Ангелы постапокалипсиса: Война

Ангелы постапокалипсиса: Война

Пролог

Героями не рождаются, их назначают. Обычно это случается, когда дела идут из рук вон плохо. Знавал я пару счастливчиков, которым в этом вопросе повезло, но я, к сожалению, не из их числа. Меня назначили героем, когда всё шло хуже некуда.

Демоны прорвали фронт под Петроградом.

Наш пехотный полк стоял тогда в Гатчине. Город почти полностью сгорел пару лет назад, но как раз этой весной его отстроили обратно. Возвели новую церковь, восстановили вокзал, поставили дома из красного кирпича. Горожане, кто дожил, конечно, с радостью перебирались туда из своих землянок. На берегу дымил трубами заводик. В общем, жизнь только-только наладилась, и тут на тебе! Словно бы из ниоткуда нахлынула вдруг целая армия нечисти.

А нам их и встретить оказалось толком нечем. Ни пушек, ни броневиков, да и пулеметов — кот наплакал. Одна полурота на весь полк. Да что там, патроны, и те освятить не успели. Отец Кондрат отложил это аккурат на нынешнее утро, а утром стало не до того. Уже к половине восьмого отряды бесов сбили наши заставы на южной окраине и нечисть ворвалась в город.

Кого там только не было! Бесы, мутанты, культисты, я даже одну горгулью видел. Подстрелил, кстати. Командир сходу обещал представить к награде, если выживем. Говорят, эти горгульи здорово досаждали нашим авиаторам, оттого к ним внимание особое. Правда, в том бою досаждать оказалось некому.

Аэродром располагался буквально в двух шагах за околицей. Днем раньше я мимо него проходил, сам лично видел там и дирижабль, и штук шесть аэропланов, но как до боя дошло, так в расчищенных от горгульи небесах только тучки проплывали. А нам поддержка с воздуха была бы очень кстати.

Отец Кондрат, наскоро благословив нас на ратный подвиг, уверенно сказал:

— Господь с нами!

Существенное подкрепление, тут не поспоришь. Вот только Господь наш слишком занят. Даже на Армагеддон не пришел. Демоны, говорят, его три дня честно ждали. Всё-таки такое событие всего один раз бывает, и то он времени не выкроил. Ну а на что мог рассчитывать обычный стрелковый полк, расквартированный в провинциальном городке — это, как говорится, вопрос риторический.

Короче говоря, уже к полудню выбили нас из Гатчины. Наша рота отступила к заводу, где ее и настиг приказ удержать этот самый завод любой ценой. По крайней мере, до тех пор, пока с него не вывезут всё ценное оборудование. Поскольку те, кто должны были его вывозить, уже разбежались — кстати, чертовски благоразумно с их стороны — то это означало, что мы тут застряли надолго. Настолько надолго, конечно, насколько можно застрять на пути у армии адских тварей, когда в строю осталось едва ли с полсотни стрелков и патроны на исходе. Командование, правда, пообещало выслать нам в помощь самокатчиков, но адские твари добрались до нас первыми.

Только мы заняли позиции, как нас атаковали мутанты. Это были редкостные уродцы — наполовину люди, наполовину собаки. Уж не знаю, кто в кого превращался, только мерзость в итоге получилась первостатейная. Хорошо хоть, что от пуль они дохли точно так же как обычные псы. Мутанты волнами накатывались на завод, но до стен добегали считанные единицы, да и тех стрелки тотчас поднимали на штыки.

Я устроился на втором этаже, в кабинете управляющего, и отстреливал самых мордастых. Командир приказал в первую голову выбивать вожаков, но эти уродцы все на одно лицо! Ни знаков различия, ни богато украшенного оружия, как у бесов, ни каких-то заметных глазу особых мутаций. Ну и как мне понять, кто у них за главного?

Те, что бежали впереди всех, были мелковаты и, скорее, тянули на разведчиков. Несколько штук я всё равно подстрелил, но остальные продолжали бежать в атаку, даже не оглянувшись на погибших. Впрочем, гибель мордастых имела тот же эффект. То есть, практически никакого. Я тогда, помнится, подумал, что их командиры поумнее рядовых бойцов и попросту не лезут на рожон, отсиживаясь в полуразрушенном здании напротив завода. В окнах там, кстати, действительно мелькали какие-то тени.

А потом появился демон. Издалека он выглядел как огромная и на редкость уродливая жаба в ярко-красной броне. По правде говоря, раньше я демонов и жаб видел только на картинках, но в сравнении с любой из тех картинок эта тварь была исключительно уродлива. К сожалению, издалека я им любовался совсем недолго. Демон рванул к нам со скоростью курьерского поезда. Мутанты и то медленнее бежали. Пара уродцев не успели уступить демону дорогу и он их попросту растоптал.

Грянул залп. Мутанты падали как подкошенные, а демону хоть бы хны! Винтовочные пули от его брони попросту отскакивали. Даже царапин не оставалось.

— Марков, займись им! — приказал командир.

— Так точно! — отозвался я, а сам мысленно хмыкнул.

Займись! Нет, займусь, конечно, куда деваться-то, но хотелось бы побольше конкретики в приказе. Впрочем, переспрашивать у командира было бесполезно. Во-первых, он и сам не знал. Простые пехотинцы редко сталкивались с демонами лицом к лицу и нас в тонкости их анатомии не посвящали. Считалось, что они — забота инквизиторов и штурмовиков, а нам такое знание без надобности и вообще ересь. Во-вторых, я и так знал, что он ответит: "ты же снайпер". Как будто винтовка с оптическим прицелом и верный глаз делали меня гарантированным истребителем всего сущего. Увы, не на этой войне.

— Эх, чтоб тебя, — проворчал я и поймал морду демона в прицел.

Даром что я засел на втором этаже, а впечатление было такое, будто бы эта туша мчалась прямо на меня! Хотя, быть может, он на меня и нацелился. У демона глаза были черные, без зрачков. Сразу и не поймешь, куда он смотрит.

Вот на эти самые глаза я, в свою очередь, и нацелился. Решение, как мне тогда показалось, самое очевидное и простое. У демона каждый глаз был размером с мою ладонь, а я на стрельбище попадал в копеечную монету. Монета, понятное дело, не прыгала, как это чучело, но на результат это не повлияло. Я плавно спустил курок и пуля вышибла демону левый глаз.

Кровь у этой твари оказалась красно-оранжевая, под цвет пламени. Всю морду ему забрызгала. Демон только рыкнул. Коротко и злобно. Я быстро передернул затвор и снова выстрелил. Демон лишился правого глаза. Думаете, его это остановило? Как бы не так! Только раззадорило. Последние полсотни метров он пролетел вихрем и нырнул головой вперед прямо в стену. Голова оказалась крепче.

Весь первый этаж завода и примерно две трети второго были одним большим цехом. Там, где второй этаж всё-таки был, размещалось заводоуправление, а в остальной его части под потолком тянулись трубы. Внизу в четыре ряда стояли станки — самые разнообразные, но выкрашенные в один унылый серый цвет. То самое ценное оборудование, за которое мы тут и сражались. За первым рядом станков у нас проходила вторая линия обороны. Там кое-где в проходах лежали мертвые мутанты. Дальше второй линии ни один из них не прошел.

Демон, протаранив стену, сходу побил их рекорд. Кирпичи из стены долетели аж до третьего ряда станков, а сам он доехал до второго. Там он встал, встряхнулся — точь-в-точь как собака — и цех превратился в бойню.

Как демон ориентировался, я так и не понял. Может, на слух, может, по запаху, но на своем пути он никого не пропускал. Своими длинными лапами он буквально косил стрелков. Только что в снопы не увязывал. Напротив, раскидывал человеческие ошметки по всему цеху. Полдюжины стрелков демон вообще наружу вышвырнул. Там их мутанты разорвали. Внутрь они не совались и бесновались снаружи. Демон-то даже когда зрячим был, своих и чужих не слишком различал.

Наши, конечно, тоже задали демону жару. Один стрелок ухитрился прицепить ему к ноге связку гранат со святой водой. Бабахнуло так, что в цеху последние стекла вылетели. Демону ногу по колено оторвало, а он за это оторвал стрелку голову. Его собственной голове по ходу дела тоже здорово досталось. В нее и стреляли, и штыками кололи, и командир так саблей рубанул, что она в черепе застряла. Будь у демона мозг, его у него бы уже не было.

Вместо мозга в черепе оказалась какая-то серая масса, похожая на гнилой студень. Я в нее три пули всадил — только булькнуло. Потом кто-то жахнул демону из винтовки прямо в пасть и большая половина этого студня разлетелась по всему цеху. Там, где он падал, краски тускнели и блекли, однако на боеспособности демона это никак не сказалось. По крайней мере, поначалу.

На первом этаже он покрошил всех. Тех, кто пытался улизнуть — догнал, шустро ковыляя по цеху на одной ноге. Тех, кто прятался за станками, нашел, да так уверенно, словно бы он сквозь эти самые станки без глаз насквозь видел.

Я рванул наискосок через кабинет. Тот мог бы быть очень просторным, если бы в нём было чуточку поменьше мебели. Один только письменный стол — массивный, из красного дерева — добрую треть помещения занимал. Слева от стола был выход на небольшой балкончик, к которому примыкала пожарная лестница. Пока демон поднимался бы на второй этаж, я бы вполне успел спуститься по ней во двор, куда еще не добрались мутанты, а уж там — ищи ветра в поле. Точнее, в зарослях вдоль берега.

Демон подниматься не стал. Он просто выбросил вверх руки — они у него оказались просто чертовски длинные — и своими когтистыми лапами пробил потолок. Для меня, соответственно, это был пол. Мы с полом упали на демона. Следом упал стол. Стол, видимо, приложил демона больнее. Демон с рёвом разнёс его в клочья. Меня он только отшвырнул в угол. Там я основательно приложился затылком о стену, но столу всяко пришлось хуже. Демон только что не попрыгал на его ошметках.

А потом он повернулся ко мне.

— Господи, — прошептал я. — Если ты собираешься вмешаться, сейчас самое время.

Демон тяжело плюхнулся на пузо и протянул ко мне правую лапу. Под пузом с хрустом сложился токарный станок. Эта туша просто раздавила его! Я попытался увернуться, но демон поймал меня за ногу. Сдавил так, что казалось — сейчас все кости переломает, и одним рывком придвинул меня к себе.

Когда он разинул пасть, я чуть не задохнулся. Запах оттуда хлынул — Боже ж ты мой! Демон свои зубы, небось, с самого Армагеддона не чистил. Между прочим, пять лет прошло. Сколько он за это время сожрал народу, страшно было даже представить.

Теперь вот на меня нацелился. Я, понятное дело, был категорически против и отбивался, как мог. Хорошо хоть винтовку при падении не потерял. Ею отбиваться было сподручнее. Между делом даже разок по голове демону заехал. Удар получился вскользь, зато вымел прочь из черепа остатки гнилого студня. В ответ демон с размаху приложил меня второй лапой. От удара у меня в ушах зазвенело, да еще он умудрился попасть когтем в глаз. Боль была поистине адская. Я заорал так, что сам чуть не оглох.

Демон придвинул меня еще ближе. Отпихнув его лапу, я отчаянно и большей частью наугад лупил по его морде прикладом. Вроде даже вышиб демону зуб, хотя за это не поручусь. Доподлинно известно только то, что я об его морду прицел оптический разбил вдребезги. Потом его стоимость у меня из жалования вычли. Но это было потом, а тогда я этого даже не заметил.

Демон воспринимал побои стоически. Собственно, он вообще так и застыл, с разинутой пастью и сжимая мою ногу когтями. Думаю, он тогда уже и подох, и если бы я это заметил сразу, всё еще могло бы обернуться по другому. Но всё сложилось так, как оно сложилось.

Я отчаянно лупил прикладом по мерзкой роже, покуда не услышал:

— Остынь, солдат, он мёртв.

Честное слово, в первую секунду я принял этот голос за глас небесный. Особенно когда вторую часть фразы расслышал. Хотя голос был хриплый и прокуренный, он оттого только еще роднее прозвучал. Как оказалось, это подоспели обещанные самокатчики.

Дальнейшее я знаю с чужих слов. Самокатчики разделались с мутантами и удержали-таки завод. Ну еще бы, с дюжиной-то огнеметов, с пулеметами и освященными патронами. Эдак и мы бы справились. Демон действительно сдох. Самокатчики записали его на мой счет. Они же, заразы, растрезвонили на весь фронт, будто бы я один забил эту тварь врукопашную.

И это как раз тогда, когда наши части отступали по всему фронту и командование судорожно искало, чем бы поднять боевой дух солдат. Причём, понятное дело, требовалось, чтобы подвиг был хотя бы похож на настоящий. Солдатская молва быстро разносит новости и правда выплыла бы наружу еще до того, как комиссары ознакомили бы своих подопечных с очередной фантазией газетчиков. И тут им такой подарок! В газетах еще ни сном, ни духом, а в окопах только и разговоров, что о снайпере Маркове, убивателе демона прикладом.

Короче говоря, меня сходу назначили героем. Говорят, лично генерал Алексеев распорядился. Чтоб ему пусто было! Ведь герой — это навсегда. Герой не может совершить один подвиг и остановиться на достигнутом. Нет. Для героя подвиг — это каждодневная рутина, как для обычного бойца стояние в карауле. А подвиги на этой войне — дело смертельно опасное.

Глава 1

Битву за Петроград мы все-таки выиграли. Ее настоящими героями оказались простые штурмовики. Они гибли целыми ротами, но выбивали демонов одного за другим. В госпитале раненые рассказывали, что, бывало, штурмовиков высаживали с дирижаблей прямо на прущую в атаку нечисть. Такая тактика, понятное дело, популярности командованию не прибавляла, однако, надо признать, результат у нее был.

Спустя две недели демоны закончились. Без их руководства армия нечисти быстро распалась на отдельные банды, которые большей частью мародерствовали и дрались за добычу между собой. Те же, кто продолжал атаковать, действовали сами по себе и откровенно наобум.

Доходило до смешного. Как-то раз сотня бесов с саблями и пистолетами напали на колонну из дюжины броневиков. И нет бы хоть засаду устроили. Нет, выскочили из деревеньки, которую грабили, и со всех ног ломанули к ним через чистое поле прямо в лоб. Экипажи броневиков потом похвалялись, будто бы перебили всех ровно за одну минуту. Может, и приврали малость, но в эти дни с фронта шли сплошь победные реляции.

В два дня мы вернули всё, что потеряли за последние две недели. Под Лугой сожгли недостроенное гнездо демонов. На волне успеха в войсках уже поговаривали о скором снятии осады с Новгорода, но, как говаривал ныне покойный отец Кондрат:

— Военное счастье — самая непостоянная девица на свете.

Второго мая демоны появились снова и разгромили 37-ю дивизию под Нарвой.

В ночь на третье мая меня выдернули из госпиталя отдельным приказом. Даже не дождались утра, когда у меня была назначена выписка. Да что там, когда нарочный вручил мне приказ, на бумаге еще чернила не просохли. Я спросонья неаккуратно ее взял, так пару строчек слегка смазал.

— Одевайтесь скорее, — сказал мне нарочный. — Автомобиль ждет вас у главного входа.

Надо же, за мной даже автомобиль прислали!

— А к чему такая спешка? — спросил я.

— Всё, что вам надо знать, изложено в приказе, — последовал холодный ответ.

В приказе было сказано лишь то, что меня временно прикомандировали к отдельной полуроте штурмовиков. Вообще это дело обычное, когда им срочно требовался какой-то специалист. На моей памяти чаще всего так саперов рекрутировали. Снайперов у них всегда своих хватало. Причем для них же снайпер — это не просто меткий стрелок, а в первую голову — настоящий охотник на демонов. Впрочем, я теперь считался именно таковым. Однако если они всерьез рассчитывали на меня в этом вопросе, то я бы сказал, что это они напрасно.

Нарочный подвёз меня на автомобиле до аэродрома. Всю дорогу он молчал и хмурился. Уж не знаю, на что он там дулся. То ли сам на подвиг рвался — я бы, кстати, не глядя махнулся с ним местами — то ли просто обидно было ему быть у меня в шоферах. Всё-таки нарочный при штабе армии — это серьезно, а меня лишь на днях за демона до младшего унтер-офицера повысили. Зато домчал с ветерком.

В аэропорту стоял под парами штурмовой дирижабль. На фоне огромных транспортов он казался маленьким серым пузаном. Наверное, его можно было бы сравнить с воробышком, но дюжина пулеметов сразу и недвусмысленно намекали, что это — птица посерьезнее. На борту огромными золочеными буквами было начертано: "Орёл". Известное имя, кстати. Этот "Орёл" не так давно потопил в Моонзунде дредноут с одержимыми. Петроградские газеты об этом целую неделю трубили во всех подробностях, пока на фронте хвастаться было нечем.

Штурмовики уже погрузились и едва я поднялся на борт, мы рванули как на пожар. С рассветом уже мимо Нарвы пролетали. Причем я разговорился с одним бортстрелком и он сказал, что это мы еще опаздываем.

Ночью по радио свежая сводка была. Нечисть вышла к Ямбургу. Сам город они не взяли, наши там стояли насмерть в самом буквальном смысле, но бесы мародерствовали по всей округе и капитан решил сделать небольшой крюк к северу. Всё бы ничего, да только ветер внезапно переменился на встречный и в результате мы отклонились от графика больше чем на час. Командиру штурмовиков это сильно не нравилось.

За командира у них была редкая красотка и черный мундир с золотыми пуговицами в два ряда ей очень шёл. Не будь она намного старше меня по званию, влюбился бы с первого взгляда. Она была лейтенантом, а еще фамилия у нее была — Алексеева.

— Не знаешь, кто такая? — тихо спросил я у бортстрелка, мотнув головой вверх. — Часом, не родственница нашего генерала?

Лейтенант стояла на верхней палубе у самого трапа. Прямо перед ней была дверь в рубку, но в самой рубке едва хватало места для членов экипажа. К тому же, капитан у них — такой плечистый богатырь, что один занимал пространство за двоих.

Я даже удивился: как его вообще в авиаторы приняли? Обычно туда старались отбирать маленьких и худеньких. Вот, к примеру, моего нового знакомого вообще можно было принять за юнгу, хотя мы с ним оказались ровесники. Правда, и земляки тоже, а кронштадтских хоть в морской, хоть в воздушный флот брали охотно. Говорят, техническое образование у нас до сих пор на высоте, а военным учить рекрутов некогда. Знаешь, как с машинами управляться, ну так и вперед во имя Господа!

— Вряд ли, — так же тихо ответил бортстрелок и уже потом пожал плечами. — Хотя на лицо похожа. Может, какая дальняя... Да брось, он же командующий фронтом. Мог бы родню и получше устроить.

Я подумал и кивнул. Времена, конечно, нынче суровые. В бой шли все, кого вообще имело смысл туда посылать. Если бы пополз слушок, что генерал придерживал в тылу родственника, пока остальных на фронте в лоскуты рвали, то обоих бы со свету сжили. Ну, лейтенанта уж точно. Но я был согласен с моим собеседником. Командующий фронтом мог бы подыскать родному человеку и менее рискованное назначение.

К тем же авиаторам, например. Тем более что и авиаторов, и штурмовиков набирали в основном из флотских. Общая база, так сказать. У них и звания флотские, и форма одна и та же. Только у авиаторов на ней вместо якорей земной шар с крыльями, а у штурмовиков — горящая граната. Кстати, если подумать, очень подходящий им символ. Никогда не знаешь когда рванет.

Лейтенант взглянула на часы и резко топнула ногой.

— Капитан, мы опаздываем, — строгим тоном сказала она.

— Я знаю, — невозмутимо отозвался из рубки густой бас. — На час пятнадцать.

Капитана я со своего места не видел, но прозвучало так, будто бы он был где-то совсем рядом.

— И когда мы будем в Погорелово? — спросила лейтенант.

— Скоро, — ответил капитан.

— А что за Погорелово? — тихо спросил я у бортстрелка.

Тот пожал плечами и ответил:

— Не знаю. Дыра какая-нибудь.

Определение более чем расплывчатое. Для летунов "дыра" — это любое поселение, где нет приличного аэродрома. Впрочем, если верить словам капитана, я скоро сам всё увижу. "Скоро" в представлении капитана потянуло минут на двадцать.

— Действительно, дыра, — согласился я.

Нашей целью оказался заурядный поселок беженцев. Сколько я их таких повидал за последний год, уже и не припомню. Люди бежали из разоренных нечистью земель на север и вставали лагерем, едва оказывались в относительной безопасности. Стратегическая ценность таких поселений стремилась к нулю, а экономическая вообще уходила в минус и носа оттуда не казала.

— Ну наконец-то! — воскликнула лейтенант и снова топнула ногой.

Впрочем, обитателям поселка спешить уже было некуда. На узеньких улочках рядами стояли живые мертвецы. Сотни и сотни живых мертвецов.

— Ну, чего-то такого и следовало ожидать, — проворчал я себе под нос.

— Так ясно было, что не на пикник летели, — отозвался бортстрелок. — Жаль только, что пришлось сгрузить бомбы, а то бы они все не влезли.

Говоря "они", он неопределенно мотнул головой. Впрочем, тут куда ни кивни, попадешь в штурмовика. Грузоподъемности "Орла" на полсотни штурмовиков хватило, а вот с вместимостью дела обстояли куда хуже. Люди сидели в проходах, на трапах и везде, где только можно было устроиться со своим снаряжением.

Помимо нашего лейтенанта, я насчитал еще дюжину барышень в черной форме. У нас-то в армии отдельные женские батальоны, а у штурмовиков состав смешанный. Обычно у них и по возрасту состав смешанный — новичков разбавляют ветеранами — но в этот раз была сплошь молодежь в новенькой форме. Выглядело так, будто после недавних боев ветеранов совсем не осталось.

— Ты смотри-ка, — тихо воскликнул бортстрелок. — Ни одного трупа за стенами.

Сам он сидел в крохотной застекленной кабинке, которая прилепилась снаружи к борту дирижабля. Наружу торчал ствол пулемета, а металлическая спинка кресла выпирала в коридор. Опершись на нее, я выглянул из дирижабля.

"Орел" делал круг над Погорелово. Поселок окружала каменная стена. Невысокая — около метра — но и она могла стать неплохим препятствием на пути живых мертвецов. Единственные ворота были закрыты и даже заперты изнутри на засов. В качестве последнего тут использовали кусок рельса. Не знаю, как они справлялись, когда ворота нужно было открыть быстро, но вломиться через закрытые смог бы разве что демон.

Снаружи поселка действительно не было ни одного мертвеца. Хоть живого, хоть просто трупа.

— С таким противником даже ополченцы могли подстрелить хоть кого-нибудь, — проворчал бортстрелок.

— Если только они не разбежались сразу, как только увидели мертвецов, — ответил я.

В случае с ополчением это было весьма вероятно. Бортстрелок подумал и сказал, что так оно, скорее всего, и случилось.

Живые мертвецы, заслышав шелест винтов, задирали головы и тупо таращились на дирижабль. Тот шел так низко, что они без труда могли разглядеть людей за широкими иллюминаторами, но мертвецам надо вначале почуять жертву. Либо получить направляющий пинок от демона.

Такую тушу, какую я видел в Гатчине, здесь спрятать было практически негде. Застроились беженцы основательно, но строения, как водится, были почти сплошь одноэтажные да приземистые: длинные и узкие бараки из кирпича пополам с чем строителю под руку подвернулось, бревенчатые хижины, дощатые сараи и просто навесы, крытые соломой или парусиной. Короче говоря, строили тут явно с прицелом максимально быстро укрыть от непогоды как можно больше народу. За одним-единственным исключением.

В самом центре над поселком возвышался трехэтажный дом, действительно достойный этого названия. Ровные зеленые стены, мраморное крыльцо с колоннами, узорная черепица на крыше — на фоне остальных он казался настоящим дворцом. Наверное, раньше была чья-то усадьба. Вот в ней давешний демон-жаба поместился бы.

Дирижабль развернулся и направился прямиком к усадьбе. Над головой прокатилось:

— Все по местам! Приготовиться к высадке!

На нижней палубе началось столпотворение. Нечто подобное можно наблюдать, если зайти ночью с фонарем на запущенную кухню и напугать тараканов. Только очень дисциплинированных тараканов. Каждый из них знал свое место и даже в каком порядке он должен был его занять, чтобы не мешать другим. Ровно через минуту вся полурота застыла на своих позициях в ожидании нового приказа.

Мой новый знакомец устроился поудобнее в своем кресле и развернул пулемет вниз. Я хлопнул его по плечу:

— Удачи!

— Тебе тоже, земеля, — отозвался он. — Береги там себя.

Именно этим я и планировал заняться.

Все четыре люка на нижней палубе открылись одновременно. Вниз полетели канаты. Повиснув, они аккурат коснулись концами черепицы. Следом из левого люка развернули веревочную лестницу.

— Первая группа — пошла! — звонко крикнула лейтенант, сбегая вниз по трапу.

Десяток штурмовиков лихо съехали по канатам на крышу здания. Приземлились они мягко и почти беззвучно. Никто сквозь черепицу им навстречу не вынырнул. Штурмовики разбежались по крыше, укрываясь за широкими трубами из красного кирпича. Живые мертвецы вокруг усадьбы начали волноваться. Видать, всё же почуяли людей.

— Вторая группа — занять позиции на крыше!

Эта группа была вдвое больше первой и тащила всё наше серьезное вооружение, включая пару станковых пулеметов. Снайперы тоже входили в нее. Штурмовики с навьюченными на спину пулеметами спустились по лестнице. Я, поколебавшись секунду, съехал по канату. Получилось не так ловко, как у штурмовиков, но армию не опозорил.

Следом за мной тем же канатом приехал усатый боцман и сходу начал командовать, подкрепляя приказы резкими жестами:

— Снайперы — по углам, пулеметы в торец над крыльцом, стрелки — по периметру. Гренадеры — со мной.

Я поспешил занять один из углов над фасадом здания. Никто не стал спорить по этому поводу. Настоящий герой и должен быть поближе к гуще событий. А если у героя есть хоть немного мозгов, то он должен быть поближе к пулеметам.

Желательно, конечно, еще подальше от обвешанных взрывчаткой гренадеров, но тут уж как карта ляжет. В моем случае она, как обычно, легла неудачно. Меня от гренадеров с их опасным грузом отделяла лишь печная труба. Впрочем, стрелков среди живых мертвецов никогда не водилось. Тем более, хороших.

Устроившись за невысоким парапетом, я еще раз окинул взглядом окрестности. Перед усадьбой располагался широкий двор с фонтаном посередине. Фонтан уже не работал, но бассейн вокруг него был полон воды. Из нее торчали обломки мраморной статуи.

На площади вокруг фонтана стояли подводы. Все они были доверху нагружены деревянными ящиками. Рядом валялись дохлые лошади. Среди подвод стояли живые мертвецы. Один из них — пузатый дядька в очень приличном, но страшно перепачканном костюме — задумчиво пялился на крышу усадьбы. Я взглянул на него через прицел.

Прицел у меня, кстати, был такой, что я сам себе завидовал. Лейтенант, едва увидев мою трехлинейку с прицелом Герца, тотчас приказала выдать мне "что-нибудь приличное". Приличным у штурмовиков считалась германская винтовка "Маузер" с пятикратным Цейсом. Жаль только, что выдали мне эту прелесть лишь на время нашей операции.

В общем, взглянул я через эту прелесть на дядьку и прошептал:

— Да ёшкин же кот!

Труп был свежий. У меня на мертвых уже глаз наметан. Этого завалили примерно часа два назад. И завалили из огнестрельного оружия, а ведь для живых мертвецов и палка — запредельно сложное устройство. Пуля попала дядьке в шею, но голову не оторвало и он смог после смерти присоединиться к остальной компании. Остальная компания, на мой взгляд, шлялась по нашему миру вместо загробного уже около месяца.

— Что там такое? — тотчас раздался над ухом шепот.

Я оглянулся через плечо. Рядом был боцман. Я и не услышал, как он ко мне подобрался. Для снайпера это серьезный прокол.

— Ничего серьезного, господин боцман, — ответил я.

— Просто боцман, — поправил меня боцман. — На господина у нас времени нет. Да и боцмана сокращай по возможности. Ясно?

— Так точно.

— Хорошо. Так что ты заметил?

— Свежий труп со стреляной раной, — сказал я, стараясь формулировать покороче. — В толпе у фонтана. А живые мертвецы не стреляют.

— Не стреляют, — согласился боцман. — Значит, тут есть кто-то еще. Или был.

— Или его свои в панике подстрелили, — сказал я.

— Может, и так, — согласился боцман, разглядывая толпу живых мертвецов в бинокль. — Ага, вижу, мужчина с простреленной шеей. А вот и еще один. Унтер без ноги, направо от фонтана у ограды.

Я перевел взгляд. У ограды сидел одноногий труп в пехотном мундире. Рядом валялись костыли и револьвер с откинутым барабаном. Должно быть, унтер его перезаряжал, когда кто-то всадил ему пулю в голову. Я поднял прицел повыше. За оградой тянулся дощатый барак. Оконная рама напротив унтера была выбита, а под ней зияли две дырки. Вполне возможно, что от пуль.

Пока высаживалась третья группа во главе с лейтенантом, мы с боцманом насчитали десяток недавно застреленных, и это только на площади. Вдали боцман разглядел старика, которого так и вовсе прошили очередью. В таких поселках гарнизоном один-два отставных инвалида, вроде того унтера. Пулемет для них — это слишком серьезно.

— Да, что-то здесь нечисто, — констатировал боцман. — Доложу лейтенанту. Молодец, Глаз!

Глаз? Хмыкнув, я снова оглянулся через плечо. Боцман исчез так же бесшумно, как и подошел. Когда я повернул голову, он уже стоял у трубы, глядя, как лейтенант съезжала вниз по канату. Слева за пулеметом залегли две очень спортивных на вид барышни.

Та, что поближе, шепнула мне:

— Поздравляю!

Ее напарница изобразила лицом "и я тоже". Я не сразу, но через секунду сообразил, что это я получил прозвище. Или, как их называли штурмовики — позывной.

Глаз, стало быть. Ну, вообще-то, подходит. Глаз у меня теперь один. Правый. Левый мне демон выдрал с корнем и наши эскулапы ничего с этим уже поделать не смогли. Пришлось повязать черную повязку и с ней я стал похож на одноглазого пирата. Эх, свистать всех на реи! Сто акул боцману в зад... Или в печень? Не помню. Никогда не был любителем пиратской тематики. Даже "Остров сокровищ" так и не дочитал.

Я кивнул барышням в ответ. Мол, спасибо, вот всю жизнь только и мечтал обзавестись пиратским прозвищем. Причем я понимаю, что это боцман не из вредности, а вовсе даже наоборот. У штурмовиков у всех прозвища. Они, во-первых, обычно короче, чем фамилии, а во-вторых, как говорят, если демон знает имя человека, то он получает над ним определенную власть. Распространяется ли это правило на фамилии с отчествами, святые отцы не знали, но в таком деле лучше не рисковать. Особенно если как штурмовики регулярно с демонами имеешь дело.

— А вас как кличут? — шепотом спросил я у пулеметчиц.

— Седьмая, — чуть скривившись, прошептала та что, поближе и, кивнув на напарницу, добавила: — А она Восьмая. Мы еще позывные не заслужили. Но сегодня точно их получим.

— Не сомневаюсь, — отозвался я. — И приглядывайте вон за той халупой.

Я указал им на барак напротив унтера. Барышни дружно подобрались, словно уже собрались брать барак штурмом.

— Эй, полегче, — шепнул я. — Просто приглядывайте.

Седьмая изобразила лицом: мол, тебе, ветерану, легко говорить, а у нас разве что на лбу не написано — новобранец. Волнуемся. Тут уж я ничем не мог помочь. Сам волновался. По-моему, сложно не волноваться, когда участвуешь в мероприятии, где цена ошибки, причем зачастую даже не твоей — смерть.

— Как думаете, зачем мы здесь? — тихо спросил я.

Поселок выглядел слишком убого для того, чтобы ради него гонять дирижабль со штурмовиками. Барышни синхронно пожали плечами. Боцман тем временем поделился нашими наблюдениями с лейтенантом. Та в ответ только мотнула головой, точно норовистая лошадка, и коротко бросила:

— Нет времени выяснять. Выдвигаемся!

Штурмовики быстро привязали веревки к печным трубам и сбросили концы вниз. Живые мертвецы молча наблюдали за происходящим. Четверо штурмовиков спустились по веревкам до окон третьего этажа. Лейтенант подошла к самому краю. Трое мертвецов, до того мирно сидевших на крыльце, поднялись и угрюмо заворчали.

— Внутри чисто, лейтенант, — доложил один из штурмовиков. — Но уходили отсюда в большой спешке.

— Тем лучше для нас, — тихо заметила лейтенант, и чуть громче добавила: — Третья группа, заходим.

Все четверо исчезли в здании. Лейтенант змеей скользнула следом. За ней устремились остальные штурмовики третьей группы. Вот они, в черных бушлатах, с карабинами и саблями за спиной, куда больше меня походили на пиратов. Судя по звукам, которые тотчас донеслись из усадьбы, пираты взяли ее на абордаж и сходу приступили к грабежу. Те живые мертвецы, что стояли во дворе, недовольно заворчали и потянулись к усадьбе.

— Учуяли, — проворчал я.

— Не стрелять, — приказал боцман, внезапно вновь оказавшись рядом со мной. — Но всем смотреть в оба.

Двери и ставни на первом этаже были закрыты. Живые мертвецы подходили к фасаду и останавливались перед ним. Кое-кто стучал кулаком в ставни, другие тянули руки вверх, словно надеялись достать сидящих на крыше людей, но основная масса просто стояла и ворчала.

Однако стадный инстинкт — серьезная штука. Мертвецы, что стояли за оградой, вначале повернули головы в нашу сторону, а потом начали подтягиваться к открытым настежь воротам. Вначале в движение приходил кто-то один. Он брел к воротам, не разбирая дороги, и задевал плечами соседей. Те поворачивались к нему, видели, что он идет, и шли следом.

— Кого хоть высматриваем, боцман? — негромко окликнул один из гренадеров.

Боцман оглянулся на меня. Я пожал плечами.

— Противника, — строгим тоном сказал боцман.

Снайпер на другом углу фасада вскинул руку, привлекая внимание, и знаком показал, что заметил что-то впереди. Мы дружно уставились в том направлении. Снайпер передал по цепочке, что заметил нечто человекоподобное слева от серого сарая. Толком, правда, разглядеть не успел.

Сарай располагался напротив ворот, через улицу. Слева от него стоял навес, под которым выстроились в два ряда бочки, накрытые драной рыболовной сетью. За ними снайпер и приметил неизвестного, причем тот оказался слишком шустрым для живых мертвецов.

Их самих под навесом не было. Четверо стояли рядом, но все они пялились в нашу сторону. Если под навесом прятался кто-то из выживших, он вполне мог дать нам знать, что его надо спасать. Стало быть, он был не из тех, кого нам следовало спасать.

— Может, демон? — с надеждой в голосе предположила Седьмая.

Я мысленно пожелал ей типун на язык, а вслух сказал:

— Вряд ли.

Половина группы заметно приуныла. Вторая половина продолжала надеяться, что их сегодня всё-таки убьют.

— Демоны с этой шантрапой не водятся, — добил их мечты боцман. — И они крупнее человека. Самые маленькие, что я видел, под три метра ростом.

— А кто водится с мертвяками, боцман? — задала актуальный вопрос Седьмая.

— Все остальные, — ответил боцман.

Среди остальных тоже хватало "достойных" целей, поэтому штурмовики с удвоенным усердием стали высматривать противника. Даже те, что были на другом краю крыши, косились в нашу сторону, пока не получили от боцмана нагоняй.

Из окна высунулась лейтенант и коротко свистнула. Боцман высунулся из-за парапета.

— Здесь ничего нет, — сказала ему лейтенант. — Думаю, местный староста успел забрать наш груз.

— Выглядит так, что они собирались смыться, — согласился боцман, кивком указав на подводы во дворе.

— Но они не успели уйти, — сказала лейтенант. — Надо осмотреть подводы.

— Без драки не получится, — тихо заметил я.

Лейтенант услышала.

— Значит, будет им драка, — сказала она. — Мы выходим и занимаем двор. Первая и вторая группа прикрывают подходы. И передайте на дирижабль, чтоб не стреляли по двору.

— Будет сделано, лейтенант, — ответил боцман.

Лейтенант скрылась в здании. Боцман пробежался туда-сюда по крыше, раздавая указания и тихо порыкивая на тех, кто был преисполнен излишнего энтузиазма. Рычать приходилось регулярно. Армейский комиссар у штурмовиков просто умер бы со скуки. Сигнальщик с цветным фонарем отсемафорил наверх приказ лейтенанта. Боцман вернулся ко мне и занял позицию за узорным выступом парапета.

— Ты, Глаз, на мертвяков не отвлекайся, — шепнул он. — Ищи стрелков. Чует мое сердце, не всё тут так просто. Как бы наши внизу на засаду не нарвались.

— Неподходящее место для засады, боцман, — возразил я. — Тут все козыри у нас на руках.

— Кроме внезапности, — ответил он мне. — А этот козырь, бывает, бьет все остальные. Так что смотри в оба... То есть, в один, конечно, но за два.

— Слушаюсь, — отозвался я.

На первом этаже разом распахнулись все ставни. Грянул залп. Мертвецы в первых рядах рухнули на землю. Те, что стояли дальше, не успели даже занять их место. Беглый огонь косил их рядами. Пулеметы с крыши короткими точными очередями уложили группу у ворот. С дирижабля на прилегающие к усадьбе улочки обрушился свинцовый ливень, покрошивший там всё человекообразное и всё, чему не повезло оказаться рядом.

Двери усадьбы распахнулись и оттуда выскочил здоровяк с ручным пулеметом Льюиса в руках. Короткая очередь свалила мертвяков на крыльце. Выбежавшие следом штурмовики быстро занимали позиции во дворе, добивая немногих еще подвижных мертвецов. Лейтенант, окинув гордым взглядом это побоище, побежала к фонтану. В общем, это была самая легкая победа, какую только мне доводилось видеть.

Правда, повсюду из-за зданий выходили новые мертвецы и брели к усадьбе, но какое-то время до их подхода у нас было. Лейтенант выбрала повозку поприличнее на вид и лично вскрывала ящики. Трое штурмовиков ей помогали. Боцман хмурился и разглядывал поселок в бинокль. Снайпер на другом углу молча смотрел вперед.

Я еще раз окинул взглядом серый сарай. Пулеметные очереди практически выбили стену. Доски там и до того держались на одном честном слове, а после обстрела и вовсе обрушились внутрь. Внутри на земле лежали охапки соломы. По углам стояли здоровенные бочки. Точно такие же, как под навесом, и точно так же поверх них была небрежно наброшена сеть. Кое-где она совсем сползла на землю. Рядом с одной из бочек стоял одинокий мертвец, унылый и печальный.

У дальней стены лежали рядком трупы. За год моей службы, щедро разбавленной стычками с нечистью, я научился читать поле боя как открытую книгу. В сарае была рукопашная. Мертвецы застали людей спящими, но те дрались до последнего, добивая своих и чужих. Высокий блондин в сером костюме покончил с собой, воткнув себе нож в глаз, но перед этим дорого продал свою жизнь. Вокруг него лежала целая дюжина истлевших трупов.

Картина, увы, вполне заурядная. Вот только чтобы живые мертвецы сумели захватить людей врасплох аж в центре густонаселенного поселка, те должны были упиться до поросячьего визга. Впрочем, бочки как раз походили на винные.

Из-за угла сарая показался целый отряд живых мертвецов. Их вела высокая монахиня в разодранной рясе. Сквозь прорехи проглядывали кости. Унылый мертвец около бочки — я дал ему позывной Унылец — уныло посмотрел на эту компанию. Отряд промаршировал мимо него. Унылец проводил их тоскливым взглядом. Край сети лежал слева от его ног и нисколько не мешал ему присоединиться к коллективу. Вместо этого Унылец медленно поднял руку и ударил кулаком по крышке бочки.

Ничего не произошло. Я осознал это через секунду, Унылец — через десять. Он снова ударил кулаком по крышке.

— Боцман, — тихо позвал я. — Похоже, в сером сарае в бочке кто-то есть. Если только этот парень не служит барабанщиком.

— Барабанщики поначалу были, — проворчал боцман, вглядываясь в бинокль. — Правда, живые. Внимание. Всем взять серый сарай на прицел, но пока не стрелять. Может быть, там прячутся выжившие, но мы пока не знаем, на чьей они стороне.

Штурмовики на крыше так воодушевились, что если в сарае прятались не наши, то лучше бы им было не высовываться. Пулеметная очередь аккуратно уложила отряд монахини. Мертвецы как шли друг за дружкой, так и легли рядком в дорожной пыли.

Крышка бочки сдвинулась в сторону. Унылец как раз наносил очередной удар. Он пришелся по краю крышки и та кувырнулась на пол. Из бочки высунулся ствол винтовки. Унылец схватил его и потянул в рот. Бабахнул выстрел. Голова мертвеца разлетелась на куски. Тело рухнуло на спину. Руки так и не выпустили винтовку и утянули ее за собой. Я начал понимать, почему штурмовики не торопятся раздавать прозвища. Не успеешь кого-то обозвать, а он уже вне игры.

