Некроманты жён не выбирают 2-9

Маг судорожно вдохнул. Ему тяжело давались слова. Горечь пережитого в детстве унижения и глубокая обида на мать засели глубоко у него в сердце.

— Ты говорила, что отдать меня отцу была не лучшей идеей, но в отличие от тебя, мама, он всегда был на моей стороне. Признаю, воспитатель из него вышел так себе, он часто выходил из себя, объясняя мне элементарные вещи. Для нас обоих это было тем еще испытанием. Когда ты отдала меня ему — я был эльфом. Я ничего не умел. Он заставил меня самому мыть за собой посуду. Когда я разломил миску надвое, он сказал мне, что я либо учусь контролировать свои силы, либо мы оба едим со стола. И мы ели со стола, мама, до тех пор, пока я не научился соизмерять свои силы. Отец научил меня штопать и зашивать свою одежду. Оказалось, что без магии любая ткань быстро приходит в негодность и ее нужно зашивать или покупать новую. Он пытался научить меня готовить, но, смешно вспомнить, отец готовил еще хуже, чем я, а, когда на него находило озарение, и он начинал творить, мне и вовсе приходилось самому добывать себе еду. Но я не жалуюсь, это было даже забавно. И, знаешь, несмотря на свою увлечённость, он никогда не забывал обо мне, не скидывал меня на своих родственников и друзей, а везде таскал меня за собой. Пусть не всегда наши приключения были безобидны, но он никогда не отворачивался от меня. Ты недавно сказала, что он бросил меня в Брандоре и отправился путешествовать, но это неправда, это я двадцать лет назад бросил его в Мекере и поехал за учителем в Брандор. Это он нашёл меня и помог зачислиться в академию — не ты. Отец не бросил меня, он нашёл меня и оплатил комнату в общежитии на несколько лет вперёд. Что же сделала ты? Увидев меня после стольких лет разлуки, ты скривилась, ты была в ужасе от моего вида и первым делом обвинила отца в том, что он превратил меня в своё подобие. Что он заставил меня превратиться в человека. Было бы интересно посмотреть, как бы он это сделал, без моего желания? Ты просила меня поехать с тобой в Исаилон. Уверяла, что соскучилась, что любишь меня, и я чувствовал, что это правда, но после нашего разговора на следующий же день меня поймали эльфы и попытались силой вывезти из Брандора. Если бы не отец и учитель, думаю, им бы это удалось. А позже отец рассказал, что вы встречались и раньше, когда мы путешествовали, и ты знала, что я меняюсь, и с грустью признался, что ты тоже изменилась, и что верить тебе нельзя.

Маг постучал затылком по подозрительно твёрдой поверхности ножки гриба.

— Я долго не знал, что думать, но решил прислушаться к словам отца. Очень давно учитель тоже говорил, что что-то с тобой не так, но его знаний не хватило, чтобы увидеть или понять, проклята ли ты или просто сходишь с ума. Ты появляешься в Бандоре ровно на три дня. Три дня ты моя мать, ты мучаешь меня разговорами о пророчестве, уговорами вернуться в семью и жалеешь, что не смогла быть рядом со мной, но через три дня ты срываешься и едешь назад, домой к своей маме. Мама. Я прочитал много книг, я изучил множество запретных трактатов, я замучил своими вопросами всех преподавателей, но я так и не понял, что с тобой происходит.

— А у богов спрашивал? — заглянула под шляпку гриба самая ожидаемая галлюцинация. — У Варнара или у Шиа Рийли?

— Ну, коне-ечно, — чуть повеселел Элис, почувствовав облегчение от того, что воображаемые родители исчезли. — Куда же без тебя?! Самая моя несносная галлюцинация. О чём поговорим? О том, что я тебя сюда силком притащил? Или платье не то принёс? Недопонял, недоглядел, не объяснил. А может, снова ударишь меня сумочкой? Или будешь обвинять меня в том, что это я виноват, что ты снова попала в беду? Так о чём?

