Блич: Извращаемся над каноном

-ЭЛЛИ! — что есть сил закричал мальчишка, кинувшись к ней. Из глаз его хлынули слезы нескончаемым потоком. Гарри чувствовал, как со слезами из его тела уходили все чувства, как рушится все вокруг.

-Гарри?— услышал мальчишка хриплый голос, отчего на секунду перестал даже плакать.

-Элли, я тут, я тут, все будет хорошо, все хорошо!— тут же затараторил Гарри, кидаясь к подруге.

-Беги, дурак,— проговорила Элли, не обращая внимания на все ей сказанное, после чего из ее горла вырвался хрип, и через секунду она обмякла. Не веря во все происходящее, Гарри кинулся к подруге, попытался растормошить ее , но естественно, все было бесполезно. Глаза девчонки закатились, а дыхание полностью прервалось. Несколько секунд он лишь неверяще смотрел на подругу, после чего медленно обвел взглядом окрестности. Множество трупов — разорванных, растерзанных, убитых без всякого сожаления. Полыхающие дома, кровь, тела. Огонь, кровь и трупы. Ничего больше.

Не в силах ничего сделать, он упал на землю, не желая ничего. Голова была пуста, а из глаз уже не текли слезы. Ничего не делая, он просто лежал и смотрел в небо. Но даже там он видел лишь истерзанные тела и черный дым пожарищ. Он не желал ни жить, ни умереть, только забыть навсегда вставшую перед его глазами картину. Гарри закрыл глаза, надеясь что в тьме он найдет спасительную пустоту, но даже там он видел лишь кровь и трупы.

Какое-то время спустя он услышал крики. Знакомый голос. Дядя Алекс — пронеслось у него в голове, но он не видел смысла думать об этом. Он больше ни в чем не видел смысла.

Он услышал крики, затем звон стали, крик раненного, после чего быстрые шаги приближающегося человека.

Вот и все,— подумалось мальчику и он успокоился. Но вопреки его ожиданиям он услышал знакомый голос, и почувствовал, как кто-то трясет его за плечо. Медленно, Гарри открыл глаза. Над ним находилось обеспокоенное лицо дяди Алекса.

-Гарри, ты не ранен? — спросил он, и тут же, не слушая ответ, продолжил,— надо уходить. Это всего лишь разведчики на пути армии. Семисвет уже взят, к нам двигается не менее пятнадцати тысяч человек.

-Зачем уходить?— абсолютно безэмоционально спросил мальчишка, глядя на обеспокоенное лицо взрослого. Тот удивился подобному ответу, несколько секунд смотря на мальчишку, после чего его лицо исказилось и тот от души дал пощечину мальчишке.

-Слышь ты, ху*ня малолетняя! — проорал в лицо мальчишке мужчина, подняв его за грудки,— а ну быстро встал и пошел! Не вздумай сдаваться! Прежде чем ты сдашься нужно сделать хоть что-то. Так что встал и за мной, быстро! Этим уе*кам еще надо надавать пи*ды прежде чем думать, чтобы сдохнуть. А ну встал и за мной! Медленно Гарри поднялся с земли, не глядя на деревню, отчего мужчина удовлетворенно кивнул и, подхватив окровавленный топор, быстро двинулся от деревни. Гарри последовал за ним.

И лишь отойдя на несколько километров, глядя на почти скрывшуюся на горизонте деревушку, мальчишка поднял сжатую в кулак руку вверх и произнес.

-Клянусь, вы будете отомщены,— после чего отвернулся от пепелища и решительно и навсегда покинул свою деревню.

* * *

-Военный совет объявляется открытым,— проговорил высокий статный мужчина с усталым лицом, сидящий во главе стола, и, скрестив руки, продолжил,— на повестке дня смещение линии фронта и взятие Андерсоула.

Мужчина обвел взглядом всех присутствующих, автоматически подмечая отсутствующих. Эренс, Стовилл и Мак-Гиллан не появились на заседании в этот раз... Прощайте, парни, все мы однажды вновь встретимся с вами.

