Королевский Дар

Вот так вот сходу, да?

— Извини меня, — одёрнула Алиса, — но с твоими оценками не тебе хаять родной факультет. Радуйся, что не вылетел.

— Так, а давайте-ка вы подвинетесь. Или кто-то из парней уступит девушке место, — скомандовал Богдан, прекратив спор.

Друзья начала жаться друг к другу, пытаясь освободить кусочек скамьи с краю, из середины доносились возмущённые вопли. Заворчали, вспомнили друг другу грехи от детского сада. Я не знала, как отказаться, Богдан и слушать не захотел мои вялые отговорки. Юрка потребовал его выпустить, чтобы он уступил место, а не маяться дурью. И тут я глянула вниз и заметила, как Эдик застыл посреди зала и озирается по сторонам. Кажется, меня потерял.

— Ой! Меня ищут! — перепугалась я, позабыв обо всём. Как бы сам ректор не хватился.

Такими темпами можно на приличную взбучку налететь. Если не нарвусь на выговор или штраф. Кстати, с зарплатой я вчера так и не разобралась. Но Эдик уверял, что на хлеб с маслом должно хватать. Надеюсь, не буквально.

— Эй, ты к нам вернёшься? — бросил вдогонку Витя.

— Как получится! — крикнула я, оборачиваясь на ходу и привлекая внимание. Было не по себе: на девушку с голубыми волосами смотрели все — я к подобному не привыкла.

— Эдя, — подбежала я к мужчине. Он испуганно шарахнулся, а потом до него дошло, что это чудовище всё-таки я.

— Ты что с собой сделала? — без привета заявил он, оглядывая внимательно яркие кудряшки.

— Не важно. Сильно страшно?

— Да нет, миленько. Просто уж шибко ты в глаза бросаешься.

— Зато теперь меня не потеряют, — отшутилась я.

— Ладно, пошли, скоро начнётся торжественная часть.

Кафедру заполнили местами для преподавателей. Я бы с удовольствием устроилась на простенькой лесенке, какие обычно использую для хоров или общих фотографий, но Эдик, не слушая возражений, усадил на массивный резной стул рядом с собой. Уже знакомая компания с верхних ярусов смотрела в нашу сторону очень подозрительно, но без неприязни. Попадались в зале взгляды и похуже. Что же, терпите, студенты, и такие преподаватели бывают.

Постепенно подбирались коллеги и рассаживались рядышком. Специфические персонажи, запоминающиеся, но я била все рекорды. Ещё и уселась на видном месте. Но пересаживаться уже не стала.

Через кресло от меня сел странного, я бы даже сказала туманного вида мужчина. Рядом с ним — бойкая молодая рыженькая женщина. А потом пришла Ядвига, заняла соседний стул и отвлекла расспросами о самочувствии.

Когда вошёл ректор вместе с Альбиной, весь зал притих. Мирослав усадил свою спутницу на скромный деревянный стул во втором ряду — не на лестницу, но и не на самом виду, — а сам встал за трибуну. Альбина косо глянула на меня, безошибочно распознав даже во всей этой попугайской окраске, и надменно отвернулась. Надеюсь, я не её место заняла.

— Добрый день, дорогие коллеги! — торжественно начал Мирослав длинную и почти не несущую ничего нового речь. Даже для меня, непросвещённой, смысла в этом монологе не было никакого. Я таких на всю жизнь и в школе наслушалась. Заинтересовалась, только когда ректор заговорил об учителях. — ...Весь преподавательский состав вы видите на трибунах. С ними вы познакомитесь на занятиях, поэтому представлю я лишь самых важных людей: профессоров факультетов.

Я наклонилась к Эдику и шёпотом спросила:

— А чем профессора так для факультетов важны?

— Ну, они же там главные! Факультетами руководят, все дела решают.

— А разве не деканы?

— У вас это, кажется, так называется, — поморщился старичок, вспоминая.

Надо вечером всё нормально разузнать, но не у коллег, а у ворона. Он, по-моему, более вменяем.

