Сказка 2. Верховный жрец Кулаба

Для того, чтобы усвоить тайные знания жрецов Тота, необходимо пройти двадцать два посвящения. Каждой из них соответствует определенный амулет. Прими их в подарок. Но прежде запомни назначение каждого. Этот — ступени из голубого глазурованного фаянса — символ восхождения на небеса Усири. Используй его для укрепления духа, увеличения внутренней силы, необходимой для проведения магических обрядов.

Лягушка из лунного камня, символизирует жизнь и воскрешение. Усиливает мечтательность, доброту, память. Особенно полезна она в новолуние. Благоразумием, осторожностью и ясновидением также будь обязан этому талисману.

Золотой коршун, держащий в когтях крест анкх, пробудит фантазию, обострит восприятие мистических откровений, избавит от нервных расстройств.

Сапфировый сокол с человеческой головой поможет сосредоточиться, принесет славу в искусствах, защитит от вероломства и страха, сохранит от оговора и ядов, очистит кровь, привлечет друзей и оттолкнет врагов.

Обсидиановый палец Гора пробудит дар предвидения, удержит от низменных страстей, успокоит нервы.

Бронзовое ожерелье Менат, символ вечной жизни, подарит радость и здоровье, укрепит мужскую силу, увеличит благоразумие, сохранит любовь, избавит от измен.

Тигровый глаз с короной Атеф поможет сосредоточиться, убережет от коварства и мук необоснованной ревности.

Агатовое сердце, вместилище жизненной энергии, источник добрых мыслей, даст покой и здоровье, предохранит от поспешных поступков и избавит от зависти.

Крест анкх, выточенный из хризопраза, дарует успех, богатство, мудрость, укрепляет веру, спасает от дурного глаза, зависти и клеветы.

Голова змеи из красной яшмы, олицетворение Есит, придаст тебе скромности и мужества, предохранит от злой судьбы и принесет счастье, поможет в постижении тайн мира, восстановит силы, обострит обоняние, спасет от молний, даст победу в битвах. Посмотри, на ней есть надпись: "О, змея! Я огонь, сияющий на Зачинателе миллионов лет, и подножие Инну!"

Золотой столб Джет оберегает от пьянства, сохраняет память, насылает счастливые сны, укрепляет зрение, предохраняет от змей и злых людей. После того, как литейщики Горизонта Тота отлили его, Тотнахт окунул амулет в воду с цветами анхам и сказал: "Поднимись ты, о, Усири! Ты обрел позвоночник, о, Твердый Сердцем! Ты обрел крепление для шеи и спины, о, Твердый Сердцем! Утверждайся на опоре. Я поставил перед тобой воду и принес столб Джет из золота, чтобы ты мог возрадоваться".

Скипетр Уджат из магнетита увеличит силу и уверенность в себе, уничтожит боль, улучшит настроение, избавит от ночных кошмаров, излечит безумие.

Аквамариновый фаллос укрепит единство возлюбленных, охладит пыл ссор и улучшит зрение.

Гагатовый воротник поможет освободиться от пут материального мира, даст власть над темными силами, обезвредит колдунов и злых духов, спасет от бурь, поможет раскрыть обман, охранит от одержимости и слабости.

Пусть сердоликовый узел Есит, кровь Есит, сила Есит своим могуществом защитит Ихетнефрета, писца Дома жизни из Унут, и убережет его от обозначенного злыми устами. Есит поможет тебе укрепить веру, пройти самые тяжкие испытания, избавит от смерти, козней врагов. Бирюзовый Нефер усилит проницательность. Левое Око Гора из горного хрусталя, изготовленное в день зимнего солнцестояния, освещенное пламенем двенадцати алтарей, смоченное соком травы хекбет, смешанным с пеплом отжимок воловика, разовьет в тебе ясновидение, обострит мысль, избавит от кошмаров. И янтарное Правое Око Гора, рожденное в день летнего солнцестояния, в час принесения жертвы, поможет сделать выбор в дружбе и любви, подарит красоту и долголетие.

Подушка из сердолика защищает голову и пробуждает к новой жизни, оберегает в путешествиях, сохраняет от искушений.

