Волчица и пергамент. Том 7

— Иления и старик сказали, что отправятся на север, ко двору, чтобы собрать деньги на плавание к новой земле.

— Госпожа Иления тоже собирается плыть?

Шарон с безразличием пожала плечами. Хотя она и была воплощением птицы, страстное желание Илении создать страну для не-людей не находило отклика в её сердце, для себя она давно решила оставаться в человеческом обществе и вместе с Кларком заботиться о сиротах.

— Смешно и глупо стремиться плыть куда-то на корабле, полагаясь лишь на зыбкую мечту найти новую землю на той стороне моря.

Раз так сказала Шарон, повелевавшая птицами в Раусборне, значит, даже перелётные птицы никогда не видели новой земли за морем.

— Иления и сама расспрашивала птиц, — подтвердила Шарон этот вывод.

— А Миюри расспрашивала кита размером с остров.

Шарон издала гортанный смешок, быстро сменившийся вздохом.

— Тут можно упомянуть алхимика, связанного с Нордстоуном. Я не беспокоюсь за эту глупую собаку, в отношении Илении лишь надеюсь, что она скоро очнётся, но в этом как-то замешана эта беспокойная особа.

У Нордстоуна была спутница, которая по слухам создала корабль-призрак для торговых дел с самим дьяволом, она же была алхимиком и сумела превратить бесплодную землю в основную житницу королевства, а ещё она стремилась отыскать новую землю. Шарон говорила так, будто женщина-алхимик была ведьмой, способной внушать другим кошмарные видения, и Коул, сам переживший мучительный кошмар, хорошо понимал её опасения.

— После этих событий ты слышала что-то новое от господина Вадена или достопочтенного Нордстоуна?

Шарон вдруг сощурилась и пронзила Коула взглядом, словно пытаясь увидеть то, что он пытался скрыть.

— Я тебе не сова, чтобы подглядывать в окна врагов.

Коул пригнул голову в знак того, что ничего подобного он не имел в виду, и Шарон, фыркнув, проговорила:

— Не думала, что тебя будет интересовать что-нибудь вроде новой земли... Ну, ладно. Всё, что я слышала, сводится к тому, что алхимик искала подсказки насчёт новой земли, собирая сведения о пустынной стране, а Ваден и его крысы ей подчиняются.

Ваден — не-человек, его истинный облик — крыса, он со своими соплеменниками составляли команду корабля и по приказу алхимика помогали Нордстоуну. Теперь Ваден распоряжался кораблём с впечатляющими возможностями.

— О пустынной стране... — задумчиво повторил Коул.

Шарон пожала плечами.

— Насколько я слышала, знания, полученные алхимиком, включая способы выращивания пшеницы, практически полностью принадлежали древней империи, с падением империи знания были утрачены. Издавна знания утрачиваются на землях, подпадающих под господство Церкви.

Большой остров, на котором образовалось королевство Уинфилд, изначально был страной, заложенной древней империей и отвоёванной войсками Церкви. Разрушение империи в потоке истории мира превратилось в простую запись на странице пергамента. В период господства империи Церковь была не столь внушительным явлением, как ныне, и мир был наполнен языческими мифами. После падения империи власть Церкви распространилась на многие земли, дав ей возможность искоренить мифы и культуры, не соответствовавшие её учению, во имя борьбы с еретичеством. Исчезновение гербов с изображением волка на знамёнах аристократов, чему так возмущалась Миюри, — это пример такой борьбы.

Коул полагал, что вместе с исчезновением древних мифов и суеверий пропали и многие знания.

Если замысел поиска новой земли навеян древними знаниями эпохи древней империи, эти знания имело смысл искать в пустынных землях. Более того, если эти знания были опасны для Церкви, они могли сохраниться только в таких землях. А значит, можно предположить, что и сфера могла быть обнаружена тоже там.

— Кстати, господин Ваден с его народом набрал в пустынях немало рукописей, — заметил Коул.