Зал взорвался аплодисментами. Кто-то, сидящий ближе к трибуне, уже успел не только подняться, но и сесть обратно. Похоже, первого профессора я проворонила.

— Барон Олег Волков, профессор факультета перевоплощений.

Крепко сложенный, но не такой плечистый как Мирослав оборотень с пушистыми волосами радостно поприветствовал свой факультет.

— Очень древний род, — шепнул Эдик.

— Угу, — безрадостно подтвердила я.

— Профессор Павел Разумовский, глава факультета древней и потусторонней магии.

Зал приветствовал мужчину туманного вида, через кресло от меня.

— Профессор Ядвига Бабкина, глава факультета алхимических наук.

Зельедел привстала и радостно улыбалась.

— Профессор Эдуард Ольгердович Знаменов, глава факультета практической магии.

Всё ясно. Меня окружили со всех сторон. Интересно, с каким-то умыслом или потому что профессор Знаменов очень важный здесь псих? Такой что даже по отчеству величают.

— Анжела Яворская, профессор факультета контроля над магическим пользованием.

Поднялась рыженькая дамочка. Чёрт, неужели все профессора сели в первом ряду? Кого же я вытеснила? И тут до меня потихоньку начала доходить интереснейшая мысль, но я надеялась, что ошибаюсь. В очередной раз за последние дни я почувствовала себя полной дурой.

— А сейчас я прошу почтить минутой молчания умершую на боевом задании Марту Алексеевну Юрченко.

Зал послушно замолчал. Мне казалось, всем слышно, как у меня колотится сердце. Громко стучало, будто на весь зал. Бред, бред, бред, не могли они такое сделать. И даже представить страшно, что сейчас...

— Но, работа должна продолжаться, поэтому прошу любить и жаловать нового профессора факультета ведовства и управления природными силами княгиню Снежану Белую!

Я на негнущихся ногах приподнялась и мило улыбнулась. Зал взорвался аплодисментами. Особенно усердствовали мальчишки-старшекурсники. Я продержалась с полминуты и обессиленно плюхнулась обратно, наклонилась к Эдику и зашипела:

— Почему я?

— Должность профессора передаётся вместе с предметом. У тебя главный предмет на факультете — соответственно ты главная, — пояснила Ядвига, пока Эдик опять чего-нибудь не ляпнул.

— А почему мне раньше об этом не сказали?

— И что бы ты сделала?

— Отказалась, — мрачно буркнула я. — У меня же опыта нет, только знания... Такая ответственность сразу.

Вот теперь компания Богдана буквально буравила меня обиженными взглядами. Хуже всех смотрел Витёк, уже посчитав меня врагом народа номер один. Ой-ой, это же я не просто свой предмет вести должна, но и следить за их успеваемостью, да?

— Вот поэтому и не сказали, — спокойно ответила старушка и добавила фразу вполне достойную бабы Яги: — Кстати, в документах, которые тебе дали, всё было прописано. Ты так спокойно подписала трудовой договор...

Надо же, какие они здесь тонкие психологи. Все прекрасно знали, что я ничего не прочитаю, кроме меня самой!

VI

Я уже час лежала в комнате, читала учебные планы, устав, внутренние нормы и правила, должностную инструкцию, свою копию трудового договора, до безобразия смешные требования по технике безопасности, старую программу, 'учебники' и прочую макулатуру, и мне никто не мешал. Ворон испуганно молчал, после того, как я попала в него яблоком. Нехорошо получилось, могла и убить случайно, но результат того стоил: я была неприкасаемая. Кто бы знал, что во взрослой жизни столько бумажек!

Исходя из анализа расписания, даже при полностью свободных пятнице, субботе и воскресенье, где-то в районе среды я должна была повеситься. Либо один раз, либо каждую неделю методично, тут уж как решит составитель. Шесть практик подряд — это негуманно. Я бы лучше в пятницу поработала. Хотя, с другой стороны, программы почти одинаковые, может даже удобнее будет, по накатанной, так сказать.