Поднявшись со своего места, парень прокашлялся, и заговорил, — как вы уже то знаете, два дня назад, после ликвидации южной группировки под руководством Эренса,— тут мужчина на секунду замялся, после чего продолжил,— противник смог пробиться через третий рубеж и занял Андерсоул, создав тем самым угрозу прорыва во владения Наместников мир. Так же появилась нешуточная угроза всему Второму Фронту. Дело осложняется последствиями теракта так называемой 'Королевской Гвардии', уничтожившей огромное число необходимых припасов и амуниции. Так же в том теракте погиб офицер старшего звена, Джон Стовилл, главный логист восточного направления третьего фронта. Так же, в результате поражения в битве при Андерсоуле в плен к противнику попал офицер старшего звена Эдвард Мак-Гиллан. Что происходит со всеми попавшими в плен к противнику, думаю, говорить не надо.

Тут мужчина прервался, подхватил со стола стакан с водой и сделал несколько глотков. Все находящиеся в штабе молчали. Хотя нет, один из сидящих, сутулый поджарый мужчина, не старый, но зрелый, поднял голову и уставился на говорившего.

-Все здесь находящиеся знают это,— произнес он слегка охриплым голосом,— так зачем переливать из пустого в порожнее? С каждым часом положение наших войск становится все хуже и хуже, так что у нас просто нет времени на рассусоливание всем известных вещей.

Оглядев всех находящихся в штабе, словно ища поддержки, он продолжил,— так что говорите прямо и без прелюдий,— после чего, немного подумав, мужчина все же склонил голову в уважении,— император.

Названный императором явно не горя желанием действовать так, как его попросили, пожевал губы, но все же произнес,— мы должны оставить второй круг.

В комнате тут же установилась гробовая тишина.

-Но, Рин! — только было открыла рот миниатюрная старушка в видавшем виды белом лабораторном халате, краснея от ярости, как тут же весь зал буквально взорвался. Кто-то кричал, обвинял предложившего, кто-то просто сверлил мрачным взглядом всех присутствующих. Сам правитель свесил голову с повинной, но на слова других человек никак не реагировал.

-Довольно,— прервал всех высокий долговязый мужчина, кутающийся в тяжелый меховой плащ, хотя в помещении было довольно жарко и душно, своим тихим голосом,— все здесь присутствующие понимают, что так нам и придется сделать.

-Но там еще держатся люди!— горячо возразила старушка при молчаливой поддержке большинства присутствующих,— там есть почти сто пятьдесят тысяч мирных жителей! Вы предлагаете бросить их всех на произвол судьбы? Вы ведь понимаете, что стоит нам отвести солдат, и ни один не эвакуируется! А сами солдаты? Множество групп попавших в затруднительное положение и отрезанных от основной армии. Их вы тоже собираетесь отдать на растерзание врагу!? Рин! — выкрикнула она, ничуть не смущаясь, что обращается к императору без всякого почтения,— там ведь и твой сын!

-Хватит! — гаркнул мужчина, со всей силы ударив по столу, отчего тот треснул, и до боли сжал кулаки,— В Даргентоне мой сын! Я знаю, ЧТО его ждет, если войска отступят, но на втором круге осталось сто пятьдесят тысяч человек, а на третьем почти сто миллионов! Третий рубеж прорван, у противника появился коридор прямиком к мирным жителям, к тому же сейчас достаточно лишь немного поднажать, и солдат отрежут от снабжения и путей отхода, так что врагу не придется даже с ними драться, они умрут от голода! Даже наследник трона не стоит того, чтобы ради него рисковать всей армией и мирными жителями! Нужно отводить солдат сейчас, чтобы организовать оборону!

Вновь в зале установилась мертвая тишь, после чего старушка, а на самом деле представительница инквизиции на совете почти прошептала,— ты уверен?

Мужчина выдохнул, после чего поднял голову и произнес,— да. И пусть это будет на моей совести.

Поджарый мужчина, в первый раз бесцеремонно прервавший императора покачал головой, после чего произнес,— нет вещи страшнее войны, ибо на ней для благих дел совершаются страшнейшие из злодеяний.