— В самом деле? Что ж, их корабль вполне мог плавать на юг, а сами они, должно быть, весьма искусны в краже подобных вещей.

Истинный облик не-людей может собой представлять животных огромной величины, с которыми люди не решатся вступить в бой, но подобные Вадену могут проникать сквозь стены через небольшие отверстия. К тому же прогрызть стену насквозь — это то, в чём крысы особенно сильны и являются непревзойдёнными ворами. Однако Коул имел в виду иное.

— Это, конечно, так, но я хотел сказать, что выяснить местонахождение ценных книг непросто.

— Мм?.. Это верно, не думаю, что они знали это. Но ведь алхимик — воплощение кошки, так? Я слышала, что кошки происходят из южных краёв. Возможно, она с самого начала об этом знала... Если она пережила эпоху крушения империи.

— Да, верно. Справедливо предположение...

Продолжительность жизни не-людей превосходит воображение людей. Если Ваден с командой нашли что-то в пустыне, кто-то должен был навести их, и не-человек из этого места родом вполне годился для такой роли. Особенно, если сам жил в ту эпоху.

— В общем, — чуть раздражённо произнесла Шарон, — кроме этого, я больше ничего достойного внимания не услышала. Иления слушала очень внимательно, но почти не проявила к услышанному своего отношения.

Было похоже, что сам Нордстоун не знал, почему алхимик была уверена в существовании новой земли. Может быть, она устремилась в плавание лишь для того, чтобы убедиться в сферичности Земли, а поиск нового мир был просто попутной целью.

— Значит, достопочтенный Нордстоун мало, что знал о новой земле, так?

Даже если кошка-алхимик как-то и могла узнать о существовании новой земли, Нордстоун вряд ли в этом разбирался, ему оставалось лишь поверить ей.

— Или он мог не доверять Илении, которая так стремилась к новой земле, и он утаил что-то от неё. Нордстоун — один из самых параноидальных людей из тех, кого я когда-либо повстречала, не стоит удивляться, если он утаил самые потрясающие тайны, не сделав каких-либо намёков.

Лицо Коула застыло от предположения, что сферу с выгравированными землями мог сделать сам Нордстоун. Шарон устало опёрлась о стену спиной и скрестила руки на груди.

— Если кто-то хочет пуститься по морю, за которым ничего нет, чтобы обгореть на солнце до пузырей или пойти на корм рыбам, пусть поступает, как хочет. Не стоит гоняться за необъяснимыми вещами, доверь себя и всё остальное заботам Хайленд.

Коул понимал, что её слова вызваны не восхищением перед Хайленд, а тем, что приют для сирот, которых опекала Шарон, будет состоять при монастыре, опекаемом принцессой. Если Хайленд лишится власти, над монастырём нависнет угроза.

— Конечно, — серьёзно ответил Коул, но, судя по выражению лица Хайленд, это было так же вероятно, как выполнение обещания Миюри не есть много.

— Ладно, тогда просто позволю тебе помочь с развалинами для монастыря. Чем больше людей, тем проще будет Кларку.

— Договорились.

— Но... — Шарон криво усмехнулась. — А глупая собака в курсе этого?

Чаша, из которой Коул хотел отпить воды, замерла у его рта. Как верный служитель Бога он не мог лгать.

— Она рыцарь.

Долг рыцаря — помочь нуждающемуся в помощи... По крайней мере, так думал Коул.

Шарон пожала плечами и попросила голубя проводить Коула, чтобы он не заблудился.

Ни Осень, воплощение кита, считавший море своим домом, ни Иления, расспрашивавшая перелётных птиц, не имели достоверных сведений о новой земле. Пока это же относилось и к Нордстоуну.

Новая земля, так привлекавшая Миюри, страстную любительницу приключений...

Она стремилась к новой земле не только потому, что поддерживала мечту Илении создать свою страну для не-людей. Волчья кровь текла в её теле, разрывая Миюри между лесом и человеческим обществом, и она очень хотела помочь Илении осуществить мечту.