Оторвавшись от листов, я шумно выдохнула. Всё-таки какой кошмар. Могла бы, как порядочная, слушать лекции и выполнять простенькую поначалу домашку, знакомиться с новыми приятелями и не париться, а сижу тут и ломаю голову, как сделать так, чтобы все поняли и никого не убило. Сложный вопрос. В учебниках все объяснения выглядели дико и заумно, оставалось вспоминать бабушкины методики.

Как подступиться к обязанностям декана, я вообще не представляла. Интуиция вопила, что я огребу за успеваемость моих студентов по полной. В мои должностные обязанности входило проводить профилактические беседы, 'принимать меры' и подавать документы на отчисление, если студент совсем распоясался. Может, заранее какую-нибудь беседу провести? Познакомиться? И как здесь вообще принято: серьёзно относиться или не усердствовать? Юрка рассказывал, что в каждом институте по-своему: где-то на всё закрывают глаза, лишь бы деньги платили, где-то пытаются помочь и тянут студента, а в иных местах можно и за дисциплину вылететь.

— Игорь, скажи, пожалуйста, а что делает декан? — неожиданно вспомнила я. Надо узнать, а то опять сяду в лужу.

— Кто? — не поняла птица, и изумлённо вытаращилась на меня. Так, о немагическом мире он не слышал.

— Ну, профессор.

— Профессор полностью отвечает за поведение студентов своего факультета, следит за их успеваемостью, может вносить корректировки в учебный план по специальности, если старый не устраивает. А что это ты вдруг интересуешься?

— Надо, — скорбно сказала я, уже представляя себя на коврике под дверью у самых шкодливых студентов. Где-то читала про штрафы за порчу имущества, про выговоры...

— Тебя назначили?! — Игорь спланировал со шкафа и уселся на край кровати. — Я думал, поостерегутся неопытного профессора ставить.

— А я даже не думала, — недовольно скорчила я рожу. Вот одно слово — идиотка. Хорошего же они начальника подобрали для загибающегося факультета.

— Да ладно, — успокаивающе погладил меня крылом Игорь, — справишься как-нибудь.

— Если не вышибут, — уточнила я. От участия стало легче, я решила ворона даже с кровати не гнать.

— Не вышибут, если сама не уйдёшь. Факультет маленький, на него давно рукой махнули, а преподавателя природной магии не так просто найти, особенно толкового.

— А, кстати, почему? — тут же заинтересовалась я. А то пришла сюда неизвестно как, сразу профессором поставили... странно всё это. Надо узнавать, как обстоят дела, хотя бы урывками.

— Я не так много слышал — всё-таки посторонний в делах, квартирант, но княжеские роды сильно поредели последнее время. И с оставшимися представителями у Мирослава... натянутые отношения. На всю академию одна Альбина. Твоя предшественница обычной ведьмой была, средненькой. Преподавала так себе, слушали её в пол-уха, налегая на другие предметы. К тому же сейчас ведьмам есть чем заняться.

— Альбина-то чистая менталка, — согласилась я. Посмотрела на бумаги и решила их убрать, чтоб не мешались. Всё равно голова уже кипит, смысл написанного только с пятого раза понимаю.

— Вот видишь.

— Вижу, но всё равно странно. Почему бы не подтянуть факультет, не найти хорошего преподавателя...

— И кто этим будет заниматься? — скептически посмотрел на меня Игорь. — Мирослав? У него своих проблем хватает. Нашлась обученная ведьма, княгиня, попросил за тебя Ольгердович — нечего себе проблемы на ровном месте создавать. А что до должности профессора, так не так много обязанностей. За успеваемостью студентов и другие следят, в учебные планы ты вряд ли полезешь — красота!

— Всё равно как-то... выпускать недоученных студентов...

— Меньше полусотни на всю Академию. Ничего страшного не случится, даже если они научатся только кофеварку по утрам включать, не вставая с постели.

— Ну, это я и без магии умею! — довольно разлеглась я на кровати, когда отложила все бумаги на тумбочку.

— Как?

— Просто кофеварка должна стоять на прикроватном столике.