Иллюзорная девчонка села на корточки и медленно передвигая ногами, удерживая равновесие одной рукой, залезла к нему, села рядом и раскрыла объятья. Элис озадаченно приподнял брови. Он не помнил, чтобы с ними это когда-то происходило. А Аня, тем временем, грустно сложив брови домиком, детским голоском предложила:

— Обнимашки?

Мужчина хмыкнул. С появлением девчонки, пусть и ненастоящей, настроение у него начало улучшаться.

— Ты думаешь, мне нужны твои "обнимашки"?

— Обнимашки нужны всем! — упрямо заявила она и, наклонившись, обняла его за плечи.

Элис сначала напрягся, но Аня прижала его голову к себе и начала похлопывать по плечу, от чего возникло ощущение, что он не один, что Аня на самом деле рядом, и согревает его своим теплом.

— И какой от них толк? — проворчал он смущенно. — От твоих обнимашек?

— Еще какой! Вот обнимешься с кем надо в нужный момент, так всех твоих недругов ра-аз и долбанёт электрическим током.

— Долбанёт? — Элис приподнял голову, но Аня его удержала.

— Ударит. Не придирайся к словам. Главное, что "обнимашки" это действенно.

— Но здесь нет врагов, даже хищных животных.

— Знаю, но я уверена, что "обнимашки" тебе нужны. Дома меня часто обнимали родители, и я чувствовала, что я любима. Мне сейчас очень их не хватает.

— Обнимашек? — улыбнулся Элис.

— Родителей, — фыркнула Аня. — Мне очень их не хватает.

Аня замолчала, но продолжила похлопывать его по плечу.

— Хочешь, я расскажу тебе тайну? — тихо спросила она.

— Я уже все о тебе знаю, — отмахнулся Элис.

Что нового он мог узнать от галлюцинации, основанной на его воспоминаниях, но Аня почему-то обиделась.

— Я еще никому ее рассказывала. Даже мама с папой не знают.

— И ты хочешь поделиться этой тайной со мной?

— Что за отношение?! — Аня ущипнула его за плечо. — Я тут пытаюсь по душам с тобой поговорить, а ты!...

Что-то неприятное скрутилось у него в груди. Элис ощутил, что обидел ее.

— Ладно-ладно, прости. Я слушаю тебя.

— Ты всегда такой любопытный, — голос у Ани был чуть обиженным. — Почему ты не хочешь узнать мою тайну?

Элис задумался. В объятьях иллюзии он обмяк и расслабился. Ему было непривычно хорошо. Мысли текли вяло, и ему не хотелось ломать голову над тем, что пытается донести до него его подсознание. Не хотелось строить догадки, анализировать и думать, что всё это лишь галлюцинация, навеянная чёрной пыльцой.

— Потому что иногда лучше не знать.

— Ну, всё, — надулась Анна и оттолкнула его голову, еще и отодвинулась подальше, от чего у мужчины возникло ощущение, что там, внутри него, где мгновение назад было тепло и уютно, образовалась пустота. — Я ничего тебе не расскажу.

Странно поведение для галлюцинации, но более странным оказался ее вид. Когда Элис рассмотрел Анну, то понял, что такой он ее еще не видел: в белой накидке, штанах и тунике, замотанную в белый, местами порванный шарф, перепачканную в грязи, растрёпанную и подозрительно прячущую от него руки.

— Руки покажи, — потребовал Элис.

— Зачем? — занервничала девчонка и попыталась от него уползти.

— Руки! — жестче скомандовал он, о чём сразу же пожалел.

— Эй! — вскрикнула Аня, болезненно скривившись, потому что ее руки дернулись, и она резко выставила их вперёд. — Мне же больно! Не делай так!

Элис вздрогнул, и почувствовал, как похолодели спина и уши, те самые острые кончики, которые ему отрезал Арон, делая из него человека. Привязка. Как же он сразу не понял. Ведь это она притянула его в момент, когда Ане нужна была его помощь, а теперь он сам притянул ее сюда. Элис посмотрел на ее руки, нахмурился и спросил:

— Что у тебя с руками?

Девчонка пожала плечами:

— Уползала от джина.

— Мне сейчас не до смеха. Что у тебя с руками?