Из бочки высунулся рыжий юноша. На вид я бы дал ему лет семнадцать, такой он был щуплый. Его всклокоченные волосы больше походили на воронье гнездо, и это сходство еще больше усиливали торчащие во все стороны пучки соломы. Кинув взгляд по сторонам, юноша торопливо нырнул за винтовкой. Бочка опрокинулась. Юноша уткнулся носом в костлявую руку мертвеца. Вздрогнув всем телом, он отпрыгнул вместе с бочкой. Та врезалась в соседнюю. "Бум-м!" я даже на крыше услышал.

Услышал не только я. Крышки с других бочек слетели разом. Одна прилетела рыжему аккурат по затылку. Из бочек полезли люди. Все они держали в руках оружие. Винтовки, пистолеты, сабли. Верзила в плаще вытащил из бочки барабан. Походный, с лямкой через плечо и разрисованный красными узорами. Сама же компания была исключительно в черном. Поверх одежды красовались большие красные пентаграммы с повернутой вниз звездой.

— В сарае культисты! — крикнул снайпер с другого угла. — Это засада!

— Огонь! — тотчас рявкнул боцман.

Половину культистов перестреляли до того, как они успели выбраться из бочек. Из тех, что успели, многие остались там же, куда успели выбраться. Лишь человек пять шустро уползли за укрытие. В их числе был и барабанщик. Его в последний момент оттолкнул тощий хмырь, поймав предназначенную барабанщику пулю.

Я передернул затвор. По парапету между мной и боцманом щелкнула пуля. Я рефлекторно пригнулся. Пулеметчицы полоснули очередью по сараю. Культисты отстреливались редко, но относительно метко. Ранили одного штурмовика да Седьмой пуля оцарапала руку. Пулеметчица только мотнула головой на предложение перевязать царапину и парой очередей достала укрывшегося за стеной культиста.

Барабанщик спрятался за угол и начал отбивать походный марш. Живые мертвецы заметно ускорили шаг. Правда, многие при этом поворачивали головы в сторону сарая, но от него до ворот усадьбы — буквально несколько метров. За выбитой доской я разглядел шею барабанщика и поднятый воротник. Моя пуля вошла аккурат над воротником. Какой-нибудь мародер потом скажет мне спасибо за неиспорченный плащ. Как только барабан стих, мертвецы снова перешли на свой обычный шаркающий шаг. Стрельба, как оказалось, их так не привлекала.

А потом я услышал крик, от которого у меня аж зубы свело. Будто ледяной воды хлебнул. Вопль словно бы слился в одну невидимую, но вполне ощутимую сосульку, и эта сосулька пронзила мой мозг насквозь. Судя по перекошенным лицам штурмовиков, такое ощущение было не у меня одного.

— Демон, — громким шепотом провозгласила Седьмая. — Наконец-то.

"Тебя сегодня точно убьют", — подумал я.

— Внимание! — рявкнул боцман так, что его наверняка и во дворе слышали. — Это кричал шаман культистов. Так он натравливает нежить на нас. Готовьтесь, сейчас попрут все разом!

Нежить действительно заметно ускорила шаг. Не так дружно, как это было под барабан, но куда как более целеустремленно. Группа мертвецов, уткнувшись в ряд бочек под навесом, просто спихнула их с пути.

— Никогда о таком раньше не слышал, — прошептал я, одновременно взяв на прицел того из группы, что шел первым. — Как этот шаман хоть выглядит-то?

— Раньше они ходили с флагом, — ответил боцман. — Флаг черный, на древке черепа.

— Раньше — это когда, боцман? — уточнил я, отправив к праотцам первого в группе.

Я людей с таким флагом ни разу не видел. Мертвецы равнодушно переступали через труп своего бывшего лидера — а, быть может, просто неудачника, случайно оказавшегося впереди всех — и топали дальше к воротам.

— Это когда всё только началось, — ответил боцман. — Тогда еще кто-то верил, что эта шантрапа хоть на что-то сгодится.

На мой взгляд, мертвецы вполне сгодились на то, чтобы перебить здесь всех гражданских. Невелика заслуга, конечно, да и в этом им явно помогли, но свою роль они сыграли. И, похоже, сыграли еще не до конца.

Снова раздался тот же крик. Мертвецы шустро заковыляли к нам. Кроме них, я заметил еще культистов. Вдохновленные воплями шамана, мертвецы не обращали на них никакого внимания. Укрываясь за их спинами, культисты подбирались ближе, стреляя на ходу.

Пулеметы выкашивали врагов дюжинами, но тех оказалось очень много. Крики шамана постоянно подхлестывали мертвецов. Они уже практически бежали. Мы не успевали их уничтожать. Мертвеца ведь мало подстрелить, ему надо обязательно мозг вынести. Если, к примеру, в грудь попасть или там в живот — он даже не поморщится. Те, кому отрывало ноги, ползли дальше на руках. Перед оградой уже вырос целый вал из трупов и стрелки во дворе не могли отстреливать мертвецов на подходе.

— Санитар! — громко позвал кто-то внизу.

Культисты умудрились в кого-то попасть. Затем мы потеряли одного стрелка на крыше. Этому санитар уже не потребовался. Мой коллега с соседнего угла заметил четырех культистов с винтовками на крыше барака. Троих мы с ним подстрелили, четвертый успел спрыгнуть вниз. Высматривая его, я, наконец, заметил шамана.

Это был высокий старикан с длинной всклокоченной бородой. Точь-в-точь такой, какими обычно рисовали в детских книжках злых волшебников. На его одежде даже пентаграмм не было. Демонические знаки в книгах для детей, понятное дело, не рисовали, и злодеи расхаживали в обычной, но обязательно потрепанной одежде.

Возможно, конечно, этот шаман просто прикидывался обычным беженцем, но с его посохом этот трюк не прокатил бы нигде по эту линию фронта. На длинной палке болталась черная тряпка, в которой я бы без подсказки боцмана не признал флаг, но кроме того там на ржавых цепях болтались человеческие головы. Они выглядели свежими. Скорее всего, еще пару часов назад их носили на плечах обитатели поселка.

Шаман задрал голову к небу и скорчил премерзкую рожу. В воздухе сам собой родился ледяной крик. У меня заныли зубы, причем все разом. Когда крик смолк, боль отпустила, а мертвецы рванули вперед. Шаман, напротив, нацелился нырнуть в приоткрытую дверь барака. Ее придерживала женщина в черном платье с пентаграммами на груди и на подоле.

Я выстрелил. Шаман рухнул лицом в дверь. Женщина отпрянула внутрь. Сквозь широкую щель в стене я смог разглядеть, как культистка быстро склонилась над шаманом, а потом пропала из поля зрения. Шаман остался лежать на пороге, а его посох валялся на улице. Мимо прошел живой мертвец. Он наступил на посох босой ногой, но даже не взглянул, что там под ногами валяется.

— Один шаман готов, боцман, — доложил я. — Сколько их всего может быть?

— Где он? — первым делом спросил боцман.

Я указал направление стволом винтовки, одновременно подсказывая, куда именно смотреть.

— Вижу чьи-то ноги, — проворчал боцман, глядя в бинокль. — Ага, вон и флаг.

Мертвецы без всякого уважения шагали прямо по нему. Некоторые сворачивали в открытую дверь, другие ковыляли дальше по улице.

— Отлично, Глаз, — сказал боцман. — Один есть. Если больше воплей не будет, значит, один и был.

Леденящих душу криков мы больше не услышали. Если, конечно, не считать воплей культистов. Без направляющих криков шамана мертвецы утратили концентрацию. Они по-прежнему всей толпой шли на нас, но, сбавив шаг, нашли время оглянуться по сторонам и заметить затесавшихся в их ряды живых. А заметив, тут же их сожрали.

К сожалению, для такой толпы эти культисты оказались на один зубок. К тому же, не все они прятались среди нежити. Кое-кто засел в зданиях и стрелял оттуда. Мертвецы сразу взяли эти здания в осаду, но основная масса продолжала двигаться на нас. Вдобавок, какой-то ушлый культист проскочил между двумя волнами нежити и сумел добежать до ворот. Там вал из тел достиг высоты человеческого роста. Культист заложил под него бомбу и взорвал. Ошметки тел, включая незадачливого подрывника, разлетелись по всему двору.

В проход тотчас хлынула толпа мертвецов. Замолотили пулеметы, наращивая новый вал из трупов, но на этот раз часть мертвецов прорвалась к повозкам. Бойцы они были неважнецкие. Бесстрашные — да, но не более того. С гнилыми зубами да голыми руками против сабель да карабинов со штыками много не навоюешь, если только в придачу к храбрости не изыскать подавляющего численного превосходства. Мертвые, впрочем, его изыскали, и оно уже бегом мчалось по улицам поселка.

— Да что она там копается? — проворчал боцман.

Я бросил взгляд во двор. Лейтенант со своими подручными обшарили уже половину повозок. Большей частью груза оказался домашний скарб, куда я с поправкой на усадьбу включил и мраморные статуэтки. Это были полуголые дамы с кувшинами. Должно быть, из оформления фонтана. В отдельно стоящем ящике обнаружились продукты. Слишком мало для поселка, но вряд ли у них было больше. Будь во дворе армейцы, эти припасы стали бы нашими трофеями. Штурмовики только отодвинули ящик в сторону, чтоб не мешался.

Лейтенант взобралась на очередную повозку и вытащила из бочки большую красную коробку. На вид — тяжелую. Лейтенант осторожно приоткрыла крышку и заглянула в щель. В ту же секунду моих ноздрей коснулся странный аромат. Будь это бал или официальный прием у знатного лица — а мне, между прочим, доводилось на таких бывать — я бы сходу решил, что это духи какой-нибудь благородной дамы. Приятный, чуть сладковатый и едва уловимый, он ненавязчиво и тактично подзывал к себе. Лейтенант во дворе захлопнула коробку. Аромат исчез так же внезапно, как и появился.

— Третья группа! — крикнула лейтенант. — Отступаем в дом!

После чего она первая рванула к крыльцу. Штурмовики, отстреливаясь на ходу, откатились за ней. Мы сверху прикрывали. Культисты со своей стороны прикрывали мертвых. Пулеметчики с дирижабля выбивали культистов вместе с их укрытиями. С таким калибром не то что доски, они кирпичи расщелкивать умудрялись.

Затем через вал трупов у ограды перехлестнула целая волна мертвецов. Боец с "льюисом" дал по ним очередь и последним нырнул внутрь усадьбы. Двери закрылись. Гренадеры швырнули во двор гранаты. По-моему, взрывы больше потрясли усадьбу, чем наступающую нежить.

Мертвецы в одно мгновение окружили здание. Они ломились в дверь, в окна, даже прямо в стены. Идущие следом карабкались через тех, что впереди. Вокруг здания быстро вырос вал из шевелящихся тел. Те, что оказались внизу, силились добраться до нас и подталкивали тех, кто наверху. Вскоре вал достиг второго этажа и мертвецы полезли в окна. Внутри усадьбы раздались выстрелы.

Одного штурмовика мы там потеряли. Остальные успели перебраться на крышу до того, как вал из мертвых достиг окон третьего этажа. Канаты ездили вверх-вниз, увозя на дирижабль сразу по трое штурмовиков за раз. Несколько хороших стрелков могли бы запросто превратить эту эвакуацию в бойню, но культисты к этому моменту были слишком заняты спасением собственных жизней.

Нам тоже было не до них. Мертвые уже лезли через парапет. Отступив к трубам, мы отстреливали самых шустрых. Боцман сунул мне канат в руки. Дернуло так, что я вначале чуть не выпустил канат, потом чуть не уронил винтовку, а в конце пути чуть не врезался головой в крышку люка. Три раза подряд повезло. Такого со мной еще не бывало.

Наверху меня поймали за плечи и шустро втащили в люк, а канат уже летел обратно вниз. Там еще оставался десяток бойцов во главе с боцманом. Мертвецы окружили их. Штурмовики схватились за канаты и разом умчались вверх. Круг сомкнулся. Уткнувшись носом друг в дружку, мертвецы разочарованно зарычали. Оставленный гренадерами сюрприз рванул так, что всю крышу смело. Вместе с теми, кто успел на нее забраться.

"Орел" начал набирать высоту, одновременно разворачиваясь носом на восток. Уцелевшие культисты в панике метались по крышам бараков в поисках спасения. На мой взгляд, шансов у них не было.

Глава 2

Насколько я помню, культисты объявились где-то за год до конца света. Про шаманов мне тогда слышать не доводилось, а вот простые адепты культа даже до нашего Кронштадта добирались. Ходили по улицам, обещали скорый конец света и призывали народ покаяться. Некоторые уже тогда пентаграммы на одежду наносили. Правда, такие ходили с плетками и стегали себя по пентаграммам, подобно средневековым флагеллантам. По их словам, внутреннего беса изгоняли.

Церковь их поначалу поругивала, но в меру. С одной стороны, они вроде как несли какую-то ересь. С другой стороны, зазывали-то они народ не куда-нибудь, а в церковь. Кто отказывался, тех уговаривали. Сейчас-то уже стало понятно, что так они врагов веры выискивали и потом склоняли их на свою сторону, но задним умом все крепки. Да и возможностей у церкви тогда было поменьше. Это теперь по первому приказу выезжал взвод инквизиторов с огнеметами и наводил такой порядок, что хоронить нечего, а тогда культистов разве что городовые гоняли, если те попрошайничали.

На фронте, по словам боцмана, с ними не церемонились, но там с любыми бродягами разговор был короткий. К тому же армия генерала Брусилова тогда вела наступление на австрийцев и разбираться, кто там по лесам бродит — культист, шпион или просто беженец — было совершенно некогда. Кого поймали, тот и шпион!

Пока мы летели прочь от Погорелова, боцман, сидя на ящике с патронами, неспешно рассказывал:

— Мы тогда, помнится, аккурат Стоход форсировали. Речушка, скажу вам, так себе, но берега — сплошное болото, — тут он развел руками, показывая, что по берегу проще проплыть, чем пройти было. — Ни сманеврировать, ни в окопы зарыться. Народу полегло тьма-тьмущая. А как конец света начался, так все убитые обратно встали.

— И напали на вас, боцман? — спросила Седьмая.

Тот помотал головой.

— Поначалу только стояли, — сказал он. — И смотрели на нас.

— А вы? — не отставала Седьмая.

— А мы старались их не провоцировать, — ответил боцман. — Паники не было. Уж чего-чего, а мертвецов-то мы навидались, хотя, конечно, было жутковато. Сидели на позициях, как говорится, тише воды ниже травы. За три дня как-то приноровились. Потом набежали эти чёртовы шаманы и погнали мертвецов на нас.

Вот тут-то и выяснилось, что солдаты из живых мертвецов совершенно никудышные. За единственным, да и то сомнительным, исключением, все атаки мертвых армий были отбиты с большими для них потерями. Сразу после этого на культистов началась настоящая охота. Боцман был уверен, что шаманов тогда перебили всех подчистую.

Как оказалось, не всех.

Даже шаман в Погорелово оказался не последним. Мы уже подлетали к Нарве, когда заметили внизу живых мертвецов. Те топали в сторону города тремя колоннами. Не такими аккуратными, конечно, как армейские, но и не разбредались кто куда. Для такого порядка, по словам боцмана, им непременно требовался шаман. или демон.

При упоминании демона Седьмая с Восьмой дружно встрепенулись.

— Боевая тревога! — прокатилось под потолком.

Экипаж и так стоял на своих постах. Первая группа штурмовиков перебралась к люкам. Их открыли. Внутрь со свистом ворвался ветер. Дирижабль замедлил ход и начал снижаться, но ветер все равно был довольно сильным. У тех, кто выглядывал из них наружу, слезились глаза. Я пробрался по коридору к пулеметной кабинке моего знакомого бортстрелка. Встречные штурмовики ужимались в стены, чтобы я мог быстрее пройти, и всё равно пока добрался — одну колонну уже пролетели.

Под нами был хвост второй, и тут у всех разом свело зубы. Сверху донеслось приглушенное шипение. Я рефлекторно вскинул голову. Так, помнится, шипела гадюка, которой я однажды чуть было не наступил на хвост. Наверху у трапа стояла лейтенант и держалась обеими руками за нижнюю челюсть. Видать, особенно крепко прихватило. Затем так же разом боль прошла.

— Да что ж за напасть-то? — проворчал бортстрелок.

Я коротко поведал ему о шаманах. Бортстрелок помянул их недобрым словом и взглянул вниз. Я перегнулся через спинку его кресла. Внизу шагали по дороге мертвецы. Шаманов мы не заметили, а мертвецов насчитали тысячи полторы. В такой толпе запросто можно затеряться. Можно было бы, конечно, просто перестрелять всех, но капитан пожалел тратить на этот сброд освященные патроны. Они еще могли пригодиться, и очень скоро.

На западе из облаков вынырнула стая горгулий. Эти отличались от той, что я подстрелил в Гатчине. Верхняя половина тела была как у беса, а нижняя вытянулась в длинный, метра на два, хвост с шипом на конце.

— Таких я еще не видел, — заметил я.

— Это змеи, — бросил бортстрелок через плечо. — Только недавно появились. Пошустрее прежних будут, а в остальном то же самое.

— Ясно.

Как и прежние, эти горгульи были достаточно осторожны. Они выписывали виражи на безопасной дистанции, то приближаясь к дирижаблю, то стремительно отдаляясь. Мой знакомый пытался держать самую ближнюю на прицеле, да куда там! Казалось, горгулья неподвижно зависла в воздухе, лишь едва покачивая крыльями, а потом шасть — и она уже в другом месте. Нет, такую только из засады бить.

— Ну и чего они ждут? — недовольно проворчал бортстрелок.

Вопрос, скорее всего, был риторический. На этой войне если нечисть и ждала чего-то, то только по приказу демона и только приказа нападать. Самого демона нигде не было видно.

Под нами проплывали пригороды Нарвы. Разрушенные дома, сломанные повозки на обочинах, брошенные вещи и трупы. Трупов, к счастью, было не много и не все они были людьми. Хватало и дохлых бесов. То ли мародеры, то ли разведчики. Впрочем, в случае с бесами это обычно одно и то же. Эти паршивцы крали всё, что не приколочено. Приколоченное отрывали и уносили вместе с гвоздями. Мертвых — хоть своих, хоть чужих — бывало, донага раздевали.

— Смотрите! — донёсся до меня с кормы голос Седьмой. — Это же беженцы!

По дороге плелась еще одна колонна. Навскидку там было человек пятьсот. Я поначалу принял их за очередных мертвецов.

Уставшие люди в драных лохмотьях механически переставляли ноги. Никто не оглядывался по сторонам, и даже не поднял голову, когда по колонне проплыла тень от нашего дирижабля. Мы к тому времени уже совсем неспешно ползли и у них было достаточно времени, чтобы обратить на нас свое внимание. Один старик как шел в нашей тени по обочине, так и рухнул лицом вниз, едва та уползла вперед. Другие беженцы равнодушно переступали через него. Затем какая-то женщина в синем платье тяжело рухнула рядом со стариком на колени и склонилась над ним.

Я посмотрел назад. Мертвецов уже не было видно. По дороге за колонной бежали двое мужчин. Они размахивали руками и что-то кричали. Что именно, я не услышал, но скорее всего о том, что мертвецы идут за беженцами. Собственно, кроме них им тут и ловить-то было нечего. Впереди лежала Нарва, а штурмовать укрепленный город воинством из живых мертвецов — вот уж действительно дохлый номер.

— Капитан, мы должны сообщить в гарнизон о беженцах, — громко сказала лейтенант. — И о том, что им угрожает опасность.

— Думаю, они и сами всё видят, — невозмутимо ответствовал капитан. — Но вы правы, продублировать информацию лишним никогда не будет. Радист, передайте в крепость...

И он начал спокойно задиктовывать, кого и в каком числе мы наблюдали во время полета. Бортстрелок тихо помянул нечистого и резко повернул голову вправо, где торчал раструб переговорной трубы.

— Слева по борту мутанты! — доложил он.

Полсотни наполовину людей наполовину псов бежали практически параллельно колонне беженцев. Раньше они, должно быть, прятались за руинами. Капитан спокойно дополнил свой список стаей мутантов. Затем, уже из переговорной трубы под потолком, прогремел его приказ левому борту открыть огонь.

Четыре пулеметные очереди разом хлестнули по стае. Дюжина уродцев растянулись на земле. Остальные дали дёру. Раненые прихрамывали, кое-кто вообще скакал на одной ноге, но все драпали одинаково шустро, лихо сигая через развалины и воронки. Когда пулеметчики дали по второй очереди, стая уже ныряла в канаву. Самого медлительного мутанта пули разорвали пополам. Верхняя половина по инерции всё равно улетела в канаву. Нижняя осталась валяться на самом краю.

Заслышав стрельбу, беженцы, наконец, начали реагировать на происходящее. Они завертели головами, стали оглядываться. Увиденное открыло им второе дыхание. До мутантов этим людям, конечно, было далеко, но заковыляли они значительно бодрее.

— Ну вот и отлично, — услышал я голос капитана. — До ворот не больше километра. Добегут.

— Скорее, доползут, — поправила его лейтенант.

— Как бы то ни было, скоро они будут в безопасности, — сказал капитан.

Я выглянул вперед. Километр там был строго по прямой, а дорога шла зигзагом между развалин. Целый квартал раскатали до основания. Впрочем, это всё еще считались пригороды. Сам город начинался дальше, за крепостной стеной, где вдоль узких мощеных улочек жались друг к дружке старинные здания с красными черепичными крышами. Издалека, когда мы утром пролетали мимо, Нарва показалась мне настоящим средневековым городом, который неведомым волшебством вдруг переместился в наше время.

Вблизи стали заметны признаки цивилизации. По крепостной стене вместо плюща вилась колючая проволока. Наверху стояли прожекторы и пулеметы. Дорога вела к воротам в стене. Те тоже на первый взгляд были старинные, с высокой аркой из серого камня и железным гербом над ней, но створками им служили современные бронеплиты в ладонь толщиной. Такие с места не сдвинешь без гидравлической машины. Сейчас ворота были открыты и можно было разглядеть сложную механику, приводившую створки в движение.

Позади ворот возвышалась управляющая башня из красного кирпича. На ней вырос целый лес из труб, мачт и башенок. Радиотелеграф, семафор, наблюдательная будка с дальномером, даже причальная мачта для дирижабля была. Левее по стене открыто разместилась зенитная батарея. Стволы орудий уже развернулись в сторону горгулий. Те скользнули в нашу сторону, продолжая, впрочем, держать дистанцию.

— Хотят за нами укрыться, — прокомментировал бортстрелок.

— Это опасно? — спросил я.

— Не-а, — бортстрелок мотнул головой. — Сейчас над стеной пролетим, и грош цена их маневру. Раньше чухаться надо было.

Я проводил горгулий взглядом. Вдали показались мертвецы. Они уже бежали. На мгновение мне показалось, что я вижу во главе их колонны черный флаг, но он исчез раньше, чем я успел присмотреться.

Беженцы внизу сильно взволновались. Поначалу я решил, что они тоже, наконец, заметили погоню, однако самая паника была в голове колонны, откуда обзор назад был полностью перекрыт другими беженцами. Там тоже начинали паниковать, но без оглядки назад. Взгляд вперед прояснил ситуацию. Створки ворот медленно ползли навстречу друг другу. Беженцы рванули к ним, размахивая руками и крича, но было очевидно, что они не успеют.

Лейтенант резко топнула ногой.

— Какого лешего они делают?!

— Не нужно так кричать, лейтенант, — спокойно отозвался капитан. — Я вас прекрасно слышу.

— Извините, — уже тише сказала лейтенант. — Но они же должны видеть, что эти люди в опасности.

— Уверен, что видят, — ответил капитан. — Полагаю, именно поэтому ворота и закрывают. Опасаются, что вместе с беженцами в город прорвется нечисть. У них после разгрома тридцать седьмой не так уж много солдат осталось.

— Мы их прикроем, — сразу пообещала лейтенант. — Передайте в крепость, что на борту "Орла" находится полурота штурмовиков. Этого достаточно, чтобы защитить ворота от любого нападения.

— От любого? — спокойно переспросил капитан.

— С нашим грузом нам не страшен даже демон, — отозвалась лейтенант, чуть понизив голос.

Мне стало по настоящему любопытно и я навострил уши.

— Вообще-то, у нас свое задание, — напомнил капитан. — Очень важное.

— За наше задание отвечаю я, — парировала лейтенант. — А ваша часть задания сводится к тому, чтобы доставить мой отряд, куда я скажу.

— Это верно, — согласился капитан. — Но также я имею приказ доставить ваш груз к месту назначения. Вместе с вами.

— Что вы и сделаете, капитан, но вначале высадите мой отряд в башне.

— Как скажете, лейтенант, — ответил капитан после небольшой паузы. — Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Я подумал, что это вряд ли. Хотя мне тоже было жаль этих бедолаг. Другое дело, что импровизации на чистых эмоциях обычно ничем хорошим не заканчивались. Даже для тех, ради кого эти самые импровизации, собственно, и затевались.

Думаю, капитан это тоже понимал. Оттого и колебался, прежде чем приказать радисту запросить разрешение на причаливание к башне. Впрочем, когда он всё-таки принял решение, сам запрос больше походил на уведомление. Мол, мы причалим, а вы встречайте. С башни всё же поинтересовались о цели визита, но узнав про возможную помощь, отказываться не стали.

Дирижабль ускорил ход. Беженцы, видать, решили, что их бросили. Одни грозили нам кулаками, другие жестами умоляли нас вернуться. Горгульи выписывали в небе круги, то резко бросаясь вперед в сторону беженцев, то так же стремительно отдаляясь. Это людей тоже не успокаивало. Единственный плюс — поддавшись панике, они всё-таки бежали в нужном направлении. К воротам.

— Десанту приготовиться к высадке через носовой люк! — раздалось под потолком. — Причальная команда — на местах стоять!

Дирижабль проплыл над воротами и, сбросив ход почти до нуля, медленно подошел к причальной мачте.

— Отдать гайдроп! — приказал капитан.

Вниз полетел длинный трос. На причальной площадке его поймали двое в гражданской одежде и шустро заправили в барабан. Трос натянулся. Дирижабль мягко, как котенок, ткнулся носом в мачту. Звонко щелкнули фиксаторы. В носу дирижабля открылся квадратный люк. Прозвучала очередная команда, и мы дружно потянулись на выход.

Наверху причальной мачты была круглая площадка без какого-либо ограждения. На нее от люка причальная команда перебросила стальные сходни. Задувал ветер. Он толкал "Орла" в борт, однако нос был защемлен крепко и дирижабль мог лишь медленно вращаться вокруг мачты, подобно тому, как вращается часовая стрелка по циферблату. Сходни тихо скрежетали, проезжая по обитому железными листами настилу. Когда мы прыгали с них на площадку и бежали к ее центру, стоял такой топот, будто десантировалось стадо боевых слонов.

Вниз с площадки вела винтовая лестница. Железная, но хлипковатая на вид. Кроме того тут был гидравлический лифт, но в его кабине едва помещались пятеро штурмовиков, да и ходил он довольно медленно. Пришлось опять же уступить его бойцам с тяжелым вооружением. А лестница оказалась длинновата. Сбегая по ней, я старался не думать о том, как буду карабкаться обратно наверх.

Лейтенант коршуном слетела вниз, обогнав меня на предпоследнем круге. Внизу была такая же круглая площадка, только вымощенная камнем. Она частично врезалась в башню примерно на половине ее высоты.

У схода с лестницы стоял на посту один-единственный солдат с трехлинейкой. Молодой, в новенькой форме и с неуверенностью во взгляде. Типичный новобранец. Кроме него, тут были лишь те двое гражданских, что обслуживали мачту. Если здешний офицер всерьез беспокоился о безопасности, ему следовало бы для начала выслать сюда хотя бы взвод солдат. На открытой всем ветрам площадке горгульи порвали бы эту троицу в момент и взорвали бы мачту раньше, чем их успели бы выбить отсюда.

— Где командир? — спросила лейтенант у солдата.

— Господин поручик внутри, ваше благородие, — ответил тот.

Лейтенант, окинув хмурым взглядом площадку, очевидно, пришла к тем же выводам, что и я, и приказала первой группе штурмовиков занять здесь оборону. Мое упавшее было мнение о нашем импульсивном лейтенанте несколько восстановилось. По крайней мере, у нас оставался путь к отступлению, когда что-то пойдет не так. В том, что оно пойдет не так, я даже на миг не усомнился.

Не дожидаясь отстающих, лейтенант решительно направилась дальше. Солдат озадаченно посмотрел ей вслед. Я похлопал его по плечу и дружеским тоном посоветовал держаться позади штурмовиков. Подвиги — это их епархия, а не наша. Главная задача армии — и это объявлено официальным правительственным указом! — выиграть войну, а мертвые на этой войне всегда в проигрыше.

С площадки вниз вела широкая лестница, на этот раз каменная и основательная. Она располагалась снаружи башни, но ее прикрывала высокая стенка и, если бы не небо над головой, можно было бы подумать, что это уже вход внутрь. На самом же деле лестница выходила на другую открытую площадку, втрое больше первой. Каменные зубцы придавали ей облик старинной башни и одновременно служили отличными укрытиями.

Едва мы спустились на площадку, как в стене распахнулась двустворчатая дверь. Из нее вышел подтянутый и очень хмурый поручик.

— Итак, что вам угодно, лейтенант? — сходу осведомился он.

— Мне угодно, поручик, чтобы вы немедленно открыли ворота, — сказала лейтенант. — И впустили людей в город. И, кстати, здравствуйте.

Тот едва заметно кивнул, изображая ответное приветствие, и сухо ответил:

— Сожалею, но не могу.

— Но они там все погибнут!

Не похоже, чтобы на поручика это произвело впечатление.

— Им не обязательно там оставаться, — сказал он. — Пусть идут в обход. За городом разбит целый лагерь для таких, как они.

— Они не в том состоянии, чтобы идти дальше, — возразила лейтенант.

— А мы не в том состоянии, чтобы рисковать, — ответил поручик. — У меня тут недостаточно людей, чтобы удержать открытые ворота в случае серьезной атаки.

— Теперь достаточно!

Лейтенант указала на свой отряд. Поручик окинул нас мрачным взглядом. В его глазах отчетливо читалось: "да пошли бы вы все нахрен вместе с этими беженцами!", но у штурмовиков была репутация людей, с которыми в таком тоне лучше не разговаривать.

Разумеется, дисциплинарный устав и для них писан. Другое дело что на линии фронта штурмовики обычно не живут так долго, чтобы жандармы успели завести дело, выслать наряд и найти на том же фронте проштрафившегося бойца. Была у меня знакомая машинистка в бюро учёта, так она рассказывала, что половина подобных дел закрывалась с формулировкой "убит в бою". Это не говоря уже о том, что сама идея выдернуть человека из кровавой мясорубки и отправить его в тыл, пусть даже и на гауптвахту, воспринималась как наказание только самыми фанатичными бойцами. Таких, кстати, среди штурмовиков хватало, и всё же лучше было их не провоцировать.

— Видите ли, лейтенант, у меня приказ, — пустился поручик в объяснения. — И даже не от коменданта города, а звонил лично командующий фронтом. Он приказал немедленно закрыть все входы в город и посторонних на вверенную мне территорию не допускать. Так что я очень извиняюсь, но никак не могу выполнить вашу просьбу.

— Хорошо, дайте мне телефон и у вас будет другой приказ, — сказала лейтенант.

— Сожалею, но я не могу предоставить доступ к служебной связи посторонним лицам, — ответил поручик. — И, кстати, о посторонних. Я пока еще не видел вашего приказа о назначении на эту позицию. Надеюсь, он у вас с собой.

— Мне не нужен отдельный приказ, чтобы спасать людей, — резко ответила лейтенант.

— То есть, у вас его нет, — констатировал поручик. — В таком случае, я вынужден попросить вас покинуть вверенную мне территорию. И немедленно.

Он повернулся, явно давая понять, что разговор окончен.

— Арестовать! — коротко рявкнула лейтенант.

Удивились, по-моему, вообще все. Даже у боцмана лицо вытянулось. Тем не менее, действовали штурмовики быстро и точно. Поручика и с ним еще двух солдат за дверью разоружили и скрутили раньше, чем тот успел произнести до конца фразу:

— Да как вы смеете?!

— Смею, — сказала лейтенант. — Вторая группа, занять позицию и никого не пропускать. Третья группа, за мной.

Резко мотнув головой, она быстрым шагом вошла внутрь. Бойцы из третьей группы последовали за ней и прихватили с собой арестованных. Наша группа спешно занимала позиции. Боцман отрядил по паре штурмовиков на каждый угол, а гренадерам поручил охранять лестницу.

Мне достался выступ слева. Его прикрывали два каменных зубца с широкой щелью между ними. Через щель я мог держать под прицелом и ворота, и узенький мостик, который протянулся над крышами домов от ворот к башне. Выход на него был прямо подо мной.

Солдаты на стене смотрели в нашу сторону. Подозреваю, что они заметили происходящее и даже не знаю, что бы я стал делать, если бы они решили отбить своего офицера. Лейтенант могла чудить, сколько ей угодно? но я по своим стрелять не собирался. Судя по взглядам, которыми перебрасывались штурмовики, их посещали те же сомнения.

К счастью или сожалению, времени на междоусобицу у нас попросту не оказалось. На захват башни у третьей группы ушло всего несколько минут. Ни одного выстрела изнутри не прозвучало. Затем хриплый голос из мегафона, висящего под парапетом, громко объявил повышенную готовность. Солдаты на крепостной стене разбежались по своим постам. Я облегченно выдохнул. Створки ворот дрогнули и с тихим, но отчетливым лязгом пришли в движение.

А беженцы всё еще ковыляли к воротам!

— Живее, растяпы хреновы! — заорал на них голос из мегафона.

По развалинам ближайшего квартала уже мертвецы бежали. Справа дружно рявкнули пушки. Мертвецы сразу попали под накрытие. Три разрыва взметнули вверх фонтаны из земли и трупов. Еще один снаряд прилетел чуть левее. Я взглянул через прицел.

Половина раскиданных мертвецов поднималась обратно. Над колонной опять мелькнул черный флаг и на этот раз я успел разглядеть знаменосца. За шеренгой рослых мертвецов прятался маленький щуплый старикашка. Он был на целую голову ниже своих телохранителей, а уж если бы двое из них встали поплотнее плечом к плечу, он бы за ними мог цыганочку с выходом изобразить, и никто бы этого не увидел.

— Боцман, — позвал я. — Вижу шамана в голове колонны, но не могу его подстрелить. Прячется за мертвецами.

— Понял, — отозвался тот и послал гонца в наблюдательную будку.

К стене башни лепился узенький балкончик. Гонец промчался по ней, стараясь не смотреть вниз, и пропал из виду. Второй залп из пушек пришелся по хвосту колонны, а потом артиллеристы принялись целенаправленно утюжить ее голову. Вскоре мертвецы сбились с шага, и побрели вперед уже своей обычной шаркающей походкой. Зенитная батарея опустила стволы и открыла по ним огонь. Со стены доносился треск винтовочных выстрелов.

Беженцы — наконец-то! — добежали до ворот и, едва переступив заветную линию, устало падали на колени или опирались о створки. Остальные из последних сил напирали на них сзади и в воротах началась давка. Мегафон орал матом в три этажа, призывая усталых людей сделать еще хотя бы сотню шагов.

Под аркой распахнулась дверь. Она была выкрашена в цвет камня и, пока не открылась, я ее и не заметил. Из двери выскочили солдаты. Они погнали беженцев дальше, не стесняясь раздавать пинки и подзатыльники. Колонна вновь кое-как пришла в движение. Всё новые и новые группы беженцев вливались внутрь. Они проходили под аркой, мимо домов с заколоченными окнами, и снова искали место, где можно было бы упасть. Некоторые падали прямо на мостовую.

Гонец прибежал назад и доложил, что на флангах наступают еще две колонны нежити. Между ними замечены мутанты числом около тысячи, а, кроме того, разведка доложила о появлении демона. В общем, если добавить к этому вьющихся в небе горгулий, то дело выглядело настолько плохо, что пора было убедить нашего лейтенанта закрыть ворота обратно.

Кому-то это удалось. Створки ворот опять поехали навстречу друг другу. Отстающие беженцы, крича и толкаясь, полезли вперед. Над ними проскользнули горгульи и сходу врезались в толпу.

Под аркой началась бойня. Горгульи рвали людей когтистыми лапами и протыкали насквозь ударами хвостов. Беженцы орали так, что их наверху башни было слышно. Кто-то пытался отбиваться чем под руку подвернулось, но большая часть разбегалась и расползалась кто куда. Двое метнулись в ту дверь, откуда выскочили солдаты. Следом змеей скользнула горгулья. Она задела хвостом створку двери и та захлопнулась за ней.

— Снайперы, огонь по горгульям! — скомандовал боцман. — Остальным ждать команды.

— Ждать, пока их там всех перебьют, — тихо проворчала Седьмая.

Пулеметчицы обосновались недалеко от меня и я все слышал. Боцман, думаю, тоже, но он сделал вид, то нет. Хотя Седьмая зря ворчала. Горгульи — чертовски умные твари. Умнее их только демоны. Может быть, есть и еще кто-то, но я про таких не слышал. Горгульи прекрасно понимали, что как только они перебьют людей вокруг себя, их тотчас покрошат из пулеметов, и потому постоянно ввинчивались в толпу. Там и снайперу-то работать тяжело.

Своей первой целью я наметил горгулью с синей полосой вдоль спины. Нанося удар, она высоко вскидывалась над жертвой, и потом всей массой обрушивалась на нее сверху. Наметил ее, как оказалось, не только я. Когда горгулья в очередной раз вскинулась, я выстрелил один раз, а она дернулась дважды. У нее еще хватило сил бросить в мою сторону яростный взгляд, прежде чем рухнуть мордой вниз на мостовую.

— За мной! — раздался снизу голос лейтенанта. — Вперед!

Из дверей башни на улицу выдвинулась третья группа почти в полном составе и с ними еще десяток солдат. Последними командовал унтер с саблей в руке. Расталкивая мечущихся в панике беженцев, они пробивались вперед, туда, где горгульи рвали людей, а сами люди разрывались между желанием спастись самим и спасти свой скарб. Причем, на мой взгляд, второе желание у них преобладало.

У лейтенанта на плече висел армейский вещмешок, из которого торчала красная коробка. Похоже, та самая, из Погорелово. Лейтенант на ходу сдернула вещмешок с плеча, и тут ее саму сбили с ног беженцы. Чуть не проскакали по ней. Двое штурмовиков тотчас бросились на помощь своему офицеру. Нетерпеливые беженцы, отхватив суровых тумаков, шустро уковыляли навстречу своему спасению. Лейтенанта поставили на ноги и она первым делом проверила — не пострадала ли коробка.

Над воротами замолотили пулеметы. Обогнав мертвецов, на нас волнами мчались мутанты. К пушкам справа присоединились еще две батареи слева. Потом в тылу рявкнуло что-то могучее. Над нами просвистел снаряд. Он финишировал между второй и третьей волной мутантов.

Рвануло так, что даже башня содрогнулась. Я рефлекторно вцепился в каменный зубец, а потом так же поспешно отпрянул, испугавшись, что он сейчас кувырнется вниз, и я вместе с ним. Зубец устоял. На месте взрыва осталась огромная воронка, а клочья мутантов расшвыряло по всему полю боя. Их это не напугало. Да что там! Я сам видел, как один мутант на бегу поймал пролетавшую мимо ногу и помчался дальше, обгладывая ее на ходу. Меня передернуло.

К этому моменту створки ворот сошлись уже наполовину и вдруг остановились. Голос в мегафоне перешел на семиэтажный мат. Редкие вкрапления нормальных слов призывали хоть кого-нибудь пройти в дверь под аркой и выяснить, какого нехорошего слова там случилось с гидравликой. Это была та самая дверь, куда недавно нырнула горгулья.

— Да чтоб вас всех! — проворчал я, одновременно выбирая себе цель.

Ею стала горгулья, метнувшаяся к воротам добить раненого бродягу. Тот очухался и пытался уползти за ворота. Я успел чуть раньше, но тому бродяге благодарить меня всё равно было не за что. Уже мертвая, горгулья рухнула прямо на него, придавив беднягу к земле. Он пытался выбраться из-под нее, но безуспешно. А мутанты были уже близко. Если нужно, эти уродцы по части бега запросто могли заткнуть за пояс гепарда. Огонь со стен выкашивал их пачками, но остановить не мог.

— Ну же, боцман, — нетерпеливо прошептала Седьмая.

Тот застыл подобно памятнику самому себе, и внимательно смотрел куда-то вдаль. Судя по выражению лица, увиденное там ему сильно не нравилось. Впрочем, если бы боцман посмотрел вниз, он бы точно так же скривил физиономию.

Штурмовики кое-как пробились к горгульям. Стреляя в упор, они выбивали одну тварь за другой, и между делом оттаскивали назад тех, кто не мог уползти сам. Солдаты с унтером прорывались к двери под аркой. Две горгульи бросились наперехват.

Одна сдохла сразу, но успела забрать с собой двоих — солдата и какую-то бродяжку, которую этот солдат пытался вытащить. Другая взлетела на опрокинутую повозку. Унтер замахнулся на нее саблей. Горгулья разинула пасть и зашипела. Моя пуля прилетела ей прямиком в лоб. Горгулья захлопнула пасть и навернулась с повозки на мостовую. Унтер тотчас ловко перескочил через нее. Извернувшись, горгулья из последних сил цапнула унтера за ногу. Тот вырвался и, прихрамывая, поскакал дальше.