-В таком случае, совет окончен,— произнес император, и, сев обратно на свое место, неслышно прошептал: 'Прости меня, Джеймс. Но ради своей страны настоящий правитель должен быть готов заплатить любую цену. Даже если эта цена дороже его собственной жизни'.

* * *

Целый год. Целый год ужасной мясорубки, карнавала смерти и крови. За что я сражаюсь? Я убивал и ранее, но лишь тех, то мог ответить мне. Солдат, чудовищ... Но здесь... Я убивал мирных жителей.. Убивал их потому, что мне не было иного пути. Я стал чудовищем. Монстром. Я ненавижу себя за это, но не могу просто покончить с этим. Но я желаю, чтобы кто-то смог это прекратить. Кто-то мог окончить мою жизнь чудовища. Если бы только я мог...

БУГАГА! Аж самому смешно стало. Нет. Мне абсолютно не идет образ кающегося чудовища. Я ничуть не раскаиваюсь о тех тысячах и сотнях тысяч убитых. Убитых или подчиненных. Я не раскаиваюсь за то, что по моей вине умирали люди, мирные или военные. Пустым чужда мораль, им безразличны эмоции, у них нет сожаления. И я таков же. Если бы у меня была мораль, я бы никогда не стал тем, кем я стал. Если бы я не начал убивать себе подобных, я бы никогда не получил ни свою силу, ни своих знаний. Я просто чудовище, не кающееся в своих грехах. Я чудовище, и я даже рад этому факту.

Ну да ладно, мои душевные терзанья отставим в сторону. Целый год прошел с начала войны. И что я хочу сказать? Я молодец, но и враги не лыком шиты. После второй же крупной посланной против меня армии, враг понял, что пытаться бить меня в серьезных сражениях бесполезно, и перешел к тактике кочевников, булавочных уколов и выжженной земли. Сначала они хотели было подловить меня на партизанской войне, уничтожая снабжение, инфраструктуру и атакуя из засад, но неожиданно сами для себя они поняли, что снабжением солдат я ничуть не заморачивался. Пропитание простых солдат я прекрасно заменял... Каннибализмом. Нет, ну а что — людей много, запасов еды у меня нет и в помине, а раненных весьма прилично, к тому же не заморачиваясь качественной обработкой я грубо вмешивался в сознание людей, перемыкая им психику, так что через некоторое время они приходили в негодность. Ну а зачем мне бесперспективный отработанный материал? Это уже с более-менее полезными членами общества я плясал с бубном, исправляя проблемы психики и проводя усовершенствования тел, меняя им классическое пищеварение на жизнь за счет поглощения маны по типу пустых. С рядовыми солдатами, или же простыми жителями захваченных городов я никак не церемонился.

На инфраструктуру мне и обработанным мной было абсолютно наплевать, ведь я убивал даже потребности во сне, а мясо никто и не спрашивал. Ну а любую засаду я или переработанные мной чуяли за многие метры.

Так же стоит сказать о текущем положении дел. Жуткие свидетельства и слухи а так же постоянные победы в любых столкновениях породили вокруг моего воинства славу, бегущую впереди меня. Люди боялись жутких трапез солдат, боялись обработанных, боялись непобедимости армии, но больше всего они боялись меня. И каких только слухов о себе я не слышал — и падший сын Владыки, и самый сильный, но проклятый Четырнадцатый Пророк, и вернувшийся из древнейших времен черный маг, и... Вот, я где-то это записал... Ага! 'Средоточие тьмы, мерзость людских душ, самая темная тварь, коей убоялся даже Владыка, тысяча теней на фоне тьмы, ярость и отчаяние в вестнике Армагеддона...' Ну, в общем вы поняли. Правда, всегда найдутся и те, кого привлечет тьма и ужас, что стоят за моей спиной... Прошу прощения, просто недавно отрабатывал речь перед паствой, все никак на обычный слог переключиться не могу. Да, моя ужасающая слава помогла моим Апостолам в их деятельности. Секты начали расти как после дождя, особо фанатизм последователей подогревался тем, что пока я не потерпел ни одного поражения. Очень оперативно спохватилась инквизиция, резво начав уничтожать любые ростки скверны, которые она видела, но вот только с моей помощью, и помощью подмявшей под себя почти весь криминальный мир Паутины видела она далеко не всех, а все мелкие секты заботливо подбирали мои модифицированные Апостолы. Их общее объединение получило название 'Королевская Гвардия'. Конечно, достаточно быстро о них прознала Инквизиция, но было уже слишком поздно. К тому же на параноидальные меры по защите информации ни я, ни мои дорогие не скупились, тем самым не давая ни одному из шпионов продержатся более недели. Сама Королевская Гвардия занялась тем, чем и должна была — убийства необходимых лиц, теракты, вооруженные нападения, уничтожение инфраструктуры и снабжения, ну и конечно, распространение своего влияния. Солдат по типу Апостолов, но, естественно, куда меньше калибром из них я штамповать пока не начал, хотя сейчас в секте и было уже более пяти тысяч членов. Все никак не находилось времени, я решил окончательно выгнать врага из второго мира в третий, и уже после заняться всем этим. К тому же пока в сети проповедей не попадала крупная рыбешка — все были в основном из бедноты, в лучшем случае рабочие. А вот когда ко мне пожалуют богачи да офицеры, тогда и будет совсем хорошо. А если уж получить кого из инквизиторов, мм... Мечты, мечты.