Аня поджала губы и сузила глаза, явный признак раздражения:

— Я же сказала: уползала от джина. Что непонятного?! У меня синяки на спине и на мягком месте, потому что меня уронили. Показать? Нет? Теперь ты доволен?

Злится, значит, что-то недоговаривает, но синяки у нее точно есть и ей больно, но сейчас она расслаблена, потому сидит перед ним в виде энергетического фантома, а боль осталось там, где она оставила физическое тело.

— Но ты жива.

Аня капризно закатила глаза.

— Как видишь.

Элис нахмурился.

— Что ты здесь делаешь?

Снова манерное закатывание глаз. Зачем она это делает? Словно маленькая избалованная девчонка.

— Что-что? Проявляю человеческое участие.

— Хорошо, — Элис постарался придать голосу кураторской серьёзности. — Давай начнём с главного. Где ты сейчас?

— Я, — Аня нахмурилась, — в Шаторе. В гостинице.

Лицо мага одеревенело. Получается, они зря сюда шли? В оазисе ее нет?!

— С кем? — с трудом выдавил он из себя.

— С Тиром и Зазой, — улыбнулась она.

— Кто такая Заза?

— Заза-джин.

Элис замер, почувствовав, что в какой-то момент он что-то пропустил. Заза — джин?! Какой еще джин?!! Аня же продолжала безмятежно улыбаться, и ему резко захотелось научиться делать временную петлю, как делают это архимаги, чтобы хоть немного разобраться в том, каким таинственным местом думает эта женщина.

— Ты не подумай, — замахала она руками у него перед лицом, — она не та Заза. То есть та, но другая — хорошая ее половина.

— Чья половина?

— Зазы! — Аня зачем-то сделала несчастное лицо и решила совсем его запутать. — Маленькая Заза половина Зазы большой — её человеческая часть.

Мужчина тряхнул головой и осторожно уточнил:

— Часть кого? Аня, я не понимаю, о чём ты говоришь.

— Ну, как ты не понимаешь?! — возмутилась она, посмотрев на Элиса как на непроходимого тупицу. — Ришалис разделила Зазу на две половины: демоническую и частично человеческую. Заза-демон — осталась в пещере, а Заза-человек пошла со мной.

— Куда?

— В Шатор. Нас обеих выгнали из оазиса.

Усилием воли мужчина сдержал рвущейся наружу мученический стон. Эти рваные, нелогичные объяснения начали вызывать у него головную боль. Он всегда любил головоломки, но это было слишком даже для него.

— Кто вас выгнал?

— Ришалис!

Элис прищурился. Аня продолжала улыбаться, невинно хлопая широко распахнутыми глазами. С запозданием маг начал понимать, что за своей болтовнёй Аня пытается скрыть от него нечто важное, например, что упомянутая Заза — это та самая мелкая демоническая сущность, которую он видел во сне, где его невезучую подопечную пыталась утопить призрак. Поняв это, Элис решил сделать паузу и подождать.

Помогло. Аня перестала неестественно улыбаться и посмотрела на него смущенно-усталыми глазами.

— Может, потом поговорим? Мне возвращаться надо. В башню идти. Дракона будить.

Элис приподнялся на одной руке и наклонился вперёд, ловя её ускользающий взгляд.

— Зачем?

— Ришалис сказала, чтобы без дракона не возвращалась. Как думаешь, он, когда проснётся, не сочтёт нас с Тираелем бесплатным обедом?

— Отвечу, когда объяснишь мне, что здесь происходит?

— Здесь — в Шаторе, или здесь — в оазисе?

Ну, опять тьма знает что!

— Аня, предупреждаю, привязки между магами не просто так запретили, они действует в обе стороны, но так как я старше, сильнее и опытнее тебя, то могу задержать тебя здесь настолько, насколько это будет нужно, чтобы ты мне рассказала всё и даже больше.

Глаза Ани потемнели от негодования.

— Элис, тебе не кажется, что шантаж не лучший способ договориться?

Маг отшатнулся от нее. Однажды он уже слышал это — слово в слово. Его дед — чистокровный эльф и высокий широкоплечий мужчина с серебристыми волосами в синей мантии верховного жреца богини воды, они говорили, и эта фраза звучала в их разговоре. Воспоминание было таким ярким, что Элис прикрыл глаза, чтобы прогнать видение.