Солдаты дружно набросились на горгулью и закололи ее штыками. Молодцы, конечно, только унтер-то ускакал вперед в одиночку. Солдаты рванули было следом, но их оттеснили назад беженцы, увидевшие возможность унести ноги. За ними погналась горгулья. Пока солдаты растолкали беженцев и подняли на штыки крылатую бестию, унтер добрался до двери. Та сама распахнулась ему навстречу. Изнутри ударил хвост, проткнул унтера насквозь и уволок тело внутрь.

— Отряд! — громко скомандовал боцман. — Целься по мутантам!

Первая волна уродцев была уже на подходе. С башенок над воротами вниз хлынули струи пламени, очертив перед входом огненный круг. Мутанты бесстрашно сигали прямо в огонь и с визгом выскакивали по эту сторону. Солдаты под аркой попятились. Трое нырнули за повозку.

— Пли! — скомандовал боцман.

Наш дружный залп уложил всех мутантов под аркой. Солдаты осмелев, снова рванули к двери. Из огня вылетели новые мутанты. Новый залп выбил и этих, но дальше пошел какой-то нескончаемый поток.

Мутанты выпрыгивали из огня, тряся лапами, и тотчас рассредоточивались. Одни уносились вперед огромными скачками, другие ловко карабкались по стенам, третьи как бежали, так продолжали бежать. Выстрелы укладывали их на мостовую, и скоро та окончательно скрылась из виду под ковром из мертвых тел, а мутанты всё продолжали прибывать.

Хорошо хоть с горгульями к тому времени внизу управились. Уцелевшие беженцы уносили ноги. Некоторые упрямо тащили за собой свой скарб. Один целую тележку катил, но штурмовики тотчас конфисковали ее, чтобы устроить баррикаду. Беженец из-за нее чуть в драку не полез. Вовремя одумался. Обстоятельства не располагали к долгим уговорам, так что он в лучшем случае получил бы прикладом по голове. В худшем — стал бы частью баррикады. Горгульи с их широкими крыльями туда вообще идеально вписались.

Особенно когда с той стороны тоже начали стрелять.

— Опять культисты, что ли? — спросил я, пытаясь разглядеть хоть что-то за аркой.

Черный дым стелился по самой земле. В нём мелькали какие-то тени, слишком крупные для мутантов. Седьмая дала по одной тени короткую очередь и та рухнула на землю.

— Что бы там ни было, оно смертно, — сообщила она.

Я тихо хмыкнул. Вообще-то, при должном старании смертно всё. Это там у себя в аду демоны могли творить что им вздумается, а тут, как говорится, наш мир — наши правила. Вот только некоторые более смертны чем другие. Например, простые солдаты.

Внизу их оставалось шестеро и они в очередной раз попытались прорваться до двери под аркой. Собственно, им надо было всего лишь пробежать вдоль стены буквально метров двадцать. Даже не отстреливаясь. Штурмовики мгновенно валили любого мутанта, который хотя бы морду повернул в их сторону. Стрелки противника в дыму палили практически наугад. Пули так и щелкали по стене. И всё равно до двери добрались только трое.

На пороге их никто не встречал. С оружием наготове солдаты один за другим исчезли внутри и закрыли за собой дверь. Не знаю, справились ли они с горгульей, но с ремонтом — точно нет. По крайней мере, за то немногое время, что нам осталось.

Идеально черная молния ударила в правую башенку над аркой и разнесла ее по камушку. Камушки — некоторые очень приличного размера! — падали вниз и пришибли несколько мутантов. Один как раз остановился и оглянулся. Тут его и накрыло. С одной стороны из-под камня осталась торчать перекошенная морда, с другой — ноги.

— Это еще что за чертовщина? — вслух удивился я.

— Это демон! — восторженно прошептала Седьмая.

И на этот раз боцман не стал ее поправлять. Вторая молния хлестнула по стене. Пройдя аккурат над низким парапетом, она ударила в лафет крайней зенитки. Легкая пушчонка аж подскочила. Ствол согнулся, точно оплавленная свеча. Двоих зенитчиков сбросило прочь со стены.

А самое прискорбное, что молния прилетела откуда-то из затянутой дымом области перед самыми воротами. Сейчас там рвались снаряды и туда же строчили пулеметы. Судя по тому, что мне удавалось разглядеть, палить туда можно было хоть с закрытыми глазами — в кого-нибудь да попадешь! — но демона среди жертв не оказалось. Едва отгремели разрывы, как еще одна молния хлестнула по стене. На этот раз она пришла еще ниже и угодила в парапет. Летящие камни заставили зенитчиков попрятаться.

— Сейчас появится, — громко сказал боцман. — Все помнят, что делать?

— Так точно! — дружно рявкнули в ответ штурмовики.

В ворота вошел демон. Этот был похож на человека в костюме ящерицы, только метров пяти ростом. Точно сказать было сложно, демон сильно сутулился. Черная чешуя сверкала на солнце. Мне она сразу напомнила обсидиан, но наверняка была куда прочнее. Демон окинул нас всех долгим тяжелым взглядом. На секунду все замерли. Словно оцепенение какое-то нашло.

— П-пли! — рявкнул боцман.

Прозвучало так, будто он вначале кляп выплюнул. Наш отряд дружно вздрогнул. Потом привычка к дисциплине превозмогла наваждение. Сказано "пли!", мы и вдарили из всех стволов. Демон аж покачнулся. Пулеметная очередь хлестнула его по морде. Демон отпрянул, закрывая ее правой лапой. Складки на запястье разошлись веером, формируя щит.

— Бить по глазам, боцман? — уточнил я, одновременно вглядываясь в прицел.

Щит получился не сплошным. В нём оставались узкие щели, через которые демон мог смотреть, но и через которые его можно было достать.

— Можно, — отозвался боцман. — Надо найти его слабое место.

— То есть, вы не знаете, где оно?! — воскликнул я.

Моя вера в благополучный исход этой нашей операции, и без того низкая, стремительно нырнула на самое дно и разбилась об него вдребезги.

— Пока нет, — спокойно ответил боцман.

Демон шагнул вперед, переступая через груду трупов. Сверху хлынула струя пламени. Демону от него вреда никакого, даже не поморщился, а вот мутанты, которые примчались вслед за ним, зажарились на месте. В ответ демон вскинул левую лапу. Меж пальцев проскользнул разряд, и через мгновение из него родилась молния. Ярким зигзагом скользнув по стене, она достала до огнемета. Тот взорвался. Пламя охватило площадку над воротами. Горящий солдат с воплем полетел вниз.

Проводив его взглядом, я мельком взглянул на наших внизу. Лейтенант спешно доставала красную коробку. Штурмовик смахнул мусор с борта повозки перед ней. Демон сделал еще шаг. Лейтенант поставила коробку на расчищенное место. Демон замахнулся левой лапой. Молния прошила баррикаду насквозь и штурмовик, который расчищал площадку, улетел прочь, сгорая в черном пламени.

Лейтенант откинула крышку коробки. Внутри была роза. Здоровенный такой куст в керамическом горшке. Стоило мне присмотреться и я тотчас увидел его так отчетливо, словно бы тот стоял прямо передо мной. Хотя, пожалуй, нет. Отчетливо я видел только цветы, а стебли, листья и всё прочее сливались в зеленую массу, как им и положено выглядеть на расстоянии.

Цветков на кусте было девять, и каждый без преувеличения был совершенен. Изогнутые, словно крылья, белоснежные лепестки с золотой каймой по краям образовывали такой совершенный цветок, какой может быть только на картине, причем, на картине исключительно гениального художника. Вокруг куста вспыхнуло золотистое сияние. Оно было едва уловимым, так что глаз отмечал скорее даже не столько его присутствие, сколько его влияние. На кусте полностью отсутствовала тень.

Я, по правде говоря, никогда не был любителем цветов, предпочитая им ту растительность, которую можно превратить в гарнир или холодную закуску, но в тот момент я настолько залюбовался этой розой, что буквально забыл обо всем. Включая демона и сражение вокруг. Запах гари и пороха исчез, растворившись в приятном аромате. Хотя спроси меня тогда, чем это пахнет, я бы затруднился ответить. Аромат, казалось, разбивался на множество вкусных запахов, каждый из которых я обонял всего мгновение, но успевал осознать его, прежде чем тот сменялся другим.

Казалось, само время остановилось, чтобы я смог вдоволь налюбоваться этим чудом, потому что когда я вспомнил, что у нас тут, вообще-то, идет бой, то всё и все были там же, где они были, когда я бросил вниз мимолетный взгляд.

— Бог ты мой, — прошептала Седьмая, тоже глядя на розу. — Это же ангел!

Глава 3

Думаю, я не сильно погрешу против истины, если скажу, что очень мало в нашем мире тех, кто не слышал о розе-ангеле. На фронте таких вообще нет. Некоторых новобранцев призывали из таких глухих деревень, что они про сапоги впервые узнали только по прибытии в полк, но даже они про ангела к тому моменту не по одному разу слышали.

А вот вживую видели немногие. Я так точно увидел ее впервые. Говорят, роза-ангел — самая редкая штука на старушке Земле. Хотя, как утверждали ученые, произрастала она практически где угодно: начиная от выжженных демонами пустошей, где вообще ничего больше не растет, и заканчивая снежными равнинами заполярья. Прошлой осенью газеты писали, что моряки нашли цветущего ангела прямо в Финском заливе, на камне в полукилометре от берега. Вот только улыбалась такая удача буквально единицам, причём улыбалась ровно один раз.

Где бы ни находили розу, куст всегда был один-одинёшенек. Более того, те же самые ученые так и не выяснили, как эта роза размножалась. Впрочем, возможно, что она и не размножалась вовсе. Мутировала из какого-нибудь обычного растения или, как говорили, хотя и не утверждали наверняка, святые отцы — появлялась чудесным образом там, где это было необходимо.

Впрочем, необходимо это было абсолютно везде. Наугад ткните пальцем в глобус, и точно попадёте в место, где ангел нужен вот прямо сейчас и буквально позарез. Это для нас роза — чудо чудное, а нечисть ангела на дух не переносила. И чем выше тварь в адской иерархии, тем паршивее она себя чувствовала в его присутствии.

Когда демон увидел розу на баррикаде, его аж всего перекосило. Словно из брандспойта окатили святой водой. Закрываясь лапами, он попятился назад. Прямо в пламя.

— Ура! — прокатилось над стенами.

Ура-то оно, конечно, ура, вот только мутанты продолжали наседать. Кривились, рычали, забегали с флангов, ужимаясь по самой стене, лишь бы быть подальше от ангела, но упрямо пёрли вперед. Так собаки бросаются на медведя. И страшно, и мясо жесткое, и шкура толстая, да и пахнет препротивнейше, но хозяин сказал: надо!

Затем в открытые ворота волной хлынули живые мертвецы.

— Логично, — хмуро бросил боцман. — Этих ангел не остановит.

Мёртвым-то уже всё едино. Хоть ангел, хоть пули, хоть огонь. Многие горели, но упрямо топали вперед, пока не сгорали и не падали под ноги идущим следом. Вскоре все пространство под аркой оказалось завалено горящими трупами.

Теперь, оглядываясь назад, я уверен, что так оно и было задумано с самого начала. Тогда-то мы обрадовались этой печке. Мутанты из-под арки уже не выскакивали, а выкатывались на нашу сторону, завывая от боли и пытаясь сбить пламя со шкуры. Некоторых даже добивать не пришлось. Вот только и мы не могли прорваться к механизму управления воротами. Возможно, туда был какой-то другой путь, но в хаосе боя о нем никто не вспомнил, и ворота так и остались открытыми.

Сверху упала огромная тень. Над нами проплывал "Орёл". Вокруг него вились горгульи. "Орел" огрызался короткими пулеметными очередями, но без поддержки с земли ему приходилось туго. А нам внизу было, увы, не до него.

Две пули одна сразу за другой щелкнули по каменному зубцу. Первая рикошетом ушла в соседний зубец и там застряла, а вторая просвистела у меня над самым ухом. Стреляли снизу, из-под арки.

— А там не слишком жарко для культистов? — проворчал я, высматривая стрелка.

Мертвецы, конечно, не дрова, но горели неплохо. Где-то поярче, где-то похуже, но в целом обычный человек, такой, как я, например, под аркой мог разве что быстро пробежать или, точнее, проскакать по "островкам" из уже прогоревших тел. Причем лично я бы не поставил денег на то, что этот человек даже так сумел бы выбраться оттуда невредимым.

Тем не менее фигуры в пламени мелькали вполне себе человекообразные. Вот только двигались они слишком неспешно для человека, у которого в самом буквальном смысле земля горит под ногами. При взгляде через прицел я также заметил, что все они низкорослые и покрыты короткой красноватой шерстью.

— Ёшкин же кот! — прошептал я, и уже громче доложил: — Под аркой бесы!

— Принесла нелегкая, — проворчал боцман.

Бесы тоже боялись ангела и не смели к нему приближаться. Другое дело, что они и оттуда могли его достать. Каждый бес держал в руках винтовку. Обычную нашу трехлинейку. Ее, в отличие от своей шкуры, бесы берегли от огня и держали повыше. Это, конечно, сказывалось на их меткости, но бесы и без того считались паршивыми стрелками. Они просто палили в нашу сторону. Иногда попадали.

Штурмовиков за баррикадой выбивали одного за другим. Укрытие из нее оказалось так себе. Особенно если то и дело бесстрашно высовываться из-за него.

— Не хочу показаться паникером, — сказал я. — Но не лучше ли им отступить к нам? Арку мы и отсюда под прицелом держим, а там их всех перестреляют.

А потом и до нас доберутся. Но эту мысль я озвучивать не стал, чтобы действительно не показаться паникером.

— Ангел отсюда арку не закроет, — быстро отозвалась Седьмая. — У него дальность метров тридцать.

— Демон удрал дальше, — заметил я, одновременно пытаясь поймать в прицел одного слишком шустрого мутанта.

Тот лихо промчался по стене под аркой и шмыгнул за дом. Сейчас его скрывала толстая труба из кирпича, но дальше мутанту всё равно предстояло пересечь открытое пространство и там я собирался его подловить.

— Демон просто испугался, — ответила мне Седьмая. — Но он вернется.

После этой фразы ничего не прозвучало, но отчетливо ощущалось: скорее бы! Я тихо, чтобы не сбить прицел, вздохнул. Нет, в том, что он вернется, я тоже ни секунды не сомневался. Другое дело, что лично я предпочел бы, чтобы это случилось как можно позже. К сожалению, в высшей инстанции прислушались к ее молитвам, а не к моим.

Мутант всё-таки решился рвануть через открытое пространство. Я его подстрелил. Короткая очередь хлестнула по стае, выкатившейся из-под арки, и пулемет замолк. Я оглянулся. Пулеметчицы, стоя на коленях, торопливо заправляли новую ленту. При этом обе держали спину прямо, как на параде.

— Эй, у пулемета! — окликнул я. — Пригнитесь!

— Так неудобно, — отозвалась Восьмая.

— Если подстрелят, будет еще неудобнее, — сказал я.

Словно подкрепляя мои слова, по зубцу рядом с Восьмой щелкнула пуля. Барышня только недовольно дернула головой. Я выглянул наружу. На углу стоял на колене рыжий бес. В руках он держал винтовку и целился в нас. Я тотчас прицелился в него, но кто-то за баррикадой успел раньше. Пуля отшвырнула беса назад, на груду трупов, и та вдруг подалась навстречу, чтобы принять убиенного в свои объятия.

Я мотнул головой. Ёшкин кот, мне не показалось! Пласт горящих мертвецов съехал на подстреленного беса, похоронив его под собой, и пополз дальше. Всю эту мертвую массу толкал вперед демон. Самолично. Наверное, хотел показать нам, что он еще в деле. Если так, то он зря старался. Лично я, когда увидел армию, что шла за ним, забыл про демона напрочь.

В ворота вливалась целая река из бесов и мутантов. Пара ручейков из этой реки тотчас устремилась наверх. Бесы скакали по лестницам, мутанты лезли прямо по стене. Солдаты на воротах дали последний залп и рванули прочь. Один на бегу махнул нам рукой, явно предлагая сделать то же самое. Еще и кричал что-то. За трескотней выстрелов я разобрал всего одно слово:

— Бегите!

Разумный совет, надо заметить. Штурмовики внизу, и те назад сдали. Мутанты живой волной нахлынули на баррикаду и разметали ее в щепки. Бесы забрались на ворота и палили оттуда по нам. Пули так и щелкали по зубцам. Я быстро оглянулся по сторонам и чуть не взвыл! Бежать было уже поздно.

Внизу нас бы в дверях встретили и там же съели. Причальную мачту заняли горгульи. Тамошний часовой забыл мой совет, высунулся вперед и погиб первым. Штурмовики дали залп, отправив несколько тварей обратно в ад, а потом горгульи задавили их числом.

— Держать позицию! — скомандовал боцман.

По правде говоря, нам, похоже, больше ничего и не оставалось. По крайней мере, пока "Орел" не придет за нами, а дирижабль еще только разворачивался. Впрочем, боцман тотчас порушил даже эту призрачную надежду.

— Надо продержаться, пока не прибудет подкрепление, — сказал он.

Я не удержался и уточнил:

— А оно прибудет?

— Обязательно, — уверенно ответил боцман. — Как только коменданту доложат о демоне, он должен отправить сюда роту штурмовиков или инквизиторов.

— Штурмовики уже здесь! — гордо заявила Седьмая.

Длинная пулеметная очередь срезала сразу десяток бесов на лестнице. Трупы покатились вниз по ступенькам. Новые бесы ловко прыгали через них. Самые шустрые при этом еще успевали палить в нашу сторону.

— Если ему доложат как мы тут отличились, он должен прислать целый батальон, — громко проворчал кто-то из штурмовиков.

Боцман не ответил. Демон взмахнул лапой. Поверх голов мутантов сверкнула черная молния. Она ударила в дверь башни и вышибла ее.

— Весь огонь по демону! — скомандовал боцман. — По морде!

К моему удивлению, голос у него был абсолютно спокоен. Демон завел левую лапу за спину, словно замахиваясь для удара, а правой прикрыл морду. Складки снова развернулись, образуя веер-щит. Пули били по нему с такой силой, что в буквальном смысле пришпилили щит к морде. Потом стрельба стихла. Мы спешно перезаряжали оружие. Демон оторвал лапу от морды вместе с клочьями мяса и оглушительно заревел.

— Не похоже, чтобы он берёг лицо, — констатировал боцман.

На мой взгляд, демон вообще себя не щадил. Мало кто из наших генералов командовал как он, стоя под градом пуль на передовой.

Отчаянный вопль из мегафона возвестил, что враг уже внутри башни. Снаружи, впрочем, тоже. Мутанты карабкались к нам прямо по стене. По кирпичной кладке у них получалось даже быстрее, чем по каменной. Со стены по нам палили бесы, не давая толком высунуться. Уж не знаю, почему демон попросту не сбрил парапет своими молниями — да и нас заодно с ним — но бесы под его присмотром тоже неплохо справлялись. Неплохо для бесов, разумеется. Будь там армейские стрелки, нас бы тут уже не было.

И тем не менее штурмовики погибали один за другим. Некоторые падали вниз. Мутанты ловили тела и разрывали их в клочья. Других успевали оттащить назад. Меж ними метался санитар. Раненых уже не уносили внутрь, да и сложно сказать, где было безопаснее. Бой шел по всей башне. Из мегафона доносились выстрелы, крики и дикий, полный злобы, вой.

Слева от демона появился бес покрупнее прочих, да и одет богато: старинный камзол, расшитый золотом, штаны с галунами, сабля с золотым эфесом. Явно не рядовой боец. Моя пуля вышибла ему мозги. Труп беса еще не упал на настил, а с десяток его подчиненных уже сцепились между собой, деля "наследство" покойного. Демон коротко рыкнул, и они побежали дальше.

— Вот тварь, — тихо прошептал я.

Не то чтобы это что-то серьезно меняло в нашем неудачном раскладе, но я успел привыкнуть к мысли, что гибель командира всегда на какое-то время отвлекала бесов. Руки тем временем привычно перезаряжали винтовку, а я бросил взгляд по сторонам.

Посреди площадки, раскинув руки, лежал боцман. Я даже не заметил, когда его подстрелили. Санитар стоял на коленях перед своим последним пациентом, уткнувшись в него лицом, и не шевелился. Пациент, кстати, тоже.

Гренадер в порванном мундире сам себе бинтовал правую руку. Лицо у него было таким бледным, словно смерть уже стояла над душой. Мол, сейчас закончишь бинтовать, и пойдем. А если шальная пуля прилетит в твой ранец со взрывчаткой, что ты так опрометчиво бросил рядом, то я сразу и остальных заберу, чтоб два раза туда-сюда не мотаться.

От последней мысли меня передернуло. Я взглядом указал на ранец. Гренадер меня понял, но понял неправильно. У штурмовиков вообще своя логика, а гренадеры — практически самые на голову сдвинутые. Хуже них только огнеметчики! Вот и этот сунул руку в ранец и чем-то там громко щелкнул, а потом ногой толкнул ранец ко мне. По его глазам я сразу понял — сейчас эта штука взорвется.

Схватив ранец, я метнул его через парапет и только потом подумал, что делать это под шквалом выстрелов с той стороны — не самый разумный поступок. С другой стороны, а что мне еще оставалось? Бомба ждать не будет. Она и так даже до земли не долетела. Какой-то мутант поймал ранец на лету и тотчас рвануло. Мутанта буквально впечатало в стену, размазав по ней тонким слоем, а всех прочих взрывной волной смело со стены. Визжащие уродцы попадали на мостовую.

— Отлично сработано, Глаз, — бросила Седьмая в перерыве между очередями.

Я только хмыкнул. Моя "отличная работа" выиграла нам секунд пятнадцать-двадцать, не больше. Слишком мало для того, чтобы отбить у горгулий причальную мачту. Да, хотя бы просто взобраться на нее!

Впрочем, по другую сторону от мачты к башне лепилась наблюдательная будка. От нас к ней вел узкий балкончик. Сама будка была оформлена в виде небольшой башенки с открытой площадкой на крыше. Туда вела металлическая лесенка. Оттуда "Орел" вполне мог бы нас забрать, а выступ башни частично прикрыл бы его от бесов и демона.

— Надо отходить! — крикнул я, стараясь перекричать стрельбу.

— Без приказа?! — отозвалась Седьмая таким тоном, словно я предлагал ей нечто непристойное.

— К тому же отступать уже некуда, — спокойно добавил штурмовик, занимавший позицию дальше за пулеметчицами.

Вскинув карабин, он дважды быстро выстрелил и тотчас снова укрылся за парапетом.

— В наблюдательную будку! — отозвался я, для точности махнув рукой в ее направлении.

Этот жест чуть не стоил мне указательного пальца. Пуля просвистела так близко, что я ее почувствовал.

— Там у нас больше шансов продержаться до подхода подкреплений, — добавил я приемлемую для штурмовиков версию; сам-то я рассчитывал исключительно на нашего "Орла". — А здесь нас сейчас числом задавят.

— Хорошая идея, — согласился всё тот же штурмовик. — Только надо наших в башне предупредить, чтоб туда же отходили.

— И получить приказ оставить позицию у лейтенанта, — строгим тоном добавила Седьмая.

Точь-в-точь моя первая учительница. Секундой спустя между зубцов появилась голова мутанта. Штурмовик ткнул его штыком в глаз. Мутант заверещал и пропал из виду.

— Дайте мне пару минут! — сказал раненый гренадер и метнулся ко входу в башню.

Эх, я бы дал, да где их взять?! Самые шустрые мутанты уже вскарабкались до нашей площадки. Трое штурмовиков в упор били тех, кто лез к нам. Бесы, стреляя на ходу, наступали по мостику. Пулемет выкашивал их, но место павших тотчас занимали новые. Я уже не выбирал цели и стрелял в любого, кто попадет на прицел. Ну и какие тут пара минут?

Гренадер только и успел, что до двери добежать. Распахнув ее, он дважды выстрелил внутрь и захлопнул дверь обратно, привалившись к ней спиной.

— Там уже бесы, — спокойно сообщил гренадер.

Один из штурмовиков рухнул на площадку, зажимая рукой рану. На него тотчас прыгнул мутант. Штурмовик выхватил револьвер и выстрелил. Мутант рухнул рядом и больше не шевелился.

— Отходим! — громко скомандовал я. — Сейчас же! Это приказ!

— Ты теперь командир?! — отозвалась Седьмая в перерыве между двумя короткими очередями.

Прозвучало это с интонацией: "с какой стати ты тут раскомандовался?!"

— Я унтер-офицер! — рявкнул я. — И я приказываю отходить, рядовые!

Тот штурмовик, что ранее нашел мою идею перебраться в наблюдательную будку хорошей, без лишних слов хлопнул своего товарища по плечу и метнулся к раненому. Второй штурмовик медленно попятился, стреляя на ходу. Я для себя их так и назвал: Первый и Второй. Наверняка у них были совсем другие номера, а то и вполне заслуженные прозвища, но я их так и не узнал.

Первый рывком поднял раненого на ноги и поволок к балкону. По полу скользнули тени. Над ними промчались горгульи. Раненый палил по ним из револьвера. Потом ударили пулеметы "Орла". Пули крупного калибра прошивали тела горгулий насквозь. Всю стену над нами уляпали их кровью и ошметками. Те, кто не успели увернуться, попадали вниз.

Горгулья с белыми полосами на крыльях шмякнулась на пол прямо передо мной. Первый протащил раненого мимо нас, отпихнув ногой ее крыло. Раненый торопливо перезаряжал револьвер. Пустые гильзы со звоном падали на пол. Недобитая горгулья подняла голову и зашипела. Я пристрелил ее.

Гренадер привалился к двери плечом. Те, кто были внутри, очень хотели ее открыть. Дверь содрогалась от ударов, но гренадер оказался крепким парнем. Пулемет снова замолотил.

— Барышни! — закричал я. — Быстро сюда!

Седьмая и ухом не повела. Восьмая коротко отмахнулась. Мол, не до тебя сейчас, враги наступают. Хотя, собственно, именно поэтому барышням и следовало убираться оттуда немедленно. Черная как смоль горгулья спикировала прямо на Второго. Наверное, надо было помочь ему — судьба пулеметчиц всё равно была уже предрешена — но я выпустил три последние пули в мутантов, которые лезли через край. Затем волна уродцев захлестнула нашу недавнюю позицию.

Пулемет молотил до последнего. Восьмая, стоя на коленях, палила из револьвера прямо в морды уродам. Мутанты падали, но через парапет карабкались всё новые и новые. Потом стрельба смолкла. Гренадер махнул мне рукой и указал на балкон. Мол, уходи! Я коротко кивнул и побежал к балкону.

Там лежал раненый штурмовик. Первого нигде не было видно. Я поднял раненого и поволок по балкону. Он всё порывался пальнуть по мутантам, но никак не мог поднять револьвер. Я не оглядывался, но слышал их рычание за спиной.

До наблюдательной будки оставалось сделать всего пару шагов, когда сзади прогремел взрыв. Взрывная волна подхватила нас и буквально внесла внутрь. К счастью, металлическая дверь была открыта, а то бы нас по ней и размазало. Нас-то и о дальнюю стену будки так приложило, что в ушах зазвенело. Затем мы грохнулись на пол.

Когда в моей голове малость прояснилось, штурмовик был уже мертв. То ли шальная пуля прилетела, то ли свернул себе шею при падении, а, быть может, я очнулся не сразу, как мне тогда показалось, и штурмовик просто истек кровью. Ее, кстати, на полу натекло прилично, хотя, возможно, это была кровь двух солдат, чьи трупы лежали в углу будки. Мне тогда разбираться было некогда, да и света, прямо скажем, было маловато. Дверь оказалась закрыта — должно быть, ее захлопнуло взрывом — а единственная лампа под потолком едва горела.

Цепляясь за все, что подвернется под руку, я доковылял до двери. За ней, конечно, были мутанты, но за ней же был и "Орел". Несколько секунд я колебался. Затем всё же собрался с духом и осторожно приоткрыл дверь.

Мутантов за ней не оказалось, а вот "Орёл" всё еще висел в небе. Он горел. Вниз сыпались горящие ошметки. Вокруг вились горгульи, готовые наброситься на гибнущий дирижабль. Тот еще огрызался пулеметными очередями, но уже падал. Падал, кстати, прямо на меня. Точнее, падал он на наблюдательную будку, но пока я был внутри, для меня это было одно и то же.

Склонившись над штурмовиком, я торопливо обшарил его патронные сумки.

— Извини, приятель, — шепнул я. — Тебе уже не надо, а мне еще выбираться отсюда.

Штурмовик не возражал. Хотя не сильно я его и ограбил. Моей добычей стали всего пять патронов. У погибших солдат их было на порядок больше, но к германской винтовке нужны опять же германские патроны. Не фасону ради. У германских винтовок другой калибр. Наш-то ровнёхонько в три линии, а у них на пятнадцать сотых больше. Наша пуля в их стволе будет гулять, как пьяница между кабаками, и точно так же окажется в конце пути где угодно, но только не там, где надо.

Выбираться я решил через вторую дверь. Судя по расположению, она вела внутрь башни. На практике оказалось, что она вела в длинный темный коридор. Осторожно шагая по нему, я перезарядил винтовку. В ее магазин помещалось аккурат пять патронов. Всё, что у меня было. Я дал себе слово не ввязываться ни в какие передряги. Ну, по крайней мере, такие, пятью патронами не обойдешься.

Коридор привел меня в широкую комнату. Дверь в нее была выбита и висела на одной петле. На пороге лежал дохлый бес. В комнате валялись еще двое. У окна, привалившись к стене, сидел штурмовик со сломанным штыком в руке. Стены были забрызганы кровью. У бесов она темная, почти черная, и с маслянистым отливом, на нефть похожа. Никто не шевелился.

По крайней мере, до тех пор пока вся башня не содрогнулась от взрыва. За окном полыхнуло пламя. Деревянный подоконник в одно мгновение стал черным. Штурмовик сполз на пол. По стене рядом со мной скользнула трещина, недвусмысленно намекая, что задерживаться здесь не стоит. Я и не собирался, но тут зазвонил телефон.

Звонил он громко. Небось, на улице было слышно. Я молнией метнулся через комнату и сдернул трубку. За окном промелькнула горгулья. Я замер.

— Алло! — раздалось в трубке. — Алло!

Прижавшись спиной к стене, я напряженно вслушивался. В башне было тихо. Весь шум долетал с улицы, да и там он, казалось, быстро удалялся.

— Алло! — повторил голос в трубке. — Отвечайте, черт вас там побери!

Я ему мысленно пожелал типун на язык и негромко сказал в трубку:

— Младший унтер-офицер Марков у аппарата.

— Капитан Стахов, — устало сказал голос. — Позови командира, Марков.

— Прошу прощения, вашбродь, здесь только я.

Голос в трубке сказал, что это очень хреново и велел доложить обстановку. Я кратко обрисовал, как обстоят наши дела. Если совсем кратко, то мог бы просто повторить за капитаном: "очень хреново". Заканчивая свой доклад, я тактично ввернул, что уцелевшие надеются на эвакуацию. Надеюсь, мне только послышалось, как капитан тихо проворчал, что после потери городских ворот мы можем рассчитывать исключительно на расстрельную команду.

Затем на том конце провода к разговору присоединился еще кто-то. Слов второго собеседника я не разобрал, а капитан лишь повторял: "слушаюсь! слушаюсь! будет сделано, ваше превосходительство!" Наконец, их разговор закончился и я услышал в трубке:

— Марков, ты еще жив?

— Так точно!

— Ты знаешь в лицо командира штурмовиков лейтенанта Алексееву?

— Так точно, — отозвался я. — Был прикомандирован к ее отряду в качестве снайпера.

— А, тот самый Марков, — произнес капитан. — Уже лучше. Нам как раз нужен герой. Что?... Нет, это не тебе. Подожди минутку.

Он еще с кем-то переговорил, на этот раз не столь титулованным. Я, привалившись спиной к стене, вслушивался в тишину внутри башни. Герой им нужен, видите ли! Сейчас наверняка скажет какую-нибудь гадость. И точно.

— Эвакуация отменяется, Марков, — сказал капитан. — Для тебя есть новое задание. Найди лейтенанта Алексееву и вытащи ее. Лучше, конечно, живой. Поисковая группа только что вышла, но они пока доберутся, а ты уже на месте. И еще. У лейтенанта с собой должен быть очень важный груз.

— Ангел, вашбродь?

— Он самый, — строгим тоном сказал в ответ капитан. — Но по телефону о нем трепаться не стоило. Вдруг какая-нибудь нечисть подслушивает.

— Они уже в курсе, вашбродь, — успокоил я его. — Демон видел ангела, когда в ворота заходил.

Капитан недовольно посопел в трубку и сказал:

— Да уж, час от часу не легче. Они ж теперь пока не найдут, не успокоятся. В общем, Марков, ты должен найти лейтенанта и ангела раньше них. Как справишься, сразу выходи на связь и мы вышлем дирижабль. Будет вам эвакуация. Ну а если уже поздно... В общем, речной порт еще держится, пробивайся туда. Бог в помощь.

— Спасибо, вашбродь.

Капитан на том конце провода повесил трубку. Я вздохнул. В божью помощь мне верилось слабо. Придется, как обычно, самому выкручиваться.

Аккуратно положив трубку на рычаг, я поднял винтовку и тихонько прокрался по коридору до главной лестницы. Для начала в любом случае следовало выбраться отсюда, а там уж решать, стоит ли спасать лейтенанта или, не теряя времени, двигать в сторону речного порта? По хорошему, второй вариант выглядел разумнее.

— Ладно, посмотрим, что тут можно сделать, — сам себе прошептал я.

Снизу донесся тихий треск. Я застыл на месте. Тихий треск повторился. Площадка этажом ниже и ступеньки рядом с ней были усыпаны битым стеклом и кто-то, ступая по этому крошеву, поднимался ко мне.

Глава 4

Пять патронов — это вообще мало, а если начинать их тратить с первых же шагов — это слишком мало. Вдобавок, импортные боеприпасы не так-то просто найти. Увы, но о том, что мы теперь союзники, германцы вспоминали только когда совсем припрёт.

Конечно, им и самим надо. Пока я валялся в госпитале, прочел в газете, будто бы демоны уже Кёльн взяли. Один только тамошний собор еще каким-то чудом держался. Якобы германцы аж целую дюжину демонов под его стенами положили. Нам, понятное дело, предлагалось на них равняться. Когда на них будет равняться наше снабжение — в газете не напечатали.

Впрочем, газетчикам подавай подвиги, свершения, короче говоря, что-нибудь эдакое. А про снабжение — если только фоном к подвигу. Когда при Моонзунде разгромили одержимых, этой победе "Петроградский вестник" целый разворот посвятил, а про новый морской путь в Европу буквально одной строкой. Мол, путь открыт и ситуация с поставками скоро стабилизируется.

Моим соседом в госпитале был настоящий профессор. Древний как мамонт и образованный как вся Академия наук разом. К нему такие чины приезжали посоветоваться, что все пациенты лежали по стойке смирно! Я спросил у профессора, что означает слово "стабилизируется"? Тот пояснил, что стабильность — это когда всё остаётся как есть и со временем ничегошеньки не поменяется.

Я и сам что-то такое подозревал, но, должен признать, "ситуация стабилизируется" звучит куда оптимистичнее, чем набившее оскомину "без перемен". Всё-таки не зря газетчики едят свой хлеб.

К сожалению, моя нынешняя ситуация оптимизма ни с какой точки зрения не внушала. Я даже какую-то секунду думал взять себе трехлинейку, но рука не поднялась бросить мою прелесть, а с двумя винтовками не набегаешься. Трехлинейка четыре с половиной килограмма весит, это, если кому по-старому привычнее, чуть больше четверти пуда, и только поначалу кажется легкой. Потом, с каждой верстой, она будет становиться всё тяжелее и тяжелее. Кто хоть раз совершал марш в пешем порядке, знает эту странную особенность вещей.

На всякий случай я всё-таки поднял одну трехлинейку с примкнутым штыком и прислонил ее к стене, так, чтобы было сподручно схватить, если понадобится. Для себя я выбрал позицию позади лестницы, за опрокинутым набок шкафом. Многочисленные дыры от пуль и мертвый солдат позади него наглядно свидетельствовали, что укрытие так себе. Зато тот, кто поднимался по лестнице, на последнем пролете оказывался ко мне спиной. При самой крохотной удаче можно было покончить с врагом быстро и экономно.

Ждать пришлось недолго. Вначале я увидел лысую голову. Потом сразу плечи, почти скрытые под широченными кожаными ремнями. Ремни были ярко-красного цвета — фирменная "упряжь" инквизиции. За спиной на этих ремнях висел ранец огнеметчика. Хозяином огнемета оказался крепкий на вид мужчина в кожаном плаще до пят. Плащ тоже был красный, хотя чуть более темного оттенка, чем ремни поверх него.

Это, кстати, обычное дело. Краска со временем темнела, одновременно выгорая на солнце, и приобретала своеобразный тёмно-бурый окрас с "подпалинами". По разнице оттенка знатоки могли с точностью до недели определить, сколько времени инквизитор проходил только в плаще, а сколько — в полном снаряжении. Я таким знатоком не был, но на мой взгляд этот инквизитор крайне редко выбирался в свет без своего огнемета.

Но самое главное: я ни разу не слышал, чтобы какой-нибудь бес или хотя бы культист нацепил на себя их форму. Первым, наверное, кресты на ней мешали, а что до вторых, то я даже и не знаю. Принципы, наверное, хотя какие могут быть принципы у предателей? И тем не менее каких только ряженых шпионов не ловили в прифронтовой полосе, даже монахи, помнится, были, а вот инквизиторов — ни одного!

— Привет святому воинству, — негромко сказал я.

Инквизитор остановился и спокойно развернулся. Лицом он мне сразу напомнил филина. Нос крючком, кустистые седые брови, цепкий немигающий взгляд. На вид я бы дал ему лет сорок. Может, немногим меньше, у "боевых братьев", как я слышал, год шел за два не только по учёту, но всё равно где-то около того.

— Привет и тебе, — отозвался инквизитор. — Отрадно видеть, что кто-то еще жив. Я уже опасался наихудшего.

— Да и я тоже, — сказал я.

Тяжело ступая, инквизитор поднялся на этаж. Под ноги ему попалась откинутая рука дохлого беса. Инквизитор отпихнул ее прочь носком ботинка и остановился, рассматривая поле боя. Шея у него, похоже, едва крутилась и он поворачивался сразу всем корпусом. Я вышел из своего укрытия и направился к нему, попутно взглянув вниз, не идет ли там кто-нибудь еще, не столь дружественный. Внизу было тихо. На площадке этажом ниже растекалась кровавая лужа.

Инквизитор в этот момент как раз развернулся в мою сторону.

— На нижних этажах все погибли, — сказал он.

— Лейтенант штурмовиков тоже? — спросил я.

Инквизитор подумал и ответил:

— Их офицера я не видел. Как он выглядел?

— Она, — поправил я. — Блондинка, пониже меня ростом, и еще у нее с собой должна была быть вот такая красная коробка.

Я руками показал размер. Он еще раз подумал и уверенно сказал:

— Нет, такой не видел. Ну да Господь милостив, авось и спаслась.

Вот так и живем, уповая то на Бога, то на авось. И, надо заметить, этот тандем неплохо справлялся. С конца света уже пятый год пошел, а положение на фронтах оставалось далеким от отметки "всё пропало".

Инквизитор тем временем вперился в меня взглядом.

— Что-то не так? — спросил я.

— Мне кажется, я тебя раньше уже видел, — ответил инквизитор. — Но не припомню — где именно?

Я пожал плечами. Если штурмовики специализировались на внешнем враге, истребляя демонов и прочую нечисть, то основной целью инквизиции был враг внутренний. Шпионы, предатели, те же культисты, ну и всякие неудачники, кто под горячую руку подвернулся, оказавшись, например, во время облавы в неподходящей компании. У меня так один приятель пострадал. Инквизиторы разгромили бордель, где приятель как раз с какой-то девицей уединился, а та культисткой оказалась. Он потом долго доказывал, что никаких секретных сведений ей не передавал.

В общем, я уже нацелился доказывать, что не виноват, что один тут в живых остался, как инквизитор вдруг щелкнул пальцами и воскликнул:

— Вспомнил! Ты — Марков. Снайпер. В "Петроградском вестнике" была большая статья с твоей фотографией.

— Ах, это... — я облегченно вздохнул и махнул рукой.

Мол, какой пустяк, и запоминать-то не стоило.

— Для меня честь лично познакомиться с героем, который победил демона, — заявил инквизитор. — Можешь звать меня Факел.

Мы пожали друг другу руки. Позывной Факел не говорил мне ни о чем. Слышал я его не раз и не два, но тот ли, этот ли — попробуй угадай. Для огнеметчика иметь позывной Факел — это всё равно, что в России носить имя Иван. Имя хорошее, спору нет, да только уж больно распространенное.

— Рад познакомиться, — сказал я, а вот над продолжением фразы задумался.

Как мне к нему обращаться, "с тобой" или "с вами"? Опыт общения с инквизицией у меня практически нулевой, а субординация — вопрос серьезный. Заподозрит неладное, и так просто от него не отделаешься. Если мой новый знакомый в таком возрасте всё еще служил в "боевых братьях", то, скорее всего, либо был недостаточно умен, чтобы продвинуться по службе, либо слишком любил свою работу. Я бы поставил на второе.