Но Коул был лишь человеком и агнцем Божьим, чьё учение он изучал.

Мощь королевства Уинфилд и мощь Церкви противостояли друг другу уже несколько лет. Никто не мог найти шага к победе, им оставалось лишь начать открытую войну в этом безвыходном положении. А Коул предполагал, что существование новой земли даст выход из тупика, предоставив повод сотрудничать. Коул хотел помочь Нордстоуну не только из-за просьбы Хайленд, но ещё из-за того, что тот по слухам стремился к новой земле.

Из своей встречи с Шарон ему удалось кое-что подчерпнуть, но ничего решающего в разговоре не прозвучало. Наоборот, пришло понимание, что тайн в мире больше, что они сложнее, чем казалось прежде. Вот, например, как упомянутые Шарон древние знания, оставшиеся в пустынных местах. Коул вздохнул — ещё одна тайна, достойная вызвать волнение Миюри, — и не мог не спросить Бога, который должен был быть где-то в небесах, какие ещё тайны сокрыты в этом мире?

Так, угрюмо раздумывая об итогах этой встречи, он дошёл до знакомого особняка. Голубь, указывавший дорогу, сел на каменную ограду.

— Спасибо, что показал мне путь, — поблагодарил Коул и погладил голубю горлышко тыльной стороной пальцев.

Голубь выпятил грудь, проворковал и улетел. Коул поднял к небу глаза, Бога он там не увидел, зато увидел кое-кого, высунувшегося из окна.

— Ты так и не выспалась?

Миюри сонно поморщилась и отвернулась, похоже, она только-только проснулась. Наверное, проснувшись, она осталась недовольна по двум причинам: тем, что не было Коула, и тем, что он пошёл к Шарон. Когда он вошёл с немного страдальческой улыбкой, она сразу отбросила своё достоинство рыцаря и крепко обняла его.

— Я не уйду, — негромко сказал Коул.

Возможно, именно это было кошмаром Миюри. Коул погладил её влажный со сна лоб, и её хвост несильно, медленно завилял. Её настолько одолевала сонливость, что она в смущении захихикала. Было бы неплохо попросить у слуг приготовить обед, но Миюри беспрестанно зевала, так что лучше было ей ещё поспать, а беспокоить лишний раз людей Хайленд Коулу не хотелось.

Он хотел отнести почти засыпавшую у него в руках Миюри обратно в кровать, но она стала противиться и даже наступила ему на ногу.

— Будь хорошей девочкой, Миюри.

Миюри уткнулась лицом ему в грудь, продолжая хихикать и вилять хвостом. Щенок, похоже, проникся игривостью момента и, катаясь на спине по полу, стал играть с её хвостом. Возвышенное настроение Миюри, с которым она перестала брать Коула за руку, кажется, растаяло без следа вместе его надеждой, что она всё же отпустит своего брата.

— Хватит, хватит, а то твоему рыцарскому достоинству останется...

...Только плакать, не успел договорить Коул, потому что заметил, что шерсть на ушах Миюри встала дыбом. За окном послышался шум подъезжавшего к дому экипажа, повернувшись к окну, он увидел знакомую карету.

— Ты хочешь лишиться рыцарского звания, кажется...

Миюри могла узнать, кто был в карете, благодаря своим волчьим ушам. Она нехотя произнесла:

— Брат... давай поспим вместе до обеда...

Её приглушённый голос вызвал в памяти Коула недавнюю встречу с Шарон.

— У госпожи Шарон уже тёмные круги под глазами, так много она занимается подготовкой детского приюта.

Миюри, не отвечая, наступила ему на ногу.

— Ладно. Только не создавай проблем. Переоденься и поспеши.

И опять ни слова.

— Я заплету тебе косы.

— Хорошо...

Заплетая в последнее время Миюри косы, что ей очень нравилось, Коул задавался вопросом, не балует ли он её таким образом? Но она казалась такой довольной, что ему не хотелось искать ответа.

