Проводник: проклятый мир.

— Да я толком еще не пришел в себя...

— Болит что-то? — всполошилась Олеся и положила прохладную ладошку мне на лоб. — Где?

Прикосновение девушки были приятны. Я бы так вечность болел, но не выйдет. Совесть загложет или раскусят меня.

— Нет, неправильно выразился, — поправился я. — Спросонья мало что соображал. Кстати, спасибо за сок.

— Это Акимыч посоветовал рядом с тобою держать питье. Сам ты пока без сознания был ни пить, ни есть не мог. И напоить не получалось — зубы постоянно стискивал, что не вольешь ни капли воды.

— И долго пролежал? — поинтересовался я, поднимаясь из кровати. Попытку девушки уложить меня обратно я мягко отклонил. Тем более, что кроме небольшой слабости и голода ничего не ощущал.

— Больше двух суток. И температура была под сорок, — вздохнула Олеся. — Я уже хотела в больницу звонить, чтобы врачи приехали, но тут ты очнулся.

— Понятно... слушай, а как сторож тут оказался?

— А это он тебя нашел неподалеку от дачного поселка. Ты громко стонал, что-то кричал иногда и автомат в руках держал.

— Интересно, — буркнул я, — как это меня он умудрился отыскать среди деревьев. Времени сколько было-то?

— Вечер... а он услышал выстрел из автомата и решил проверить. Пошел в ту сторону, где звук был и нашел тебя. А потом принес сюда, ко мне...

— Стоп, стоп, — выставил я руки ладонями вперед. — Давай ты мне принесешь одежду, я оденусь и потом выслушаю все подробно. Как ты спаслась, почему оказалась на даче и отчего Акимыч тебя сюда впустил. Он меня-то в первый раз взашей прогнал, пока дядька лично не сказал, что мне тут можно жить.

Одежду, джинсы и толстую байковую рубашку, девушка предоставила мне быстро. Я шустро оделся, сел за стол, на котором лежала пачка печенья и початая банка со сгущенкой и сказал:

— Начинай.

В тот день, когда мы с клетками, полными кошек, прошли сквозь портал в родной мир Олеси, девушка мало что поняла. Только шагнула вслед за мною в туман и очутилась в другом мире, как услышала мой крик. Потом почувствовала толчок и полетела обратно в портал. Вновь ощутила последствия перехода и выпала на другой стороне. Потом на нее вылетела одна клетка с кошками и все — портал схлопнулся. Девушка так и не смогла понять, что же там случилось, на той стороне. Чувствовала только, что ничего хорошего, раз я так грубо поступил. Жаль было и кошек, которых с таким старанием отбирали. При падении на землю клетка распахнулась и обалдевшие животные, которые не привыкли взад-вперед шататься по мирам и после этого падать на землю, разбежались.

Олеся почти до сумерек прождала меня на поляне, но безрезультатно (да уж, представляю, что чувствовала девушка, оказавшись одна в чужом мире).

Решив, что ночью в лесу ей делать нечего, она отправилась... на дачу. Никакого другого места больше не знала. Добиралась долго. Ей помогла магия, с помощью которой она смогла вспомнить маршрут и пожилая пара на машине, подвезшая к дачам. Почти к дачному поселку, поправилась Олеся. От поворота, где ее высадили, девушке оставалось меньше трех километров пройти. Дальше ей пришлось выдержать беседу с Акимычем. Из сумбурных объяснений тот мало что понял, но проявил неожиданную доброту — разрешил переночевать на даче. Всю ночь Олеся не могла сомкнуть глаз, прокручивая в голове возможные варианты. И только на следующий день, ближе к полудню задремала. Разбудил ее сторож, который принес... меня с автоматом в руках. Отобрать оружие они смогли только вдвоем, приложив все усилия для этого.

Сторож же и посоветовал повременить с вызовом врачей. Его насторожило мое появление со стрельбой, в драном костюме со следами крови (это я, наверное, во время своей пробежки по лесу весь исцарапался) и без намека на раны. Даже царапин не было. Акимыч высказал свои подозрения, что я мог кого-нибудь прибить. Вот оттуда и кровь на мне. За эту версию говорило и оружие.