Вообще кофе я не пью, а вот у Наташки видела такую систему. Но ворон бы решил, что оправдываюсь. Он и раньше обо мне не высокого мнения был, а сейчас и вовсе глядел как на ущербную.

— Ты говорил что-то про дела Мирослава. Он чем-то занимается, кроме академии? — припомнила я.

— Много чем, — ушёл от ответа Игорь. Сразу было ясно: не разговорится. — Если вкратце, он общественный деятель, или политический.

После таких 'разъяснений' хотелось многое уточнить, но ворон пошёл в атаку:

— Ты вообще всё перевернула, перелопатила, а к завтрашним занятиям так и не подготовилась! Не отлынивай.

Глянув на него, я ничего не сказала. Послушно подобрала расписание, программы, чтобы всё посмотреть и действительно распланировать. Секреты так секреты. Не хочет говорить — не надо. А ведь он много чего знает, вон, про мой титул и про заступничество Эдика сразу разведал.

— А ты сам откуда здесь взялся? — поинтересовалась я между делом.

— Раньше модно было брать моих родичей секретарями, лет сто назад меня одна очаровательная ведьма сюда привела... Эх, влюбился как мальчишка, а она потом замуж выскочила и оставила меня в наследство.

— Так ты долгожитель, — удивилась я. Мне казалось, вороны живут меньше людей, но хорошо, что я вслух ничего не сказала, потому что Игорь аж взвился:

— Я же не какая-то тупая птица из вашего мира!

Ой-ой-ой! Я поспешила сделать вид, что мне очень интересно, кто придёт завтра на занятия. Лучше я действительно планом займусь, от греха подальше.

VII

На лестнице было темно хоть глаз выколи. Но, невзирая на все предупреждения Игоря, я полезла искать, где бы перекусить. Глупая привычка питаться по ночам, как и ожидалось, дала о себе знать. Особенно это ожидалось после того, как, зарывшись в бумаги, я пропустила ужин. Сначала успокоила себя тем, что не голодная, а затем не смогла уснуть. Спится на ворчащий желудок, мягко говоря, никак.

Умная и сочувствующая, но уверенная в моей невменяемости птица, в деталях объяснила, где открыто ночное кафе для таких же сумасшедших. С этим повезло, с освещением — нет. Сонная, голодная, уставшая и одинокая, я героически сражалась со ступеньками, каждая из которых становилась всё подлее. Они как будто бы уходили из-под ног, постоянно меняя высоту. Я почти спустилась, когда нога сорвалась. Задним местом я отсчитала пять выступов.

Дальше можно было выйти на этаж или спуститься ещё. Я решила не рисковать, поднялась, отряхнулась и продолжила путешествие. Лучше потом воспользуюсь освещённой лестницей, чем сверну шею впотьмах. Огни в коридоре горели слабо, пол я почти не различала — брела по стеночке, надеясь, что никаких ям по дороге не найду.

В темноте то и дело мерещились зловещие очертания. Я замирала, выжидая несколько секунд, и присматривалась, не бросится ли на меня чудовище. А когда побеждала страх и подходила ближе, таинственные вещи оказывались самыми заурядными вазами и лавочками. Потом я привыкла, уже заранее угадывала, что могла принять за очередного монстра.

Но когда передо мной внезапно появились женские ноги, не сразу сообразила, с чем такое можно перепутать. В капроновых колготках, туфлях-лодочках и классической чёрной юбке до колена они висели прямо в воздухе. Ноги как ноги, стройные и длинные — мне понравились. Отдельно от туловища — не очень. Прижавшись спиной к стене, я и не заметила, как начала сползать вниз.

Когда села по пол, чужие ноги стали раскачиваться, а потом упали. В сторону полетел белый комочек, похожий на снежок. В коридоре появилась девушка со светло-золотистыми кудрявыми волосами и, наверное, в белой блузке. Вытянутое лицо с острым подбородком, прищуренные глаза, яркая помада. Красивая очень. И что-то мне подсказывает, что суровая. Жалко её даже, молодая такая, а уже того.