Вот даю тебе Шен — амулет картуша, символизирующего вечность. В центр овала вписано твое имя. Навеки пусть оно сохранится от смерти.

Нефритовая лестница приведет к победе над собственной темной сущностью, рождая светлые чувства, благородные мечты и тягу к созиданию.

Теперь ты знаком со многими тайнами Тота. Весь мир лежит у твоих ног. Воспользуйся правильно собственной силой, исполни волю богов, неся в мир свет. Уничтожь зло внутри и вокруг себя, и Тот не забудет тебя, наградив щедро, как никого из живших доселе под солнцем. Но помни, — продолжал Ханусенеб, — магия, как и все в мире, состоит из двух частей — знания и силы. Без знания сила несовершенна, а без силы никто не достигнет чего-либо достойного. Познай страдания, чтобы не подвергаться их воздействию. Познай смерть, чтобы понять бессмертие. Познай власть плоти, дабы избавить себя от вожделения. Это три главных секрета новой жизни.

— Жрец, отчего ты так долго молчал? — недоумевал Ихетнефрет. Прости, я думал, что ты всего лишь надсмотрщик. Ты же, оказывается, искренне желаешь мне блага. Прости.

— К чему многословие, оно не спасает. Да я вовсе не держу обиды. Пришло время узнать тайны Тота.

— Слова твои понять нелегко. Еще сложнее малому сыну Та-Кем принять их в сердце.

— Не печалься. Помни всегда об услышанном. Ночь полна мрака, змей и скорпионов. Лев рыщет в темноте, и душа холодеет от страха, но Ладья Миллионов Лет взойдет непременно. Свет победит силы подземного мира. Сияние правды восторжествует над злом. Не думай о собственной слабости и ничтожности. Все образуется. Но не стоит принимать скороспелых решений.

— Возможно, и все же две вещи не дают мне покоя — будущее и Мафдет.

— Кто в силах изменить судьбу? Смирись и спокойно встречай неизбежное. Что касается Мафдет ... — жрец на мгновение запнулся, — не терзайся, я верю в тебя, иначе боги сделали бы иной выбор...

— Ты не ответил на вопрос!

— Лучше взгляни на костер. Он догорает. Угли переливаются темно-красным цветом, подобно равномерно пылающей страсти или сверкающим рубинам. Путь воина ждет тебя. Бездна, полная звезд и огня...

— Откуда ты... — Ихетнефрет внезапно замолчал. Странные пугающие мысли, словно искры, рожденные пламенем в ночном воздухе, будоражили разум. "Кто он, Ханусенеб? Провидец? Дух зла? Посланник богов? Порождение ночных кошмаров? Как мог он заглянуть... Простое совпадение? Вот она, лежит рядом, завернувшись в овечьи шкуры. Или сказанное ложь, от начала до конца? Как он мог? Я слепец! Демон смерти, несущий черно-фиолетовый факел, покрыл крылами землю... Может быть, я схожу с ума? Какова роль Мафдет в этих нелепых видениях? Жрец говорил, что она может погибнуть! Как ей помочь? О, боги! За что я страдаю? Вы даете мне счастье, и тут же отбираете, не давая им насладиться! Противостоять небожителям не под силу даже бессмертному! Но все же, все же... Бездна, полная звезд и отблесков прибрежных костров... Она здесь... Протяни только руку..."

— Ночь подходит к концу, рассвет уже близок.

Ихетнефрет вздрогнул. С каждым новым словом служителя Тота он ожидал чего-то страшного и неотвратимого, чувствуя себя преступником, выслушивающим приговор судьи.

— Пора отдохнуть, ведь впереди нелегкая дорога.

— Да, да, — рассеянно отвечал Ихетнефрет, уставившись в темноту. Мысли покинули его, образы мира растворились во мраке, а расплывчатое красное пятно угасающего костра все еще стояло перед глазами. Усталость одолела сына Имтес. Ушли прочь горести и печали, страхи и сомнения. Исчез день, исчезла ночь, и только оранжевое сияние дарило радость и тепло. Ихетнефрет видел обнаженную Есит на берегу Хапи с тройным соцветием лотоса в руках. Два шакала неотступно следовали за ней — черный шакал, Инну, проводник душ умерших, символ безмолвия смерти, и белый, олицетворявший созидание, возможность преодолеть испытания, пройти сквозь мир теней к духовному возрождению.

