Грайсток - 3. Рождение легенды.

Стефа, возбужденно сверкая глазами, касалась то одного, то другого, шепча милые глупости, когда к ней шагнула, расталкивая собравшихся, белоснежная кобылица. Еще совсем молоденькая... Длинная грива свивалась в кольца. Тонконогая, изящная, с сиреневыми глазами, кокетливо прикрываемыми длиннющими ресницами, она была очень хороша... неудивительно, что моя красавица не сдержала восторга. Все невольно отпрянули, и лишь эта задержалась, вглядываясь своими глазищами в княжну. Я кивнул Гарду...

— Да. — одними губами ответил он мне. — Выбрала. Теперь даже если удерживать буду — все равно за ней пойдет. ВСЕ! Нашла свое... Ну, что ж... так тому и быть. — вздохнул он. Видимо, лошадка была его любимицей.

Княгиня застыла глядя на эту прелесть. А та, не стесняясь, оттеснила всех и подойдя, положила голову ей на плечо, чуть фыркая.

— Хорошая моя, красавица... — целовала ее, чуть не плача Стефа. -ах, какая же ты красавица...

— Нравится? — я вклинился в их тандем. Стефа кивнула. В глазах ее стояли слезы восторга. — Что ж... тогда, она — твоя.

— Моя? — удивилась девушка. — можно?

— Конечно. Ради этого мы сюда и приехали. — я двинулся к поселку, следом за пошедшим вперед Гардом. Жеребцы проводили нас внимательными взглядами.

— Что это за порода? — Стефа шла рядом. Кобыла, как ни в чем не бывало, шагала вместе с нами, чуть касаясь княгини. Мой Йедрик и вовсе не нуждался в контроле, шел сбоку, чуть насмешливо фыркая на красавиц. Та, впрочем, не обращала ни на его фырканье, ни на него самого ни малейшего внимания...

— Называется "заемская". Это разработка Всеблагой. Были отобраны лучшие на тот момент экземпляры нескольких пород и... в общем, — я замялся. — в самом процессе я не уверен, но насколько мне известно, у некоторых оборотней, имеющих ипостась лошади, как например Гард, была взята кровь. Через смешение крови, лошадям привили некоторые способности к изменению.

— Хочешь сказать, они могут перекидываться, так же, как мы? — она была очень удивлена.

— Нет, конечно. Но они способны менять свою массу в зависимости от задачи, что стоит в данный момент. Они могут становиться сильнее или выносливее.

— Но... как? Разве этим процессом возможно управлять?

— Видишь ли, побочным результатом этого эксперимента, видимо не совсем запланированным, явилось повышение разумности представителей данной породы. Так что решают они это сами. Хотя... они неплохо понимают речь — их тренировкой тут занимаются с самого детства, и к взрослому состоянию, они понимают не только простые команды, но и практически все, что им говоришь...

— Хочешь сказать... они настолько разумны?

— Есть мнение, что их интеллект соответствует приблизительно трех — четырехлетнему возрасту человека. Правда, они не говорят сами, но в остальном — вполне вменяемы. — Йедрик, шедший рядом и прислушивающийся к нашему разговору, возмущенно толкнул меня головой. — Извини...

— Ничего себе... — она повернулась к лошадке. — так ты меня понимаешь? — та кивнула, лукаво сверкая глазами. — Какая ты умница!

— Да. Кстати, эта красавица выбрала тебя своей хозяйкой. — просветил я свою госпожу. — Так что — нравится тебе это или нет, но она твоя, до самой своей смерти...

— Да... — Стефа явно расстроилась. Мысленно я обозвал себя болваном.

— Эта порода — самая быстроходная в мире. — она внимательно смотрела на меня и я зачастил, пытаясь уговорить ее до того, как она от всего откажется. — Если все пойдет... плохо... она поможет тебе...

— Думаешь, на ней можно скрыться от богини? — горько усмехнулась княгиня.

— Нет. — я покачал головой, признавая ее правоту. — Но от всего другого — запросто!

Тяжело вздохнув, она обняла свое белоснежное чудо за шею.

— Кстати, как ее зовут?