Два дня, что я провел без сознания, сторож навещал девушку. Приносил лекарство, помог с продуктами и одеждой, давал полезные советы по уходу за моей бесчувственной персоной. И вот сегодня я очнулся.

— Миша, знаешь, — немного с опаской проговорила Олеся, смотря мне прямо в глаза, — когда я попробовала вылечить тебя с помощью магии, то ощутила... почувствовала на тебе темное волшебство... неприятная вещь... и ты несколько раз менялся пока лежал. Говорил всякое...

Олеся проговорила все это очень торопливо, запинаясь и перескакивая с одной фразы на другую. Но при этом старалась не упускать мой взгляд.

— Скажи, ты попал к демонам и они тебя попытались зачаровать? Сделать предателя, марионетку?

— Попал, — глухо ответил я. — И они не попытались — сделали. Я одержимый... был им до Перехода, по крайней мере.

— Не может быть, — тут же вскинулась девушка. — Что я одержимых не видела? Да и не почувствовала я в тебе посторонней сущности. Нет, ты что-то путаешь. Наверное, просто не разобрался что за заклинание на тебя пытались навесить...

— Олеся, подожди, — остановил я девушку. — Что ты как сорока растрещалась... э-э, прости. Я не хотел тебя обидеть.

— Да ну тебя, — насупилась девушка и демонстративно отвернулась, но дулась меньше минуты, не сумев справиться с вечной женской слабостью — любопытством. — Я не сорока, понятно? И расскажи мне подробно, что с тобою приключилось. И забудь ты про одержимость — нет в тебе никого, точно тебе говорю.

— Хорошо, пусть так...

Я подробно, начиная с того момента, как ощутил чужое присутствие на поляне после перехода, рассказал о своих приключениях. О короткой драке, беспамятстве, подвале и пытках в нем. О демонессе и легионерах. В общем, все поведал.

— Переход... переход через междумирье разорвал связь между тобою и духами. Этот процесс практически не изучен никем. Ну, разве что демам известно чуть больше, — задумчиво произнесла девушка. — Хм, интересно...

— Значит, — поинтересовался я, — мне можно больше не бояться участи одержимого?

— Одержимого — нет, а вот к священнику сходить стоит. Близкое общение, хм, с демоническими тварями просто так не проходит. Тем более, над тобою проводился ритуал...

— Чем мне это может грозить?

— Грозить?

Девушка задумчиво коснулась пальцем кончика носика и с минуту хранила молчания. Потом вновь заговорила.

— Знаешь, ты можешь получить плюсы и минусы от этого ритуала. Демоны и их артефакты в руках ренегатов будут считать тебя одержимым. Но так же на тебя воздействовать может и Церковь. Вернее, молитвы и освященные предметы будут неприятны тебе, вызывать раздражение, как физического плана, так и психического.

— Час от часу не легче. Блин, вот за что мне это?

— Это только примерные перспективы и последствия. Вполне можешь стать самым 'легальным' разведчиком в стане противников. Творить диверсии, убивать руководителей, получать с легкостью ту информацию, за которую Сопротивление расплачивается жизнями и... душами.

На последнем слове Олеся чуть запнулась. Видимо, вспомнила свое прошлое и возможные последствия. Уж точно погибнуть во славу демонического Повелителя не было ее мечтой и смыслом жизни. Скорее, наоборот.

— Ага, — хмыкнул я, — разведчиком... Штирлицем, елки-палки.

— Это кто? — поинтересовалась девушка.

— Не знаешь? Это же наш легендарный разведчик в рядах фашистов во время Великой Отечественной... ах да, у вас же война так и не закончилась. После Победы с немцами не до кинематографа было. Ничего, я тебе позже пару кассет принесу и вместе посмотрим. Жаль, что там изображение черно-белое и цветным ему не быть никогда. Фильм отличный, едва ли не мировой шедевр!