То, как он ко мне обращался, это, увы, не подсказка. Инквизиторы ко всем на "ты". У них все братья или сестры, а кто не братья и не сестры, тех из огнемета и дотла.

Факел, видать, уловил мои сомнения и спокойно сказал:

— Можно на "ты". Я всего лишь смиренный брат инквизиции.

Я кивнул. Смиренные, они обычно самые неуравновешенные. Опять же, у меня важное задание и болтать мне с ним некогда.

— Рад был познакомиться с тобой, Факел, — сказал я. — Но мне пора.

— Нам пора, — поправил меня Факел. — Наш отряд был отправлен сюда специально, чтобы покончить с демоном, так что цель у нас общая. Думаю, вместе мы точно с ним управимся.

Я подумал, что отряд инквизиторов и без меня отлично справится с демоном.

— Извини, Факел, но у меня другое задание, — ответил я. — Более важное.

На его лице отразилось откровенное недоверие, хотя вслух он был вполне дипломатичен:

— Приказ есть приказ. Хотя, по правде говоря, мне сложно представить, что может быть важнее охоты на демона.

Факел повернулся, явно собираясь продолжить обход башни, а мне пришла в голову мысль. На тот момент она показалась мне вполне здравой. Если я действительно собирался спасать лейтенанта, а не махнуть на нее рукой и пробиваться к речному порту с моими пятью патронами, то помощь отряда инквизиторов была бы совершенно не лишней. Особенно в городе, под завязку забитом всякой нечистью. Да и на почетную отставку, положенную за спасение ангела, эти фанатики, как правило, не претендовали.

— Например, — сказал я, как бы продолжая незаконченный разговор. — Важнее демона спасти жизнь человека.

— Да, это верно, — согласился Факел.

Хотя произнес он это довольно равнодушным тоном. Так обычно говорят, когда просто нет желания спорить. Мол, ладно, пусть будет по-твоему. А на практике, если посмотреть, сколько штурмовиков гибло, чтобы завалить одного демона, то без всяких споров понятно, чья жизнь стоит дороже. Математика войны — суровая штука.

— И это особенно верно, когда у этого человека найденный нами ангел, — выложил я на стол главный козырь.

— Ангел? — переспросил Факел совсем другим тоном. — Я помогу тебе.

Другого ответа я и не ждал, но это "я" вместо "мы" меня несколько обеспокоило.

— Только ты? А остальной отряд?

— Остальные погибли, — сказал Факел.

Мне идея показалась уже не такой здравой, но отступать было поздно. Тем не менее, я попробовал:

— А как же демон?

— Он придет за ангелом, — уверенно сказал Факел. — Тогда мы с ним и покончим. Но ты прав. Спасти ангела многократно важнее.

Про человеческую жизнь он не сказал ничего. О лейтенанте мы, конечно, переговорили, но, скорее, как о нынешнем хранителе ангела, чем как о человеке, которого тоже, вообще-то, надлежало спасти. Хотя, услышав фамилию Алексеева, инквизитор всё же уточнил, не родственница ли она командующему фронтом? Я пожал плечами и Факел окончательно потерял к ней интерес.

По его словам, никого, похожего на нашего лейтенанта, он точно не видел, хотя башню снизу вверх осматривал очень внимательно. Бесы с мутантами ушли внезапно и очень быстро — не иначе, их призвал демон — и это оставляло надежду, что они не успели по своему обыкновению добить раненых. К сожалению, надежды не оправдались.

Если кто и уцелел, то раньше Факела до них добрались живые мертвецы. Инквизитор только на первом этаже сжег целую дюжину. Снизу уже ощутимо тянуло горелым. Не иначе, он там еще и пожар устроил. Впрочем, это могло тянуть и с улицы, где горел дирижабль.

— Надо бы осмотреться, — сказал Факел. — Где тут выход на улицу?

Я указал на дверь в торце коридора. Перед ней валялась парочка дохлых бесов. Один обнимал доску, в которой я признал сидение скамейки. Должно быть, бесы пытались ей, как тараном, выбить дверь, но кто-то — скорее всего, наш гренадер — пристрелил обоих. Факел отпихнул тела с прохода, затем толкнул дверь. Та не шелохнулась.

— Заперто, что ли? — тихо проворчал инквизитор.

— Не должна, — ответил я, подходя ближе. — Ее с той стороны гренадер подпирал. Теперь, наверное, он и те, кто хотели войти без спросу.

— Гренадер? — переспросил Факел, примеряясь к двери. — Тогда он вполне мог заминировать вход. Если успел, конечно. Ну, с Богом.

После чего со всей силы навалился на дверь. Я уже говорил, что эти огнеметчики без царя в голове?! Окажись он прав, сейчас бы с Богом лично здоровался! Да и меня бы с собой прихватил. Я шустро нырнул за угол и выглянул оттуда только тогда, когда вместо взрыва услышал тяжелый вздох. Факел отворил дверь на всю ширину. Как оказалось, ее подпирали мертвый гренадер и пять не менее мертвых мутантов. Задал он уродцам жару, прежде чем они до него добрались. Хотя и они ему задали. Меня от одного взгляда на труп передернуло.

Факел из дверного проема внимательно глянул по сторонам.

— Всё спокойно, — сказал он и вышел наружу.

Я последовал за ним, на всякий случай держа оружие наготове. К некоторому моему удивлению, всё действительно было спокойно. Как на кладбище. На площадке остались только трупы. Тех, кто был ближе к дверям, мутанты успели погрызть, не брезгуя и своими. До тех, кто пал у парапета, у них, к счастью, челюсти не дошли. Оружие штурмовиков исчезло подчистую. Как корова языком слизнула. Патронные сумки были расстегнуты и опустошены. У некоторых так и вовсе сорваны. Должно быть, бесы успели помародерствовать. Хорошо хоть, этим и ограничились.

Седьмая и Восьмая лежали рядом. Издалека выглядело так, будто они просто уснули, упав на пол после тяжелого боя. Я взглянул вверх. В небе промчалась одинокая горгулья. Перешагивая через трупы, я направился к пулеметчицам.

Увы, они обе были мертвы. На этой войне чудеса случались крайне редко. Я вздохнул. Внизу, по заваленной трупами улице, промчалась дюжина мутантов. То ли опоздавшие, то ли подкрепление. Мчались, как на пожар. К счастью, не на наш. Мутанты пробежали мимо горящих обломков дирижабля и пропали из виду.

— Как их звали? — спросил Факел, явно имея в виду пулеметчиц.

Я пожал плечами.

— Знаю только прозвища, — сказал я. — Седьмая и Восьмая.

— Новобранцы, — понимающе произнес Факел.

— Они самые, — я кивнул. — Они так надеялись, что уж сегодня-то получат нормальные прозвища. Но, видно, не судьба.

— Почему? — спросил Факел. — Думаю, они заслужили себе позывные.

— Больше чем любой другой сегодня, — уверенно сказал я.

И уж точно больше, чем наш бестолковый лейтенант.

— Тогда дай им позывные, — предложил Факел.

— Кто? Я?

— Ты их лучше знал.

Другими словами, он-то не знал их вовсе. Я ненадолго задумался. Раньше мне как-то никого крестить не доводилось, а дело-то ответственное. Хотя, наверное, для тех, кто уже мертв, уже не столь ответственное. Тут, скорее, не как их будут звать, а какими их запомнят.

— Храбрая, — сказал я, указав на Седьмую, и добавил, показав на Восьмую: — И Верная.

Прямо скажем, не Бог весть что, но ничего умнее тогда мне в голову не пришло. Факел, впрочем, одобрил.

— Отличные позывные. Так и запишу в свой поминальничек. Похоронить мы их не успеем, но и врагу не оставим.

Он поднял раструб огнемета. Я быстро отошел назад. Струя пламени окатила площадку. Огонь с одинаковой легкостью пожирал людей и нелюдей. Даже беса, который уткнулся мордой в пол недалеко от пулеметчиц, охватило пламя. Вначале пожрало одежду, а потом и за него самого взялось. Совсем-то негорючими они не были.

Факел указал на причальную мачту и сказал:

— Оттуда был бы отличный обзор.

— Там нас заметят горгульи, — возразил я.

Одна такая тварь сидела на самом верху и зализывала рану.

— Сможешь снять ее, Марков? — спросил Факел.

— Запросто, — ответил я. — А смысл?

— Смысл в том, чтобы убить еще одного врага, — ответил Факел.

Он меня не убедил.

— Если ты собрался залезть на эту верхотуру, то я подожду тебя здесь, — сказал я.

— Договорились.

Я вздохнул и вскинул винтовку к плечу. Словно почувствовав опасность, горгулья заозиралась. Я выстрелил. Пуля угодила горгулье в подбородок и вместе с мозгом вылетела через затылок. Тварь еще не упала, когда воздух заполнило такое громкое шипение, словно дюжина паровозов разом подошла к нашей "станции" и выпустила пар. С мачты хлынули горгульи. Я и не подозревал, что их там может столько разместиться, а уж тем более спрятаться.

Мы с Факелом нырнули внутрь и захлопнули за собой дверь.

— Вот теперь нам точно пора, — сказал я.

— Должен с тобой согласиться, — с легким сожалением в голосе отозвался Факел. — Идем, я знаю, где еще мы сможем осмотреться.

С этой стороны на двери был засов. Хлипенький на вид, но уж какой есть. На какое-то время горгулий он задержит. Я задвинул засов и мы почти бегом вернулись к лестнице. На площадке Факел обернулся, поднимая раструб. Струя пламени прокатилась по мертвым. Шкаф вспыхнул, точно бумажный. Когда мы спустились этажом ниже, наверху стали рваться патроны. Звучало так, будто там шла перестрелка.

— Кстати, Марков, — окликнул меня Факел. — А у тебя есть позывной? Не стоит при демоне настоящими именами бросаться.

— Ага, — отозвался я, заглядывая вниз через просвет в перилах. — Глаз.

Через просвет был виден каменный пол и ничего больше.

— Хороший позывной для снайпера, — сказал Факел.

— И для того, у кого всего один глаз — тоже, — несколько ворчливо отозвался я.

— Ты победил демона, — сказал Факел. — Глаз — не такая уж большая цена за одну из этих тварей.

— Да как сказать, — проворчал я. — Вообще-то было больно.

Факел усмехнулся, словно бы я пошутил. Наверное, настоящий герой именно так бы и отнесся к потере глаза. Я же еще во время пребывания в госпитале отметил, что барышни предпочитают тех героев, на внешности которых подвиги отразились не так сильно. Да и сами подвиги лучше совершать, имея полноценный обзор в два глаза.

Мысленно вздохнув, я сошел на первый этаж. На наше счастье в центральном холле, куда выходила лестница, гореть было просто нечему, а вот в коридорах мебель полыхала знатно. Я даже вспотел. Факел вынул из кармана здоровенный клетчатый платок и отер им лоб.

Я перебежал ко входной двери. Левая створка еще висела на одной петле. Под ней застрял труп. Судя по одежде, кто-то из гражданских. Мертвец вытянул вперед руки, словно даже после смерти хотел заползти внутрь. Правая створка, разбитая пополам, валялась рядом. Прижавшись спиной к стене, я выглянул наружу.

По улице шел отряд культистов. Навскидку их было человек двадцать, все вооружены и одеты в черное с кое-как намалеванными пентаграммами. У многих они практически стерлись. Культистов возглавлял старик с посохом шамана — на длинной палке висела черная тряпка и пара черепов. Последние болтались на цепи, продетой через глазницы. На шаг впереди шамана топали двое громил, закрывая его собой.

Вся эта компания направлялась прямиком к башне. Многие поглядывали наверх. С третьего этажа всё еще доносилась "стрельба". Я отпрянул, чуть не врезавшись в Факела.

— Культисты! — шепнул я.

Он поднял раструб огнемета. Я помотал головой и шепнул:

— Их слишком много.

Факел кивнул. Правее двери в стене было окошко, забранное толстенной решеткой. Факел выглянул в него.

— Да, многовато, — неохотно согласился инквизитор.

Подходящих укрытий на первом этаже не наблюдалось. Все пути отхода были отрезаны огнем. Впрочем, даже если бы мы сумели прорваться через горящие коридоры, наверняка в итоге оказались бы в каком-нибудь тупике. Башня — военный объект, а военные объекты редко похожи на проходной двор.

Вернуться обратно наверх мне тоже показалось плохой идеей. Чем выше культисты будут подниматься и чем ближе, соответственно, они будут к "полю боя", тем осторожнее они станут. Наш единственный шанс заключался в том, чтобы они прошли мимо, не заметив нас.

— Под лестницу, — шепнул я.

К некоторому моему удивлению, Факел согласно кивнул. Я начал верить, что здравомыслие ему всё-таки не чуждо.

Под лестницей было темно. В углу я совершенно случайно натолкнулся на дверь. Та была выкрашена в черный цвет, но деревянная на ощупь, в отличие от бетонных стен. Дверь оказалась не заперта. За ней обнаружился такой же тесный закуток.

— Факел, сюда, — шепнул я. — Только осторожно.

Я сделал шаг в сторону и тотчас наткнулся на составленные в ряд метлы. Факел вошел и прикрыл дверь за собой, оставив узкую щель для наблюдения.

— Неплохое укрытие, — тихо заметил он.

— Будем надеяться, что его не обнаружат, — отозвался я. — Знаешь, кто этот дед с черным флагом?

— Лично не знаком, но таких как он, уже видел, — отозвался Факел. — Это воскрешатель мертвых. В народе их обычно кличут шаманами. Опасный враг. Было бы отлично, если бы нам удалось его уничтожить.

"И при этом не дать им уничтожить нас", — мысленно ответил я, а вслух сказал:

— Слушай, а эти шаманы действительно могут поднимать мертвых?

— Сами нет, — шепотом пояснил Факел. — По крайней мере, я таких сильных не встречал. Но с поддержкой демона — могут.

— А у нас тут как раз завелся любитель мертвецов, — тихо проворчал я.

— Верно. Теперь ты понимаешь, почему так важно его уничтожить?

Вообще-то, нет. Счет прорвавшейся в город нечисти шел на сотни, если не на тысячи. При таком раскладе сотня-другая увечных мертвецов погоды не сделала бы. Однако прежде чем я успел сформулировать и озвучить эту мысль, культисты ворвались в башню.

Один из них неосторожно задел левую створку и та всё-таки рухнула, громко стукнув по полу. Я замер, весь обратившись в слух. В холле раздались шаги. Сквозь щель из-за плеча Факела я разглядел, как парочка культистов перебежала к лестнице. Осторожные, стало быть. Это плохо. Я очень тихо вытащил из кармана перочинный нож. Не Бог весть что, конечно, я им раньше только колбасу да сало резал, но если бы дошло до драки, в тесном пространстве под лестницей от него было бы больше проку, чем от винтовки.

— Путь свободен, — объявил один из культистов. — Это наверху стреляют.

Наверху очень своевременно бабахнула еще пара патронов.

— Так идите все наверх! — отозвался старческий голос. — Убейте всех, кто остался и тащите трупы сюда. У господина на них сегодня планы.

Мы с Факелом переглянулись. Под "господином" он, скорее всего, подразумевал демона. Причем "нашего" демона. Кому еще могли понадобиться эти дохлые неудачники, кроме того, кто нацелился на ангела? Послышался топот. Остальные культисты рванули к лестнице. Когда звуки шагов звучали уже совсем близко, Факел выскочил им навстречу. Только что "Сюрприз!" не крикнул. Вместо этого жахнул из огнемета. Шипение пламени утонуло в криках культистов.

Мысленно проклиная своего воинственного напарника, я вынырнул следом. Те, кто попали под его раздачу, корчились на полу в агонии. Некоторые уже затихли. Я оглянулся на лестницу.

Двое культистов, которые прибежали первыми, успели подняться по ступенькам. Один поднял револьвер и прицелился в Факела. Я ткнул ножом в проем в перилах и попал культисту в ногу. Тот вскрикнул и выронил револьвер. Револьвер больно стукнул меня по голове и упал на пол, где еще и выстрелил. Пуля царапнула мне ногу. Я в сердцах рявкнул матом.

Факел развернулся ко мне. Оставшийся без револьвера культист стремительно ускакал наверх с моим ножом в ноге. Его молодой приятель застыл на ступеньках, не в силах отвести взгляда от горящих людей. Еще одна вспышка пламени, и он к ним присоединился. Меня обдало жаром.

— Глаз! — крикнул Факел. — Воскрешатель убегает!

Я не был так кровожаден, как инквизитор, но мысль, что старикан приведет подкрепление или даже своего хозяина, заставила меня поторопиться.

Беглец из шамана оказался неважнецкий. Когда я добрался до дверей, он был лишь на полпути к воротам. Тяжело опираясь на свое знамя, шаман бодро ковылял по улице и звал на помощь. Его вопли были похожи на карканье старого ворона. У меня в Кронштадте жил такой на дереве под окном в гостиную. Орал исключительно по утрам и очень похоже.

Я вскинул винтовку и потратил один патрон из своих скудных запасов на то, чтобы старикан замолчал навсегда. Его смерть никого не взволновала. Он просто упал рядом с дохлым мутантом и остался там лежать. Я взглянул вверх. Над башней поднимались клубы дыма. В них мелькали силуэты горгулий, но ни одна из них не спустилась, чтобы проверить, как там шаман или хотя бы выяснить, кто его подстрелил.

— Убил? — спросил Факел, подходя ближе.

— Так точно.

Факел выглянул на улицу. Я тем временем присел у стены и стянул сапог. Царапина от пули оказалась сущим пустяком. Дырка в сапоге порадовала меня гораздо меньше. Пуля вырвала клок размером с пятак. Жаль, сапоги были новенькие. Мне их аккурат как я попал в госпиталь выдали, чтоб герой достойно смотрелся на фотографиях в полный рост, но интендант честно предупредил, что "ежели что!" — вычтут из жалования. А я еще за прицел до конца не рассчитался.

— Факел, — сказал я, натягивая сапог и одновременно входя в образ тактичного героя. — Врагов, конечно, надо бить, но у меня осталось очень мало патронов. Давай прибережём хоть что-то для нашей миссии. Вряд ли нечисть отпустит нас с ангелом без боя.

— Это верно, — согласился инквизитор.

— Тогда давай мы с тобой будем немного более осторожны... в смысле, экономны.

— Как скажешь, — подозрительно легко согласился Факел. — Но ты напрасно беспокоишься об успехе нашей миссии. Он следит за нами, — инквизитор ткнул пальцем в потолок, но судя по тому, как он произнес это "Он", Факел имел в виду лично Господа. — И Он пошлет нам всё, что нам будет нужно.

Лично мне Он послал законченного фанатика. Не то чтобы я жаловался, с культистами он лихо управился, но и оптимизма Факела не разделял. Уж не знаю чем там на самом деле Господь занят — наверняка чем-то очень важным — но Ему определенно не до нас. Инквизитору я эту мысль, конечно, озвучивать не стал. Сказал только:

— На Бога надейся, а сам не плошай.

В конце концов, при всем своем всемогуществе Господь был один, а нас, тех кто на него уповал, по всей Земле счет всё еще шел на миллионы. Даже если отбросить полярные города — хотя за полярным кругом и культисты, и мутанты, и одержимые встречаются, но зато демонов нет, они, говорят, холод плохо переносят; так вот, даже если отбросить те края, где демонов нет — всё равно тьма тьмущая народу получается.

— Даст Бог, не оплошаем, — сказал Факел. — Как нога?

— Царапина.

Другого ответа он от героя и не ждал.

— Тогда в путь, — сказал Факел.

Я подумал было вернуться за револьвером культиста, но решил не искушать судьбу. Мы едва вышли за дверь, как начали рваться патроны на трупах культистов. Еще отлетело бы в лоб. Да и не знаю, как бы отнесся мой фанатичный товарищ к тому, что я взял в руки оружие, оскверненное предателями рода человеческого.

В общем, выбрались мы из башни и поспешили прочь, держась в ее тени. Факел смотрел по сторонам, я больше — вверх. Горгульи заметили нас — одна таращилась на нас с крыши, другая, снизившись, сделала пару кругов, прежде чем исчезнуть — но эти твари дали нам уйти без боя.

— У меня такое чувство, что горгульи охраняют мачту, — заметил я.

— Не удивительно, — на ходу отозвался Факел. — Она тут одна на всю южную стену. Нам сюда.

Мы свернули направо. Короткая улочка была перегорожена разбитой баррикадой. По обеим сторонам лежали тела: люди, бесы и мутанты вперемешку. Похоже, нечисть победила. Мертвецов ограбили и оставили валяться на мостовой. С крыши на это побоище грустно таращилась рыжая кошка. Увидев нас, она на всякий случай спряталась на чердаке. Стало быть, врагов там не было, а то открытое чердачное окошко меня малость обеспокоило.

— Не похоже, чтобы здесь прошел демон, — заметил я, пока мы перелезали через баррикаду.

— Да, вряд ли, — согласился Факел. — Он бы тут всё разнес.

За баррикадой у стены были сложены в ряд тела солдат. Должно быть, они погибли в начале боя, когда у защитников еще были силы и время складывать павших отдельно. С правого края лежали двое штурмовиков.

— Узнаешь их? — спросил Факел.

Я посмотрел и помотал головой. Впрочем, мы не так много времени провели вместе, чтобы я успел познакомиться с каждым.

— Вряд ли здесь были другие штурмовики, кроме нас, — сказал я. — В смысле, кроме нашего отряда.

— Были, — уверенно сказал Факел. — У нас отдельная рота при коменданте на экстренный случай и еще какие-то штурмовики на вокзале обосновались. Когда 37-ю разгромили, они командира дивизии из-под носа у демона вытащили. Командира дирижаблем в Петроград отправили, а эти тут застряли. Тут, кстати, совсем недалеко, — он махнул рукой, показывая направление на вокзал. — Могли даже пешком успеть.

Я хмыкнул и почесал подбородок. Если у них тут своих штурмовиков хватает, за каким лешим мы из самого Петрограда летели? Впрочем, в тот момент меня куда больше занимал другой вопрос:

— Стало быть, мы не можем быть уверены, что ангела унесли этим путем. Ну и где же нам его искать?

— О, уж это-то точно не проблема, — уверенно заявил Факел. — Поверь моему опыту.

— Это здорово! — сказал я.

Он начал мне нравиться. Чем быстрее справимся, тем быстрее уберемся отсюда. За домами, как раз в том направлении, где вокзал, послышался вой мутантов. Я уже навострился отличать его от собачьего и даже от волчьего. У мутантов он был злобный, агрессивный, с рычащими нотками. Так они накручивали себя перед атакой на серьезного противника.

— Идём, — сказал Факел, показывая рукой на боковую улочку. — Нам сюда.

Там не было ни живых, ни мертвых. Факел пошел вперед. Я — за ним, поглядывая назад и вверх. Окна на первых этажах были закрыты ставнями. Из-за них не доносилось ни звука. В самом конце улицы я разглядел приоткрытую дверь.

— Туда? — тихо спросил я.

Факел оглянулся вначале на меня, потом на дверь.

— Нет. Я вообще не знаю, что там.

— Тогда зачем мы туда идём? — как можно более тактично осведомился я.

— Мы не туда, — Факел покачал головой. — Нам с тобой нужно попасть в Александровскую церковь. Вон видишь впереди шпиль? Это она и есть.

Над шпилем промелькнула одинокая горгулья. Вдали меж облаков неспешно и величественно плыл огромный дирижабль.

— Думаешь, лейтенант направилась с ангелом туда? — спросил я.

— Это было бы разумно, — отозвался Факел. — На святой земле силы ангела возрастают. Но даже если его там нет, мы хотя бы узнаем, где он.

— Здорово, — повторил я. — И как мы это узнаем, если не секрет?

— По поведению нечисти, — ответил Факел и, заметив недоумение в моем взгляде, пустился в объяснения. — Видишь ли, Глаз, если демон увидел ангела, то он не успокоится, пока не уничтожит его.

— Да, капитан по телефону сказал то же самое, — согласился я.

— Ну вот. А поскольку сам он до ангела добраться не может, то он погонит на него в атаку всех остальных. Ну, чтоб уж наверняка.

— То есть всю ту армию, что прорвалась в город? — уточнил я.

— Да, — ответил Факел. — Так что нам с тобой нужно просто найти хорошую точку обзора. Колокольня как раз подойдет. Раньше там башня еще выше была, пока не перестроили, но нам и этого хватит. С колокольни мы увидим, куда прёт вся нечисть и дальше нам остаётся только рвануть туда вперед них.

Я сказал, что это здорово?

Глава 5

Инквизиция была основана где-то через полгода после несостоявшегося Армагеддона. "Где-то" — потому что толком никто этого не знает. Собственно, сами-то боевые отряды Церкви появились в первые же дни, едва только стало ясно, что теперь — всё взаправду.

До того, еще в самом начале века, в Каргополе тоже с чего-то вдруг решили, что Армагеддон начинается. Под это целая сто фанатиков сами себя сожгли. Небось, думали, что когда Господь всех разом в рай призовет, они в очереди будут первыми, а потом оказалось — ложная тревога. Затем, лет через десять, такая же паника приключилась в Америке. Перепутали Господа с кометой Галлея.

В общем, когда опять началась паника, поверили не все и не сразу. Даже когда один ушлый газетчик сумел демонов на фотоаппарат запечатлеть, всё равно некоторые сомневались:

— А вдруг подделка?!

Те, кто не сомневались — вооружались. Поначалу, помню, они с дубьем маршировали. Впереди — монахи с иконами, за ними — миряне с палками. Власти быстро сориентировались и огнестрельное оружие им категорически запретили. Помнится, тогда царил такой хаос, что законы и запреты соблюдались хорошо если через раз, да и то больше по инерции, но тут будущие инквизиторы продемонстрировали похвальную законопослушность. Собственно, они до сих пор соблюдают этот запрет. Если, конечно, не считать огнестрельным столь любимые ими огнеметы.

Изначально предполагалось, что всё это воинство двинется прямиком на финальную битву между светом и тьмой. Потом, когда стало ясно, что по части Армагеддона нам всем вышел шиш с маслом, эти отряды стали силами самообороны при храмах. Заодно контролировали богобоязненность прихожан и высматривали среди них культистов. Если находили — или считали, что находили — то самосуд был скорым и суровым. Поначалу жгли редко, чаще вешали, но огонь быстро завоевывал умы и сердца верующих. Не удивительно, что вскоре самооборонцев в народе прозвали инквизиторами.

Ну а когда власти, наконец, сумели призвать эту компанию к порядку да официально оформили — инквизиция как название уже прижилось. Случилось это не за один день, даже соответствующий указ, как говорят, мурыжили целый месяц, вот так и получилось, что инквизиция у нас есть, а конкретного дня рождения у нее нет.

Но вот что у инквизиторов не отнять, так это готовность идти в атаку первыми.

Перед нами лежала узенькая улочка. Вдвоем пройти можно, но в случае чего быстро не развернуться, и Факел уверенно пошел первым. Я отставал от него на пару шагов, регулярно поглядывая назад и вверх. Из домов не доносилось ни звука. В небе проплывали облака и клубы дыма. Шум битвы доносился издалека, а здесь мы могли привлечь внимание разве что снующих туда-сюда горгулий. Пару штук я заметил, но ни одна даже не притормозила над нами.

Мы подошли к приоткрытой двери, держа оружие наготове. Внутри было тихо и темно. На пороге я заметил кровь. Красную, человеческую. Факел взялся за ручку и оглянулся на меня. Я кивнул.

— Эй, есть кто живой? — негромко окликнул Факел.

Ответа не последовало, но мои уши уловили неясный звук. То ли стон, то ли хрип, то ли скрип. Я даже не был уверен, что звук донесся именно изнутри а не, к примеру, с соседней улицы. Там аккурат за этим домом что-то горело и в небо поднимался столб черного дыма. Интуиция, прикинув так и эдак, подсказала, что звук донесся всё-таки из дома.

— Там кто-то есть, — шепнул я.

Лучше уж я потом извинюсь за ложную тревогу, чем мы словим пули в спину.

Факел кивнул и тотчас нырнул внутрь. Я последовал за ним. Прихожая в доме практически отсутствовала. Едва переступив смятый коврик у порога, мы сразу оказались в просторной гостиной.

На столе, застеленном белой скатертью, стояли столовые приборы. Стулья были придвинуты к столу, кроме одного, который валялся на боку. Факел о него споткнулся и шепотом воззвал к Господу в не совсем уместном контексте. Я обошел зашел с другой стороны и наткнулся на беса.

Бес был мертв. Кто-то от души нашпиговал его свинцом. Бес лежал мордой к лестнице, которая вела на второй этаж. В полосе света из окна я разглядел на ступеньках кровь. Опять же человеческую и на вид — свежую.

Звук повторился и в этот раз я был уверен, что он доносится со второго этажа. Я стволом винтовки указал Факелу наверх. Инквизитор уверенно зашагал вверх по ступенькам. Те тихонько поскрипывали под его весом. Помятуя, как сам собирался подловить Факела на лестнице, я поднимался спиной вперед и держал проем над нами под прицелом.

Комната на втором этаже оказалась вдвое меньше гостиной и вдвое беднее обставлена — стол, кушетка да пара стульев. У разбитого окна боролись двое. Бес сидел верхом на человеке в солдатской форме и пытался задушить своего противника. Солдат, понятное дело, пытался не дать ему это сделать, но силы уже оставляли его. Оба так увлеклись процессом, что совершенно не заметили нашего появления.

Да что там наше появление, бес не выпустил горло солдата даже тогда, когда Факел с разбегу врезал ему сапогом под ребра. Заверещал — еще бы он не заверещал, я от лестницы слышал, как у него кости хрустнули! — но не выпустил. На полу я приметил пистолет и саблю. Должно быть, они отлетели в сторону в пылу борьбы. Я на ходу отставил винтовку к стеночке и подхватил саблю. Пистолетик мне показался уж больно маленьким.

— Факел, посторонись! — скомандовал я.

Тот поспешно сделал шаг влево. Фехтовальщик из меня неважнецкий, даже прямо скажем — никакой, поэтому я просто размахнулся да и рубанул со всей силы. Череп беса — пополам, клинок тоже пополам, сам чуть по инерции в окно не вылетел. Хорошо, Факел за руку поймал. Рукоятку сабли я от неожиданности выпустил и та, громко стукнув по подоконнику, отскочила на улицу. Там, к счастью, по-прежнему никого не было.

Факел оттащил дохлого беса в сторону, а я склонился над солдатом. Поначалу я принял его за старика. Он был седой как лунь. Хотя нынче это не показатель. На фронте такое творится, что и молодому поседеть недолго. По лицу так действительно он мог быть не старше Факела. Точнее, по тому, что от лица еще осталось.

Досталось солдату здорово. Ни одного живого места не осталось. Я, помнится, в тот момент вообще удивился, как он с такими ранами еще держался. Впрочем, держался он явно на последнем издыхании. Тут, наверное, даже бывалый доктор только развел бы руками. Когда я склонился над солдатом и моя тень упала на его лицо, он едва слышно прохрипел:

— Мои убежали?

— Ты о ком? — переспросил я. — Тут только ты и два дохлых беса.

— Убежали, — хрипло констатировал солдат.

— Скорее всего, — согласился я. — Ты держись, приятель. Сейчас что-нибудь придумаем.

Я быстро огляделся по сторонам. Ничего, похожего на перевязочные материалы, поблизости не наблюдалось. Справа от меня приоткрытая дверь вела в другую комнату. Я нацелился было туда, но солдат нашарил мою руку и вцепился в нее. Его левый глаз так заплыл, что, наверное, если он и видел что-то, то только правым. Да и то вряд ли.

— Отвоевался я, — прохрипел солдат, и, судя по тону, он уже смирился с этим. — Отвоевался. Две войны прошел. Хотел умереть дома. Вот я дома...

Он еще что-то говорил, но дальше я не разобрал слов. Наверное, жаловался, что не так он себе всё представлял. Ну да это понятно.

— Эй, приятель, — позвал я, трогая его за плечо, и, когда тот снова уставился куда-то в мою сторону, спросил: — Ты, часом, сегодня офицера штурмовиков не встречал?

Понимая, что у солдата каждый вздох на счету, я быстро описал нашего лейтенанта.

— Видел, — прохрипел тот. — Пробегала. С ней еще двое. Демон за ней. Здоровый. На слона похож. С длинным носом. Вынюхивает им. Гад! Нас учуял. Бесам выдал.

Я нахмурился. Тот демон, что штурмовал башню, мало походил на слона и уж точно не мог похвастаться длинным носом. Солдат сжал мою руку и снова захрипел:

— Встретишь моих, присмотри за ними.

Уж не знаю, за кого он меня принял. Может, за какого-то знакомого, а может, просто за доброго самаритянина.

— Если встречу, присмотрю, — пообещал я.

Вряд ли, конечно, я их встречу и уж точно не узнаю, если даже такая встреча вдруг состоится. Факел поднял с пола пистолет и подошел к нам.

— Это ваше оружие? — строго спросил он у солдата.

Кустистые брови инквизитора сошлись домиком. Взгляд вперился в солдата. Ну точь-в-точь филин, нацелившийся на неосторожную мышку. Еще и плечи расправил, будто крылья. Вместо ответа солдат торопливо вложил что-то в мою ладонь.

— Возьми, — прохрипел он. — Поможет.

Я поднял это к свету. В моей руке оказалась ладанка — маленькая такая коробочка с Георгием Победоносцем на лицевой стороне. На обороте был какой-то текст, но он стерся так, что прочитать что-либо оказалось невозможно.

— В ней ладан... из и... ерусалима, — выдохнул солдат, и уронил голову.

— Спасибо, приятель.

Он не ответил. Я сунул ладанку в карман. Факел тихо проворчал, что такое отношение к ней, как к какому-то амулету от злых духов — это, вообще-то, суеверие и церковь этого не одобряет.

— Хотя и не осуждает, — с легким сожалением в голосе добавил инквизитор. — Когда вера ослабевает, ей может сгодиться и такой костыль.

— Будем надеяться, наша вера не ослабнет, — отозвался я. — Но береженного, как говорится, и Бог бережет.

— Обычно так, — согласился Факел. — Хотя этот вот не уберегся.

Солдат был мёртв. Факел удостоверился в этом и добавил:

— Может быть, для него это и к лучшему.

Я удивился, а он показал мне пистолет, причем с таким укором во взоре, словно бы это была как минимум икона врага рода человеческого. На самом же деле это оказался миниатюрный револьвер, из тех, что назывались "велодогами". Их создали еще до конца света, чтобы велосипедисты от бродячих собак отбивались. Убойная сила — так себе, зато и стоили "велодоги" соответственно.

— Наверное, он был из самокатчиков, — сказал я, кивком указав на покойного. — Они любят такие игрушки.

— Именно так, — ответил Факел. — Вот, смотри, здесь клеймо арсенала, — он показал мне знак военного ведомства и цифры на рукоятке. — Но я нигде не увидел ни велосипеда, ни их форменного плаща, ни положенной самокатчику винтовки.

— Может, всё это украли другие бесы, — я пожал плечами. — Или он просто в отпуске.

— Или он дезертировал из части, — внес свою версию Факел. — И бесы вряд ли польстились бы на его отпускное удостоверение.

Он присел рядом с телом и обшарил его карманы. Никаких документов при солдате не оказалось.

— Видишь? — сказал Факел. — Он дезертир.

Вот за это обычно и не любят инквизиторов. Они во всем видят какую-то ересь.

— Или он просто отстал от своей части, — сказал я.

— И случайно оказался у себя дома, — тотчас торпедировал мою версию Факел.

Это мне крыть оказалось нечем.

— Ну да, патруль бы его точно задержал, — признал я. — Но это если бы он был чуть-чуть поживее. А теперь его душа уже там, — я махнул рукой в направлении неба за окном: — И там его уже ждёт самый справедливый судья. Думаю, он всё правильно рассудит.

— Да, тут ты прав, — нехотя согласился Факел; брови его разгладились. — Но мы всё равно должны доложить о нём.

— Доложим, — сказал я. — Только, чур, рапорт тебе писать.

— Хорошо, но я упомяну в нём тебя как свидетеля.

Я махнул рукой. Мол, упоминай. Всё равно никто этот твой рапорт читать не будет. У военного ведомства своих забот полон рот.

Будь этот солдат жив, оно бы еще спустило приказ жандармам разыскать-таки беглую боевую единицу, а мертвец — кому он нужен? Ими вон даже демоны брезгуют. Тем более, мы ни имени, ни фамилии не знаем. Неустановленный боец, погиб в бою — сколько их сегодня таких по всему городу с подачи нашего бравого лейтенанта полегло! — так его и запишут. Факел с его принципиальностью запросто окажется единственным, кому не наплевать на этого беднягу. Мне даже стало интересно, как он сам это воспримет.

Впрочем, до этого момента нам еще предстояло как-то дожить и наш нынешний план не внушал мне оптимизма.

— Что ж, по крайней мере, мы знаем, что находимся на верном пути, — сказал я.

— Еще мы знаем, что демонов как минимум двое, — добавил Факел.

Тут я нахмурился. Факел воспринял это по своему.

— Не беспокойся, Глаз, — сказал он. — Сколько бы их ни было, они все будут охотиться на ангела, так что наш план не порушит даже дюжина демонов.

Вот не скажу, чтобы он меня успокоил. Хотя я не собирался встречаться ни с одним демоном, ни с целой дюжиной, так что план как минимум в этой части действительно оставался без изменений.

— И всё-таки давай-ка поторопимся, — сказал я.

Факел согласно кивнул и протянул мне "велодог".

— Возьми, авось пригодится.

Я проверил барабан. Там остался всего один патрон. Аккурат чтобы застрелиться.

— Сомневаюсь, — сказал я, но пистолет прибрал.

Действительно, авось и пригодится.

— А нет, так сдадим в арсенал, — сказал Факел. — Всё-таки вещь казенная. Заодно личность владельца установим для рапорта. Идём.

Когда мы вышли из дома, с той стороны, где находился вокзал, донеслась стрельба. Вначале раздались отдельные винтовочные выстрелы. Затем их перекрыла пулеметная очередь. Пулемет, в свою очередь, затмил грохот разрывов. К тому моменту, когда отгремело, стрельба уже слилась в единый гул с протяжным воем мутантов.

— Похоже, штурмуют вокзал, — заметил я.

— Похоже, — согласился Факел. — Нам сюда.

В самом конце улица чуть сворачивала, отчего крайний дом стоял под углом. Поваленный заборчик позади него теперь стал мостиком через канаву. Дальше лежала железная дорога. На путях догорал разбитый бронепоезд.

Здесь уже отвоевались. Вокруг поезда лежали трупы: люди, бесы, мутанты, даже горгульи. Иногда целиком, иногда частями. Мне на глаза попалась одна нога в солдатском сапоге. В ногу вот уж воистину мертвой хваткой вцепилась лапа, покрытая рыжей шерстью. Факел указал в сторону паровоза. Там на тендере был распят машинист. Точнее, его верхняя половина. Нижняя, вполне вероятно, уже переваривалась в желудках мутантов.

— Видишь? — тихо сказал инквизитор. — Это работа бесов.

Его брови вновь обозначили намерение изобразить домик, но дальше этого не продвинулись. Взгляд, тем не менее, отобразил предельную суровость. Попадись нам сейчас бес, мало бы ему не показалось.

— Угу, — отозвался я и первым делом пробежался взглядом по окнам зданий, на предмет не мелькнет ли где рыжая морда. — На фронте они творили вещи и похуже.

На самом деле, намного хуже. Здесь бесы явно спешили. Даже не обобрали толком мертвых. Только оружие собрали.

— Тогда ты представляешь, какой будет Земля, если демоны победят, — сказал Факел.

— Скорее всего, — согласился я. — Ты это к чему?

— К тому, что если мы будет излишне мягко относится ко всяким дезертирам и всем прочим, кто своими проступками приближает победу врага, то однажды придет время, когда такой ужас будет повсюду.

— Но если мы будем излишне жесткими, не сменяем ли мы шило на мыло? — отозвался я.

Наверное, не стоило такое говорить при инквизиторе — я это брякнул не подумав — но Факел воспринял мои слова спокойно. Впрочем, возможно, сработала моя репутация героя, которого сложно уличить в пораженческих настроениях. Тем не менее я на всякий случай поспешил прикрыться наивысшим авторитетом:

— И разве Он не заповедовал нам быть снисходительнее?

— Если быть точным, Он заповедовал нам вообще прощать врагов наших, — поправил меня Факел. — Но скажи мне, Глаз, разве ты смог бы простить их?

Инквизитор махнул рукой, показывая правее. На насыпи лежали рядком трое бесов. Скорее всего, их срезали пулеметной очередью. Должен признаться, дохлые они никаких особых чувств не вызывали. Просто рыжие волосатые уродцы. Даже не такие мерзкие, как мутанты.

— Ну, этих, конечно, надо убивать, — сказал я. — Но так они же враги.

— Враги, — подозрительно легко согласился Факел. — Тогда почему их нельзя простить?

Прежде чем я успел придумать достойный ответ — вот ведь змий, как вывернул-то! — инквизитор сам же и ответил:

— А потому, Глаз, что это не наши враги, а Его, — тут он для полной определенности указал пальцем в небо. — Им прощения нет.