— Не в курсе... Гард! — позвал я Конюха. — Как зовут эту девчонку?

— Йерна... — улыбнулся он. — Мы их всех похоже называем... Уж не знаю почему, но они реагируют лишь на те имена, что начинаются с этой буквы. Вот и изощряемся, как можем...

— Говорят, первого жеребца звали Йарган. — блеснул я познаниями.

— Да. Возможно, что дело и правда именно в этом. — он пожал плечами, останавливаясь у входа в деревню — даже зная, что мы сейчас придем, ворота не держали открытыми.

Здесь всегда готовы обороняться, защищая свои секреты.

— Добро пожаловать! — открыто улыбнулась босоногая девчонка лет двадцати, задорно сверкнув глазами, подавая на широком круглом подносе хлеб-соль княгине. — Откушать изволите?

Стефа спокойно отломила ломоть, аккуратно посолила и съела. Я же позволил себе отломить половинку — уж больно вкусен у них тут хлеб — еще в прошлый раз заметил. Потом слегка поклонился угощавшей. По традиции-то положено целовать, но... сам не знаю от чего, но я постеснялся целовать другую при княгине. Как-то это... неправильно.

— Изволим. — кивнул я Марыське, что ехидно стреляла в меня глазками. Совсем ведь еще зеленая, а уже туда же... соблазнительница! Я едва удержался от желания показать ей язык. Она меня уже не в первый раз подзуживает, но я пока держусь. Не в том смысле, что не сдаюсь ее заигрываниям, а в том, что пока еще ни разу ее не отшлепал... и то лишь потому, что подозреваю, что с ее-то характером, ей это еще и понравиться! А уж тогда она от меня точно не отстанет!

— Давай, накрывай, сейчас подойдем.

— Ночевать изволите? — она сверкнула зубами и вроде бы невзначай чуть наклонилась, позволяя увидеть в не застегнутом разрезе сорочки спелое тело. Я покачал головой

— Перекусим да поедем. У нас еще дел много.

— Ясно, господин. — она повернулась и пошла, покачивая бедрами совсем, как взрослая. Рядом крякнул в смущении Гард — отец этой ведьмочки.

— Ну, дочка у тебя подрастает... — покачал я головой. — Выдавай скорее замуж, а то наплачешься с ней.

— Да... кабы она еще слушалась меня. — махнул рукой Главный Конюх. — Молодежь теперь считает, что она умнее отцов... — он повернулся к пристально смотревшей вслед Марыське, Стефе. — вы, госпожа, не сомневайтесь. Лошадка ваша — просто сказка! Летать на ней сможете! Она от той же матери, что Йорик князя нашего! Так что себя еще проявит. Ну и характер конечно... — он замялся, посмотрел вслед дочери и вздохнул тяжело — характер у нее есть... в кого только, не пойму.

— Спасибо вам. — княгиня светло улыбнулась. — Йерна и впрямь чудесная. — сияя глазами, она приникла к лошади и я пожалел, что я не художник, не могу взять и запечатлеть навсегда для потомков этот миг — счастливую, сияющую Стефу, в черных волосах которой сверкает солнце и снежно-белое чудо, ехидно фыркающее, пока ее гладят. Они так хороши, так дополняют друг друга... Обе грациозны и сильны, а то что масти разные.. так даже лучше.

Эффектнее смотрятся...

Что ж... вот у меня все и готово...

Пришло время возвращаться в столицу....

Мари

вечер...

Звенела и кралась музыка. Она не била по ушам и не пиликала по нервам. Нет. Она была именно такой, как я любила. Чуть манящей, ненавязчивой, но увлекающей. Под такую непроизвольно начинаешь покачиваться, а душа при этом улетает от удовольствия. Чувственность и страсть... Но без нажима. Скорее обещание...

Ох, опять! А я -то надеялась, что сегодня он уже устал и оставит меня в покое... Только усилием воли я заставила себя смотреть в пол. Вэрд пошел в новую атаку! И почему же я не удивлена? Не глядя на него, я спокойно прошла к столу и села. Музыка была всегда, в этом вовсе не было ничего удивительного, просто до этого ему не удавалось так идеально попасть в мои вкусы. Краем глаза я заметила, что он следит за мной со своего места, как коршун. На последних мыслях его лицо приобрело довольное выражение. Кто бы сомневался!