Внезапно до моего слуха донесся тихий скрип с улицы. Так звучат старенькие петли на садовой калитке участка. По ходу дела у нас гости. Об этом я и сообщил Олесе.

— Наверное, Акимыч пришел, — не сильно обеспокоилась девушка. — Обещал днем заглянуть, проведать твое состояние, принести продуктов и лекарств.

Она оказалась права. Через минуту в окошко рядом с крылечком коротко и требовательно застучали. Следом донесся знакомый голос сторожа.

— Олеся, открывай.

Акимыч выглядел несколько непривычно. От его прежнего наряда осталась только тельняшка, все остальное сменил темно-синий 'фирмовой' спортивный костюм с белыми и красными полосами на штанах и рукавах. На ногах белые кроссовки на толстой подошве с высоким задником и длинными 'язычками'. Шнурки на обуви были заправлены между ступней и обувью.

— О, наш больной очнулся, — обрадовано воскликнул он. — Ну, как самочувствие? Водку пить уже можешь?

— Могу, но не хочу, — коротко ответил я. — Бросил уж пару месяцев как.

— Да? — озадачено отозвался мужчина. — Тогда, ты еще не так и здоров, как говоришь. Ладно, принимайте покупки.

Акимыч выгрузил на лавку возле двери кучу банок с консервами, несколько бумажных пакетов с макаронами и крупой, какие-то склянки-флакончики с лекарствами. И кучу еще всякого добра, которое мне не удалось рассмотреть. После этого присел за стол и требовательно произнес

— Рассказывай.

Они что — сговорились? Сначала Олеся, потом вот он... Ладно с девушкой — там придумывать ничего не надо, а как быть со сторожем? У меня в голову сейчас ничего не приходит, ничего правдоподобного придумать не могу.

— Только не надо про терки с криминалом говорить, — добавил Акимыч, — не поверю. Кое-что успел проверить за эти дни.

Сторож выбрал из горы банок одну, с ярко этикеткой, где была нарисована какая-то рыба, поставил перед собою на стол и стал примериваться ножом. Раз — и из узкой прорези брызнуло масло, два — и мужчина поднимает срезанную крышку в банке. Он так быстро вскрыл консерву, что я толком и не заметил.

— Еще во время службы научился, — сообщил Акимыч, заметив мой удивленный взгляд. — Там время было ценно, каждая секунда на счету. Ну, еще и ножик хороший должен быть. Тяжелый и острый... ты рассказывай, пока я ем.

Я переглянулся с Олесей и прочитал в глазах девушки точно такую же растерянность, что чувствовал сам. В принципе, наврать можно многое чего. Вернее, попытаться, а там будь что будет. Но обманывать человека, который спас тебе жизнь? Увольте. Жизнь в другом мире, где люди сохранили искренность, веру в окружающих, надежду на безвозмездную помощь научила многому. И многое поменяла во мне.

— Тогда, — немного сомневаясь в правильности своего поступка, произнес я, — слушай правду. С демонами я подрался... в соседнем мире.

После чего в сжатом виде пересказал краткую историю родного мира Олеси, свою историю знакомства с ним, последствия от этого тесного общения и так далее. Девушка мне во время рассказа помогала по мере сил. В основном это касалось истории мира. Ведь некоторые нюансы я не знал или просто не придавал им значения, пропуская в ходе беседы.

Все это время Акимыч невозмутимо ел консервированную рыбу. Неспешно, так что банка закончилась как раз к тому моменту, когда я замолчал. Закинув в рот кусочек хлебного мякиша, которым перед этим выбрал всю жижку из опустевшей жестяной банки, сторож прожевал его и проговорил:

— Придумать ничего другого не мог?

— Это правда, — развел я руками, — Акимыч. Олеся родилась в том мире и чуть не оказалась принесенной в жертву главному демону.

— Демоны, магия, — поморщился сторож. — Ребятки, если вы и в самом деле во все это верите и убеждены, что путешествуете в соседний мир, то вам нужна помощь 'скорой' и хорошая доза успокоительного. Желательно, чтобы она была регулярной и под руководством врача. Какая магия!?