Я тихо хмыкнул. Так никого и не заметив, мы двинулись дальше. Я держал винтовку наготове. Факел уверенно шагал вперед, широко расправив плечи и демонстрируя полную готовность грудью встретить любого врага. Я надеялся, что враг испугается его и не станет нарываться. По ту сторону бронепоезда картина была столь же мрачная: кровь и трупы. Единственная разница, там вместо бесов наши накрошили кучу мутантов. Факел на ходу уверенно гнул своё:

— Что касается всяких предателей и культистов, то все они, Глаз, так или иначе, работают на победу нечисти. Дезертиры, кстати, оставляя свой пост, тоже способствуют прежде всего их победе. Стало быть, они враги прежде всего не нам, а Ему! Поэтому их надо карать, как Его врагов, а не прощать, как врагов наших. Понимаешь теперь?

Ответить я не успел. Пространство между путями было засыпано песком, теперь основательно пропитанным кровью. Особенно крупный мутант лежал мордой на рельсе аккурат там, где мы собирались пройти. Выглядел он настолько целёхоньким, что мы с Факелом, не сговариваясь, взяли его на прицел.

Инквизитор подошел ближе. Я его прикрывал. Факел пнул мутанта ногой под ребра. Никакой реакции не последовало, зато теперь стала видна лужа крови под ним. Кто-то очень аккуратно и очень точно прикончил мутанта штыком. Я выдохнул, и тут увидел след на песке.

Это был отпечаток здоровенной четырехпалой лапы. Если бы я оставил рядом свой след, он был бы меньше раза в три. Отпечатки когтей глубоко вдавились в песок. На мысль о когтях демона мой ныне отсутствующий глаз отозвался тупой болью. Врачи называли эту боль фантомной — мол, нет ее на самом деле — но болело в точности как по-настоящему.

— Факел, — тихо позвал я, указывая рукой на след.

Инквизитор опустился рядом с ним на колено и очень внимательно его осмотрел. Измерил длину и ширину пальцами, даже воздух над ним понюхал. Его брови-таки изобразили домик, из-под которого Факел внимательно высматривал врага.

— Да, — тихо прошипел инквизитор. — Здесь прошел демон. И пошел он вон туда.

Факел указал рукой на проход между домами. При этом в его глазах вспыхнула такая жажда крови, что не хотел бы я оказаться тем демоном. Впрочем, я не хотел оказаться и тем, кто составит компанию Факелу в этой погоне.

— Но кратчайший путь к церкви, вроде, там, — я указал на проход левее.

Церковь виднелась аккурат за ним.

— Да, ты прав, — с сожалением признал Факел. — Нам туда.

Мы с ним быстро перемахнули через канаву, по дну которой бежал кроваво-красный ручеек, и нырнули в проход между домами. Улочка оказалась такая же узкая, как и предыдущая. Булыжная мостовая была основательно заляпана кровью, словно бы кто-то таскал по ней трупы взад-вперёд. Факел проверял каждую дверь на нашем пути. Все они были заперты. Если за ними кто-то и прятался, то вёл он себя очень тихо.

Нас окликнули лишь когда мы уже подходили к церковной ограде:

— Стой! Кто идёт?

Голос был резкий и хриплый. Я на "стой!" вообще подумал, будто это ворона каркнула.

— Свои, — отозвался я.

— Вижу, что свои, — прокаркал голос. — А кто свои и зачем к нам?

— Инквизитор Факел и армейский снайпер Глаз, — отозвался мой спутник. — По делу. А кто спрашивает?

Мы по-прежнему никого не видели, хотя, казалось, тут и укрыться-то негде. Перед нами лежала разбитая ограда с кирпичным основанием. Кое-где из него торчали металлические прутья. За оградой рос столь же редкий кустарник. Большая часть выгорела подчистую, а с уцелевших веток облетели все листья. В общем, после вороны мне подумалось, будто бы с нами разговаривает призрак.

— Я спрашиваю, — ответил голос. — Сторож я здешний. Тимофеем кличут.

Прямо перед нами вдруг поднялся с земли невысокий мужичок в потертом костюме. На плечах вместо погон красовались пучки сухой травы. Прическа на голове запросто сошла бы за воронье гнездо. На двух ремнях висела укороченная берданка. Правая рука у этого Тимофея отсутствовала напрочь, поэтому он приспособил ее под левую.

— Да вы просто мастер маскировки, — признал я.

— Есть немного, — спокойно признал сторож. — Я ведь из пластунов.

На мой взгляд, не очень-то он походил на казака, но, с другой стороны, в том и суть маскировки, чтобы враг не вычислил, кто ты есть.

— Ты тут один? — спросил Факел, оглядываясь по сторонам.

— Если бы, — сторож покачал головой. — У меня в церкви под сотню беженцев. А может, и поболее. Я так понимаю, вы не за ними пожаловали.

— Нет, — честно ответил Факел.

— Мы даже не знали, что тут кто-то остался, — добавил я.

Сторож вздохнул.

— Ну а куда им еще деваться-то, господа хорошие? — сказал он. — Нечисть кругом, вот в храм и бегут.

— Военные среди них есть? — спросил Факел.

— Ни одного. Человек десять могли бы держать в руках оружие, если бы оно у нас было. Остальные — просто люди.

В этом "просто люди" не прозвучало никакого осуждения, лишь констатация факта: у него тут люди и их надо как-то защитить. Последнее не было высказано, но очевидно подразумевалось. Хотя чтобы такое подразумевать, нужно подкрепление посерьезнее, чем мы с Факелом. Как минимум рота солдат с пулеметами. Лучше, конечно, батальон, но ему тут развернуться негде.

— Нам бы осмотреться для начала, — сказал Факел. — Желательно с колокольни.

— Это можно, — отозвался сторож. — Только лестница наверху совсем хиленькая.

— Даст Бог, выдержит, — сказал Факел.

— Ну если только с Его помощью, — отозвался сторож. — Проходите вон там, здесь у меня заминировано.

Теперь, когда сторож указал на это, я и сам обратил внимание, что проход в ограде слева от нас слишком уж подозрительно удобен. Мы прошли справа, по краю здоровенной воронки. На дне валялись битые кирпичи и собиралась вода. Дальше сторож повел нас по дорожке, посоветовав не сходить с нее.

— Тоже заминировано? — спросил Факел. — Откуда у вас столько взрывчатки?

Сторож вначале оглянулся по сторонам и только потом тихо ответил:

— Да нет, взрывчатка только в воротах. Я там из пары динамитных шашек соорудил фугас. А тут ямы, колья. Авось, нечисть поломает ноги.

— Мутантов это не остановит, — так же тихо заметил я.

— Не остановит, — спокойно согласился сторож.

Пальба у вокзала стихла и стало слышно, как сражаются где-то левее нас. Короткие, экономные очереди из пулемета перекрывались винтовочными залпами. С севера доносилась артиллерийская канонада. Там же в небе завис дирижабль. Наверное, корректировал огонь. Неподалеку крутились горгульи, но напасть на дирижабль не пытались. Их было заметно меньше, чем в той стае, с которой пришлось иметь дело "Орлу".

— Похоже, наши их всё-таки основательно проредили, — сказал я.

Факел взглянул, прикрыв глаза от солнца ладонью, и кивнул.

— Похоже на то, — согласился он. — Или демоны держат горгулий в резерве.

— Так демоны в городе? — тотчас уточнил сторож. — Это не слухи?

— Увы, нет, — ответил Факел. — Замечены двое. Возможно, их больше.

Сторож вздохнул и на ходу сокрушенно покачал головой. Я отлично понимал ход его мыслей. От бесов или мутантов с его ловушками еще был какой-то эфемерный шанс отбиться, если банда окажется маленькой и трусоватой, но демон — это, почитай, приговор.

Двери церкви были закрыты. Сторож первым поднялся на крыльцо и постучал условным стуком: два раза, потом один, и потом еще два. По ту сторону лязгнул засов. Дверь приоткрылась.

— Это я, — сказал сторож.

Дверь открылась шире. Ее охраняли двое мальчишек лет четырнадцати, не больше. Каждый держал металлический прут с ограды. В их руках тот выглядел настоящим копьем.

— Это и есть твои бойцы? — хмуро спросил Факел, едва переступив порог.

— Они самые, — ответил сторож.

Мальчишки с гордостью вытянулись. Факел проворчал что-то себе под нос и проследовал дальше. Едва мы со сторожем оказались внутри, как мальчишки закрыли дверь и задвинули засов. Дверь была толстая, ее косяк — основательный, да и засов не подкачал. Бесам придется повозиться, чтобы высадить ее. Впрочем, эта дверь — единственное, что сможет их задержать.

Вдоль стены стояла широкая скамья, на которой разместился арсенал защитников. Слева стояли две трехлинейки. Не знаю, на какой помойке они их откопали, но выглядели винтовки так, что там их стоило и оставить. На полочке повыше лежал наган. Рядом ровненько, как солдаты на параде, выстроились патроны. Ряд поближе — те, что для Нагана, подальше — для трехлинеек. Плюс в углу скромно, точно деревенские новобранцы, скучковалась дюжина разносортных патронов других калибров.

— А германских патронов нет? — сразу спросил я.

Сторож бросил взгляд на мою прелесть и помотал головой.

— Подсобрал, что под руку попалось, но под ваш Маузер ничего нет.

Я тихо вздохнул. В общем-то, на это не стоило и надеяться. Основной арсенал защитников этой "крепости" состоял из холодного оружия и зачисленного в его ряды садового инвентаря: деревянные колья, металлические прутья из ограды, пара пехотных лопаток, косы, дубинки и целая коллекция столовых ножей. Если бы ко всему этому удалось бы добавить подавляющее численное превосходство и высокий боевой дух — сгодится поколотить каких-нибудь мертвецов.

На краю скамьи примостился мужичок с наждачным кругом. Он затачивал погнутый штык. Увидев инквизитора, мужичок мелко вздрогнул и удвоил старания. Факел одобрительно похлопал его по плечу и прошел дальше. В коридоре, за пределами слышимости тех, кто охранял дверь, инквизитор негромко спросил:

— Остальные бойцы, как понимаю, такие же?

— Нет, — так же тихо отозвался сторож. — Это лучшие из того, что есть. Они хотя бы готовы сражаться. Остальные возьмутся за оружие, когда совсем припрёт. Хотя, как видите, у нас и браться тут особо не за что.

— На улице, по которой мы пришли, всё чисто, а на путях стоит разбитый бронепоезд, — подсказал я. — Его уже разграбили, но действовали в спешке, могли и пропустить чего-нибудь.

— Если грабили бесы, за ними обычно это не водится, — отозвался сторож. — Но пока тихо, можно и проверить. Авось, чего-нибудь и завалялось.

Гражданские разместились в главном зале. Одни молились перед иконостасом, другие сидели или лежали на полу. Многие прихватили с собой свои пожитки. Почти у каждого был узелок или сумка, а у некоторых столько добра, что за ним лежа и укрыться можно. При взгляде на этих людей, первое, что я подумал: до бронепоезда сторожу мотаться никакого смысла нет.

— Знаете, Тимофей, — сказал я ему. — Речной порт еще держится, и лучше бы вам уходить туда.

— Хорошая идея, господин снайпер, — согласился сторож. — Только с эдаким табором я до туда не дойду. У меня, окромя вас, только одна надежда.

Он указал на тележку в углу. На ней стоял здоровенный радиопередатчик. Металлическая коробка венчалась помятой, но всё еще круглой антенной и четырьмя рычажками со стертыми подписями. У нас в полку был такой же, только, конечно, не в таком запущенном состоянии.

— Это еще что за чудо техники? — осведомился Факел, подходя ближе.

Люди, заметив инквизитора, оживились. Небось, решили, что он их спасать пришел. Однако близко никто не подходил.

— Это радио наше, — ответил сторож.

— Радио? — переспросил Факел. — Отлично! И куда тут говорить?

— Никуда, — ответил я. — Эта штука передает сигналы морзянкой. Ну, если она вообще работает.

Тут я оглянулся на сторожа, а он пожал плечами.

— Надеюсь, ты знаешь азбуку Морзе, — сказал Факел. — Потому что я — нет.

— Когда-то знал, — сказал я. — Но я всё равно пользоваться такой штукой не умею.

— Вот и я тоже, — со вздохом присоединился ко мне сторож. — Азбуку знаю, просемафорить смогу, а вот этим электрическим штукам не обучен.

— А остальные? — спросил Факел, обводя взглядом беженцев.

Сторож только рукой махнул.

— То есть, радио у нас есть, но нет никого, кто умеет им пользоваться, — констатировал Факел.

Сторож согласился, что так оно и есть.

— Скорее всего, лейтенант умеет, — сказал я.

— Какой лейтенант? — переспросил сторож.

— Да мы тут на самом деле пропавшего офицера ищем, — кратко пояснил я и подробно описал, как наш лейтенант выглядит.

Сторож подумал и покачал головой.

— Нет, не видел, — сказал он. — А жаль. Штурмовики — они ведь все флотские, а флотские обучены работать с техникой. Вы, как ее найдете, не забудьте про нас, пожалуйста.

— Постараемся, — пообещал я.

Факел спросил, где тут выход на колокольню. Сторож указал на дверцу слева. За ней оказалась вполне приличная винтовая лестница.

— Вам туда, — сказал сторож, указав наверх. — А я, извините, вам компанию составить не смогу. Не с моими ногами туда карабкаться.

Я вздохнул и зашагал вверх по металлическим ступенькам. Факел топал следом. Лестница привела нас на закрытую площадку под колокольней. Дальше нам предстояло вскарабкаться по приставной лесенке, которая вела к люку в потолке и была весьма хлипкой на вид. К счастью, только на вид. Подо мной она даже не скрипнула.

Я приоткрыл крышку люка и выглянул в щель. Со своего места я видел только ровный дощатый пол и белые стены. Издалека едва-едва доносились звуки боя. Я откинул крышку, держа оружие наготове. Факел тотчас тоже изготовился к бою, чем изрядно меня взволновал. Огнемет — это не то оружие, которое хотелось бы видеть в руках идущего сзади.

— Всё тихо, — быстро сказал я и выбрался наверх.

Над головой висели колокола: один здоровенный и с дюжину маленьких. С каждого свисала вниз веревка. Стараясь их не задевать, я пробрался в угол и уже там выпрямился, прижимаясь спиной к стене.

Факел, оставив внизу сбрую с огнеметом, протиснулся в люк.

— Что видно? — спросил он.

— Справа в небе — одна горгулья и к северу стая, — сообщил я. — На земле всё плохо.

Отряды нечисти, ничуть не скрываясь, растекались по городу. Вокзал еще держался, но его уже взяли в кольцо. На соседней с ним улице солдаты перегородили перекресток баррикадами и отбивались от наседающих бесов. В остальном тот район пал.

— Глаз, посмотри-ка туда, — сказал Факел, указывая в сторону реки.

Там уже отвоевались. Улицы между нами и рекой выглядели пустыми и безжизненными. Несколько зданий горело, и никто не пытался их тушить. Основная драма, по всей видимости, развернулась на берегу. Набегающие волны омывали мертвецов и многочисленные деревянные обломки. Должно быть, горожане пытались соорудить из подручных средств плоты и переправиться на другой берег. К сожалению, мутанты добрались до них раньше.

Теперь эти уродцы пировали трупами, совершенно не беспокоясь по поводу того, что тела еще могли понадобиться демону для создания живых мертвецов. Впрочем, у него и без того нежити хватало. По изогнутой улочке маршировала колонна живых мертвецов. Во главе колонны я разглядел в прицел черный флаг с черепами на древке, но не того, кто его нёс.

С нехорошим предчувствием я перевел взгляд на центральный район. Там еще вовсю сражались, но нас от него отрезала целая армия нечисти. Фронт проходил по широкой улице. Наши отступили от нее к крепости. Правее на реке я разглядел несколько вытянутых от берега причалов. Перед ними возвышалось помпезное здание с белыми колонами. Должно быть, тот самый речной порт, о котором говорил капитан. По прямой было едва ли метров триста и не будь между нами бесов, мы бы мигом добежали.

К сожалению, они были. Хуже того, бесы устраивались основательно — занимали дома и возводили баррикады на каждом перекрестке. Причем баррикады были как в сторону крепости, так и в нашу, словно бы бесы опасались удара с тыла. Впрочем, в первую голову бесы укреплялись по центру, а около порта я заметил лишь пару заслонов. При должной удаче оставался шанс прошмыгнуть у них под носом. Караульные из бесов еще хуже чем из ополченцев.

— Выглядит так, словно они блокируют этот район, — заметил я, кивком указав на улицы между нами и крепостью. — И нас, кстати, тоже вместе с ним.

— Отлично, — сказал Факел.

— Что именно? — уточнил я.

Лично я не видел в этом абсолютно ничего хорошего.

— Вряд ли они блокируют нас, — пояснил Факел. — Они блокируют ангела, а это означает, что они до него еще не добрались. Он всё еще где-то там, — инквизитор махнул рукой куда-то в сторону опустошенного района. — Но демоны пока не знают, где именно.

— А мы? — спросил я.

— Мы тоже, — сказал Факел. — Но у нас есть преимущество по времени. Без демона они прочесывать район не начнут.

— Зато когда начнут, такой толпой они управятся в один момент, — заметил я.

— Значит, нам надо найти ангела до того, как они начнут, — тотчас отозвался Факел.

Я криво усмехнулся, одновременно вновь разглядывая берег через оптический прицел и прикидывая: где ловчее прошмыгнуть к воде? Трупы оказались раскиданы более-менее равномерно, и жрущие их мутанты расползлись по всему берегу.

Основным блюдом были гражданские. Изредка попадались трупы в армейских мундирах и дохлые мутанты. Последних их выжившие приятели трескали с не меньшим удовольствием. На углу дома, где улица выходила на берег, я приметил пару мертвецов в черных бушлатах.

— Два мертвых штурмовика на углу, — тихо комментировал я увиденное. — Их уже обгрызли, но не похожи они на нашего лейтенанта... Хм, один, вроде, из нашего отряда. Лицо знакомое.

— Дезертир говорил, что лейтенанта сопровождали еще двое, — напомнил Факел. — Возможно, это они.

— Возможно, — согласился я. — Ангела я тоже не вижу. И коробку.

— Значит, лейтенанту удалось уйти, — уверенно констатировал Факел. — И если у нее есть хоть капля разума, она уже движется сюда, в церковь.

"А если нет, она продолжает дурить где-то под самым носом у мутантов", — мысленно ответил я.

Движения на улицах не наблюдалось. Я поднял винтовку и повернул так, чтобы свет солнца отразился в оптическом прицеле.

— Что ты делаешь? — спросил Факел.

— Пытаюсь подать сигнал, — ответил я. — Если лейтенант хотя бы смотрит в нашу сторону, она его заметит.

— Отличная идея!

Сам я так не считал и про себя молился, чтобы мой сигнал заметила лишь та, кому он предназначался. Мутантам, скорее всего, будет наплевать на блики от солнца, а вот бесы вполне могли нанести нам визит. Да и лейтенант могла мыслить совсем не так логично, как надеялся инквизитор, и отправиться куда-нибудь к черту на куличики. Не говоря уже о том, что демоны вполне могли просчитаться и заблокировать пустой район. В общем, с моей стороны это, скорее, был жест отчаяния.

Но он сработал. Из дома, рядом с которым полегли штурмовики, замигал ответный сигнал. Три коротких вспышки, три длинных и опять три коротких. "SOS". Сигнал бедствия. Моряки его еще называли "спасите наши души". Кто бы там не прятался, он звал на помощь.

Глава 6

От войны больше всего страдают те, кто в ней меньше всего участвует. Командование так вообще в штабных бункерах как за каменной стеной. Нет, конечно, всякое случается, да и боевые генералы тоже бывают, но в общем для рядовой нечисти завалить кого-то выше полковника — это как нам, пехотинцам, завалить демона.

Солдатам — да, бывает, достается на орехи. Чего далеко за примерами ходить, вон в той же Гатчине от нашего полка в итоге уцелевших стрелков едва на роту набралось, да и те большей частью по госпиталям да лазаретам валялись. Но это если брать отдельно каждый такой случай. А если взять на круг, то есть такая наука — статистика. И по этой самой статистике на одного солдата гибнет восемь-девять гражданских.

Если подумать, оно и не удивительно. Солдат специально обучают, как оставаться в живых. Уставы-то не на пустом месте сочиняются, это — обобщенный опыт тех армейцев, что до нас были. Они на практике всё проверили, а по результатам потом записали: мол, делать только так и так. Гражданским, понятное дело, никто эту науку не преподавал. Опять же, солдат снабжают, кормят, да и само по себе оружие в умелых руках уже повышает шансы остаться в живых при встрече с врагом.

К оружию, понятное дело, хорошо бы еще и патронов вдосталь, но это, выражаясь языком той же статистики, опять-таки частный случай, на общую картину не влияющий.

Оставив церковь позади, мы с Факелом углубились в лабиринт узких улочек и разрушенных зданий. На тротуарах то и дело попадался брошенный скарб, а вот трупы гражданских нам встретились всего дважды. Судя по драной пропылённой одежде, это были какие-то бродяги. Возможно, те самые, которые попали в город с нашей помощью. Гораздо чаще попадались тела солдат, бесов и мутантов. Тех, кого имело смысл ограбить, уже обобрали. На одном перекрестке пламя жадно пожирало целую гору сваленных вместе трупов, набрасывая копоть на стену бежевого домика с красной черепичной крышей.

— Как-то здесь слишком тихо, — проворчал Факел.

Мы уже прошли половину квартала, а единственный, кого мы встретили живым, был рыжий лохматый пёс. Я его чуть не подстрелил, приняв за беса. Пёс печально тявкнул, глядя на меня умными глазами, мол, не обижаюсь, всё понимаю, и умчался прочь.

— Думаю, пока что они все сражаются там, — я махнул рукой в том направлении, откуда доносился шум боя.

— Нет, Глаз, демоны так не работают, — ответил Факел. — Если они заметили ангела, они бросят на него все силы. Значит, сейчас они думают, что упустили его, но всё равно должны его искать. А если они его ищут, то где их поисковые отряды?

Я пожал плечами. По мне, так нам просто немного повезло. И надо заметить, очень своевременно. У меня оставалось всего три патрона. Я даже начал подумывать, что надо было не фасонить и взять-таки трехлинейку, но теперь уже поздно переигрывать. Здесь, на улицах, бесы прошли раньше нас. Я всё равно на всякий случай поглядывал по сторонам — мало ли что они пропустили — но безрезультатно.

— Нам сюда, — сказал Факел, указывая раструбом на узкий проулочек.

Здание слева, некогда красивое, с барельефами в виде роз, частично обрушилось и обломки перегородили проулок на манер скошенной баррикады. Выглянув из-за угла, я внимательно осмотрел проулок и не заметил там ничего подозрительного.

— По той улице мы дойдем до самого берега, — добавил Факел.

— А по этой не дойдем? — спросил я, кивком указав вдоль по той улице, где мы с ним шли в тот момент.

Она была широкая и пустынная. В полуразрушенные здания было легко проникнуть и там еще оставалось за чем укрыться.

— Дойдем, — ответил Факел. — Но там будет немного короче и немного прямее. А еще мне очень не нравится здешняя тишина.

Не успел я порадоваться, что в инквизиторе проснулось хоть какое-то благоразумие — сам я не видел в этой тишине ничего тревожного, но вдруг бы мой приятель учуял здесь засаду — как Факел тотчас испортил всё мое о нём хорошее впечатление:

— Скорее всего, нечисть уже обшарила эти руины, и перешла дальше.

"Дальше" — это туда, куда он как раз предлагал мне отправиться.

— Может, и так, — вслух согласился я. — Но тогда нам тем более лучше пройти здесь. Мы-то знаем, где ангел, и по пустой улице быстрее добежим до места.

Факел согласился, что в моих словах есть определенный смысл, и мы двинулись дальше. Я еще раз на прощание скользнул по проулку взглядом. У стены сидел, привалившись спиной к стене, мертвый солдат. С такой дырой в груди даже проверять не нужно было, как там его самочувствие. В эту дырку руку можно было просунуть, и не испачкаться. Когда мы с Факелом двинулись дальше, солдат медленно повернул голову, провожая нас взглядом.

— Да чтоб тебя! — рявкнул инквизитор и жахнул в солдата из огнемета.

Жахнул очень экономно, но мертвецу хватило. Выглядел он довольно свежим, но сгорел в один момент.

— Чёрт побери! — воскликнул я. — Он же, гад, подслушивал.

Факел уверенно кивнул.

— Если им управлял демон, то да, он всё видел и слышал, — сказал инквизитор. — Шаманы такими способностями не обладают, но будем исходить из худшего.

Над кварталом прокатился рёв, исполненный такой нечеловеческой злобы и такой нечеловеческой силы, что сразу стало ясно — это взревел демон.

— Будем исходить из худшего, — согласился я. — Он идёт сюда.

— Скорее всего, — сказал Факел.

Я быстро огляделся по сторонам. Здания вокруг уже не казались мне такими безжизненными. В одном доме за рухнувшей стеной промелькнула тень. Из здания напротив донесся легкий шелест. Раньше я уверенно списал бы всё это на ветер, но теперь мне всюду мерещились затаившиеся враги. Хотя, по правде говоря, сколько их мне там мерещилось — в таком числе им можно было бы и не прятаться.

— Вот уж воистину язык мой — враг мой, — проворчал я.

— Может быть, оно и к лучшему, — отозвался Факел, тоже окидывая руины внимательным взглядом. — Теперь демон на какое-то время не будет искать ангела, а будет искать нас. Вдруг эта отсрочка даст лейтенанту шанс вынести ангела в безопасное место.

— Это вряд ли, — сказал я. — Если только он не созовет на нас всю окрестную нечисть.

Рёв повторился. В этот раз он уже больше походил на зов.

— Скорее всего, так и будет, — спокойно сказал Факел. — Но демоны нетерпеливы. Он не будет ждать остальных, даже если и позовет. Это отличная возможность прикончить его!

— Это отличная возможность... сорвать нашу миссию, — отозвался я.

Вначале я и вовсе хотел сказать, что это еще и отличная возможность попросту сдохнуть тут, но быстро сообразил, что инквизитора этим не проймешь.

— Напротив, — возразил Факел. — Уничтожив демона, мы здорово замедлим их продвижение. Тут, Глаз, такой расклад. Демон, который идет за ангелом, наверняка переподчинил себе всю доступную нечисть. У них такой порядок. Все остальные ему уступают, но если он обмишурится — разорвут в клочья.

— Короче, у него есть мощный стимул не облажаться, — вычленил я главное.

Факел кивнул.

— Именно так, — подтвердил он. — Но главное в этом то, что когда он умрёт, в армии нечисти возникнет серьезный раздрай, пока другой демон не наведет порядок. Это даст нам время найти лейтенанта с ангелом и вывести их в безопасное место.

— Погоди, погоди, — сказал я. — Давай-ка вернемся к тому моменту, где мы с тобой убиваем демона, с которым не справилась целая рота штурмовиков. Как мы вообще это сделаем?

— Видишь ли, Глаз, — Факел снова пустился в объяснения. — У каждого демона есть слабое место. Когда мы поразим его, он умрет.

— И ты знаешь, где оно? — уточнил я.

— Пока нет, — спокойно ответил Факел.

Мне очень захотелось его придушить. Или как минимум дать по голове прикладом, но тогда непременно с размаху и с разбегу. Чтоб мозги на место встали. Если они, конечно, у него есть. Спас инквизитора, как это ни удивительно, бес.

Он выскочил из-за угла с винтовкой в руках. Низенький, рыжий, в потертой безрукавке с кучей карманов. Мы с бесом заметили друг друга одновременно, и одновременно вскинули оружие. Факел стоял к нему спиной, но по моей реакции понял, что там происходит что-то интересное и первым делом отступил в сторону, дабы не перекрывать мне сектор обстрела, а затем уже обернулся.

Бес выстрелил быстрее. Я — точнее. Его пуля шваркнула по стене. Моя угодила ему аккурат в нос. Бес резко дернул головой и грохнулся на спину. Когда мы с Факелом подбежали к нему, он был мертв.

— Отличный выстрел, — похвалил меня Факел.

Я в ответ лишь машинально кивнул. Да, выстрел хороший, но в нашей ситуации лишний патрон был куда ценнее подстреленного беса.

Улочка, по которой он прибежал, была пустынна, но я сомневался, что это надолго. Винтовка беса валялась на мостовой. Я поднял ее и осмотрел. Скорее всего, бес ее только что подобрал — как правило, оружие у нечисти было в куда менее ухоженном состоянии — но уже успел расстрелять весь боезапас. На нас последний патрон потратил. Я в раздражении пнул его под ребра. Из кармана безрукавки вылетела пара мелких монет.

Под слегка осуждающим взглядом инквизитора я быстро обыскал беса, но ничего интересного на глаза не попалось: наручные часы, яркие дешевые украшения, пара слежавшихся плиток табаку. Бес, должно быть, мародерствовал, когда услышал призыв демона. Отряхивая руки, я поднялся.

— И что ты надеялся найти? — спросил Факел.

— Патроны, — ответил я. — У меня всего два осталось.

— Не густо.

— Совсем не густо.

Я всё-таки забрал винтовку беса, решив, что авось где-нибудь и найду к ней патроны. Всё-таки наша обычная трехлинейка. Факел не спорил. Он указал на руины дальше по улице и сказал:

— Вон там отличная позиция.

Артиллерия разнесла в хлам три дома подряд, превратив их в такие развалины, где сам чёрт ногу сломит. Если нам повезет, то и демон тоже. Пока мы быстро шли туда, то и дело оглядываясь по сторонам, Факел подробно излагал мне суть своего плана:

— Первым делом нам надо определить слабое место демона. Оно у него всегда одно. Тут, Глаз, такая штука: демон настолько сильно привязан к аду, что не может его насовсем покинуть.

— То есть, они тут временно? — спросил я.

— В каком-то смысле, да, — ответил Факел. — Точнее говоря, они тут частично. Одна часть здесь, а другая там.

— Как я заметил, большая часть всё-таки здесь, — сказал я.

— Похоже на то, — согласился Факел. — Хотя пока никто не вернулся из Ада, чтобы рассказать, сколько там еще осталось. Но мы знаем главное! Если эту связь прервать — демон в нашем мире сдохнет.

— И ты знаешь, как ее прервать? — уточнил я, не особо надеясь на положительный ответ.

Факелу удалось меня удивить.

— Да, — уверенно сказал он. — В теле каждого демона содержится особая субстанция. Вещество по простому. Оно всегда серого цвета и обычно похоже на студень.

— Видел такое.

— Где?! — тотчас вскинулся Факел.

— В черепе того демона, которого убил, — ответил я. — Я думал, это его мозг.

— Может и мозг, — Факел сделал паузу, вглядываясь в развалины, потом продолжил: — Но сам по себе череп еще ничего не доказывает. Каждый демон прячет эту дрянь там, где сочтет нужным.

— Прямо как Кощей со своей иглой, — с улыбкой заметил я.

Слева мне почудилось движение. Я быстро оглянулся, вскидывая свою прелесть к плечу, но никого не увидел.

— Похоже на то, — продолжил Факел, когда стало понятно, что тревога на этот раз ложная. — Только эти кощеи вынуждены таскать иголку с собой, и как только они ее теряют — им конец. Они об этом, конечно, знают, поэтому прячут свою иглу как следует. Наша задача ее найти и уничтожить. Ну или хотя бы отделить от тела, но потом лучше всё-таки сжечь.

— Ясно, — сказал я. — Вот, значит, какое слабое место искали штурмовики.

— Да, — отозвался Факел. — На самом деле существует дюжина способов определить, где демон прячет эту свою иглу, но штурмовикам обычно некогда вести долгие наблюдения, поэтому они просто лупят его и по реакции понимают, когда попали по больному месту. Не самый лучший метод, зато самый быстрый. Но это если появился новый демон. Так-то обычно ребята из внешней разведки ведут его и вычисляют, куда бить, а потом уже наводят на него штурмовиков.

— Нашего любителя мертвецов, как я понимаю, никто не вёл, — сказал я.

Факел помотал головой. Мы остановились на перекрестке. Слева лежали сплошные развалины. Домики справа, напротив, сохранились на удивление неплохо, только взрывной волной повыбивало стекла и двери сорвало с петель. Откуда-то сильно тянуло горелым. Я на всякий случай взглянул через прицел. Никого в окнах не заметил.

— Для нас тут появление демонов вообще стало сюрпризом, — негромко сообщил Факел. — Расслабились после удара по Петрограду. Небось, командование уже контрудар планировало. Тут демоны и нагрянули. Если разведчики и успели что-то собрать на них, до инквизиции это знание так и не дошло. Поэтому теперь вся наша надежда только на тебя.

— На меня?!

Я так удивился, что мне даже больше захотелось услышать, как он это объяснит, чем придушить его на месте, благо никто не видит.

— Сам посуди, — предложил мне Факел. — Ты же сражался с этим демоном. Вместе со штурмовиками.

— Но мы так и не нашли его слабое место, — ответил я.

— Вполне возможно, — согласился Факел. — Но что-то вы должны были о нём узнать. Подумай!

Я задумался. Факел не торопил меня. К сожалению, кроме инквизитора был еще и демон, который, напротив, очень торопился к нам. Вдали вновь послышался его рёв, а за ним — грохот. Будто бы здание обрушилось. Не иначе, демон пёр к нам напрямик.

— Ну, он вообще не прятался, — сказал я. — Правая рука, наверное, точно отпадает. У него там щит и он им закрывается.

— И что он им прикрывал? — спросил Факел.

— Морду, — ответил я. — Но не похоже, чтобы он ее сильно берёг.

— Как ты сказал, он вообще себя не берег, — заметил Факел. — А еще что-нибудь, кроме морды, он щитом прикрывал?

Я немного подумал, припоминая, и сказал, что нет.

— Там щит-то, одно название, — пояснил я. — Скорее, веер из складок шкуры. Хотя винтовочные пули он останавливал, а у них вообще-то убойная сила неслабая.

— Ну и зачем демону, который себя не бережет, такая защита, что пулю остановит? — спросил Факел.

— Думаешь, чтобы прикрыть свое слабое место?

— Именно!

Факел просиял так, как, бывало, сиял мой учитель словесности, когда ученик на лету схватывал новый материал. Инквизитор развернулся туда, откуда должен был появиться демон, потом на уцелевшие дома и сказал:

— Тогда у меня сложился такой план. Я спрячусь здесь, на углу, — Факел указал на ближайший к нам дверной проем. — А ты вон там, в руинах, — Он махнул рукой вдоль развалин. — Когда демон появится, ты выстрелишь в него и привлечешь его внимание, а я в этот момент из окна выжгу ему череп.

— А получится?

— Непременно. Горючка у меня освящена не в простой часовенке, а в соборе Петра и Павла.

Он дернул плечом. В баллоне за спиной плеснула горючая жидкость.

— Еще полбаллона осталось, — уверенно сказал Факел. — Этого хватит, чтобы потом и труп спалить.

— Это если мы с головой угадали, — ответил я. — И если он придет один.

— Даст Бог, угадали, — сказал Факел. — А если он придет не один, вначале убьем демона. Потом ты меня прикроешь.

— У меня всего два патрона, — напомнил я.

— Ну, значит, после второго выстрела я буду выкручиваться сам. Ничего, не впервой.

Я только головой покачал. На перекрестке в двух кварталах от нас появилась высокая черная фигура. Мы с инквизитором мгновенно нырнули за угол. Не знаю, успел ли демон заметить нас или нет, но он снова взревел.

— Нет времени колебаться, — быстро произнес Факел. — Действуем по плану. Господь с нами, Глаз!

Не дожидаясь моего ответа, он повернулся и бегом рванул к двери.

— Господи, — прошептал я. — Скажи честно, когда ты этого идиота создавал, о чём ты вообще думал?

Если Господь и был с нами, он сделал вид, что ничего не слышал. Я побежал вдоль по улице, дав себе слово, что ладно, два выстрела за мной, но потом инквизитор пусть выкручивается как хочет.

На дальнем углу дома я задержался у последнего окна. За ним очень удачно стоял газетный столик. Я пристроил там винтовку беса так, чтобы ствол слегка торчал наружу. Со стороны казалось, будто бы за окном прятался еще один стрелок.

Для своих двух выстрелов я наметил позицию в руинах, где раньше начинался третий дом слева. Там уцелел кусок стены, и прилепившаяся к нему часть второго этажа. Небольшая, но мне бы хватило. Я взобрался туда по другой стене, которая завалилась аккурат на эту. Пол слегка покачивался под ногами, но рухнуть ему было банально некуда. Первый этаж оказался завален обломками до самого потолка, а где его не было, то и выше. По другую сторону обнаружился удобный спуск на улицу.

— Неплохо, — сказал я сам себе.

Укрывшись за обломком стены, я застыл в ожидании. В окне на втором этаже показался Факел. Первым делом оглянувшись на угол, он повернулся в мою сторону и помахал рукой. Мол, я тут. Я кивнул. Вряд ли Факел это разглядел. Сомневаюсь, что он даже меня заметил. Несколько недоуменно оглядев развалины, инквизитор исчез из виду. Очень, надо сказать, своевременно.

Из-за угла появилась когтистая черная лапа. Она ухватилась за стену, и следом за ней показалась вытянутая морда. Выглядела она так, словно демон сунул ее в гнездо с шершнями. Всё-таки здорово ему штурмовики надавали! И при всём при том как-то умудрились не задеть его "иглу". Я начал всерьез опасаться, что с головой мы всё-таки промахнулись.

Хорошо хоть, демон действительно был один. Он вышел из-за угла и остановился. Я замер. Демон хмуро посмотрел на руины, словно бы подозревая засаду, затем медленно побрел вперед. Правую ногу он заметно подволакивал. Шкура на правом боку висела лохмотьями. Веер-щит то ли до конца не закрывался, то ли демон держал его наготове в полураскрытом состоянии.

Миновав дверь, демон остановился. То ли Факела учуял, то ли заметил оставленную мной в окне винтовку. Я очень медленно поднял свое оружие. Можно было бы пристроить его на выступе стены, но сама стена выглядела готовой рухнуть от любого чиха, и я не стал рисковать. Демон сделал шаг к стене. Стало быть, действительно заметил винтовку в окне. Я взглянул на него через прицел.

Демон завел левую руку назад. Меж пальцев сверкнули тоненькие черные молнии. Стараясь не отвлекаться и не думать, кого он первым зажарит своими молниями, если мы ошиблись, я прицелился демону в глаз. Вообще, сомнения по части головы у меня к тому моменту были уже самые серьезные, да вот только других идей так и не появилось, а просто так метаться тоже никуда не годится. План может сработать, а может и нет — тут уж как карта ляжет — а начнешь дергаться туда-сюда — точно ничего не выгорит. С этой мыслью я выстрелил.

В то же мгновение демон отдернулся назад, вскидывая веер-щит. Пуля всё-таки оказалась быстрее. Брызнула кровь. У этого демона она была синяя. Он зарычал. В окне появился Факел. Струя из огнемета ударила демону в затылок. Факел не поскупился дать напор посильнее. Демон аж покачнулся. Затем он с ревом шагнул вперед.

От головы у него к тому времени осталась только морда и уши, но демон продолжал стоять на ногах. Вскинув левую лапу, он жахнул молнией. К моему удивлению, не по мне и даже не по Факелу. Инквизитор благоразумно укрылся в доме, но, задумай демон до него добраться, это бы его не спасло.

Молния улетела точнёхонько в то окно, где я винтовку беса пристроил. Сама винтовка сгорела в один момент, вместе с подоконником. Расплавленный металл ствола стек по стене. Судьбу столика я не разглядел, но, думаю, от него мало что осталось. Молния прошила даже стену. Вылетевшие кирпичи разлетелись по улице.

Должно быть, демон решил, что там прячется еще один боец и, раз уж мы с Факелом били его по нарастающей, именно этот третий и должен нанести решающий удар. Ну, для существа, которому только что освященным пламенем напрочь выжгли весь мозг, он мыслил вполне логично. И на его месте было бы столь же логично потом раздать по молнии и нам с инквизитором.

С этой мыслью я машинально перевел взгляд на лапу демона — не готовится ли он уже по мне врезать? — и только тогда обратил внимание на его запястье. Если на правой руке с него свисали широкие складки, которые разворачивались в щит, то на левой оно выглядело так, будто бы внутрь ему запихали здоровенный шар. Размером он был лишь чуть-чуть меньше кулака демона. Глядя на него через оптический прицел, я отчетливо видел, что молнии на самом деле появлялись именно из этого шара. Совсем крошечные, они, точно вода, стекали по шкуре к пальцам и уже там, соединяясь с другими, становились заметнее.

— Так вот где твоя игла, — прошептал я, и прицелился в шар.

В голове промелькнула мысль, что патрон-то последний, но следующая мысль, пролетевшая на той же скорости, успела отметить, что если я опять ошибся, шанса выстрелить в третий раз у меня всё равно не будет. Собственно, если буду колебаться, то и второго раза не будет. И я выстрелил.

Пуля пробила шар насквозь, и вместе с ней наружу вылетели капли серого студня. Демон снова взревел, и на этот раз в его реве была не только ярость, но и боль. Руку он сразу спрятал за спину.

— Факел, рука! — заорал я что есть мочи. — Левая!

Демон резко повернул морду к окну, из которого ему в прошлый раз задал жару инквизитор. Не знаю уж, чем он там его высматривал — глаза у него подчистую выгорели, от них остались лишь опаленные дыры на маске лица — но окно демон нашел ими безошибочно. Факел выбежал из дверного проема. Демон, заслышав шаги за спиной, дернул левой рукой.