О чем это я? Ах, да, о музыке. Музыка была всегда. Каждый раз разная. Он менял стили и инструменты, ритмы, скорость, и многое другое. Я не так сильна в этом, чтобы рассуждать. Он смотрел, как я на нее реагирую. Он всегда меня изучал. И сегодня, он наконец-то нашел то, что нужно...

Я не хотела смотреть на него. Я и так знала, что у него на губах играет довольная улыбка. Пусть его. Мое удовольствие он уже прочел. Зная, что при прямом контакте глаз, ему легче меня считывать, я упрямо "увлеклась" поданным мне великолепным лососем. Восхитительно... Вэрд не просто гурман, умеющий разбираться в тонкостях вкуса.... Он умеет наслаждаться и соблазнять одним ароматом... А уж что он вытворяет со вкусовыми ощущениями...

Уловив мои мысли, мужчина позволил себе тихонько довольно рассмеяться, шепнув:

— Благодарю, душа моя... Мне приятно, что ты оценила мои усилия по достоинству...— я согласно склонила голову.

Знаете, что есть еще замечательного в этом мужчине? В отличие от большинства, он никогда не заставляет вас почувствовать себя обязанной отвечать на его ухаживания. Ну, знаете, как это делают многие — они что-то преподносят или дарят вам, а когда вы уступаете, они говорят эту мерзкую фразу : "Спасибо, что наконец-то заметила мои усилия" или "Я рад, что ты наконец-то оценила меня". Заметили? Они сразу же, едва вы чуть обратите на них внимание, начинают наказывать вас за предыдущие "ошибки и промахи". По-моему, женщинам это должно лучше всего остального говорить о том, как они были правы, когда держали таких засранцев на расстоянии. Если он все же добился тебя, он еще не имеет на тебя права наказания! Он тебе не отец! Вэрд так не делает. Умничка....

Я поймала на себе его довольный взгляд и совершила ошибку, подняв глаза на собеседника. И сразу же оказалась в плену его карих глаз. Они сверкали сквозь прорези маски. И чувственная улыбка изгибала эти совершенные губы, буквально приковывая к ним мой взор. Он улыбнулся еще шире и облизнул нижнюю губу, давая мне понять, что в курсе моих размышлений и заметил мой интерес. И даже поощряет его...

— Хочешь попробовать? — Подтвердил мужчина мои мысли, многозначительно помолчал, сверкая глазами, и вновь скользнул языком, на этот раз уже по верхней губе, — я постараюсь, чтобы тебе понравилось...

Мозг взвизгнул и ударил в набат "Опасность! Опасность! Внимание всему персоналу! Сосредоточиться!" Я отвела взгляд (по моим ощущениям, просто за шкирку себя оттащила!), почувствовала, как пересохло горло и прошептала, пытаясь отвлечь его от моих мыслей:

— Что мы сегодня пьем?

— "Кровь королевы"... Красное... Игристое... С легким привкусом цитрусов... — он повелительно щелкнул пальцами и бутылка наполнила мой бокал. Аромат был чудесным! — По легенде, это кровь королевы Гизельды.

— Да? И что же с ней случилось? — я постаралась отвлечься

— Могущественный вампир наполнил ее кровь пузырьками. Так ему было приятнее осушать ее... — тут же сообщили мне, но каким тоном! Казалось, его голос скользнул по моей ушной раковине, заставив невольно содрогнуться. Что он вытворял своим голосом... я буквально заставила себя прекратить думать о перспективах его использования...

— Фу... Легенда так себе... Не вызывает желания познакомиться с вином поближе. — мой голос дрожал. Я постаралась говорить короткими отрывистыми фразами.

— Ты просто не вампир! — заметил он. — Для них оно полно скрытого смысла и нюансов...

— Даже знать не хочу! — открестилась я. После знакомства с местными представителями этих дохлых тварей, я не испытывала никаких приступов романтичности.