— Шантаж? — Элис снова посмотрел на Аню, наклонив голову и приподняв уголок рта в мягкой ухмылке. — Я тебя не шантажирую, а предупреждаю — это разные вещи.

— По-моему, мы это уже проходили, — насупилась она.

— Если проходили, тогда начинай рассказывать.

— Ладно, — смирилась она и зеркально наклонила голову в туже сторону, что и он. — Спрашивай.

Элис заглянул в ее измученное лицо, отметил искусанные и опухшие губы, осунувшиеся щеки, бледность, проступающую сквозь красноватый загар, и что-то в нём дрогнуло, он не решился давить на неё сильнее. Всё равно расскажет, не сейчас так потом.

— Обойдёмся тем, что ты расскажешь мне, что с тобой произошло в оазисе, и зачем местная богиня отправила тебя в башню будить дракона?

— Она не богиня, Элис. Она цветная. Лирдис. Древняя сущность...

И Аня начала рассказывать, а Элис слушал и мысленно хватался за голову. И как ей удаётся?! На пустом месте!

— ... и только после этого Тир сказал, что он сбежал от Аеллира, — со стоном закатила она глаза, — когда они подходили к башне и что, скорей всего, он его уже ищет, поэтому нам лучше по-быстрому отсюда слинять. Я согласилась, и Тир вывел нас к гостинице. Честно, я даже была рада. Заза так увлеклась Самайиными нарядами, что не мешала нам листать дневники. Кстати, ты, знаешь, что Самайя почти всё, что с ней происходит, записывает в свой многотомный дневник?

— Знаю, — кивнул маг.

— А я была в шоке. У нее там целый роман от первого лица, с картинками, расчётами и даже с заклеенными зашифрованными страницами!

— Тираель нашёл, что я его просил?

— Нашёл. Как я и думала это Кёрн проспонсировал ее наряды. Как написала Самайя: "Он что-то продал, что продавать очень не хотел". Но так он раздобыл денег, оплатил номер и подкупил Самайю, чтобы она рассказала ему про меня в подробностях. Самайя деньги взяла и сразу все потратила.

— Она рассказала ему о тебе?

— Нет. Самайя поступила, как считала выгоднее для себя, она рассказала лишь то, что знают все, включая Кёрна, сдобрив это парочкой весёлых историй из наших перепалок.

— Она собиралась с ним работать дальше? За платья?

Аня нахмурилась, скривила рот в одну сторону и пожала плечами.

— Непонятно. В дневнике она пишет, что по возвращении в Брандор она первым делом вернёт ему все купленные платья.

— Зачем они ему? — опешил Элис, вспомнив ворох разноцветных тряпок.

— Не знаю. Но Зазе платья понравились.

— Причём тут Заза?

Аня удивлённо на него посмотрела и выдала со смешком:

— Ну, ей же их потом носить!

Элис потёр пальцами отсутствующие брови.

— Аня, — осторожно начал говорить маг, — с чего ты решила, что магистр Кёрн отдаст купленные на его деньги платья какой-то джинии-полукровке?

— Так она его дочь!

Мужчина опустил руку и уставился на подопечную.

— Что? — моргнула она. — Я еще не сказала? Заза — дочь магистра Кёрна. Только он пока этого не знает.

Элис поймал свою челюсть, подлетающую к земле, вернул ее назад, громко клацнул челюстями и для надёжности закрыл рот рукой. У магистра Кёрна есть дочь? Джин-полукровка? И он об этом не знает?!

— Кто тебе это сказал?

— Ахорон. Бог огня.

Элис кашлянул в ладонь.

— Ладно, их родственные связи это не на наши заботы. Что случилось потом?

— Я листали дневники, Заза мерила платья, Тир убежал за едой. Ничего особенно.

— Ты уверена?

— Если не считать того, что я открыла дневник на странице, где Самаяй нарисовала тебя до твоего...хм-м, — Аня показала жестом, словно снимает что-то со своего лица, — преображения... Честно говоря, я бы тебя не узнала.