Факел вскинул раструб огнемета и выпустил струю пламени. Та догнала запястье демона. Шар лопнул. Серый студень разлетелся веером, сгорая в освященном пламени. Кисть смачно шлепнулась на мостовую. Демон тяжело и очень устало выдохнул, как обычно вздыхает человек, наконец-то сбрасывая с плеч тяжкую ношу. Он плюхнулся на задницу, да так и остался сидеть, привалившись правым плечом к стене дома.

В воздухе повисла звенящая тишина. Я на секунду даже испугался, что внезапно оглох. Для пробы легко шаркнул подошвой по полу. Прозвучало так, будто подо мной люк в машинный цех открылся. Факел оглянулся. Он даже оттуда услышал. Я махнул ему рукой. Факел кивнул и шагнул к демону, держа раструб огнемета наготове.

Я осторожно спустился на улицу. Мои шаги эхом отдавались в ушах, но с каждым шагом становились все тише и тише. Когда я ступил на улицу, то уже их еле слышал. Со стороны берега доносилось рычание и какое-то потрескивание. Мутанты наверняка должны были услышать как минимум выстрелы, но, наверное, имели четкий приказ не вмешиваться. Демон-то после моих неосторожных слов наверняка собирался брать нас живьем.

— Готов! — негромко крикнул мне Факел. — Мы сделали это, Глаз!

— А ты сомневался? — спросил я, подходя ближе.

— Скажем так, — ответил Факел. — Я не был абсолютно уверен. В таком деле часто приходится импровизировать по месту, поэтому заранее предсказать результат зачастую невозможно. Но мы справились!

— Ну да, — согласился я. — У нас неплохо получилось.

— Получилось просто отлично, — поправил меня Факел.

Вид дохлого демона внушал оптимизм. Факел пнул его ногой. Демон не шелохнулся. Чтобы придать движение такой туше, инквизитору пришлось бы вначале хорошенько разбежаться. Пламя сожрало руку демона до локтя и угасло. Факел внимательно там всё осмотрел на предмет — не осталось ли где серого студня, но ничего не нашел. Я тоже глянул с безопасного расстояния и с тем же успехом.

— Надо бы, конечно, тушу нашим переправить на предмет изучения, — заметил Факел, с надеждой оглянувшись в сторону берега.

— Не дотащим, — сказал я. — Даже до берега, а там мутанты отберут. Если только руку...

Я кивком указал на черную кисть демона. Тоже ноша еще та, но если инквизитору она была очень нужна, то он — мужик крепкий, дотащил бы как-нибудь. Факел с сожалением покачал головой. Кисть он всё-таки поднял. Инквизитор подошел с ней к развалинам и закинул ее в самую широкую трещину, присыпав сверху мусором.

— Целиком мы его вряд ли спрячем, но, даст бог, хоть что-то сохраним для науки, — сказал Факел.

— И что вы там надеетесь изучить, если не секрет? — спросил я.

— Пытаемся понять, как их лучше уничтожить, — ответил Факел. — Как ты сам убедился, охота на поле боя за их слабым местом — не самый лучший путь. Может быть, можно еще как-то с ними справиться. Демоны реагируют на повреждения, хотя и не дохнут. Вот мы и пытаемся понять, можно ли их хотя бы на время вывести из строя, чтобы за это время успеть уничтожить. Германцы вовсю с ядами экспериментируют, наши больше на огонь полагаются. Пока, правда, не слишком успешно, но мы не теряем надежды.

— Надежда — это хорошо, — медленно произнес я, одновременно оглядываясь по сторонам. — А я надеюсь, что сейчас нечисти будет не до нас.

— Какое-то время, — отозвался Факел. — Пока второй демон будет брать их под контроль. Это наш шанс спасти ангела.

— И лейтенанта, — добавил я; если за нее "превосходительство" хлопотал, девица точно не из простых и еще неизвестно, ей или ангелу больше обрадуются в штабе: — И лучше бы нам с этим поторопиться, я совсем пустой.

— Ничего, у меня еще треть баллона осталось, — ответил Факел.

Если он планировал меня этим успокоить, то ему это не удалось. Пока Факел на скорую руку измерял размеры демона, я похлопал себя по карманам. Вдруг где-нибудь и завалялся бы патрон-другой. Вот бывает такое. Точно ведь знаешь, что чего-то нет, а всё равно кажется, будто бы оно могло куда-то завалиться.

Увы, чуда не случилось. Я нашел только ладанку, подаренную мне умирающим самокатчиком, да его же "велодог". В нём по-прежнему был ровно один патрон. Я спрятал пистолет обратно. Эта игрушка на такой крайний случай, о котором и думать не хотелось.

Когда я вытащил ладанку, мне краем глаза показалось, будто труп демона тотчас скукожился, но стоило мне повернуть к нему голову, как тот незамедлительно обрел прежние размеры. Факел в этот момент записывал свои наблюдения огрызком карандаша в блокнотик. Он вопросительно глянул на меня.

— Идём? — спросил я.

— Да, конечно.

Я прибрал ладанку в карман. Он тоже спрятал блокнот с карандашом во внутренний карман плаща и мы поспешили прочь по улице. В оставленном нами доме разгорался пожар. Из окон поплыли клубы дыма. Впрочем, пожаров в этом квартале хватало. Одним больше, одним меньше — никто, скорее всего, лишнего и не заметил.

До конца улицы нам попались на глаза еще трое мертвецов. Каждый сидел на углу дома, чтобы наблюдать сразу за двумя улицами, но все они повесили головы и никак на нас не отреагировали. Факел на всякий случай каждого очень экономно окатил струей пламени. Горели они хорошо. Последний так и вовсе полыхнул, будто бы перед этим искупался в керосине. Запах, кстати, стоял соответствующий.

У последнего дома, перед самым входом, валялся дохлый мутант. Пузом кверху, лапы раскинуты, в груди шесть дыр от пуль, щедро залитых уже подзасохшей кровью.

— Из револьвера завалили, — тихо заметил я. — Все шесть пуль потратили.

— Когда видишь такого урода, оно и не удивительно, — так же тихо отозвался Факел. — Заходим?

Я кивнул. Сигналили нам отсюда. Дверь была закрыта, но оказалась не заперта. Я осторожно приоткрыл ее. Мне навстречу выехала швабра. К ней были привязаны какие-то горшочки и пара винных бутылок. Если бы всё это грохнулось на мостовую, шум вышел бы преизряднейший.

— Никогда не слышал, чтобы бесы устанавливали сигнализацию, — шепотом сообщил мне Факел. — Думаю, это сделал человек.

— Будем надеяться.

Я аккуратно прислонил швабру к стене и мы вошли. Внутри царил уже привычный разгром, и кровавые разводы на полу дополняли мрачную картину. У разбитого окна лежал еще один мутант. Довольно крупный, на мой взгляд. Его задушили куском медного провода, практически отрезав голову. Факел указал раструбом огнемета наверх. Я кивнул и осторожно зашагал по ступенькам.

Сигналили нам из той части дома, что была обращена к церкви. С нее я и начал. Первая комната, куда я заглянул, была совершенно пуста. Всю мебель, должно быть, вынесли на берег, чтобы пустить на материал для плотов. В соседней комнате сохранилось одно-единственное кресло. Оно стояло слева от окна. В кресле сидела лейтенант штурмовиков Алексеева.

— Марков, это ты? — удивленно спросила она, когда я появился в дверях.

Выглядела она неважнецки: бледная, растрепанная, со свежей ссадиной на щеке. Правая нога выше колена перебинтована, причем явно наспех. Бинт был наложен поверх штанины. Левой рукой лейтенант прижимала к себе красную коробку, закрываясь ею, словно щитом. В правой держала револьвер.

— Так точно, лейтенант, — отозвался я.

— Вот не ожидала, что кто-то еще уцелел, — прошептала лейтенант.

Я только развел руками. Мол, так получилось. Затем в коридоре послышались тяжелые шаги инквизитора.

— Кто с тобой? — спросила лейтенант.

— Факел, — сказал я. — Инквизитор. Мы пришли за вами, лейтенант.

Я шагнул вперед и отступил в сторону. В дверном проеме появился мой спутник.

— Вот уж не думала, что за мной инквизицию пришлют, — тихо сказала лейтенант.

Взгляд у нее при этом стал... ну, какой обычно бывает взгляд у человека, который внезапно узнал, что за ним пришла инквизиция. Хотя, после того, что мы под ее руководством учудили на воротах, я бы на ее месте не сильно удивлялся.

— Да, госпожа лейтенант, твоя ошибка дорого обошлась городу, — с сожалением в голосе произнес Факел.

— Я хотела спасти людей, инквизитор, — тихо отозвалась лейтенант.

— Благое стремление, — сказал Факел. — Жаль, что не получилось. Но пока мы живы, мы не должны сдаваться, как бы плохо не оборачивалось дело.

Он произнес последнюю фразу так проникновенно, мы с лейтенантом дружно кивнули.

— Черного демона мы добили, — продолжил Факел.

Лейтенант бросила в мою сторону одобрительный взгляд. Молодец, мол!

— Теперь нам осталось спасти ангела, — закончил Факел.

На этот раз лейтенант бросила в мою сторону строгий взгляд. Мол, разболтал! Как будто не она сама выставила ангела перед демоном.

— Приказ капитана Стахова, лейтенант, — сказал я. — Найти вас и ангела. Без помощи Факела я бы не справился.

— Вы, смотрю, неплохо сработались, — заметила лейтенант.

В ее голосе проскользнули ворчливые нотки, но вместе с тем и заметное облегчение. Лейтенант сунула пистолет в кобуру.

— Это верно, — спокойно сказал Факел, проходя в комнату. — Ангел все еще у тебя?

— Он здесь, — лейтенант мягко прикоснулась ладонью к коробке.

— Отлично, — сказал Факел. — Рана серьезная?

— Доковыляю, — уверенно ответила лейтенант, но тотчас уточнила. — Если недалеко.

— В церкви прячутся гражданские, — сказал Факел, махнув рукой за окно. — У них есть радио с морзянкой, но они не умеют им пользоваться.

— Я умею, — тотчас отозвалась лейтенант. — Попробуем вызвать транспорт.

— Капитан обещал прислать дирижабль, — сказал я. — При условии, что мы найдем вас, лейтенант, и ангела.

— Что ж, вы нас обоих нашли, — незамедлительно ответила на это лейтенант, и в ее голосе мне почудились первые нотки пробуждающегося энтузиазма. — Теперь давайте спасем этих несчастных и будем уже выбираться отсюда!

По мне, так энтузиазм в ее фразе должен был нарастать последовательно от "вы меня нашли" до "убираться отсюда". У лейтенанта же акцент вышел на "спасем этих несчастных". Я почему-то сразу подумал, что это не к добру.

Глава 7

Не люблю возвращаться по своим следам. Это не суеверие, это чистой воды практика. Когда проходишь там, где проходил совсем недавно, то невольно расслабляешься. Местность либо уже очищена от врага, либо его там и вовсе не было, да и всё вокруг кажется таким знакомым — еще бы, только что тут проходил, вглядываясь в каждый камушек! — и бдительность порой подводит.

Помню, случай был прошлой осенью под Витебском. Он тогда еще наш был, но линия фронта уже пролегала по южной окраине города. Точнее, по развалинам, в которые она превратилась после двух месяцев беспрерывных боев. Еще точнее, это у нас она там пролегала. Нечисть-то себя возведением укреплений не утруждала. Она кочевала бандами где-то под самым городом, как какие-нибудь татаро-монголы времен хана Батыя, и время от времени бросалась на штурм. Мы, в свою очередь, совершали вылазки по окрестностям, отстреливая разведчиков и слишком наглых мародеров.

И вот однажды возвращалась наша рота с такой вылазки тем же самым путем, которым и вышли. Нет, конечно, ушами мы не хлопали. Впереди двое, на флангах опять же стрелки в охранении. Но расслабились все. Видно было невооруженным глазом — расслабились. Винтовки на плече, шаг широкий, только что походную песню не грянули. Заходим в руины, а там — бесы! Впередиидущий только и успел крикнуть:

— Засада, братцы!

Будь там действительно засада, был бы нам всем каюк. На наше счастье, бесы в развалинах просто лагерем встали и наше появление оказалось для них таким же сюрпризом. Дальше была рукопашная с пальбой, у кого получалось выкроить время на более-менее прицельный выстрел, чтоб своих не задеть. Мы победили, но какой ценой! Половина роты выбыла из строя. Таких потерь за один раз у нас не было ни до, ни после за весь месяц боев за Витебск.

Казалось бы, горький урок должен был быть усвоен раз и навсегда. Ан нет! Иду назад и ловлю себя на том, что опять расслабился.

На улице по-прежнему было тихо и безлюдно. Ветер гнал по ней скомканную газету. Потом газета зацепилась за лапу демона. Ветер отчаянно трепал ее, но освободить так и не смог.

— Отличная работа, — сказала лейтенант, указав на труп демона. — Я слышала, как вы с ним сражались, но не могла прийти вам на помощь.

Надо заметить, что вообще-то ковыляла она довольно бодро, хотя при этом и опиралась на мое плечо. С другой стороны, толку от нее тут, если бы она и доковыляла, действительно было бы немного. Ангел бы, конечно, отпугнул демона, но потом бы он вернулся, и не один. А мы и с ним одним, можно сказать, чудом управились.

— Ничего страшного, — ответил ей Факел. — Мы с Глазом планировали аккурат на двоих.

— С Глазом? — лейтенант оглянулась на меня. — У тебя, Марков, уже позывной есть?

— Так точно, — ответил я. — Боцман окрестил еще в Погорелово.

— Поздравляю.

На мой слух прозвучало это без особого одобрения, хотя и без всякого намека на осуждение, что, мол, без меня вопрос решили. Такое дежурное поздравление, когда надо что-то сказать, а голова занята совершенно другим.

— Рад стараться, ваше благородие, — по уставу ответил я.

Лейтенант молча кивнула и мы двинулись дальше. Факел шел чуть впереди, готовый спалить любого врага, который бы выскочил навстречу из развалин. Я огляделся по сторонам. Высоко в небе над дохлым демоном кружила горгулья. Еще из старых, без шипастого хвоста. Лейтенант приказала мне подстрелить тварь. Когда я ответил, что патронов нет, она заметно помрачнела.

— Эта же дрянь проследит за нами, — сказала лейтенант.

— Наверняка, — согласился Факел. — Но какое-то время у нас есть, пока другой демон не восстановит контроль над нечистью.

— А другой демон у них есть? — спросила лейтенант.

— Как минимум, еще один, — ответил Факел.

— Это плохо, — сказала лейтенант.

С ней сложно было не согласиться. Мы, как могли, прибавили шагу. Горгулья не спускала с нас глаз, но оставалась над дохлым демоном. Когда мы отошли подальше, она поднялась повыше.

До церкви мы добрались без приключений. Сторож Тимофей опять встретил нас у входа, но на этот раз он появился с той стороны, откуда в прошлый раз пришли мы. С ним был один из мальчишек. За пояс он заткнул штык на манер сабли. На мой взгляд, всяко лучше той железяки, что у него была при первой нашей встрече, но лучше бы ему просто держаться от неприятностей подальше.

— А вот и вы! — довольно воскликнул сторож. — Как раз вовремя!

— Вовремя для чего? — спокойно спросил Факел.

— А у нас тут после вашего ухода специалист по радио объявился, — сообщил сторож. — Говорит, за нами целый дирижабль выслали. Велено встречать его во дворе.

Я удивился и взглянул на небо. Никакого летящего дирижабля там не увидел. Да что я, даже у Факела на лице нарисовалось сомнение. Вряд ли военные в разгар боя бросили бы ценную боевую единицу на вывоз каких-то гражданских. В современной войне своевременный маневр — залог победы, а в городских развалинах лучшее средство маневра — дирижабль.

— Наверное, где-то десант высадили и на обратном пути подберут людей, — предположила лейтенант.

Собственно, мне и эта версия показалась сильно сомнительной, но она хотя бы имела право на жизнь. Особенно, если связист не забыл сообщить, что в окрестностях церкви ищут пропавшего офицера, а в штабе сообразили, о каким именно офицере идет речь.

— Пока никого не видно — не высовывайтесь, — сказал сторожу Факел. — Вон там горгулья, — он указал рукой на крылатую бестию. — Заметит толпу — еще наведет на нас нечисть.

Сторож согласно закивал. Двери церкви были приоткрыты. Оттуда выглядывали самые нетерпеливые из беженцев. Сторож строго прикрикнул на них, и те неохотно скрылись внутри.

Когда мы подошли к дверям, оказалось, что беженцы уже выстроились перед входом. Сторож скомандовал всем назад. Кое-кто попятился на пару-тройку шагов, пока не уткнулся в стоящих за ним, а большая часть так и вовсе мялась на месте, только делая вид, будто бы они пришли в движение. Пришлось Факелу надавить авторитетом инквизиции. Авторитет, словно поршень, сдвинул толпу обратно в главный зал.

Я тем временем помог лейтенанту сесть на скамью, где у беженцев был арсенал. На него, кстати, никто не покусился.

— Лейтенант, разрешите осмотреться с колокольни, — сказал я.

— Разрешаю, — устало отозвалась она.

Я бегом рванул по коридору. Пока вскарабкался на самый верх, даже запыхался, но меня не оставляла мысль — что-то тут не так! Хотя в чем конкретно подвох, я так и не сообразил. Просто, как говорится, нутром чувствовал.

Обещанного дирижабля и с колокольни не наблюдалось. Собственно, в небе вообще было чисто. Только клубы дыма плыли на запад наперегонки с облаками, да меж них изредка мелькали одинокие горгульи. Дирижабль, который корректировал огонь, куда-то пропал. Артиллерия, впрочем, продолжала насыпать снарядами по занятым нечистью кварталам. То тут, то там рушились здания. Дом дезертира развалился прямо на моих глазах.

Между прочим, он сгинул не впустую. Его обломки похоронили пару бесов. Там как раз мимо небольшая банда пробегала. Уцелевшие шустро откопали павших товарищей, обобрали до нитки и бросили. На соседней улице бесы грабили овощную лавку. Кольцо нечисти вокруг вокзала распалось. Часть бесов еще сражалась — те, кто успел втянуться в драку — а остальные весело, с огоньком грабили округу. Причем с огоньком — это не метафора. Враз полквартала заполыхало.

Одна банда бесов бодро топала по улице аккурат в нашем направлении. Я навскидку насчитал под сотню штыков. Их вёл крепкий рыжий детина в костюме века так семнадцатого, который на нем смотрелся, как бальное платье на медведе. Мимо них промчались мутанты. Я едва успел их заметить, как они скрылись за углом.

— Хреново, — прошептал я. — Очень хреново.

Вниз я спустился очень быстро. Факел со сторожем стояли у выхода из главного зала. Инквизитор своей массивной фигурой перекрывал проход. Сторож устало привалился спиной к стене. Беженцы сгрудились у иконостаса и бросали на них не самые дружелюбные взгляды.

— Ну что там, Глаз? — спросил Факел, едва я вышел из коридора. — Связист сказал, что забирать будут чуть ли не ходом и ждать никого не станут. Мы еле удержали людей тут.

— И правильно сделали, — тихо ответил я. — Никакого дирижабля там нет. Если и был, то его, наверное, уже сбили. А еще в нашу сторону топает до сотни бесов.

— Думаешь, перехватили передачу? — спросил Факел.

Я пожал плечами. Это выглядело самым разумным объяснением, хотя с таким же успехом на нас могла навести горгулья.

— Надо бы предупредить военных, чтобы поторапливались, — решил Факел. — Эй, где там наш связист?!

По толпе беженцев прокалилась волна голосов и взглядов по сторонам, и к нам буквально вытолкнули молодого человека в потертом черном костюме явно с чужого плеча. На ходу он заметно прихрамывал на левую ногу. Увидев меня, связист мелко вздрогнул, но тотчас взял себя в руки.

— Чем могу помочь, господа? — спросил он.

— Для начала, руки вверх, — скомандовал я, наставляя на него винтовку.

Факел тотчас направил на связиста раструб огнемета и только потом спросил у меня, в чем, собственно, дело. Молодой человек послушно вскинул руки. Беженцы, кто оказался рядом, не дожидаясь объяснений, отпрянули от него подальше. Сторож тоже поднял берданку.

— Это культист, — сказал я. — Он был в башне, а потом удрал с моим ножом в ноге.

— Было дело, — спокойно ответил Факел. — Теперь припоминаю.

Его брови изобразили намек на атакующего филина. Культист побледнел. У инквизиции с адептами культа разговор вообще короткий, а мой приятель был особенно резок в суждениях. Только я подумал допросить мерзавца на предмет, с кем он на самом деле по радио общался, как Факел жахнул по нему из огнемета. Культист завопил и рухнул, объятый пламенем. Кто-то вскрикнул, и этот вопль словно эхом прокатился по толпе. Женщина напротив меня ахнула и закрыла лицо руками. Громко заплакал ребенок. Мать склонилась над ним, успокаивая.

— Господин инквизитор! — охрипшим голосом окликнул его сторож. — Это, знаете ли, уже слишком!

— Это был враг, — спокойно отозвался Факел, даже не повернувшись к нему.

— Так можно было его просто пристрелить, не пугая людей до полусмерти, — недовольно проворчал сторож.

— Вообще-то, Факел, я с ним полностью согласен, — негромко добавил я.

Публичные сожжения еретиков у нас случались довольно-таки регулярно, так что к самому процессу народ успел попривыкнуть, но перед этим обычно зачитывался приговор, чтобы люди понимали, чего ожидать. Бывало, конечно, что и не зачитывался, но тогда инквизиторы всё-таки предпочитали вывезти жертву куда-нибудь подальше от случайных глаз. А так, чтобы прямо с порога жахнуть из огнемета... Нет, тоже случается, но вот именно из-за таких как Факел у огнеметчиков репутация вконец ненормальных.

— Ты же говорил, что патронов совсем не осталось, — ответил мне инквизитор.

— Один есть в велодоге, — сказал я. — И потом, можно было бы его просто повесить.

— В храме божьем? — спросил Факел.

По мне так обугленный труп — тоже не самое уместное в церкви зрелище. Пламя пожрало культиста с жадностью голодного зверя и, не найдя других жертв на каменном полу, быстро угасло, оставив почерневшую человекообразную массу. Выглядела она омерзительно, да и пахло от нее, кстати, совсем не ладаном.

— Ну, или на улице, — предложил я.

Факел неохотно кивнул.

— Я прошу прощения, — громко, для всех, сказал он, и уже тише, но всё же недостаточно тихо, добавил уже для меня: — Но ты сам сказал, что на улице нам и без него будет чем заняться.

— Я что-то пропустил? — спросил сторож.

— Этот поганец, — Факел кивком указал на труп. — Вместо дирижабля вызвал бесов.

Он всё-таки напугал людей до полусмерти. Те в панике заметались. Кто-то рванулся к дверям и остальные устремились следом. Которые испугались меньше — или оказались более бережливыми — похватали свой скарб. Как мы их удержали, до сих пор удивляюсь. Наверное, выручило то, что они все ломанулись к главному входу, а тут проход узкий. Факел, расправив плечи, его почти перекрыл.

Потом на шум прихромала лейтенант и, быстро уяснив суть проблемы, хорошо поставленным командирским голосом заставила всех замолкнуть, после чего пообещала, что военные их защитят. Поэтому бежать никуда не надо, да и всё равно некуда. Вокруг бесы. Ей поверили.

Впрочем, в таких ситуациях люди часто верят в то, во что они хотят поверить. Беженцы прекратили метаться и под руководством сторожа занялись подготовкой к обороне. В смысле, они по-прежнему большей частью бесцельно суетились, но уже не порывались удрать. Кто-то взялся закладывать окна чем под руку подвернется, другие стаскивали мебель поближе к главному входу, чтобы потом устроить из нее баррикаду. Труп культиста куда-то уволокли. Запах, впрочем, остался.

— Позвольте полюбопытствовать, госпожа офицер, — улучив момент, когда рядом не было никого из гражданских, осведомился сторож. — И какой у нас план?

— Вообще-то, никакого, — так же тихо ответила лейтенант. — Попробую всё-таки достучаться до наших, а вы все постарайтесь выиграть мне время.

— Ну, это уже кое-что, — тихо сказал сторож.

Я только головой покачал. Идея была, прямо скажем, так себе. Лейтенант заметила.

— Если у тебя есть другие идеи, Глаз, выкладывай смело, — сказала она. — Я внимательно слушаю.

— Никак нет, — признал я. — Идей нет. Разве что отвлечь их как-нибудь.

Если эти поганцы увидят ангела, им наверняка будет не до гражданских. По крайней мере, всем кроме мутантов. С другой стороны, это также будет означать, что вся эта сволочь навалится на нас. Тоже не самый выигрышный вариант, если хорошенько-то подумать.

Взгляд лейтенанта метнулся к красной коробке и обратно ко мне. То ли она поняла меня с полуслова, то ли сама о том же самом думала. С нее станется.

— Отличная идея, Глаз, — похвалила лейтенант. — Если мой план не сработает, воспользуемся ею. А пока постарайся убить как можно больше врагов своим единственным патроном.

Последняя фраза, должно быть, шла как шутка. Несмешная. Я пообещал постараться и направился к главному входу, прикидывая, как бы мне не умереть подольше. Ничего по настоящему стоящего в голову не приходило.

Факел протопал к дверям и, приоткрыв левую створку, выглянул наружу. Со сторожем пришли двое гражданских. Судя по одежде — мастеровые. Сторож вручил им по трехлинейке и по пять патронов на брата и велел быть наготове. Те изобразили на лицах вселенскую скорбь. Впрочем, с оружием они, как оказалось, обращаться умели. По крайней мере, сумели его зарядить без моей помощи. Мальчишка со штыком крутился тут же, пытаясь высмотреть хоть что-то из-за широкой спины инквизитора. Я оглянулся назад. Лейтенант склонилась над здешним радио.

— Господин снайпер, — окликнул меня сторож. — Простите, совсем запамятовал. Я тут кое-что нашел для вас.

Он протянул мне две пачки патронов. Германских. Аккурат к моей прелести.

— Спасибо, — от души поблагодарил я.

— Да не за что, — отозвался сторож. — Одно дело делаем.

— Где вы их откопали-то? — поинтересовался я, заряжая винтовку.

Патроны были чистенькие, явно не в земле валялись.

— Да как вы и советовали, — ответил сторож. — Сходил до бронепоезда.

— Вот уж не думал, что после бесов там что-то ценное осталось.

— Не осталось, — спокойно пояснил сторож. — Но я уговорил их поделиться трофеями.

Я с пониманием кивнул.

— Идут, — объявил Факел.

— Много? — спросил я.

— Пока вижу с десяток бесов, — ответил Факел. — Думаю, это разведчики. Встретим их здесь.

Не успел я выразить свое согласие с его планом — в кои-то веки он предложил что-то разумное! — как на улице бабахнул взрыв.

— Один подорвался, — сообщил Факел.

— Эх, я-то надеялся на дичь покрупнее, — с легким вздохом произнес сторож.

— А я надеялся, что дичь покрупнее к нам сюда не заявится, — тихо отозвался я.

Сторож усмехнулся.

— И то верно, — сказал он. — Давайте, что ли, и дальше вашими молитвами.

Кто бы был против? Другое дело, что наверху обычно мои молитвы были не в приоритете.

— Да, было бы неплохо, — тихо согласился один из мастеровых.

Этот был с короткими усиками и держался бодрее, чем его приятель. Сторож указал им обоим позиции позади нас и строго-настрого наказал без команды не стрелять. У меня сложилось впечатление, что мастеровых это вполне устраивало. Настолько вполне, что они бы с удовольствием там весь бой просидели, не высовываясь и ни в кого не стреляя. Меня бы, кстати, это тоже устроило. Честно говоря, не люблю я всяких ополченцев и прочих штатских на поле боя. Никогда не знаешь, чего от них ждать.

— Враги на подходе, — шепотом предупредил Факел. — Я их тут встречу, а вы добивайте кто уцелеет.

Сторож послал мальчишку передать гражданским, чтоб спрятались и сидели тихо.

— А где второй? — тихо спросил я.

— Дежурит у запасного входа, — прошептал в ответ сторож.

— Здесь есть запасной вход?

— Есть, — ответил мне сторож. — Даже несколько, но остальные кирпичом заложены. Придется разбивать. Это если бы было зачем выходить.

— Ну, возможно просто придется, — тихо сказал я. — Когда патроны закончатся.

— А, ну да, — сторож кивнул. — Запасной выход там, — он указал в сторону главного зала. — До конца и направо. А кроме того в главной башне есть спуск в подвал. Там по левую руку стена обвалилась и можно выбраться на улицу.

— Ясно, — сказал я.

Факел отступил к стене и поднял раструб огнемета. Мы со сторожем взяли оружие наизготовку. Я осторожно глянул наружу через щель. Бесы шли уверенно, в полный рост. Уж не знаю, что им тот культист по радио наплёл, но серьезного сопротивления они точно не ждали. Впрочем, и я бы, увидев незакрытую дверь, первым делом решил, что тут уже все разбежались. Бесы на ходу о чем-то громко лопотали по своему. Их язык никто так и не удосужился изучить, но, думаю, если бы кто-то сейчас перевел, то вряд ли бы их предположения сильно отличались от моих.

Я убрался обратно, чтобы не заметили ненароком. Через несколько секунд на крыльце послышались шаги. Факел пнул дверь ногой и окатил бесов струей пламени. Накрыл сразу всех, а освященное пламя — это, скажу вам, мощная штука. Даже бесов пробрало. Они с воплями скатились с крыльца и половина там же на дорожке и осталась. Тех, которые пытались уползти, сторож дострелил.

Вскинув винтовку, я тем временем через прицел пробежался взглядом по руинам перед нами. На углу я заметил еще одного беса. Бес тоже заметил меня.

— Берегись! — сказал я, делая шаг назад.

Факел тотчас закрыл дверь. За ней бабахнул выстрел. Пуля шваркнула о стену где-то правее двери.

— Ну что ж, — сказал я. — Эффект внезапности мы выбрали по полной. Теперь всё будет всерьез.

— Насколько всерьез? — тихо поинтересовался усатый мастеровой.

Я для себя так его и прозвал: "Усатый".

— Их там около сотни, — сообщил я. — Минус эти, — я кивком указал на закрытую дверь. — Плюс те, кто услышали выстрелы. И теперь они знают, что мы их ждём.

— И на что нам тогда надеяться? — куда более убитым тоном спросил Усатый.

— На Господа, — уверенно сказал Факел.

Его уверенность Усатому не передалась. Второй мастеровой шепотом молился о спасении души. На сохранение тела он, похоже, уже не рассчитывал.

— Глаз, прикроешь нас сверху? — спросил Факел.

Ага, с этой башни, откуда в случае прорыва врага и деваться-то будет некуда. Как говорится: покорно благодарю!

— Нет, — сказал я. — Слишком уж очевидная позиция. Мне там просто не дадут высунуться. Я с вами.

— Отлично! — ответил Факел. — Сочту за честь погибнуть рядом с тобой.

— Вообще-то, по плану мы должны убраться отсюда живыми.

— И как звучит этот план? — сразу поинтересовался сторож.

Оба мастеровых тоже изобразили на лице самый искренний интерес.

— Ну, он еще не сформулирован, — признал я. — Но цели поставлены, а детали будем прорабатывать по ходу дела.

Сторож заверил, что ему такие расклады не впервой. Факел лишь спокойно кивнул. Я бросил взгляд по сторонам. Справа и слева от входа располагались небольшие закутки. В каждом было одно окно. Высокое и узкое, с остроконечным верхом, оно выходило как раз на площадь перед церковью. Раньше, наверное, окна были украшены витражами, но теперь остались лишь разбитые рамы да осколки цветного стекла под ногами. Я выбрал закуток слева. Сторож прошел в тот, что справа.

Бесы не заставили себя ждать. В развалинах замелькали рыжие фигуры. Загремели выстрелы. В дверь бесы таки сумели попасть. Не сразу, но сумели. Оказалось, что ружейная пуля ее не пробивала.

Сторож время от времени постреливал в ответ. Одного беса он точно завалил, когда тот перебегал от руин к ограде. В свою очередь, бесы засыпали пулями его окно. Пара штук даже в него влетела и сбила крест на стене. Сторож тотчас бросился его поднимать, чуть не словив затылком третью пулю. Я стоял, облокотившись спиной на стену напротив своего окна, и спокойно ждал. Факел нетерпеливо поглядывал в мою сторону: "мол, давай уже, убей кого-нибудь!", но у него хватило выдержки не дергать меня.

Затем из развалин выскочил командир бесов. Тот самый, в костюме. Я тотчас взял его на прицел. Бес взмахнул саблей и что-то заверещал. Наверное, призывал своих бойцов в атаку. Ко мне он повернулся в профиль и моя пуля прилетела ему в висок. Бесы прямо над его трупом устроили перевыборы командира с разделом имущества. Уложили трех кандидатов. Четыре трупа одним выстрелом — это, согласитесь, неплохо! Кроме того, мы выиграли пару минут.

Новым предводителем стал лохматый бес в меховой безрукавке, расшитой алыми узорами. Завладев саблей своего предшественника, он тотчас укрылся за оградой и оттуда погнал остальных в атаку.

Мы выбили морд десять, причем половина — на счету сторожа. Я подстрелил одного с динамитной шашкой в руках. Ее взрыв сразу увеличил счет выстрела до двух бесов. Следующая пуля досталась мордастому типу с двумя мясницкими тесаками в лапах. Я тогда почему-то подумал, что у инквизитора могут возникнуть с ним проблемы. Факел сжег двоих на крыльце.

Остальные бесы попрятались за укрытиями да в воронках и стали нас оттуда обстреливать. Это было разумно, и потому мне сильно не понравилось. Охватив главный вход полукольцом, бесы палили по окнам и главному входу. Будь на их месте нормальные стрелки, они бы попросту не дали нам высунуться.

— Они чего-то ждут! — крикнул я Факелу.

— Или кого-то! — отозвался он.

Кого именно, уточнять не требовалось.

— Как там наш лейтенант?! — спросил я.

Факел развернулся назад, потом снова ко мне и пожал плечами. Вдали за руинами промелькнула массивная туша. Разглядеть я ее толком не успел, но ее серая спина проплыла на уровне второго этажа.

— Лучше бы ей поторопится, — сказал я.

Факел снова оглянулся и сообщил:

— Бежит к нам!

— Самое время, — проворчал я.

В коридоре послышались быстрые шаги. Затем в поле зрения появилась лейтенант. Левой рукой она крепко прижимала к себе красную коробку.

— Радио повреждено, — сходу выпалила лейтенант. — Я не могу его починить.

— Ешкин же кот, — прошипел я, мысленно добавив пару совершенно непечатных оборотов в адрес Факела.

Он мог бы и повременить с сожжением культиста! У того-то радио как-то работало. Возможно, культист его и поломал, но при наличии инквизитора мы бы наверняка убедили его починить всё обратно.

Массивная туша снова промелькнула за развалинами, и на этот раз гораздо ближе к нам.

— Значит, помощи не будет, лейтенант? — спокойно уточнил Факел.

— Нет, — ответила та.

— Тогда нам нужен другой план, — спокойно констатировал Факел.

— У Глаза была хорошая идея, — переложила ответственность лейтенант. — Мы отвлечем врага на себя, а беженцы тем временем уйдут.

— И вы, господин снайпер, уже придумали, куда мне с этим табором податься? — спросил сторож, подходя ближе.

— На вокзал, — ответил я, одновременно высматривая, как бы мне подстрелить нового предводителя бесов. — Тут недалеко, а бесы без демона занялись грабежом. Есть шанс проскочить.

— Только шанс, — уточнил сторож. — И не очень-то большой.

— Угу, — я кивнул и, указав за окно, добавил: — Здесь скоро не будет и этого.

В проходе между разрушенными домами появился демон. Представьте себе франкенштейна, слепленного из африканского слона и лохматой дворняги аналогичного размера. Причем именно слепленного, так плавно одно перетекало в другое. Собачья морда с длинным хоботом повернулась туда-сюда, затем уставилась на двери церкви. Широкие глаза демона налились кровью и злобой.

— Ну да, — тихо сказал сторож. — Теперь не будет и этого.

Подняв хобот, демон воинственно затрубил и затопал вперед. На ходу он слегка переваливался с боку на бок, но двигался быстро.

— Там еще одна мина должна быть, — прошептал сторож.

Демон наступил на нее и она сработала. Бабахнуло громко. Демон недовольно фыркнул, да и только. Бесы поднялись за ним в атаку. Я воспользовался моментом и подстрелил-таки нового командира. Ни бесы, ни тем более демон не обратили на это никакого внимания.

— Нет, не успеем, — сказал сторож.

Голос у него был спокойный, но вид — обреченный. Мастеровые, должно быть, сдали назад. Сторож рявкнул на них, приказав сидеть на месте. Из главного зала донеслись какие-то крики. То ли там заметили демона, то ли просто подгадали удачный момент впасть в панику.

— Спокойно, — резко бросила лейтенант. — Мы его остановим. Главное, не допустить паники!

— Организую, — пообещал сторож и исчез в направлении главного зала.

Очень благоразумно с его стороны. Остановить-то мы демона остановим, но что дальше? Впрочем, именно на такой случай и придуманы штурмовики.

Глава 8

Изначально штурмовой корпус не был охотниками на демонов. Они, как, собственно, и следует из названия корпуса, должны были штурмовать вражеские укрепления. Реалии Великой войны потребовали создать под это дело особые отряды.

Поначалу они состояли из одних гренадеров. Те тихонько подбирались к вражеским укреплениям, закидывали их гранатами, а потом врывались внутрь и рубили в фарш всех, кто попадёт под горячую руку. Одновременно с этим наши и вражеские солдаты бежали наперегонки к месту прорыва. Кто успел первым, тот, как правило, и забирал развалины себе.

Со временем полевые укрепления стали основательнее. Одними гранатами их уже было не взять. Потребовались саперы с минами, с бомбометами. Потребовались огнеметчики, чтобы выжигать бункеры. К ним добавились корректировщики огня, если получится связь наладить, и всякие специалисты по чужому военному имуществу, чтобы его быстро против врага обернуть.

Всё это уже не десяток отчаянных парней, это приличный отряд с кучей снаряжения. Его в складках местности не спрячешь. Стало быть, им понадобилась охрана: стрелки и пулеметчики. В общем, самой логикой войны нарисовался эдакий разношерстный отряд, заточенный под конкретную задачу. Первыми эту логику постигли германцы, но и остальные быстро переняли полезный опыт.

После несостоявшегося Армагеддона командование перенацелило штурмовиков разносить гнезда демонов. Больше нечисть ничего не строила. С охраной у них всегда дела обстояли из рук вон плохо, и гнезд тогда пожгли — только успевай строить новые! Ну и демонов, что при гнездах были, тоже повыбили.

Затем у кого-то в аду соображалка всё-таки сработала, и демоны стали свои гнезда строить поглубже в тылу, однако к тому времени штурмовики уже накопили богатый опыт по борьбе с адскими тварями. Логично, что потом на них эту борьбу и повесили.

Слоноподобный демон уже одолел полпути до церкви и совет от специалиста по его уничтожению был бы весьма кстати.

— Какие будут приказания, лейтенант? — спросил я.

— Нужно сдержать демона, пока гражданские не уберутся отсюда! — тотчас ответила лейтенант.

— Он не один, — напомнил я. — И на всех у нас боеприпасов не хватит.

— Если уничтожить демона, остальные отступят, — уверенно сказала лейтенант.

— Осталось уничтожить демона, — сказал я, подразумевая, что сейчас самое время огласить полный и четкий порядок действий по его ликвидации.

— Ага, действуйте, — сказала лейтенант, пристраивая коробку на скамейке. — Я прикрою.

Тут я только головой покачал. Слов не было. Вот только, к сожалению, лейтенант была права. Ситуация сложилась в стиле: "а куда деваться-то?" Пришлось действовать.

— Могу предположить, что его слабое место — хобот, — спокойно сказал Факел.

Я тотчас выстрелил. Моя пуля угодила в самое основание хобота. Шкура казалась толстой, но пуля прошила ее с видимой легкостью. Брызнула кровь. У этой твари она была буро-рыжей, как цвет ржавчины. Демон поднял хобот и затрубил. Прозвучало довольно-таки сердито, но он и без того выглядел злющим как черт, так что пес его знает, достал я его "иглу" или нет. Не завалил демона — это точно.

— Не похоже! — крикнул я через плечо.

— Сейчас из огнемета проверю, — отозвался Факел.

Лейтенант открыла коробку. В воздухе поплыл легкий приятный аромат. С улицы через окно тянуло гарью, так она сразу переменилась на сладковатый запах спелых персиков. Мне они всегда нравились, хотя лакомиться ими доводилось, увы, нечасто.

Демон на ходу закрутил хоботом. Небось тоже учуял. Его неуверенность мгновенно передалась бесам. Палить они не перестали, но вспомнили, что неплохо бы не бежать к нам всей толпой, а укрываться между перебежками, понапрасну тратя время.

Если бы они все разом вломились, даже не знаю, как бы мы отбились, а так демон пришел первым. Пока он шел, я выстрелил ему между глаз. Пуля содрала клок шкуры и отскочила.

— Благослови, Господи! — воззвал Факел, и пинком распахнул дверь.

У меня едва успела промелькнуть мысль, что если он в доме Божьем и дальше будет открывать двери ногами, то наверху могут сильно рассердиться, как демон уже был тут как тут.