Когда он заботился о причёске девушки-сорванца, вошла служанка и сообщила о возвращении Хайленд. Наследница хотела, чтобы Коул сначала зашёл к ней, что было немного странно. Миюри с удовлетворением тряхнула своими косами, похожими на хвостики, повернулась к нему и сказала:

— Между прочим, звук от кареты был тяжеловатым.

Несмотря на ленивый настрой Миюри её волчьи уши не упускали ничего важного.

— Это значит, что в карете был ещё кто-то, кроме высокочтимой госпожи Хайленд?

— Я думаю, что там целая карета подарков.

— В этом случае она не сказала бы придти к ней.

Тогда бы встреча точно была бы в таверне.

— Может, что-то случилось, пока нас не было. Мы не можем вести переговоры с Церковью или что-то такое.

Чтобы придать сил Коулу, всё ещё утомлённому после плавания по морю, Миюри кое-что положила на сундук:

— Брат, возьми это.

С невыразимым чувством Коул взял Священное писание, в то время как Миюри принялась прилаживать к поясу меч. Она казалась взволнованной, но у Коула поникли плечи.

— Тебе спросонья кажется, что ты видишь сон?

— Мм? Чего? Что ты делаешь? — встрепенулась Миюри, когда Коул забрал у неё меч и вместе со священным писанием положил на стол.

— Пойдёшь без меча, — пояснил Коул, а так как она хотела что-то возразить, продолжил. — Помимо меча ты же можешь ещё и перехитрить врага, верно?

Когда Коул встречал противника, затаившего что-то в своём сердце, Миюри всегда была наголову выше.

— Управлять ситуацией, полагаясь на свой разум и хладнокровные суждения — это тоже свойство героя-рыцаря.

Миюри на миг опешила, но потом заиграло её воображении, глаза загорелись, а хвост заходил из стороны в сторону.

— Положись на меня!

— Ладно, обращусь к тебе.

Сколько бы раз Коул ни проигрывал этой девушке-сорванцу, он всё ещё не мог выпустить поводья из рук. Возможно, хотя бы рыцарство ещё сможет её сдерживать какое-то время.

Вскоре он шёл вслед за Миюри, косы которой виляли, будто были настоящими хвостиками, Коул и Миюри направлялись к Хайленд. Глядя на гордо приосанившуюся и задравшую нос Миюри, Коул облегчённо улыбнулся. Право же, эта спина перед ним, доставившая многим волнения, в какой-то момент стала ему надёжной опорой.

— Слушай, брат, — тихо произнесла, подумав о чём-то, Миюри. — Такое чувство, что было бы намного приятней взять меч, так?

Она приглушила голос, потому что они уже подходили к дверям комнаты Хайленд, перед дверями стояли двое мужчин. Один был им известен как рыцарь, подчинявшийся Хайленд, он давал Миюри уроки фехтования. Вторым был крепкий, насторожённый от макушки до пят мужчина с телом, закалённым длительной подготовкой, его глаза были наполнены подозрительной враждебностью. А значит, внутри присутствовал кто-то, кого он должен был охранять. Он с такой бесцеремонностью разглядывал подходивших, что Коул забеспокоился, не раскричится ли Миюри.

— Досточтимая принцесса Хайленд ожидает вас двоих, — сообщил рыцарь, обучавший Миюри фехтованию, и Коул медленно кивнул, стараясь не замечать колючий глаз сбоку.

Рыцарь постучал в дверь, заглянул в комнату и сказал хозяйке:

— Господин Коул здесь.

— Открой дверь, — послышался ответ изнутри, дверь открылась почти одновременно с приказом. — Извините, что ваш отдых пришлось потревожить.

— Заходите, — пригласил рыцарь.

Посетитель Хайленд поднялся и выпрямился. Кем же мог быть этот важный гость? Коул поднял опущенную в знак почтительного приветствия голову и ощутил, будто пытался подняться по лестнице без ступеней. Потому что этот человек не оказался ни высокомерным аристократом, ни алчным богатым торговцем.