— Магия существует! — тут же вскинулась девушка. — Я сейчас не могу ничего показать, так как Мишку лечила. Но чуть позже обязательно...

— Девочка, успокойся ты так, — вздохнул сторож. — Все, во что ты веришь — чушь. Я прожил столько, что мог бы хоть раз столкнуться с проявлением чего-то волшебного. Но такого не бывало.

— Почему же? — хитро прищурилась девушка, быстро успокоившаяся после слов Акимыча. — Нашу встречу, когда я пришла сюда и попросила впустить на эту дачу, помните?

— Да.

— А вы всех впускаете посторонних?

Акимыч задумался и через минуту неуверенно сказал.

— Ты намекаешь, что околдовала меня? Знаешь, есть такая штука — гипноз. Вот в него я более-менее верю, но не в колдовство.

— А еще есть такая вещь, как симпатическая магия, — вновь стала возбуждаться Олеся. — Заклинание из этого направления я и применила. Неужели в том состоянии и время суток я могла загипнотизировать кого-нибудь? Просто заставила вас проникнуться симпатией ко мне, вспомнить, что я лучшая знакомая Миши и его родственника, хозяина этой дачи. Что они мне разрешают тут бывать постоянно.

Во время этого монолога сторож пару раз вскидывался, собираясь что-то произнести против, но так и не решился прервать девушку.

— Акимыч, — решил я вновь подключиться к разговору, — мы на днях тебе продемонстрируем свои умения. Я сейчас немного отдохну, прикуплю полезных вещичек и перейду в другой мир. Переход сделаю из этого дома. И ты увидишь, что все рассказанное — правда. Только следом за нами не пробуй пойти. Опасно это, да и вообще...

Глава 18

Покидал я свой мир через неделю. Эти дни я провел с пользой — снял денег с книжки и на них прикупил разного серебряного лома. Кувшинчики, ложки (большей частью царапанные и гнутые), несколько мелких тарелок. С пару килограмм где-то вышло. И вполне себе дешево — внешний вид и состояние покупок этому способствовало.

Кроме этого позаботился и о других вещах, более тесно связанных с тяжелыми статьями УКа. Хотя, мне все это для дела требуется и, причем, не в этом мире.

Сходил в церковь, где взял себе крестик, серебряный. Когда подходил в огромным, кованным воротам внутри пряталась опаска: а ну как мне сейчас поплохеет? К счастью, все обошлось. Присутствие на церковной земле, служба и крест — все это никак на меня не повлияло. Честно признаться, после этого у меня с плеч, словно, камень пудовый упал. Нет во мне черноты, нет. И это обрадовало как ничто другое.

Портал открывал прямо комнате, в присутствии Акимыча. Сторож при этом был настолько скептически настроен, что это сквозило в каждом его движении.

Кстати, Олеся мне сообщила, что Знак на моем запястье же через сутки после перехода был полон энергии. Вероятно — это тоже последствия неудачного подселения духов. И теперь вместо трех-четырех дней ожидания после каждого открытия портала, мне придется ждать не больше двух. А то и через двадцать четыре часа смогу совершать Переход. Я даже немного призадумался: плюсов накопилось уже столько, что поневоле начнешь со страхом ожидать минусы. Они просто обязаны соответствовать положительным способностям.

— Акимыч, — напоследок предупредил я сторожа, — стой и смотри. В туман не вздумай соваться. Понятно?

Тот невразумительно передернул плечами и промолчал. Вместо этого поудобнее устроился на стуле, поставленном в дальнем углу комнаты. Ну, буду надеяться на его благоразумие. Все-таки взрослый мужик уже, должен был к своим годам избавиться от излишнего любопытства. Да и в армии, судя по оговоркам, послужил. Вот интересно, а какой род войск считает для себя родным? Потом надо будет поинтересоваться, когда вернусь. Возможно, раз сторож попал в число тайноносителей, он сможет чем-то помочь.