Крыльцо для него оказалось маловато. Демон поджал уши, чтобы за колонны не цеплялись. Лейтенант вынула из коробки ангела. Я услышал, как ахнули мастеровые. Один хотел было добавить что-то непечатное от восторга, но на полуслове прикусил язык. Демон остановился. Факел жахнул ему в морду из огнемета.

Жахнул от души, не пожалел горючки. Демон отступил на шаг, мотая мордой. Брызги горящей жидкости разлетелись во все стороны. К нам внутрь ни капли не залетело, а вот крыльцо и земля перед ним прямо заполыхали. Демон резко мотнул головой вверх-вниз, и пламя стекло с морды ему под ноги. Шкура на ней облезла и почернела. На щеках так вовсе клоками свисала. Демон раздраженно фыркнул и отступил еще на шаг назад.

Бесы начали палить по двери. Несколько пуль залетели внутрь. Одна звонко щелкнула по стене и отрикошетила в скамейку, где и застряла рядом с коробкой. Правда, на тот момент пустой. Лейтенант держала ангела перед собой, стоя прямо посреди прохода. Ее пули не задели. В главном зале кто-то вскрикнул.

Факел бесстрашно шагнул вперед и прикрыл дверь. Пули замолотили по ней. В зале продолжали орать, перекрывая даже треск выстрелов. Кто-то вообще завывал дурниной. Сквозь вой прорывался голос сторожа. Изъяснялся он уже почти исключительно непечатно и по тому, что я сумел расслышать, дела там обстояли совсем дрянь.

— Факел, там нас часом не обошли?! — крикнул я.

На площади бесов было порядка полусотни. Если прибавить к ним тех, что уже полег, не хватало минимум полувзвода. Хотя, конечно, тактика — не их конёк.

— Не похоже, — отозвался Факел. — Но люди напуганы.

Я кивнул и сосредоточился на очередном бесе. Он привлек мое внимание тем, что перед каждым выстрелом старательно прицеливался. Не то, чтобы это как-то заметно сказалось на точности пальбы, но не зря говорят: "постоянная практика — путь к совершенству". Поймав момент, я плавно спустил курок и бес опрокинулся на спину, уронив винтовку в канаву.

Демон продолжал стоять перед входом, словно бы о чем-то глубоко задумавшись.

— Ну и чего он ждет? — проворчал я.

Словно бы в ответ вдали раздался протяжный вой.

— Мутанты, — сказал Факел.

— Этого следовало ожидать, — спокойно сообщила лейтенант. — На мутантов ангел действует не так сильно, — после чего уже встревоженным тоном добавила: — Гражданские разбегаются!

Пуля влетела в мое окно и, шваркнув в стену где-то над головой, отлетела мне под ноги.

— Да и пусть, — тихо отозвался я.

На улице впереди выскочил одинокий мутант. Он быстро огляделся, задрал морду и призывно завыл.

— Что значит "пусть", Глаз?! — возмутилась лейтенант. — Они же погибнут!

— Они погибнут, если останутся здесь, лейтенант, — отозвался я.

К первому мутанту на улице присоединилось еще три.

— Эти уроды пришли за нами, — добавил я. — Точнее, за вами, лейтенант. Гражданские им не нужны.

— Тогда разделимся! — предложил Факел. — Пусть уходят через подвал, а мы выйдем через заднюю дверь.

Мы с лейтенантом одобрили идею. Она вслух, я — кивком. Мутантов на улице было уже семеро. Демон продолжал буравить главный вход тяжелым взглядом. Бесы палили и пули громко щелкали по фасаду. Лейтенант коротко поставила задачу мастеровым: прекратить панику среди гражданских и организованно отступить через подвал. Те немедля рванули прочь.

— Сколько у нас времени, Глаз? — спросила лейтенант.

По моим прикидкам, чтобы добежать от улицы до дверей церкви мутантам потребовалось бы не больше минуты. Пока они крутились на одном месте и их там собралось уже порядка дюжины. Какой-то бес громко заверещал. Стрельба смолкла.

— Минута максимум, лейтенант, — отозвался я.

Лейтенант оглянулась назад. Из главного зала доносились крики, звуки ударов, треск рвущейся ткани и грохот падающих предметов. Можно было подумать, что там не бегство, а битва.

— Эй там, быстрей! — рявкнула лейтенант.

— Они идут! — завопил кто-то в главном зале.

На какой-то миг наступила тишина, которую оборвал звон разбитого стекла.

— Куда?! — заорал сторож. — Назад! Все в подвал! Стоять, дурила!

— Да пусть бегут, — прошептал я, и крикнул: — Факел, запри дверь!

Мутанты сорвались с места и со всех ног помчались к церкви. Из развалин выпрыгивали еще уродцы. Когда стая поравнялась с демоном, в ней навскидку было уже десятка три. Один из них умудрился попасть в ловушку. Перекувырнувшись через голову, он тоненько взвизгнул и, прихрамывая, поскакал дальше.

Демон подобрался и низко, утробно зарычал. Меня от этого рычания аж до печенок пробрало! Да что меня, по стенам церкви поползли трещины.

— Надо уходить! — крикнул я.

— Держать позицию! — тотчас отозвалась лейтенант. — Люди еще не ушли!

— Позиции сейчас не будет, — ответил я, но привычка к дисциплине взяла свое.

Я остался на месте. Факел шагнул во вторую башенку, чтобы держать под контролем ее окно. Туда с улицы заглянул мутант. Факел встретил его струей пламени. Мутант с визгом убрался.

Окна оказались узковаты для этих уродцев, но протиснуться они могли. Особенно которые помельче. Один такой буквально ввинтился в мое окно. Я его застрелил, и он остался висеть на подоконнике, закрывая проход. Двое других вцепились в него сзади, прогрызая себе путь. Я слышал, как они чавкали и клацали челюстями. Не самый воодушевляющий звук.

Демон тем временем продолжал рычать, и трещины становились все больше. Дверь зашаталась. С потолка отвалился кусок штукатурки.

— Падает! — крикнул Факел, с неожиданной для меня прытью отскакивая назад.

Впрочем, и я в один миг в коридоре оказался. Передняя стена рухнула, погребая под собой дверь и окна. Мутантам тоже досталось. Те, кого придавило, жалобно верещали. Те, кого не придавило, бросились на нас.

Мы все трое быстро пятились по коридору. Мутанты не отставали ни на шаг. Первую троицу Факел залил струей из огнемета. Горящие уродцы с визгом покатились по полу. В пламени разом взорвались забытые на полочке патроны. Тощий мутант с подпалинами на боку коротко взвизгнул и рухнул мордой вперед. Лейтенант крепко прижимала к себе горшок с ангелом, одновременно правой рукой пытаясь вытащить из кобуры револьвер.

Когда мы влетели в главный зал, там уже не осталось никого. Мой взгляд зацепился за разбитое окно с высаженной наружу рамой. На ней болталась синяя тряпка. В боковом коридоре я заметил сторожа и одного из мастеровых. Не усатого, а второго. Они затаскивали в подвал какого-то старика. Тот вцепился в перила мертвой хваткой и кричал, что под землю он ни ногой.

— Уходите! — крикнул я.

— Да, сейчас, — отозвался сторож.

— Мы их долго не сдержим! — весьма разумно отметила лейтенант и остановилась у входа в коридор.

Как раз там, где мы их вообще не сдержим. Мутанты и без того ловко карабкались по стенам, а с открытыми боковыми коридорами они бы нас в момент окружили. Собственно, если бы не Факел с его огнеметом, нас бы тогда же и сожрали. Он залил пламенем всё пространство перед нами, а мы с лейтенантом расстреливали тех, кто сквозь него прорывался. Большей частью просто добивали.

— Заряжаю, — сказал я, и сделал шаг назад.

Демон снова зарычал. По внутренним стенам поползли трещины.

— Сейчас всё рухнет, — спокойно сказал Факел.

— Глаз! — рявкнула лейтенант так, что я чуть патроны не рассыпал. — Да помоги же ты им!

Я бы и сам с удовольствием пристрелил упрямца, но сторож отмахнулся.

— Уходите! — крикнул он. — Мы справимся!

Мастеровой хорошенько врезал упрямцу под дых. Тот выпустил перила и его тотчас спустили с лестницы. Уже из подвала до меня последний раз донесся голос сторожа:

— За нас не бойтесь!

Ко входу в подвал метнулся здоровенный мутант. Револьвер лейтенанта отрывисто рявкнул. Мутант, словивший пулю в плечо, рявкнул в ответ. Я пытался его добить, но только зря потратил пулю. Затем стены начали осыпаться.

Мы едва успели отпрыгнуть в главный зал, как всё, что было до него, рухнуло. Я бы даже сказал, рассыпалось по кирпичику. Крупных обломков почти не было. Над руинами поднялось облако белесой пыли. Пахла она ландышем, но в носу сразу основательно засвербило. Я громко чихнул.

— Будь здоров! — сказал Факел.

Не успел я ответить, как в облаке нарисовалась огромная серая тень. От злобного рычания задрожали стены вокруг нас. На пол упал светильник. Тяжелый, чугунный — прилетел бы по голове, мало бы не показалось.

— Он выдавливает нас из церкви, — сказала лейтенант.

— У него получается, — спокойно ответил Факел, наставляя на тень раструб огнемета. — Если не выйдем, он нас просто похоронит. Где там эта задняя дверь?

Я указал направление, как сам понял со слов сторожа. Там был небольшой проход за колонной.

— Отступаем, — нехотя скомандовала лейтенант. — Но будьте начеку. Там нас могут поджидать.

Этого она могла бы и не говорить. Мы быстро попятились, не спуская глаз с тени. Пыль оседала, и тень принимала слоноподобные очертания.

По колонне сверху вниз скользнула трещина. На пол свалилась икона. Трещина прошла аккурат по креплению. Факел остановился и поднял икону, недобрым словом помянув гражданских, забывших забрать ее с собой.

— Справа! — крикнул я, вскидывая винтовку.

За пылью к Факелу подобрался мутант. Мы с инквизитором выстрелили одновременно. Горящий труп уехал обратно в облако пыли. Над ним проскочил другой мутант. Сверху упал кусок штукатурки. Он так треснул по полу, будто грянул выстрел. Мутант метнулся в сторону и пропал из виду.

— Ко мне! — крикнула лейтенант.

Она стояла у прохода. Вокруг нее падали обломки. Лейтенант подняла ангела над головой. Сработало. По крайней мере, ее ни разу не задело. Затем за ее спиной появился усатый мастеровой, замахиваясь винтовкой, как дубиной.

— Сзади! — крикнул я.

Лейтенант только начала оборачиваться, как мастеровой ударил. Удар вышел вскользь. Лейтенант упала. Усатый схватил ангела и рванул прочь.

— Стой, падла! — заорал Факел.

Я вскинул винтовку, но Усатый успел нырнуть в проход. Мы с инквизитором бросились за ним. Я сразу вырвался вперед, но потом задержался около лейтенанта. Она лежала, обхватив голову руками.

— Лейтенант, подъем! — скомандовал я, склонившись над ней. — У нас ангела украли!

В ответ она тихо простонала.

— Я догоню его, — пообещал Факел, пробегая мимо.

Не успел я озвучить мысль: "да я вообще-то тоже не собираюсь тут оставаться!", как он в свою очередь скрылся в проходе, а я самым краем глаза заметил неподалеку беса. Поганец держал в руке динамитную шашку и уже замахнулся для броска. Я выстрелил. Бес опрокинулся на спину, и тотчас бабахнул взрыв. Прозвучало слабенько, но взрывная волна отбросила меня в угол. Тут все и посыпалось.

Целиком устояла лишь задняя стена. От остальных остались в лучшем случае отдельно торчащие зубцы, окруженные грудами мусора. Потолок обвалился почти полностью, каким-то чудом не похоронив нас с лейтенантом.

Причем меня — еще ладно. Надо мной удержался уголок, и обломки осыпались слева и впереди, нагромоздив целый вал. Самые последние съехали ко мне уже по нему, и я шустро поджал ноги. Прилетевший последним обломок — три намертво склеенных цементом камня — доехал аккурат до моих сапог, припорошив их пылью. Над лейтенантом потолка больше не было. Тем не менее, она лежала, сжавшись в клубочек, на совершенно чистом полу. Упавшие обломки образовали вокруг нее идеально ровный круг.

Из облака пыли выдвинулись две серые тени. Одна была большой и слоноподобной. Другая — мелкой. Большая тень обернулась демоном. Он уверенно направлялся прямиком к лейтенанту, перешагивая через груды обломков. Мелкая тень сдернулась в мою сторону.

— Ёшкин же кот! — прошептал я, поднимаясь на ноги.

Хотел вскочить, да ушибленное плечо не позволило уверенно опереться на руку. Моя винтовка при падении куда-то улетела. Мелкая тень уверенно принимала черты совсем не мелкого мутанта, прыгающего с одной груды обломков на другую. Я зашарил по карманам, судорожно вспоминая, куда я сунул велодог. Едва он попался под руку, как мутант прыгнул на меня.

Он был лохматый и седой, но, возможно, просто хорошенько пропылился. Я рефлекторно выстрелил. Отдача у пистолетика оказалась неожиданно сильной. Мутант перекувырнулся в воздухе и шлепнулся на спину, задрав лапы. Когти там торчали — боже ж ты мой! Нож, который я так и не забрал у безвременно сожженного культиста, и то был короче.

Демон тем временем навис над лейтенантом. Она открыла глаза, и завизжала. Демон разинул пасть. Она у него была собачья, хотя зубы могли бы быть и поменьше. Я вообще не понимаю, как они там умещались в закрытом виде. Раздвоенный язык больше походил на змеиный. Демон хрипло зашипел. Язык выполз из пасти, точно второй хобот. Зеленоватая слюна с него капала на мундир лейтенанта. Там, где она попадала на ткань, расплывались мерзкие белесые кляксы.

— На помощь! — закричала лейтенант. — Глаз!

А что Глаз? У Глаза только пистолет без патронов. А то, что я демона врукопашную забил — вообще фантазия самокатчиков. Да и чем мне его бить? Велодог — это даже не пистолет, а пистолетик. А кроме него есть только ладанка. Как я про нее вспомнил тогда, до сих пор удивляюсь.

Демон оскалился и вытянул хобот, обнюхивая жертву. Его язык мелко подрагивал. По обожженной морде расплылось выражение довольства и предвкушения.

— Гла-а-а-аз!

Первой моей мыслью было, что этот вопль небось мутанты на берегу слышали. Второй: только их тут и не хватало! Между первой и второй мыслью я перемахнул через завал, одновременно доставая ладанку. Замочек на ней оказался крепкий. Я чуть ноготь не сломал, пока открыл.

Демон скосил на меня один глаз. В нем обозначился вопрос: мол, чего тебе, жалкий человечек? Наверное, принял меня за культиста. Вряд ли кто-то другой так же лихо подскочил бы к нему. Я, по правде говоря, и сам от своей наглости опешил. Но отступать было уже поздно. Начал маневр — доводи до конца!

Я сунул ладанку демону под хобот со словами:

— Это тебе.

Он одним вдохом весь ладан в себя втянул. То ли из жадности, то ли от удивления. В следующую секунду его морду так перекосило, что, казалось, сейчас треснет. Демон отпрянул, яростно мотая головой. Уши хлестали его по щекам.

Лейтенант медленно отползала назад. Я сгрёб ее в охапку и рванул к выходу. Она вздрогнула всем телом, но не сопротивлялась. Только повторяла как заведенная: "нет! нет! нет!"

— Ага, хрен ему! — на ходу отозвался я, одновременно высматривая дверь и Факела.

Дверь я увидел почти сразу. Она была открыта. Еще через несколько шагов я догадался поставить лейтенанта на ноги. Лицо у нее было белее накрахмаленной рубашки, а взгляд и вовсе безумный, но когда я указал ей на дверь и подтолкнул в спину, она устремилась прямиком туда.

Демон снова зарычал. Не так, чтобы стены рушились, а злобно, яростно, в духе "всех убью!" В общем, самое время убираться подальше отсюда, но тут я увидел у стены свою винтовку.

— Не останавливайтесь! — крикнул я лейтенанту, а сам шустро метнулся за винтовкой.

Вот уж чего-чего, а "мою прелесть" я им точно не оставлю!

Едва я до нее добрался, как за спиной раздался вой. Я развернулся, вскидывая винтовку к плечу. Пыль заметно осела и я увидел в ней пока еще неясные фигуры мутантов. Они мчались ко мне. Один заметно вырвался вперед. Он был какой-то мелкий, плюгавенький. Тонкие лапы едва касались пола. Казалось, будто он не бежал, а летел.

С восторженным взвизгом мутант перескочил через поломанную кафедру и прыгнул на меня. Пасть разинута, язык на плече, в глазах — жажда подвига. Я выстрелил прямо ему в пасть. Мутант плюхнулся на задницу и остался сидеть. Энтузиазм в его глазах сменился наивным, прямо-таки детским изумлением. Мол, за что ты меня так? Ну, что тут сказать? Мир жесток. Мир в войне — жесток вдвойне. Меня мутанты догонят — тоже не помилуют, а в винтовке, между прочим, последний патрон.

Демон громко чихнул, забрызгав соплями все обломки перед собой. Сопли были серые и везде, где они попали на останки ярких фресок, те моментально поблекли до бледно-серого цвета. Я побежал следом за лейтенантом, перепрыгивая через обломки. У меня это получалось не так ловко как у мутантов. Едва я успел проскочить в дверь, как демон снова зарычал. На этот раз стеноломно.

Еще поднажав, я догнал лейтенанта и подхватил ее. Она вскрикнула.

— Спокойно! — крикнул я. — Это я! Бежим!

За нашей спиной рушилась стена. Когда я оглянулся, она уже лежала полосой развалин. Через нее сигали мутанты. За ними возвышался демон. Послышались винтовочные выстрелы, но самих бесов я не разглядел. Впрочем, я их особо и не высматривал.

Впереди был небольшой скверик — к счастью, без ловушек, лишь кое-где виднелись воронки — за которым лежали развалины домов. Обстреляли их не слишком сильно, но пожар довершил начатое артиллерией. В конце сквера между двух кольев висел усатый мастеровой.

Скорее всего, это сделали бесы. Времени у них было немного, но даром они его не теряли. Беднягу раздели и спустили с него шкуру. Снятую кожу бесы развесили на тех же кольях и она болталась на ветру подобно разодранным флагам. Ангела рядом не было.

— Факел! — закричал я.

— Сюда! — раздался где-то в руинах голос инквизитора.

Мы промчались мимо Усатого. Лейтенант, кажется, вообще его не заметила, хотя через лужу крови на дорожке перепрыгнула без моей подсказки. Я оглянулся. Трое мутантов нас быстро догоняли.

Моих ноздрей вновь коснулся сладковатый аромат. Он заметно усиливался, пока мы бежали к развалинам, но когда я решил свернуть на улицу, почти мгновенно пропал.

— Нам сюда! — сказал я, подтолкнув лейтенанта к руинам.

Аромат тотчас вернулся.

Здание перед нами выглядело так, словно его гигантским тесаком разрубили надвое. Мы с лейтенантом нырнули вдвоем в широченную трещину и даже не задели ее краев. Дальше аромат повел нас длинным коридором. Он оказался основательно захламлен. Чемоданы, корзины, опрокинутая мебель и прочий хлам превратили коридор в полосу препятствий. Читал я как-то еще до войны в одном научном журнале про австралийских кенгуру, вот мы точь-в-точь как они по коридору проскакали.

Из дверного проема с обугленным косяком выглянул Факел. Он резко мотнул головой: мол, давайте дальше. Мы с лейтенантом проскакали дальше. Должен заметить, не легкая жизнь у этих кенгуру. Я умотался еще до того, как коридор закончился. За спиной раздалось шипение огнемета, визг мутантов и тяжелый топот сапог инквизитора.

— Направо! — подсказал Факел.

Мы свернули направо. Раньше там была кухня. Сейчас — сплошное месиво из обгорелой и оплавленной утвари. На плите стоял ангел. Лейтенант тотчас вцепилась в него. Я заметил в углу дохлого беса.

— Всего один? — спросил я.

— Ага, — отозвался Факел, заходя вслед за мной на кухню. — Остальные с мастеровым развлекались, а тут на страже самый задохлик стоял. Даже жалко было на него горючку тратить.

— Кстати, сколько ее у тебя осталось? — спросил я.

Факел дернул плечом, встряхнув баллон за спиной.

— Выстрела на два, — сказал он. — Если экономных.

— Значит, на один, — ответил я. — Факел, нам надо уходить.

— Да, — внезапно поддержала меня лейтенант. — Да, надо уходить, — и, словно бы устыдившись своих слов, тотчас добавила: — Мы должны спасти ангела. Иначе все жертвы были напрасны.

На мой взгляд, напрасных жертв тут начиная с высадки у ворот по любому хватало, но в целом она была права. Ангела мы должны спасти. За его спасение, между прочим, почетная отставка полагалась в награду, и кое-кто тут был бы не прочь ее получить.

— Мы далеко не уйдем с демоном на хвосте, — сказал Факел.

— А нам далеко и не надо, — ответил я. — До Речного порта всего метров триста.

Факел быстро прикинул в уме и сказал, что около того, если брать по прямой. Лейтенант спросила, зачем нам в порт?

— Это наш запасной план, лейтенант, — пояснил я. — Капитан велел туда пробиваться, если с дирижаблем не выгорит. С дирижаблем не выгорело.

— Идем в порт, — тотчас, не дослушав меня, скомандовала лейтенант.

Она шагнула к выходу. В дверном проеме стоял Факел.

— Есть проблема, лейтенант, — сказал инквизитор, не двигаясь с места. — Там полно бесов и прочей сволочи. Если демон их всех мобилизует против нас, мы эти триста метров просто не пройдем. Зато убив его, мы не только сделаем полезное дело, но и внесем раздрай в ряды преследователей. На какое-то время.

Со стороны церкви донесся рык демона, недвусмысленно намекая, что он от нас так просто не отстанет. Издалека демону ответил вой мутантов. Их там хватило на целый хор.

— Идея-то хорошая, — сразу согласился я. — Но у меня всё тот же вопрос: как мы будем его убивать?

— Как и предыдущего, — уверенно ответил Факел. — Найдем его слабое место и вдарим по нему со всей силы.

— На его слабое место у нас силенок и не хватит, — тихо проворчал я.

— То есть, ты его уже нашел?! — восторженно, но негромко воскликнул Факел. — Молодец, Глаз!

От переизбытка энтузиазма инквизитор хлопнул меня по спине. Рука у него оказалась тяжелая. Я чуть не улетел носом в плиту. Лейтенант его радости не разделила. От недавнего задора не осталось и следа. Лицо ее было по-прежнему бледным, а в ее глазах я уловил только страх. Ну да вспоминая свое близкое знакомство с демоном, я не берусь ее осуждать. Не впала в истерику — и на том спасибо.

— И где оно? — спросил Факел.

— Как ты и сказал, за хоботом, — ответил я. — Не в нём самом, но где-то близко. Когда он прочихался, у него из носа эта дрянь вылетела. По крайней мере, по виду очень похоже. Но мы уже давали ему по носу, и безрезультатно, а череп не пробить.

Факел задумчиво огладил подбородок. На нем осталась полоса сажи.

— Можно попробовать через пасть, — сказал Факел. — Но тогда придется подобраться к нему поближе.

— Насколько ближе? — уточнил я.

Факел в задумчивости огладил подбородок, потом медленно, всё еще размышляя, произнес:

— Ну, нам для выстрела надо получить прямую линию через пасть в мозг. Стало быть, мы должны оказаться почти под ним. Что скажешь?

Я бы сказал, что этот его план еще бредовее предыдущего. Хотя, должен признать, предыдущий всё-таки сработал. Лейтенант задумчиво смотрела куда-то вглубь себя.

— И насколько почти? — спросил я.

Факел спокойно пожал плечами.

— По месту будет видно, — сказал он.

— Я не могу приказывать вам, господин инквизитор, — тихо произнесла лейтенант. — Но я не позволю вам рисковать ангелом.

— Ангела мы вообще не сможем задействовать, — ответил ей Факел и в его голосе прозвучало откровенное сожаление по этому поводу. — Демон просто учует его и не подойдет к нам. Придется его оставить здесь.

Лейтенант едва заметно помотала головой.

— Я... Я не оставлю ангела.

Факел нахмурился. Точь-в-точь как там, в доме дезертира. Даже брови нахмурил аккурат таким же домиков, уподобляясь атакующему филину. Не иначе, надумал обвинить лейтенанта в паникерстве. Посмотрел бы я на него, когда он бы вот так же нос к носу с демоном встретился.

— Разрешите внести предложение, лейтенант? — спросил я.

Она едва заметно кивнула.

— Кому-то всё равно придется присмотреть за ним, — я указал на ангела. — На случай, если бесы обойдут. А мы с Факелом уже сработались.

Я не стал добавлять, что в предстоящей авантюре толку от лейтенанта в любом случае было бы немного. Собственно, в ней — авантюре — вообще толку было немного, но, увы, Факел был прав. Чтобы выбраться отсюда, надо было вначале стряхнуть с хвоста демона.

Лейтенант снова кивнула. На этот раз — с намеком на благодарность. Хотя, возможно, мне тогда это просто показалось.

— Я останусь, — сразу сказала лейтенант. — Действуйте.

Факел строго глянул на нее, но обратился ко мне:

— Глаз, я тут прихватил винтовку мастерового, — он махнул рукой куда-то в угол. — Он, мерзавец, даже ни разу не выстрелил по врагу.

— А было чем? — поинтересовался я, заглядывая в тот угол.

Там, за свернутой трубой от печки, стояла трехлинейка. Я вытащил ее на свет.

— Было, — сказал Факел.

Винтовка действительно оказалась заряжена. Один патрон в патроннике, еще четыре — в магазине. Я на секунду задумался. С одной стороны, больше одного патрона на план Факела и не надо. С другой, если нам придется отбиваться от свиты демона — лишние четыре патрона лишними не будут.

— Если никто не возражает, — сказал я. — Я бы тогда взял трехлинейку.

Лейтенант, погруженная в свои мысли, не ответила. Посчитав это молчаливым согласием, я аккуратно пристроил свою винтовку к разбитой печке. Факел молча вышел в коридор.

— Там всего один патрон, лейтенант, — негромко сказал я. — Но сигнал подать хватит. Я на слух отличу от других.

Лейтенант опять едва заметно кивнула, показывая, что меня услышала. Я вышел из кухни. Факел ушагал вперед по коридору. Я его нагнал примерно на середине.

— Она сильно напугана, — тихо и очень недовольно произнес Факел, явно подразумевая нашего офицера.

— Удивил, — отозвался я. — Чтоб ты знал — я тоже.

— Но ты со мной, — сказал Факел.

— А она прикрывает нас с тылу, — ответил я.

Впереди показался демон. Мы с Факелом укрылись за обломком стены, немного не доходя до конца здания. Там стена выглядела поосновательнее, но полоса руин до нее слишком уж хорошо просматривалась со стороны демона. Он поднял хобот и воинственно затрубил.

Я посмотрел через трещину в стене. Демон неспешно шагал в нашу сторону. Факел шепотом молился, призывая на голову адской нечисти все кары небесные. Только бы нас не накрыло вместе с ним!

— Идет, — прошептал я.

Факел кивнул, не прерывая молитвы. Поначалу демон двигался неуверенно. Подняв обожженный хобот и развернув уши, он медленно водил ими из стороны в сторону, принюхиваясь и прислушиваясь. Затем демон делал пару шагов вперед и процедура повторялась. Наконец, он осмелел и уже решительно двинулся в нашу сторону. Факел выглянул из-за стены и прошептал:

— Ну, с Богом!

Я взглянул вверх. В небесах не было ни малейшего намека на артиллерийскую поддержку. Я вздохнул. Демон снова затрубил.

— Пора! — выдохнул Факел.

Мы выскочили из укрытия. Демон стоял перед нами, разинув пасть. В нее и получил. Я выстрелил, Факел одновременно со мной жахнул из огнемета. Демон аж поперхнулся! Небось не ждал на горячее свинец с соусом из освященной горючки! Демон захрипел и закашлялся, выплёвывая какие-то обугленные ошметки. Серой слизи я меж ними не заметил.

Факел снова нажал на спуск, но огнемет лишь фыркнул, выплюнув напоследок жалкую струйку пламени. До демона она не долетела. Шлепнулась на землю и подожгла там такой же жалкий кустик. Я тоже выстрелил. Целился в глаз, но демон как раз в момент выстрела начал мотать головой и пуля лишь щелкнула его по лбу.

Передергивая затвор, я заметил у развалин церкви отряд бесов. Они не стреляли — небось опасались поразить хозяина сзади — но спешили в нашу сторону. Их новый предводитель в красном мундире так и напрашивался на пулю. К сожалению, демон не оставил мне времени даже на один-единственный выстрел.

Заревев от ярости, он ринулся на нас. Моя третья пуля вновь влетела демону в пасть. Вкусно ему точно не было, но и подыхать он не торопился. Скорее, он собирался поторопить с этим делом нас. В глазах демона сверкало неприкрытое бешенство. Первой мыслью было выбить ему хотя бы один, затем я внезапно вспомнил про ладанку. Чуть карман себе не оторвал, когда ее выдернул.

Увидев ладанку, демон немедленно отпрянул. Он не просто подался назад, а отступил на несколько шагов.

— Что, не нравится?! — воскликнул Факел. — За ним, Глаз!

— Факел, она пустая! — прошипел я, хватая его за рукав.

— Пустая? — огорченно переспросил Факел.

— Ага, я в прошлый раз на него весь ладан истратил!

Демон громко прочихался, а потом зарычал. Рычал он хрипло, но уже знакомые стеноломные нотки слышались в нём вполне отчетливо.

— И что будем делать? — спросил Факел.

Я посмотрел инквизитору в глаза и честно сказал:

— Бежим!

Мы рванули назад по коридору.

— Лейтенант! — на бегу закричал я. — Отходим!

Ответа не последовало. Аромат ангела тоже не ощущался. В воздухе висел запах гари. Я перемахнул через разбитое кресло со сгоревшей спинкой и влетел на кухню.

Лейтенанта там не было. Ангела тоже. У плиты одиноко стояла "моя прелесть".

Глава 9

Первый из неписанных законов армии: своих не оставляем! Разумеется, на практике случалось всякое. Иногда приходилось целыми подразделениями жертвовать, чтобы прикрыть отход остальных. Или, бывало, кто-то еще жив, еще сражается, как те пулеметчицы, а помочь им уже ничем нельзя. Надо забыть о них и уходить. Или, допустим, есть четкий приказ и ваши товарищи, что прямо сейчас погибают у вас на глазах, в него ну совсем никак не вписываются. Война, как говорил профессор в госпитале, многовариантна.

И всё же, если есть возможность, мы своих не оставляем. Даже когда драпаем, делаем это вместе. Как говорил Суворов: "сам погибай, а товарища выручай". От первого, понятно, хотелось бы всячески уклониться, но второе — это дело святое. А уж если тебе лично опасность не угрожает и нет соответствующего приказа, то бросить своих — это и вовсе смертный грех.

Влетев на кухню, я первым делом схватил свою винтовку, и уже затем окликнул:

— Лейтенант! Где вы?!

Ответа не последовало.

— Лейтенант! Мы уходим!

На улице раздался рёв демона, и лейтмотивом там прозвучало: "а я иду за вами!" Я выглянул в разбитое окно. По ту сторону до самого подоконника возвышалась груда мусора, где сам черт ногу сломит. Лейтенанта не заметил, да она бы со своей и без того разодранной ногой там бы и не пролезла.

— Черт побери, ее похитили! — воскликнул я. — Вместе с ангелом.

Факел бросил внимательный взгляд по сторонам и вынес свой вердикт:

— Нет, Глаз. Бесы бы не оставили хорошее оружие. И культисты тоже.

— А мутанты?

— А после мутантов тут было бы куда больше крови, — сказал Факел. — Думаю, нам туда.

Он указал раструбом огнемета в прямо противоположную от демона сторону. Это было настолько разумным предложением, что я даже удивился.

— Туда? — переспросил я.

— Иного пути у нас, увы, нет, — ответил Факел и выразительно вздохнул.

Мол, мне тоже не нравится отступать перед демоном, но обстоятельства нас переиграли. По крайней мере, в этот раз. Я с ним незамедлительно согласился и мы выбрались из здания за полминуты до того, как прочувствованный рык демона превратил его в кирпичное крошево с редкими вкраплениями останков мебели и домашней утвари. Над всем этим серым саваном взвилась пыль.

Мы поспешили прочь. Правильнее было бы вообще рвануть оттуда со всех ног, но на бегу еще неизвестно на кого наскочишь. Мы двигались короткими перебежками от укрытия к укрытию. Демон со своей свитой наступал нам на пятки. Бесы еще и постреливали. Один раз пуля даже щелкнула по стене не дальше, чем в паре метров от меня. Демон время от времени злобно взрыкивал, но здания больше не крошил.

— Нам, похоже, туда, — сказал Факел, махнув рукой вдоль тихой улочки.

Закинув обе винтовки на плечо, я поспешил за ним. Навстречу нам хромал мутант, унылый и помятый. Заметив нас, он похромал в другую сторону. Еще один в проулке со вкусом пировал над трупом какого-то солдата. Этого я пристрелил. Мимо проходил одинокий мертвец. Увидев труп, он остановился рядом и тихо зарычал. То ли призывал того вставать, то ли просто приветствовал собрата по разуму.

Факел указал в другую сторону. Мы прошли через разрушенный дом. Взрыв развалил его пополам и вымел всё из середины, оставив широкий проход. На стенах темнели следы уже отгоревшего пожара. В проеме застрял живой мертвец. Он печально разводил руками, словно пытаясь сказать: ну а что я могу? Застрял настолько основательно, что мы не стали тратить на него время.

За домом начиналась тихая и пустая улочка. Пустая — это если не считать валявшиеся на тротуаре вещи и несколько трупов гражданских. Выглядело так, будто они до последнего цеплялись за свой скарб. Над нами промчались три горгульи. Они промелькнули так быстро, что я едва успел их заметить.

— Туда, — уверенно сказал Факел, махнув рукой им вслед. — До самого угла.

Мы рванули бегом по теневой стороне. Где-то впереди гремели ружейные залпы и раздавались взрывы. Здесь же, в руинах, было подозрительно спокойно. Я только гадал, как Факелу это удавалось, но он, казалось, вёл нас самым безопасным путем. Нет, в целом я это только приветствовал. Просто в частности такой путь никак не вязался у меня с образом безумного инквизитора, которому только дай шанс сцепиться с нечистью в открытом бою. Это было подозрительно.

— Факел, — окликнул я, когда мы нырнули за очередное укрытие. — Ты точно знаешь, куда мы бежим? Или мы просто отрываемся от демона?

Если второе, то у нас плохо получалось. Демон не отставал. Самого его я теперь только слышал, но слышал стабильно у нас за спиной. Какие бы зигзаги не нарезал Факел, демон выбирал тот же самый путь. В тот момент я слышал, как демон продирается через проход в разрушенном доме.

— Порт, кстати, правее, — добавил я.

— Смотри, Глаз, — сказал Факел, указывая вперед.

Я взглянул через оптический прицел, но ничего не заметил. Впереди лежали сожженные и разграбленные руины.

— Все адские твари позади нас, — продолжал Факел спокойным тоном, словно бы проводил урок в школе. — Впереди их нет, но они тут были. Стало быть, их что-то отпугнуло. Что именно? — он спросил и сам же сразу ответил. — Мне сложно придумать что-то еще, кроме ангела. Демон, наверное, понадеялся, что сам справится и не приказал нечисти стоять на месте, вот они без приказа и разбежались, когда мимо них пронесли ангела.

— То есть, демона они боятся больше ангела? — уточнил я, оглядываясь назад.

В разрушенном доме рухнула стена. Справа, за руинами, промелькнула крупная тень, но я не разглядел кто там.

— Считается, что так, — ответил Факел. — Теперь туда.

Там поперек улицы стоял сгоревший броневик. Вокруг валялись дохлые бесы и мутанты. Мы рванули к ним прямо через развалины. Оглянувшись на полпути, я увидел серую спину демона. Затем нас настиг его рёв. В нем не было стеноломных ноток, зато был целое море ярости. Я вздрогнул. Если эта тварь нас догонит, точно мало не покажется!

Мы, как могли, прибавили шагу. Я бы всё-таки задержался у броневика — бесы не успели собрать оружие убитых — но демон подгонял, и я только подобрал с мостовой полупустую патронную ленту да заглянул в приоткрытую дверцу броневика. Внутри три обугленных трупа источали совсем не ангельский аромат.

— Ангела тут нет, — выдохнул я. — Но почему нечисть не вернулась?

— Думаю, теперь они все бегут туда же, куда и мы, — ответил Факел.

Ну вот, зря я беспокоился на его счет! Мой безумный друг был всё так же безумен. Просто до этого момента я и не подозревал, что он ведет нас прямиком к нашей безвременной кончине.

— Там сейчас ангел и, скорее всего, наш лейтенант, — добавил Факел.

До этого я теперь и своим умом дошел. Впереди усилилась стрельба. Должно быть, нечисть нас опередила. Факел рванул туда как наскипидаренный. Позади с диким ревом демон рассекал руины, как миноносец — волны. Мысленно вздохнув — в реальном мире дыхание следовало поберечь — я помчался за инквизитором.

Улица свернула к реке. Она вела прямиком к зданию речного вокзала. За его окнами мелькали люди. На полпути к вокзалу улицу перегораживала баррикада. За ней сидели бесы. Я насчитал с десяток морд. В небо над портом поднимался транспортный дирижабль. Бесы палили по нему. Люди за окнами вокзала палили по бесам. Точность что у тех, что у этих, была абсолютно никакая.

— Глаз, одолжи винтовку, — на ходу попросил Факел.

Я отдал ему трехлинейку. Пока мы бежали по улице, я успел зарядить в нее три патрона. Плюс один там еще оставался.

— Четыре патрона, — сказал я, и протянул Факелу ленту.

Тот мотнул головой.

— Спасибо, мне хватит, — отозвался Факел, и с воинственным кличем ринулся на бесов.

Хватит ему! А боеприпас за ним мне таскать?

— Тоже мне, нашел оруженосца, — проворчал я.

Бесы так увлеклись пальбой, что заметили инквизитора, когда он уже налетел на них. Тот палил из винтовки как из огнемета — практически в упор. Четырех патронов ему хватило на троих. Еще одного завалил я. Тот подобрался к Факелу с тыла и собирался воткнуть инквизитору кинжал то ли в спину, то ли в зад. Короче, куда достал бы. Я окликнул Факела, но он меня не услышал. Пришлось потратить последний германский патрон.

Остальные бесы дали дёру. На бегу они продолжали палить по дирижаблю. Люди из окон вокзала палили по бесам. Ни с той, ни с другой стороны я так и не заметил ни одного попадания. Видимо, не только я.

Дирижабль атаковали горгульи. Эти твари слетелись буквально со всех сторон, разве что из реки не вынырнули, а на дирижабле оказалась всего пара пулеметов. Правда, пулеметчики попались толковые. Сходу трех горгулий срезали. Остальные вились вокруг дирижабля, пытаясь прорвать обшивку. Пока мы с Факелом бежали к вокзалу, экипаж подстрелил еще одну горгулью. Левое крыло у нее враз обвисло, и она, отчаянно махая правым, опустилась на крышу дома.

— Заходите скорее! — услышал я хриплый голос.

Двери вокзала распахнулись. Створки были массивные, из темного дерева. Каждую держал один человек. Еще один нависал над ним с винтовкой. Только что в ухо не дышал, готовясь оглушить товарища выстрелом. Обладатель хриплого голоса стоял прямо посередине. Если бы вовремя не отскочил, Факел бы его с разбегу снес. Едва я влетел следом, как хриплый скомандовал закрыть двери.

Створки сошлись с тихим стуком, прищемив ствол винтовки. Ее хозяин — по виду какой-то крестьянин, даже в лаптях — тихо матюгнулся. Дернув винтовку посильнее, он высвободил оружие и створки сомкнулись окончательно. Засовом тут служил массивный брус. Двое "привратников" с заметным усилием установили его на место и, выдохнув, отступили от двери.

Вдоль окон фасада расположились люди с оружием. У одних были трехлинейки, у других "берданки", у третьих — японские "арисаки". Хриплый так вообще держал в руках охотничью двустволку. Объединяло всех этих стрелков только то, что все без исключения были в гражданском и с яркой лентой, повязанной на левом предплечье. Ополченцы.

— Ну слава Богу! — воскликнул хриплый. — А нам-то сказали, что все погибли.

На вид это был крепкий мужчина. Судя по костюму и гладко выбритому лицу — горожанин, но точнее угадать я бы не взялся.

— Кто тебе это сказал? — спросил Факел.

Спросил без нажима, как бы просто поддерживая начатый разговор. Я тем временем огляделся по сторонам, хотя тоже держал ушки на макушке. Мы находились в просторном холле. На второй этаж вела широкая лестница с деревянными перилами. Ступеньки были покрыты красным ковром, который не мешало бы почистить. Правее лестницы располагались служебные конторки, а позади них — открытая дверь. За ней я разглядел пристань. На пристани стояли деревянные ящики.

— Да перед вами прибежала лейтенант штурмовиков, — тем временем охотно делился новостями хриплый. — Она и сказала, что демон всех порвал, она одна только вырвалась.