Время перестало существовать, и сновидения казались вечными. Но Сопдет блеснула драгоценным камнем, ночь умерла, не оставив по себе и следа. Священная Ладья Вечности появилась на небесах, в очередной раз вырвавшись из объятий Туата. Хепри божественным светом озарил море и горы, разогнав демонов тьмы. Дым очагов развеял прохладный бриз. Воздух вновь наполнился криками животных и человеческой речью. Ра воссиял, даря любовь населяющим землю. Но, время пройдет, и вскоре они исчезнут, а огнедышащее светило по-прежнему так же щедро будет посылать животворное тепло в пустоту. Камень могильный расколется, надпись сотрется, лишь солнце одно осветит гробницу.

Ихетнефрет вышел на палубу, до конца так и не отойдя от сна. Утро и город, море и горы переполнили сердце радостью и ожиданием чуда. Сегодня свершится задуманное. Оно пугало и влекло одновременно. Что там, за горами Лебан? Невиданный волшебный мир? Или однообразная мертвая пустыня? Жизнь полна разочарований. И все же, не смотря ни на что, душа обречена искать новое и прекрасное.

В назначенное время, в сопровождении двадцати ослов и погонщиков, Чекер появился у пристани. Томительно ожидание, но даже ему настает конец.

— Приветствую тебя, Чекер, — начал Ихетнефрет.

— Я также приветствую тебя, да продлят боги твои дни. Но оставим славословие. День уже начался, а мы еще не сделали ни шага.

Ханусенеб и двое корабельщиков спешно перенесли на пристань несколько тюков с товарами, подаренных Ихетнефрету царевичем Джосером. У Мафдет, как и у сына Имтес, вещей оказалось немного. Кожаные мешки, шлепки босых ног по палубе, нервная дрожь в руках, глухие удары сердца, резкие окрики слились воедино, проносясь в сознании Ихетнефрета стремительным вихрем. Люди, говорившие на родном языке, носившие знакомые с детства одежды... Суждено ли увидеть их когда-либо? С трудом верилось, что пришло время покинуть корабль, команду, с которой сдружился за последнее время.

Короткие и скупые слова прощания прозвучали, напутствия и добрые пожелания сказаны. Родина осталась в прошлом, картины привычной размеренной жизни безвозвратно канули в бездну прошедших времен, и только одна пугающая неизвестность была впереди.

Караван медленно двинулся по городским улочкам, привлекая местных ротозеев. Те с любопытством разглядывали путников, судача между собой о возможной цели путешествия. Вскоре народ стал расходиться, теряя интерес к происходящему.

Единственная деревянная повозка гулко стучала колесами о каменную мостовую, вторя копытам ослов. Странные, волнующие звуки, рвались в уши. Щемящая тоска смешалась с ожиданием чего-то необыкновенного и чудесного, сулившего массу новых, ни с чем не сравнимых впечатлений. И только разлука с Ихи печалила Ихетнефрета. В какие-то мгновения он чувствовал, что поступил дурно, оставив ее в Гублу, как ему казалось, на произвол судьбы. Кто присмотрит за ней, кто утолит голод миской похлебки и ячменной лепешкой? Кто закроет ей глаза и проводит в последний путь? Не совершил ли он предательства, оставив Ихи одну. Разве он мог поступить иначе? Трудности странствий наверняка погубили бы ее. Не есть ли это всего лишь оправдание собственной слабости? Сможет ли он простить себе ее смерть здесь, в Гублу? Видят боги, он любит старуху и не пожалеет для нее никаких сокровищ. По крайней мере, тут она в безопасности. На помощь племянника, конечно, рассчитывать не приходится... Это выше человеческих сил! Казалось, будто он хоронит Ихи заживо...