Стоит же сказать и о последних событиях в моей жизни. После потрясающего начала войны, когда я посланной против меня армией смог сходу взять несколько городов и много мелких деревень, присоединив владения сразу трех комитетчиков, и враг впервые переполошился по полной, я впервые столкнулся с одним из пророков. Ну что я могу сказать? Слабоватый арранкар. Справедливости ради стоит сказать, что сам себя он назвал слабейшим из, но драка с ним вышла знатная, давно я ни с кем так не скакал. Продержался он не очень долго — пять-шесть минут, и он обессилел, а на вид он оказался самым обычным, пусть и до неприличия раскачавшимся имперцем. Увы, никаких особо интересных свойств в его теле я не обнаружил, хотя искал усердно. Но я радовался и тому, что самая неизвестная из всех неизвестных величин обрела хотя бы условные рамки. Правда, жаль, что по моим расчетам первая тройка пророков выходила даже несколько сильнее меня, но я особой встречи с ними и не искал, они со мной тоже. Просто враг же от моих солдат откатывался очень быстро, за весь год сдав мне почти весь второй мир. К тому же буквально пару дней назад мне удалось прорвать последнюю линию обороны врага (тут я должен сказать, что вот что-что, а строить оборону имперцы умели), по сути не оставив врагу выбора. Сейчас он либо спешно сбежит армией в третий мир, готовиться к войне уже там, фактом чего не забудут воспользоваться проповедники, и отдав мне на растерзание почти сто пятьдесят тысяч мирных жителей, либо потеряют огромную часть своей армии. Ситуация не выгодная для врага как ни посмотри.

Так что в настроении я пребывал благодушном. А с учетом того, что мои враги нет, радость моя была безгранична.

* * *

Тихо матерясь сквозь зубы, Джонас как можно туже затягивал наложенный бинт. Громко материться ему было слишком больно — отдавались болью сломанные, а частично уже и неправильно сросшиеся ребра. Перетягивая свою оторванную чуть ниже локтя культю, глава наемничьей банды 'Дикие соколы' поминал злобным матом всех, до кого мог дотянуться в своих мыслях. Советчика работодателя, отправившего его прямиком на передовую, ослов командиров, распределивших его именно на этот участок фронта, тактических офицеров, отдавших ему приказ вместе с кучкой испуганных салаг вместо его привычной команды отправиться к черту на рога ради разведки, идиота-новобранца, спалившего всю их команду во время разведки, сволочного противника, срубившего ему его руку, конечно же заварившего всю эту кашу Синего Короля, или как там он сам себя называет. Но больше всего он клял самого себя. Ведь у него были неплохие деньги, чтобы окопаться в Столице, но нет, взыграла натура, и он все же сунул голову в пасть дракону. И вот, как итог — он покалечен, связи со штабом нет, куда идти — никто не знает, кучку гадящих от своей тени новобранцев с ним — да, это определенно не самая лучшая ситуация в его жизни.