Недовольно принюхалась, опасаясь почуять лишние ароматы. Но нет. От запаха винограда, сладкого и нежного, похожего на мою любимую "Изабеллу", у меня сразу рот наполнился слюной. Вэрд подался вперед, ко мне, и тихо шепнул:

— Теперь пробуй... — И я послушно глотнула. Нежность разлилась на моем языке, слегка пощипывая небо. В меру игристое. Это такая редкость. Обычно насыщенность газом так высока, что мешает ощутить вкус, так как забивает своим пощипыванием все и вся! Но и без него не вкусно. Я с удовольствием покатала этот вкус на языке, стремясь ощутить его всеми рецепторами....

И тут он застонал. Я увидела, как он закрыл глаза и тяжело задышал...

Лицо исказилось от наслаждения...

— Вэрд? — мой голос испуганно дрогнул, — ты в порядке?

— Да... — выдохнул он, не открывая глаз, — сделай еще глоток, душа моя... Пожалуйста...

Я послушно глотнула, не совсем понимая, что происходит. Он не шевелился, словно зависнув в своих ощущениях. Чтобы это значило, хотела бы я знать? Пожав плечами, я отвернулась от него и оглядела зал. Ничего особенного...

— Не так, — прошептал он, — закрой глаза. Прошу тебя... — Я послушалась, просто потому что мне это ничем не грозило, ни разу с той ночи, как он дал мне слово, лорд не коснулся меня без моего разрешения. Он даже перестал отодвигать для меня стул. (Устал стоять рядом и ждать, когда я скажу, "хорошо, можешь помочь мне"?) Закрыв глаза, я услышала музыку, и поняла, что сменилась тема, стала более пронзительной что ли...

Я почувствовала его руки на своих плечах, хотя знала, что он не сдвинулся со своего места во главе стола ни на миллиметр. Музыка захватила меня, его руки чуть прохладные на моих руках, помогли поднять бокал к губам. Аромат... А потом вкус вина... голова моя закружилась... Его руки на моих плечах, нежно скользят верх — вниз. Медленно... Томно...

Я словно плыла...

Его губы коснулись меня...

Чуть-чуть... Язык скользнул, слизывая капельку розового счастья с моих губ...

— Позови меня... — прошелестел его голос, соблазняя, обещая, что-то большее, чем наслаждение. Язык вновь скользнул, облизывая нижнюю губу. — Попроси...

И я потянулась к нему... Стефан... Это имя мелькнуло у меня в голове. На самом краю сознания. Мелькнули его большие синие глаза, полные боли и тоски...

— Нет! — выдохнула я, открывая глаза и ставя бокал на стол. Руки заметно тряслись. Вэрд по-прежнему сидел на своем месте во главе стола, только над губой выступили бисеринки пота. Он долго смотрел мне в глаза, а потом закрыл их и выдохнул. По залу, от него ко мне, что-то пошло... Ну, не знаю, я не сильна в магии, волна что ли...

Она окутала меня, и я вдруг увидела себя, как нечто столь прекрасное и желанное, что становится больно. Я почувствовала его боль, его желание. Оно было так сильно... Так глубоко проникло в него... И поверх всего этого еще что-то... Я вздрогнула, подавшись всем телом в его сторону, пытаясь понять... Что же там еще и, словно бы погружаясь в него все глубже и глубже. Не читая мысли, но считывая ощущения, чувства...

Он наслаждался...

Каждой секундой, что проводил рядом со мной. Наслаждался даже той болью, что испытывал от моей близости и недоступности. Эти чувства делали его в собственных глазах живым. Давали ему ощущение, что для него еще не все потеряно. Что он еще не исчез... Он чувствовал...

И проживал каждый миг этих чувств, принимая их все, как драгоценейший подарок. Он был благодарен за любое проявление чувств... Но не мог не желать большего... Большего наслаждения и большей боли... Он верил, что может соблазнить меня, увлечь, добиться моего тела, но не верил , что сможет заставить полюбить. Он пытался запомнить всё, все свои ощущения, но боль от ожидаемой потери, от недолговечности этого счастья уже терзала его...