"Кто сказал, что дальняя дорога будет легкой? Страдания сопровождают нас в течение всего жизненного пути. Одни ропщут, другие смиряются, а третьи пытаются перебороть превратности судьбы. Видать, я слишком молод, и нет у меня понимания сущности вещей. Но бессмертие? Тысячи, возможно десятки тысяч лет впереди! Сколько жизней предстоит прожить, сколько встреч, необыкновенных событий, тайн, загадок ожидают меня? Сколько предстоит познать, достигнуть и создать? Способен ли разум понять все это? Страх преследует нас постоянно. Страх перед природой, владыками и царями, воинственными полчищами завоевателей, неизлечимыми болезнями, мелочными обстоятельствами, смертью, наконец. Человек подобен моллюску, пытающемуся спастись за хрупкой раковиной собственных иллюзий. Где взять сил увидеть весь океан безумной и пугающей действительности, отречься от косности мышления многих поколений предшественников, устаревших предрассудков и надуманных условностей? Возможно там, за горами Лебан, находится ответ? Но если нет, то где искать его? В Мари или Уруке? В глазах Мафдет или в водах Зеленого моря? А вдруг и идти-то никуда не стоит? Необходимо лишь заглянуть в самого себя. Что там увидишь? Не пожалеть бы! Есть ли иная стезя? Нет нигде ответа", — размышлял хранитель свитков.

Углубившись в собственные мысли, Ихетнефрет не заметил, как караван покинул город и выбрался на каменистую дорогу, змеей уползавшей куда-то вдаль, теряясь на желто-зеленых склонах пологих холмов, напоминавших заснувших вечным сном гигантских чудовищ. Заросли иссона, терна и можжевельника издали походили на клочья шерсти мертвых исполинов. Выступы серо-коричневых скал превращались в ребра, позвонки, черепа и берцовые кости, торчавшие из полусгнивших тел.

Выжженные летним солнцем стебли едва колебались под воздействием слабого ветра. Копыта ослов лениво долбили сухую землю, превращая ее в пыль; повозка невыносимо скрипела, вторя крикам животных и людским разговорам. Ихетнефрет оглянулся, любуясь каменной россыпью прекрасного Гублу, расположившегося на берегу, словно ожерелье фаянсовых бус на шее прелестницы. Сине-золотистые воды играли солнечными бликами, в последний раз одаривая своей красотой человеческий взгляд.

В прошлом остались корабли Херихора и мрачный дворец городского владыки, дым очагов и суета портовой харчевни, одинокая Ихи и звезды, отраженные тихим ласковым морем. Тоска охватила сердце. Ушедшее не вернуть, а будущее грозит неведомой опасностью. Настоящее неопределенно и непонятно, больше походит на сон или иллюзию, нежели на реальность. Видения гор, кустарников и серо-коричневых скал проносились мимо, наполняя сознание страхом. Все опостылело в одно мгновение, потеряло смысл и значение. Хотелось расплакаться и уткнуться, как в детстве, в каласирис матери, найдя у нее защиту. Но нет ее среди живых, давно ушла она в страну без возврата, и некому пожалеть сына Имтес... Мафдет... "Я засыпаю с мыслью о ней, — думал Ихетнефрет, — и просыпаюсь с радостью, от того, что увижу ее утром. Она моя опора, магический посох, пища и питье. Волнение наполняет душу от одного ее взгляда, нежная улыбка пленяет сердце, даря радость и уверенность в себе...

Жестокий мир ранит несчастного, серые мертвые скалы устремляются ко мне кинжалами наемных убийц, а кипарисы и смоковницы, растущие вдоль пустынных дорог, кровожадными разбойниками обступают со всех сторон. Души умерших поселились в высохших травах, змеях и ласточках. Они пытаются схватить зазевавшегося странника. Глаза рождают слезы. Отчего я плачу? Небеса превратились в море; ослы орут, предчувствуя беду, скрип повозки напоминает хруст костей в пасти крокодила. Любовь одна дарит надежду... Мафдет не знает, она не чувствует приближение хаоса. Неведомы ей сомнения. Она просто любит. Ее Ка и есть олицетворение любви. Но видения ночи... Они пугают меня.