— Ну, это она поспешила нас похоронить, — с легкой улыбкой ответил Факел. — Что ж, давайте ее обрадуем. Где она?

— А этого, господа хорошие, не получится, — с заметной ноткой недовольства сказал хриплый. — Улетела она. Реквизировала дирижабль и улетела. А мы его и наполовину загрузить не успели.

— Реквизировала? — удивился я, оглянувшись на него через плечо.

Для простого лейтенанта это было слишком серьезным достижением. Дирижаблем всегда командовал как минимум капитан, да и в любом случае у авиаторов было свое командование. Хриплый развел руками.

— Позвонила от нас в штаб, вызвала капитана к телефону и была такова, — сказал он.

— А с ней был ангел? — спросил Факел.

Во взгляде хриплого нарисовалось изумление.

— Было что-то, но она мундиром прикрывала, — сказал он. — Так это был ангел? Ох, а я-то грешным делом подумал: всё из-за того, что она — дочка командующего.

— Алексеева? — переспросил я.

— Ага, — хриплый кивнул. — В "Ведомостях" на днях была большая статья с ее фотографией. Мол, единственная дочь командующего Алексеева идет добровольцем в штурмовые части! Ох, а вас я тоже знаю! — он радостно ткнул в мою сторону пальцем. — Вы же Марков, знаменитый охотник на демонов!

Последнее он провозгласил, на мой взгляд, излишне громко. Не успел я возразить, что верны в его утверждении только моя фамилия и слово "знаменитый" — да и последнее только в пределах фронта — как сверху раздалось:

— Очень кстати! Там, кажись, демон идёт!

Мы с Факелом рванули вверх по лестнице. Хриплый не отставал ни на шаг. На верхней площадке нас встретил бородач в зеленой косоворотке. Он указал рукой в сторону окон, которые выходили на улицу. Вдоль них тоже рассредоточились гражданские с оружием. Некоторые устроились на деревянных скамьях, другие прятались под подоконниками или за стенами, с опаской выглядывая на улицу. Один высунулся в окно, пальнул из винтовки в белый свет как в копеечку, и тотчас нырнул обратно за стену.

В кого он там палил, я увидел, как только подбежал к окну. На набережной появился слоноподобный демон. Выглядел он, прямо скажем, неважнецки, но на ногах стоял твердо. Позади него в руинах собирались бесы. Навскидку их было порядка сотни. По набережной топала целая колонна живых мертвецов. В голове колонны развевался черный флаг, но самого знаменосца я не видел. Мерный рокот барабана подгонял нежить.

Дирижабль тем временем уже добрался до крепости. Выстрелы зенитных орудий сшибали вертких горгулий одну за другой. Дружный залп винтовок исполнил похоронный марш сразу по трем. Обычно, получив серьезный отпор, горгульи тотчас уносили крылья, но тут они дрались до последней. На мой взгляд, до последней им оставалось недолго. Как, впрочем, и нам.

— Нам приказано любой ценой удержать вокзал и порт, пока не вывезут весь груз, — сообщил хриплый и значительно тише спросил. — Что скажете?

Во взгляде Факела отразилось неприкрытое сомнение.

— Сколько вас тут? — спросил я у хриплого.

— Сто восемнадцать бойцов, — уверенно ответил он.

"Сто восемнадцать ополченцев", — мысленно поправил я его, а вслух столь же негромко произнес:

— Скажу честно. Вокзал вы удержите, только если вся эта компания пройдет мимо.

Вдали послышался вой мутантов. Хотя, это было очень относительное "вдали". Если эти уродцы бежали к нам, долго ждать их не придется.

— Мы на себе всё не унесем, — сказал хриплый. — Да и куда? Кругом эти твари. А врагу груз не должен достаться ни в коем случае.

— А уничтожить его можно? — спросил я.

— Если придется, то да, — ответил хриплый. — Но не хотелось бы. Там целая куча боеприпасов. Нашим бы они пригодились.

— А для моего "Маузера" патроны есть? — сразу спросил я, хлопнул ладонью по "моей прелести".

— Должны быть, — не вполне уверенно ответил хриплый. — Уж чего-чего, а разных припасов тут на целый полк.

Он кликнул какого-то юнца и велел тому немедленно разыскать патроны для винтовки "Маузер". Тот уверенно кивнул, словно бы понимал, о чем речь, и умчался вниз.

— Вы не сомневайтесь в нас, господин Марков, — сказал мне хриплый. — Может, мы и не солдаты, но мы готовы сражаться.

К сожалению, в них я действительно не сомневался. Что такое ополченцы, я знал точно.

— Дирижабль должен вернуться сразу, как высадит Алексееву? — спросил Факел.

Хриплый пожал плечами.

— Нам сказали, к нам по реке идет баржа, — сообщил он. — Но где она — я не знаю.

Демон зарычал. Барабан смолк. Мертвецы остановились. Голова колонны перекрыла улицу, остальные теснились на набережной и глухо ворчали. Я окинул взглядом нашу позицию.

Раньше тут, должно быть, располагался зал ожидания. Левое крыло было отделено метровой оградкой. Над входом висела вывеска со словом "ресторация" и улыбающимся поросенком в поварском колпаке. Там на столах были свалены без всякой системы патроны, бинты, динамитные шашки и прочая амуниция. Одна удачная шальная пуля, и всё это взлетит на воздух!

Демон коротко рыкнул. В следующую секунду в мой мозг ввинтился ледяной бур. Этот шаман верещал еще противнее предыдущего. Не знаю, что отразилось на моем лице, а у Факела была гримаса запредельного отвращения. Бородача так перекосило, что его борода косила вбок. Ополченцы сжались. Кое-кто начал отползать назад.

— Отставить панику! — рявкнул я.

Ощущение было такое, словно открыл рот где-нибудь на северном полюсе в самый разгар зимы. Обе челюсти свело разом. Затем вопль смолк.

— Спокойно, — громко сказал Факел. — Это кричал шаман мертвецов, и это всего лишь призыв идти в атаку.

— Ага, идут, — подтвердил кто-то.

Живые мертвецы уверенно двинулись в нашу сторону. Барабан отбивал ритм. Кто-то без команды пальнул по мертвым. Даже попал. Мертвец в матросской робе дернулся, но таких надо бить строго в голову. Мертвый матрос встряхнулся и побрел дальше. Бесы тем временем занимали позиции в руинах. Демон крутил головой, то хмуро глядя на нас, то в сторону крепости. Я тогда, помнится, подумал, что авось и пронесет. Зачем ему мы, если ангел там? Дирижабль уже подходил к причальной мачте, и парочка уцелевших горгулий вряд ли могла ему помешать.

— Вы тут главный? — спросил я у хриплого.

— Ага, — отозвался он. — А вот Василий Палыч, — хриплый указал на бородача. — Мой заместитель.

Тот кивнул.

— Отлично, — сказал я. — Скажите своим людям, чтобы целились мертвецам в голову. И, ради Бога, уберите подальше всю взрывчатку!

— Сделаем, — пообещал хриплый.

Бородач убежал вниз. Хриплый откомандовал ополченцам "палить строго по башке" и отрядил пару человек унести взрывчатку на кухню. Стены тут, по его словам, были кирпичные, так что укрытие надежное, а "всё ж таки под рукой". Затем началась стрельба.

Ополченцы палили в мертвецов. Иногда попадали в голову. Тогда окончательно мертвое тело падало под ноги бывшим товарищам, и те с полнейшим равнодушием на мордах топали прямо по нему. Из руин по нам палили бесы. Подстрелили одного ополченца у соседнего окна. Он тихо подвывал, пока пожилой мужчина в черном костюме старательно бинтовал его рану.

— Вы доктор? — спросил я.

— Школьный учитель, — не отрываясь от дела, отозвался тот. — Математик.

Лучше бы я не спрашивал. Спокойнее было бы. Воздух снова прорезал вой мутантов. За стрельбой прозвучало едва слышно, но они определенно стали ближе. Демон стоял на месте. Мертвецы уперлись в баррикаду и та под их натиском поползла в нашу сторону, разваливаясь по пути. Тележное колесо покатилось по мостовой.

Я поспешил к ресторации. Факел не отставал.

— Что-то задумал? — спросил он на ходу.

Вопль шамана снова выморозил нам мозги.

— Просто хочу заткнуть ему пасть! — проворчал я, когда смог.

Смолкшая на секунду стрельба возобновилась с прежней силой.

— Да, дело хорошее, — согласился Факел. — Но он прячется за мертвецами.

Над мертвым воинством один только флаг торчал.

— Если бы у меня осталась горючка, и он подошел бы поближе... — Факел вздохнул и развел руками.

— Бинты сюда! — закричал кто-то сзади.

Я на ходу оглянулся. Бесы подстрелили еще одного ополченца. Кровь фонтанировала из раны. Двое ополченцев пытались ее остановить. Доктор с математическим уклоном метнулся к ним. Из ресторации выскочил юноша, крепко прижимая к груди охапку бинтов.

В отличие от зала ожидания, ресторация располагалась под открытым небом, но над каждым столиком был развернут широкий зонтик зеленого цвета. Зелеными были и скатерти на столах, и решетчатые перила высотой почти в рост человека, и обвивавший их плющ. Укрытие хиленькое, но с улицы не просматривалось.

Патроны были попросту рассыпаны по столам, без какой-то системы и маркировки. На ближайшем столике горкой лежали наши, для трехлинейки.

— Дай-ка мне винтовку, — попросил я у Факела.

Тот протянул мне трехлинейку. Я привычно зарядил ее, одновременно выбирая позицию для выстрела. Ресторация богатством выбора не баловала. На дощатом полу стояли только столики и стулья. Столики вместе с зонтиком на металлическом шесте выглядели слишком массивной конструкцией, чтобы их свободно двигать туда-сюда. С другой стороны, они выглядели достаточно устойчивыми.

Я выбрал тот, что стоял у стены. Встав правой ногой на стул, а левой — на стол, я вскинул винтовку к плечу. Внизу мертвецы топали по мостовой. Черный флаг я заметил сразу, а вот его хозяин прятался за спиной рослого стрелка с одной рукой. Мне показалось, что я его видел в бою за башню.

— Прощай, приятель, — прошептал я.

Моя пуля вышибла стрелку мозги. Он рухнул на колени, и замер. За ним прятался седой хмырь в черных одеждах. Он испуганно огляделся по сторонам, прикидывая, за кого теперь спрятаться.

— Не верти башкой, — проворчал я.

К хмырю шагнула высокая женщина в залитом кровью платье. Я снова выстрелил. Мертвый хмырь рухнул ей на руки. Женщина застыла, соображая, что ей с этим счастьем делать. Барабан смолк. Я спрыгнул на пол. Над головой засвистели пули. Бесы меня заметили.

— Они остановились! — крикнул кто-то из ополченцев, тоже, видать, узнавший меня. — Ура Маркову!

По этажам прокатилось громкое "ура!"

— А потише нельзя? — проворчал я.

Живые мертвецы дружно обернулись на шум. Самые сообразительные снова потянулись к вокзалу, увлекая за собой остальных. Ополченцы с воодушевлением в них палили. Двое юношей знай сновали в ресторацию за патронами, и полными пригоршнями разносили их стрелкам. То и дело слышалась ругань, что принесли не тем и не то. Ну а что они хотели с таким бардаком? Бесы выбили еще одного ополченца. На этот раз — наповал. Затем еще одного. Это малость охладило горячие головы.

— Попусту не высовываться! — прикрикнул хриплый, проходя по залу.

Влетавшие в окна пули щелкали по стенам и потолку, но он не обращал на них внимания. Мертвецы окончательно развалили баррикаду. С первого этажа донёсся голос бородача:

— Залп!

Грянул залп, и треть первого ряда живых мертвецов рухнула на мостовую.

— Неплохо, — признал я. — Авось, так и продержимся.

— Обязательно продержимся, — отозвался Факел. — У нас тут сотня стрелков и отличный снайпер.

— У нас тут снайпер без патронов, — проворчал я, имея ввиду, конечно, патроны к "Маузеру". — И огнеметчик без горючки. И ополченцы вместо стрелков.

Слово "ополченцы" у меня прозвучало с интонацией слова "сброд".

— Они, Глаз, вышли сражаться с нечистью, — мягко, без упрека в голосе, возразил Факел. — Это уже их характеризует.

Один ополченец, выцеливая приглянувшегося ему мертвеца, перегнулся через подоконник. Не успел я крикнуть, чтобы он убрался назад, как он словил пулю и кувырнулся вниз. В воздухе промелькнули стоптанные лапти.

— Да толку, что они вышли? — проворчал я. — Ну вот возьмем, к примеру, некоего... — тут я на мгновение задумался, пытаясь придумать, какое бы имя подошло и мужчине, и женщине, сгодившись для абстрактного примера. — Некоего Александра. Еще вчера он был торговцем подержанными унитазами в каком-нибудь забытом богом Заснежинске, а сегодня ему дали в руки винтовку, наскоро объяснили, где нажимать, чтоб бабахнуло, и выставили против демонических армий. Много он навоюет?

Словно бы в ответ на мой вопрос снова грянул залп. Он малость проредил первый ряд нежити. Те даже без шамана приближались довольно быстро. Вперед вырвался мертвец в приличном наряде. Пуля сбила с его головы картуз. Мертвец остановился, ощупывая голову. Голова была на месте. Другие мертвецы огибали его, задевая плечами и локтями, и недовольно ворча.

— Немного, — спокойно согласился Факел, глядя, как нежить приближается к вокзалу. — Но куда им деваться? Даже если ты убедишь их драпануть отсюда, в крепость они всё равно не прорвутся. Это не мы с тобой, Глаз. Это, как ты правильно сказал, простые Александры из Заснежинска. Им нужен тот, на кого они могли бы равняться. И Господь послал им тебя!

Он так проникновенно посмотрел мне в глаза, что я сразу понял: вот здесь, на этом самом речном вокзале, я и погибну. В обществе законченного фанатика и ста восемнадцати неудачников.

От необходимости отвечать Факелу меня избавил юнец, посланный за патронами. Он принес целую коробку. На крышке красовались надпись "Маузер", изображение винтовки и маркировка: 8х57IS. Бросив трехлинейку на стол, я открыл коробку. Она была полна патронов, аккуратно расфасованных в пачки по пять штук.

— Отлично, — сказал я, заряжая свою прелесть. — Найди еще.

— А вы потом дадите мне рекомендацию в штурмовики? — нахально попросил юнец.

— Выживешь — дам, — сказал я. — А нет — рекомендацию вон у них получать будешь.

Я указал на живых мертвецов. Их колонна полностью втянулась на улицу. Бравые ополченцы расстреливали их и с фронта, и сверху. Колонна мертвецов редела прямо на глазах, но первые ряды — то есть, ставшие первыми после истребления всех, кто был первыми до них — нахлынули на стены вокзала. Ополченцы палили из окон практически в упор. Так они попадали гораздо чаще.

Юнец заверил меня, что он — шустрый, и умчался. Я быстро рассовал пачки по карманам и выглянул наружу. За спинами бесов в развалинах мелькали силуэты мутантов. Демон коротко фыркнул и направился по улице к нам. Пуля щелкнула его по морде и отскочила, выдрав клок кожи. Демон даже не поморщился. На мое плечо легла тяжелая рука. Я оглянулся. Это был Факел.

— Я пойду вниз, — сказал он. — Помни, Глаз, все эти ополченцы, — Факел кивком указал вдоль зала. — Рассчитывают на тебя.

— Это они зря, — проворчал я.

Факел только усмехнулся, словно я опять пошутил, и окликнул хриплого:

— Эй! Горючка для огнемета есть?

— Да, целых два бака, — отозвался тот. — Только она вроде как не освященная.

— Сойдет, — сказал Факел. — Где она?

Хриплый указал рукой на ресторацию. В углу скромно примостились два металлических бака, литров так на тридцать каждый. Пуля выбила планку из перил рядом с ними. Перебитый плющ с едва слышным шелестом съехал на пол. Возьми бес буквально на ладонь левее, был бы знатный фейерверк!

Факел бросился к бакам. Пока он утаскивал их в безопасное место, я мысленно досчитал до десяти. Это мне профессор в госпитале методику подсказал. Очень помогает, когда хочется на кого-то наорать, а толку от этого не будет. Хриплый, впрочем, прочел всё, что надо, в моих глазах, и убежал дирижировать своим воинством.

Бесы начали выдвигаться вслед за своим слоноподобным хозяином. По развалинам уже, не скрываясь, скакали мутанты. Хриплый приказал своим бойцам стрелять по бесам. Сгрудившаяся перед входом нежить сейчас была полезнее нам, чем демону, которому она преградила путь. Правда, мертвецы лезли в окна, но ополченцы на первом этаже пока с ними справлялись.

— Мне нужно всего минут десять, чтобы подготовить ему встречу, — сказал мне Факел. — Продержишься тут?

— А у меня есть выбор? — вопросом на вопрос ответил я.

Нет, на самом деле выбор, конечно, был. Послать этих безумцев к лешему и нырнуть в окно. Плаваю я хорошо, наверняка добрался бы до другого берега. Инквизитор сказал, что он в меня верит, и затопал с баками к лестнице.

— Факел! — окликнул я. — Даже если ты выжжешь демону всю морду, там еще бесы с мутантами на подходе. Нам придется отходить. Ты бы лучше подготовил все их припасы к взрыву.

— Выжечь морду? — переспросил Факел. — А это мысль, Глаз! Если он не сможет рычать, то уже не будет такой проблемой.

Сомневаюсь, что он вообще услышал мои слова про бесов и мутантов. Я вздохнул. Пальба усилилась. Бравые ополченцы пытались перестрелять бесов, пока те перебегали открытое пространство. Точность, как водится, оставляла желать лучшего, и они компенсировали качество количеством выстрелов. Бесы с удовольствием палили в ответ. Я подстрелил парочку самых разряженных. Их приятели дружной пальбой чуть не подстрелили меня.

Демон громко зарычал. Нежить в последних рядах среагировала на звук, но ума расступиться у них не хватило. Тогда демон с разгону врезался в нежить, протаптывая себе путь. Как в болото нырнул. Мертвецы — как еще живые, так и уже дохлые — забили собой всю улицу. Если бы они и поняли приказ, расступиться им было банально некуда. С обеих сторон улицу ограждал каменный парапет. Высотой он был едва ли по пояс взрослому мертвецу, но для них и это — преграда.

За парапетом промелькнул бес в красной рубахе. Я попытался его подстрелить, но он тоже оказался шустрый. Пуля лишь звонко щелкнула по камням, чем привлекла мимолетное внимание дюжины мертвецов. Они посмотрели, поворчали и побрели дальше.

Демон снова зарычал. На улицу, обгоняя бесов, хлынули мутанты. Они сходу врезались в живых мертвецов, расшвыривая их в стороны, и перекидывая через парапет.

— Стреляйте по мутантам! — крикнул я. — Не давайте им расчистить путь демону!

Хриплый откомандовал это своим бойцам. Они подстрелили какое-то количество мутантов, но они же и выбили какое-то количество нежити, упростив выжившим уродцам задачу. Демон уперся ногами в мостовую и глухо зарычал. Я сразу уловил знакомые стеноломные нотки.

— Отойдите от стены! — крикнул я, отступая назад.

Человек пять последовало моему примеру. Еще десять спросили, куда и зачем им отходить. Остальные высунулись в окна посмотреть, что так меня взволновало. Двоих бесы сходу подстрелили. Затем по улице прокатился рык демона.

Как оказалось, он не только стены крошил. Мертвецы едва успевали вскинуть руки к голове, и падали на мостовую. Самые ветхие при этом разваливались на части. Те, что посвежее, скукоживались на глазах. Затем рык докатился до вокзала, и стена мелко задрожала. Вот тут ополченцы отпрянули, наконец, назад. На стене напротив лестницы висели часы. Стрелки на них обвисли вниз, указывая на шесть часов. Стекло звонко лопнуло. Затем рев стих.

— Не пробил! — крикнул хриплый. — Все обратно!

Ополченцы вернулись к окнам. Демон зашагал к нам прямо по трупам. Ополченцы снова открыли огонь. Я обернулся в поисках подходящего гонца. Передо мной как из-под земли вырос юнец с еще одной коробкой патронов. Коробка была сильно помята и, как оказалось, заполнена всего наполовину.

— Больше нет, господин Марков, — с искренним сожалением доложил юнец. — Я искал.

— Молодец, — похвалил я его. — Теперь беги вниз и скажи инквизитору: нет у него десяти минут!

Юнец отсалютовал по-армейски и умчался вниз. Умчался шустро. Пока я распихивал боеприпасы по карманам, ко мне подбежал хриплый.

— Что теперь будем делать, господин Марков? — спросил он.

— Нам нужно выиграть время для инквизитора, — сказал я. — Демона нам отсюда не убить. Значит, убиваем всех остальных и верим, что инквизитор успеет.

— Понял! — отозвался хриплый.

В его изложении, обращенном к остальным, ополченцам следовало перебить всю нежить и нечисть, чтобы расчистить дорогу для инквизитора, который уже готовит свою атаку. Следующие пару минут были наполнены безостановочной стрельбой.

— В лысого беса в красной рубашке — огонь! — кричал хриплый. — В мутанта слева у парапета — огонь!

Ополченцы дружно засыпали пулями указанную цель. Попадали не всегда, но тем, кто был рядом с целью, зачастую приходилось несладко. Бесы отвечали. Расколотили пулями все перила в ресторации. Плющ обрушился вниз и повис по стене, точно борода водяного. Я устроился на углу ресторации и оттуда выбивал любого стрелка, который только попадался мне в прицел. Мутанты, пробежав по парапету, прыгали на стены вокзала. Один даже сумел заскочить к нам внутрь. Ополченцы забили его прикладами и ногами. Мутант противно верещал, потом замолк.

А демон неумолимо приближался.

— Господин Марков!

Я обернулся. Ко мне прибежал доктор.

— Я не ранен, — быстро сказал я.

— Не, я не про то, — ответил доктор. — Есть идея набросать перед демоном взрывчатки. Не прибьем, так хоть сила взрыва его задержит на время. Командир согласен.

Хриплый в этот момент был в другом конце зала. Поймав мой взгляд, он махнул рукой: мол, да, идея стоящая. Если подумать, то нет, но думать было некогда и я сказал:

— Действуйте. Я прикрою.

Доктор с парой помощников метнулся на кухню прямо через ресторацию. Одного тотчас подстрелили. Он рухнул и опрокинул столик с патронами. Те рассыпались по полу. Я помянул повелителя нечисти, и отправил к нему еще одного беса. Демон был уже близко. Дохлое месиво у него под ногами вяло шевелилось. Демон то и дело поскальзывался, но всякий раз удерживал равновесие.

В руинах на втором этаже мелькнул силуэт в чем-то синем. Я застыл, высматривая цель. В окне появился то ли бес, то ли еще какое-то порождение ада. По крайней мере, он был похож на беса, седого и разодетого в совершенно неподходящие друг другу синий китель с золотыми лентами и алые шаровары, но в лапах держал трехлинейку с оптическим прицелом. Бес и меткий стрелок — это что-то новенькое.

Кем бы он ни был, адский снайпер привычным движением вскинул винтовку к плечу и прицелился, но я успел раньше. Пуля в голову свалила его наповал. Точно так же, как и любого беса. Из кухни выскочили доктор с помощником, нагруженные взрывчаткой.

— Пригнитесь! — крикнул я.

Они меня не услышали, но Бог миловал.

— Умеете этим пользоваться? — спросил я у доктора, пока его помощник складировал динамитные шашки на полу в зале.

— Да, — ответил доктор. — Я читал, как это делается. Не беспокойтесь.

Не беспокойтесь!

— Мне просто показалось, что вы — учитель математики, — сказал я.

— Да, в начальной школе, — отозвался доктор. — Но что математика, что химия — это всё точные науки, а я в них разбираюсь, — и спросил у своего помощника: — Готов?

Тот кивнул и протянул ему сразу две динамитные шашки. Доктор чиркнул спичкой. Я перекрестился. Демон подошел к воротам и остановился. С первого этажа его угостили залпом в морду — без всякого видимого результата.

— Пора! — прошептал я.

— Расступись! — крикнул доктор, и метнулся к окну.

Динамитные шашки полетели вниз. Демон начал свой стеноломный рык. Динамит рванул прямо у него перед мордой. Демон поперхнулся. Сунувшегося вперед него мутанта разнесло в клочья. Демон помотал головой, и набычился, уставившись на вход.

— А ведь работает, — признал я. — Продолжаем в том же духе!

Доктор метнулся к помощнику. К нему по приказу хриплого присоединились еще трое. Доктор всучил помощнику коробок спичек. Тот едва успевал зажигать фитили, как очередной бомбист хватал шашку и мчался с ней к окну.

Бесы сконцентрировали огонь на втором этаже. Мы отвечали. Здание сотрясали взрывы и постоянно срываемый рык демона. Внизу ворчали мертвецы, выли мутанты и кричали люди.

Снизу примчался юнец и скороговоркой доложил, что нежить всё-таки пролезла в окна, а мы скоро вынесем взрывами дверь, но у инквизитора всё готово и по реке к нам идет баржа. Сколько барже нужно времени, чтобы пришвартоваться, он не знал. Впрочем, у нас любого времени не было. Взрывчатка кончилась.

Последнюю шашку поймал на лету мутант и взорвался с ней под окном. Взрыв выбил подоконник и кирпичи под ним. Последний бомбист, не успев отскочить, улетел назад до самой лестницы и съехал вниз по ней. Еще двоих отбросило не так далеко. Один застыл на месте, другой завывал почище мутантов. Ему начисто оторвало кисть. Доктор метнулся к нему. Мутанты лезли в окна. Ополченцы лупили их прикладами по мордам. Хриплый оглянулся на меня.

— Держаться! — крикнул я.

Если сейчас отступим, мутанты полезут за нами и тогда точно хана, а так еще есть надежда на демона. Я даже успел подумать, что это, ёшкин кот, забавно. Потом демон зарычал. Вся фасадная стена задрожала. Мутанты, царапая когтями штукатурку, осыпались с нее.

— Вот теперь отходим! — скомандовал я.

Уцелевшие ополченцы отхлынули от окон. Здоровые волокли за собой раненых товарищей. Хриплый подгонял их. Стена обрушилась вниз, прихватив с собой кусок пола. Хриплый стоял как раз на этом куске. Еще не успела осесть пыль, как снова появились мутанты.

— Глаз! — донесся снизу крик инквизитора. — Уходите оттуда!

Вот чем мне нравятся ополченцы, их не нужно уговаривать отступить, когда ситуация мягко говоря скверно пахнет. Они не будут строить из себя героев. Сказано уходить, похватали тех, кто уходить не может, и дёру! Пока одни стаскивали по лестнице раненых, мы с полудюжиной самых здоровых отстреливали набегающих мутантов. Затем сами рванули следом.

На первом этаже сильно воняло керосином. Фасад вокзала лежал ровной грудой кирпичей, дверь исчезла. С улицы сплошным потоком лезли мертвецы и мутанты. Над головами свистели пули. Одна прилетела чуть пониже и мы потеряли высокого ополченца.

— На пристань! — донесся до нас голос Факела.

Дверь на пристань была открыта нараспашку. Сбоку от нее стоял Факел. Чуть дальше сидел у стены мертвый бородач. Ополченцы выскакивали на пристань и укрывались за деревянными ящиками. Из них тут была выстроена целая стена с проемами. Я задержался рядом с инквизитором.

— Ты не забыл, что в них боеприпасы?

— Нет, — ответил Факел, поднимая раструб огнемета. — Все назад!

В помещении еще оставались четверо ополченцев. Они палили по врагу, но, едва заслышав голос инквизитора, со всех ног рванули к нам. Одного подстрелили бесы. Другого нагнал мутант. Уродец запрыгнул человеку на спину и вцепился зубами в загривок. Ополченец закричал. Я прострелил мутанту голову и они вместе рухнули на пол.

— Простите, если кого забыли, — прошептал Факел, и жахнул из огнемета.

Двое последних ополченцев едва успели выскочить прямо в окно. Пламя мгновенно охватило весь первый этаж. Жар стоял такой, что я мгновенно вспотел. Мы с Факелом отошли к линии ящиков.

Из окна на втором этаже выглянул мутант. Несколько пуль щелкнули по стене рядом с ним. Одна потом отскочила почти к моим ногам. Я проследил взглядом, как она прокатилась по настилу и за мгновение до того, как пуля исчезла в трещине, моих ноздрей коснулся божественный аромат спелых персиков.

— Да чтоб меня... — прошептал я.

На узорной ограде причала белел цветок ангела. Всего один. Должно быть, наша лейтенант так торопилась отсюда убраться, что потеряла и не заметила. Цветок застрял между металлическими прутьями и вяло, точно обессилевшая птица, трепыхался на ветру. Когда я аккуратно вынул его, где-то в глубинах вокзала раздался переполненный злобой рык. Я оглянулся. В пламени появилась темная фигура.

— Демон идет! — крикнул кто-то.

— Спокойно! — громко сказал Факел. — Так и должно быть!

Увидев у меня в руках цветок ангела, инквизитор просиял лицом.

— Ну разве это не знак свыше? — произнес он.

— Наверное, — согласился я. — А кроме знака, у нас что-нибудь есть?

В голове при этом крутилось: куда бы понадежнее припрятать цветок? В карман — показалось неуместным, да и помялся бы он. Коробка от патронов осталась на втором этаже и уже, должно быть, сгорела. В итоге я аккуратно закрепил его в петлице. Ополченцы, заметив цветок, приободрились. Кто-то крестился, другие шептали молитву. Доктор, нацепив пенсне, подошел взглянуть поближе. На его лице застыло по-детски восторженное выражение.

— Демон наверняка захочет лично расправиться с нами, и не будет ждать остальных, — громко, для всех, сказал Факел. — Поэтому бесов можно не опасаться. Когда демон выйдет к нам, мы взорвем все эти боеприпасы.

Он обвел широким взмахом руки стену из ящиков. Ополченцы разом обратно приуныли.

— Я успел их освятить, — продолжал Факел. — При взрыве они разлетятся в разные стороны и какая-то часть непременно прилетит куда надо.

А остальные боеприпасы покрошат нас. Кроме ящиков с боеприпасами и четырех кнехтов, тут и укрыться-то было негде. Даже раненых пришлось сложить просто на краю причала. Баржа была еще на середине реки. Она уже разворачивалась к нам, но к выходу демона никак не поспевала. Тот, царапая спиной потолок, продирался сквозь первый этаж. А со второго этажа на нас хлынули мутанты.

— Это было в плане? — спросил я, и поймал в прицел уродливую морду.

Загремели выстрелы. "Мой" мутант дернулся в полете и грохнулся на бок.

— Нет, — с легким сожалением признал Факел, поднимая раструб огнемета.

— Эй-эй, не спеши! — осадил его я, и крикнул: — По команде инквизитора все прыгаете в воду и плывете к барже!

— А кто не умеет плавать? — тотчас отозвались несколько голосов.

— Используйте подручные средства, — порекомендовал я. — И не спрашивайте, где их взять!

Кто-то хмыкнул. А может быть, мне это показалось. За треском выстрелов я этого расслышать бы не должен был. Мутанты, хорошенько разогнавшись, сигали из окон прямо на нас. Мы били их практически в упор. Тут даже у ополченцев были неплохие показатели, но мертвые мутанты всё равно долетали и подчас сбивали кого-нибудь с ног. Иногда долетали и живые.

— Бей их! — воинственно крикнул крепкий ополченец в белой рубахе и с размаху врезал прикладом по морде здоровенному мутанту.

Удар был хорош! И голова уродца, и винтовка разлетелись вдребезги. Ополченец удивленно посмотрел на ствол, оставшийся в руках. На него с ящиков прыгнул другой мутант. Этот был худой и гибкий. Пока ополченец душил его, тот извивался, как змея.

Надо мной на ящики приземлились сразу двое мутантов, и оба, увы, живые. Одного я тотчас пристрелил. Другой сиганул через наши головы в раненых. Я обернулся. Ополченец с оторванной кистью обхватил мутанта здоровой рукой и вместе с ним свалился с причала в воду. Следом нырнул еще кто-то. Я даже не успел разглядеть, кто это был.

По всему причалу шла драка. Один на один здоровый мужчина, как правило, забивал мутанта, но эти уродцы всё прибывали и прибывали. Выстрелы почти смолкли.

— Все в воду! — закричал Факел.

Сбоку к нему скользнул мутант. Одновременно с моим выстрелом бабахнул пистолетный. Мутант вытянулся у ног инквизитора. Рядом со мной невесть откуда взялся доктор. В руках он держал "Браунинг" 1906 года выпуска. Не новая модель, но она и сейчас популярна у младших армейских офицеров.

— Уходим, — сказал я ему.

— Да я всё равно плавать не умею, — спокойно отозвался доктор. — Так что я уж с вами до конца.

Конец неумолимо приближался. Из здания вокзала вышел демон. За его спиной с грохотом обрушился потолок, похоронив живых мертвецов. Ополченцы пробивались к воде. Мы с доктором отстреливали мутантов, что рвались к инквизитору.

— Кто мог, тот ушел! — крикнул доктор. — Действуйте!

Я хотел сказать: "еще мы не ушли!", но меня словно бы удержала какая-то сила. Мягкая и вместе с тем уверенная, она сумела внушить мне, что всё будет хорошо. Надо просто оставаться здесь, рядом с инквизитором. На мой взгляд, позиция была препаршивейшая — впрочем, это можно было сказать про весь причал — но сила почему-то сумела меня убедить.

— Во имя Господа! — провозгласил Факел, и окатил пламенем ящики с боеприпасами.

На какой-то миг все замерли. Даже мутанты, даром что дурни дурнями, а мгновенно поняли, что сейчас мало никому не покажется. Доктор шагнул вперед и выстрелил в бок мутанту, который вцепился в плечо раненого ополченца. Уродец разинул пасть, чтобы завизжать, и тут прогремел взрыв. Причал содрогнулся и развалился у нас под ногами. Столбы пламени и клубы черного дыма вознеслись выше здания вокзала, и это было последнее, что я увидел, прежде чем волны сомкнулись надо мной.

Водичка, кстати, оказалась холодная.

Эпилог

Речной порт выгорел подчистую. Демон выжил. Мы с Факелом — тоже. Про остальных не знаю. Уже в ноябре мне по случаю довелось покопаться в военном архиве. Поскольку мое дело частично касалось первой битвы за Нарву — тогда она еще была единственной и, соответственно, без номера — документы мне выдали без вопросов.

В речном порту держал оборону 118-й сводный батальон ополченцев. Сводный — это значит, что туда собрали выживших из других батальонов, а ополченцы — это ополченцы. Их и живых никто толком не считает. Когда собирают ополчение — уже не до того. Когда сводят — абсолютно не до того! В сводный 118-й вошло сто восемнадцать ополченцев — отсюда и номер — и это единственное, что про них доподлинно известно. Даже приказ держаться до последнего был отдан по телефону и неизвестно кем. Приказ они выполнили.

Затем на карте боя кто-то аккуратно перечеркнул "118-й сб.оп." крест-накрест вместе с портом и сбоку приписал: "3 мая". Крест означал полное уничтожение, но относилось ли это только к порту или к его защитникам — никто нигде не уточнил. Если кто-то и выбрался, это была его личная радость, слишком незначительная в условиях современной войны, чтобы включать ее в рапорт. Надеюсь, кто-то всё-таки выбрался.

Мы с Факелом выползли из реки на этом же берегу ниже по течению. Точнее, это я его вытащил. Факел нахлебался воды и чуть не пошел на дно. В итоге туда отправился только его огнемет со всей сбруей, а вот свою прелесть я спас.

Цветок ангела, к сожалению, исчез без следа. Факел потом утверждал, что тот растратил все свои силы на наше спасение и рассеялся, но скорее всего я его просто потерял. Было очень обидно. Чтобы меня утешить, Факел рассказал, что я бы его все равно не сохранил. Отдельно от куста цветок живет максимум шесть дней. Другое дело, что иногда шесть дней — это, знаете ли, целая вечность. У меня вскоре подвернулась возможность в этом убедиться, но тогда я просто чувствовал себя редким неудачником.

Какое-то время мы без сил лежали на песке. Потом вылили воду из сапог и опять лежали. Гул битвы доносился издалека. В небе проплывали одни только облачка. Солнышко припекало и форма быстро обсохла.

— Надо идти, — сказал Факел, принимая сидячее положение. — Здесь нам делать нечего.

Последнее у него прозвучало со вполне отчетливой ноткой сожаления. Не навоевался еще.

— Куда? — равнодушно спросил я.

Горячка боя схлынула, а перспективы на будущее вырисовывались такие, что впору просто застрелиться. Правда, все патроны промокли и застрелиться было нечем, да и винтовку после купания в реке не мешало бы как следует почистить. И тем не менее, тем не менее...

— Думаю, для настоящих героев в наше время всегда найдется работа, — сказал Факел.

— Героев? — с кривой усмешкой переспросил я.

— А разве нет? Мы с тобой за один день одолели двух демонов, спасли ангела, офицера штурмовиков и людей в церкви.

Как потом оказалось, демон на нашем счету был все-таки один. Слоноподобный здорово обгорел, но сумел выбраться из города. Разведчики вели его до станции Корф, а там потеряли след. А вот сторож Тимофей с гражданскими пробрались-таки к нашим.

— Ну, про ангела скоро будет совсем другая версия, — возразил я Факелу. — И я даже знаю, какую из двух историй подхватят наши газетчики.

И еще я догадывался, каким предметом накроется карьера лейтенанта, если станет известно, что она сбежала с поля боя, бросив двух бойцов. Ангел, конечно, многое искупал — собственно, даже по закону, тому, кто его нашел, прощалось любое преступление — да вот только ангела-то добыла вовсе не Алексеева. Его нашли те бедолаги, что полегли в Погорелово и, стало быть, основная заслуга в этом деле принадлежит им. Лейтенант лишь забрала его. Обычная курьерская миссия, в ходе которой Алексеева умудрилась впустить нечисть в город, угробив полуроту штурмовиков и множество другого народу.

Факел обо всех нюансах этого дела не знал, а я знал. И лейтенант знала, что я знаю. Не то чтобы я собирался трубить о ее грехах на каждом углу, но сам факт того, что я знаю, не даст спокойно спать ни ей, ни ее отцу, а когда не спит командующий фронтом, виновному в этом бойцу тоже сон не идет!

— Газеты, конечно, напечатают то, что будет полезнее для фронта, — сказал Факел. — Но поверь мне, люди будут знать правду. И Он будет знать правду.

Инквизитор указал вверх, явно имея ввиду лично Господа. Я хмыкнул. Ну да! Господь будет знать. Причем, подозреваю, что Он скоро узнает эту историю из первых рук.

Кажется, последнее я сказал вслух. Не припомню, чтобы это было действительно так, но Факел нахмурился. Впрочем, возможно, он и сам пришел к тем же выводам. Факел — фанатик, но не дурак.

— Думаешь, командующий предпочтет, чтобы ты никому не смог рассказать об ошибках его дочери? — спросил он.

— Думаю, да, — честно сказал я. — И не думаю, что он предпочтет заткнуть мне рот пачкой купюр. Хотя я бы согласился.

Брови инквизитора изобразили самые суровые домики из всех, что я только видел на его лице. Сам он задумался. Я молча смотрел, как мимо по течению проплывают трупы. Судя по искореженным телам, это были одержимые. Откуда они тут взялись, так и осталось загадкой.

— Инквизиция как организация независима от штаба фронта, — медленно произнес Факел. — И такие герои, как ты, нам всегда нужны. Что скажешь?

Я подумал, что это похоже на шанс, и сказал, что сама идея мне нравится. Факел моментально воодушевился, и тотчас припомнил, что когда его отряд только выдвигался из крепости, бесы атаковали Фоминский монастырь. Это был оплот инквизиции в здешних землях. Факел заверил меня, что мои подвиги, конечно, говорят сами за себя, но прийти на помощь в трудную минуту — это всегда самая лучшая рекомендация!

— Скорее всего, — согласился я. — А где этот монастырь?

Как оказалось, монастырь стоял за городской чертой, примерно в двух верстах к востоку от города. То есть, нам минимум пару верст предстояло пройти по занятой нечистью территории. Я мысленно прикинул: там нечисть, тут — командующий фронтом. Я выбрал нечисть.

— Нам придется сделать крюк, — расписывал Факел будущий маршрут, одновременно натягивая сапоги. — До моста. Но зато оттуда мы выйдем сразу к воротам, а там напрямик.

— Пройдем ли мы напрямик? — с сомнением спросил я, и тоже потянулся за сапогами.

Собственно, я не был уверен, что нас даже выпустят за ворота.

— Конечно пройдем! — воскликнул Факел. — Неужели ты даже теперь, после всего, что с нами приключилось, не веришь, что мы избраны Им?!

В его голосе прозвучало вовсе не возмущение, а самое откровенное недоумение. Мол, как можно не понимать таких очевидных вещей! Небо синее, трава зеленая, мы избранные. Всё ведь просто.

— Теперь верю, — сказал я.

На самом деле я сомневался даже в том, что Господь вообще заметил наши злоключения. А уж избраны Им... Нет, это только в разгоряченном воображении инквизитора. Я же в тот момент просто не хотел ввязываться в теологический диспут.

— Знать бы еще, на что мы избраны, — добавил я, сопроводив фразу легким вздохом.

Его изначально в планах не было, само вырвалось.

— Дорога покажет, — беспечно отозвался Факел.

Да уж, она покажет. Вот в этом я точно не сомневался.