только по приказу демона и только приказа нападать. Самого демона нигде не было видно.

Под нами проплывали пригороды Нарвы. Разрушенные дома, сломанные повозки на обочинах, брошенные вещи и трупы. Трупов, к счастью, было не много и не все они были людьми. Хватало и дохлых бесов. То ли мародеры, то ли разведчики. Впрочем, в случае с бесами это обычно одно и то же. Эти паршивцы крали всё, что не приколочено. Приколоченное отрывали и уносили вместе с гвоздями. Мертвых — хоть своих, хоть чужих — бывало, донага раздевали.

— Смотрите! — донёсся до меня с кормы голос Седьмой. — Это же беженцы!

По дороге плелась еще одна колонна. Навскидку там было человек пятьсот. Я поначалу принял их за очередных мертвецов.

Уставшие люди в драных лохмотьях механически переставляли ноги. Никто не оглядывался по сторонам, и даже не поднял голову, когда по колонне проплыла тень от нашего дирижабля. Мы к тому времени уже совсем неспешно ползли и у них было достаточно времени, чтобы обратить на нас свое внимание. Один старик как шел в нашей тени по обочине, так и рухнул лицом вниз, едва та уползла вперед. Другие беженцы равнодушно переступали через него. Затем какая-то женщина в синем платье тяжело рухнула рядом со стариком на колени и склонилась над ним.

Я посмотрел назад. Мертвецов уже не было видно. По дороге за колонной бежали двое мужчин. Они размахивали руками и что-то кричали. Что именно, я не услышал, но скорее всего о том, что мертвецы идут за беженцами. Собственно, кроме них им тут и ловить-то было нечего. Впереди лежала Нарва, а штурмовать укрепленный город воинством из живых мертвецов — вот уж действительно дохлый номер.

— Капитан, мы должны сообщить в гарнизон о беженцах, — громко сказала лейтенант. — И о том, что им угрожает опасность.

— Думаю, они и сами всё видят, — невозмутимо ответствовал капитан. — Но вы правы, продублировать информацию лишним никогда не будет. Радист, передайте в крепость...

И он начал спокойно задиктовывать, кого и в каком числе мы наблюдали во время полета. Бортстрелок тихо помянул нечистого и резко повернул голову вправо, где торчал раструб переговорной трубы.

— Слева по борту мутанты! — доложил он.

Полсотни наполовину людей наполовину псов бежали практически параллельно колонне беженцев. Раньше они, должно быть, прятались за руинами. Капитан спокойно дополнил свой список стаей мутантов. Затем, уже из переговорной трубы под потолком, прогремел его приказ левому борту открыть огонь.

Четыре пулеметные очереди разом хлестнули по стае. Дюжина уродцев растянулись на земле. Остальные дали дёру. Раненые прихрамывали, кое-кто вообще скакал на одной ноге, но все драпали одинаково шустро, лихо сигая через развалины и воронки. Когда пулеметчики дали по второй очереди, стая уже ныряла в канаву. Самого медлительного мутанта пули разорвали пополам. Верхняя половина по инерции всё равно улетела в канаву. Нижняя осталась валяться на самом краю.

Заслышав стрельбу, беженцы, наконец, начали реагировать на происходящее. Они завертели головами, стали оглядываться. Увиденное открыло им второе дыхание. До мутантов этим людям, конечно, было далеко, но заковыляли они значительно бодрее.

— Ну вот и отлично, — услышал я голос капитана. — До ворот не больше километра. Добегут.

— Скорее, доползут, — поправила его лейтенант.

— Как бы то ни было, скоро они будут в безопасности, — сказал капитан.

Я выглянул вперед. Километр там был строго по прямой, а дорога шла зигзагом между развалин. Целый квартал раскатали до основания. Впрочем, это всё еще считались пригороды. Сам город начинался дальше, за крепостной стеной, где вдоль узких мощеных улочек жались друг к дружке старинные здания с красными черепичными крышами. Издалека, когда мы утром пролетали мимо, Нарва показалась мне настоящим средневековым городом, который неведомым волшебством вдруг переместился в наше время.