Даша молчала, не сопротивлялась. Это радовало. Теперь её не мешало бы вывести отсюда. Шепнул ей у входа, вперёд послал сокола. Вроде бы всё чисто. Вывел её, объяснив, где меня ждать. потом вернулся назад, послал заявку в полицию с одного из телефонов бандитов, пустил сонный газ, который принесли с собой преступники. Заложники не пострадают от него, поскольку накрыты куполами, остальные же... Потом нажал тревожную кнопку, не руками, естественно. Полиция кстати как-то быстро среагировала, видно после одного из терактов имевшего место много лет назад. Я телепортировался недалеко от двора, в котором была любимая, по прежнему вырубая технику и держа отвод глаз. Нужно было предусмотреть путь отхода. Я потихому сгонял за машиной и телепортировал и её тоже, машина была под “отводом глаз”. Потом подошёл к любимой в плотную, сел на качели. Предложил отвезти домой.
Она сомневалась, и я знал, почему. Пока она думала, мне надо было передохнуть чуть. А ещё нужно было подчистить всё. Соколом вылетел из тела и пошёл делать зачистку. Все видеозаписи за эти три часа постирал.
Даша решилась мне довериться, и мы пошли к машине.
Когда привёз любимую к её дому, проверил, как дела в театре. Полиция как раз взяла штурмом здание. Поснимал все щиты со всех. Дальше пусть МВД разбирается — это их работа.
А дальше Даша предложила зайти. Вначале хотел не заходить, а потом передумал, решив на всякий случай проверить её и квартиру на предмет жучков или маячков. Зашли, молча. Напряжение не сходило. Зашли в квартиру, разулись и прошли к ней в комнату. Я запер дверь. Потом раздевал её. Чего мне стоило не смотреть на неё как на любимую жену, которую можно желать. Я холодно и не отвлекаясь сделал то, что хотел. Она стояла обнажённая и я собрался уже уходить, но она поцеловала меня. Ну и самообладание я всё растерял. Боги, как же я хотел её! Мысли все напрочь улетучились, оставляя лишь нас двоих в объятиях друг друга. А потом всё кончилось. Она с силой оттолкнула меня. Что, опять? В прошлый раз причина была в том, что она не хотела изменять мужу. А теперь что?
— Нельзя!
Боги, как ушатом по голове! Одно слово, а сколько силы в нём.
— Нельзя, пока нельзя!
Обида, стиснул зубы. Но так её хотелось, хоть против воли. Не могу смотреть в её глаза, столько в них боли.
Развернул к себе спиной и не удержался. Прикоснулся к НЕЙ, а потом чуть не сдержался. Еле заставил себя ретироваться. Быстро, пока не потерял самообладание. Вздохнул спокойно только в машине. Желание захлёстывало меня. Рассудок помутился. Домой, срочно домой!
Приехал домой, поставил машину, сняв с неё полог. Удивительно, что до этого момента не врезался кто-то в нас. На удивление все улицы были пусты. Мы проехали по Москве и даже без пробок и аварий, не нарушая правила дорожного движения. Вернулся домой и провёл долгое время в душе, стараясь снять своё напряжение и желание, представляя, как ласкаю её, как она отвечает на мои ласки. А потом завалился спать.
Перед сном вновь подумал об Инаре. Вот, что получается, что я заблокировал её и что вышло, я теперь вообще постоянно о ней думаю. Не годится это. Попробую отпустить воспоминания, всё ведь хорошо кончится, посмотрим, может информация может быть оружием.
Сокол
Тяжко мне далось это принудительное перемещение. Оказался сразу же подле своего дома. Ну, не закон ли подлости? Где б ещё она поселилась?
Меня вот волнует вопрос, а если б физическая близость у нас с женой была, чары б разорвались? Подозреваю, что нет. Оговорка на срок была лишь предлогом, давала мне причину расслабиться. Дорасслаблялся.
— Заходи, дорогой! — на пороге намалевалась Инара. Как всегда в чёрном! В платье! Вот не понимаю я эту моду на платья. По мне привычный наряд девицы во сто крат милее.
Попробовал сопротивляться. Ага, так меня и спрашивали. Тело не слушалось. Интересно, а будь я сейчас соколом был бы в таком же положении? Хотя наверное да, потому как зелье всё равно в теле. И структура тела роли не играет. Грустненько. Вошёл в дом. Даже сел на предложенную лавку.
Инара села за стол и зазвонила в колокольчик. У меня очи на чело полезли, отродясь у нас слуг не было. Теперь вот были. Тут да там сновали знакомые с детства селяне. Выстроились все в ряд.
— Знакомься, это наши рабы.
Во мне поднялась волна негодования. Ну ладно слуги, да на войне брали пленных они отрабатывали три года в счёт того ущерба, что нанесли державе. Но рабы — это ж понятие вещи. Живая вещь. Даже с обычным изделием обращаются лучше, чем с рабом.
Я оглядел присутствующих, взгляды были замыленные, измождённые, словно они лишились душ. Грустно так стало. Что ж нужно было сделать с этими людьми?
— Конюх, кашевар, поломойка, посудомойка, швея, вышивальщица, горничная, дворовый, денщик, ключница, привратник, скотовод, пастух, разнорабочие.
А ведь большинство дел хозяин с хозяйкой выполняли.
— А чем ты занимаешься?
— Как чем — руковожу, — искреннее удивление на лице.
— И зачем я тебе нужен?
— Чтоб род продолжить.
О, да я теперь породистый жеребец, оказывается.
— Представление окончено? Могу я чем-то полезным заняться?
Как она побледнела, а потом покраснела.
— Вначале не мешало бы тебе помыться.
У меня просто нет слов. Инара тут же дала распоряжение банному(и такой раб нашёлся) натопить баньку да меня вымыть, приодеть, да в спальню привести.
Вот тебе и построил я терем на свою голову. Да ещё и два поверха* захотелось мне.
Чтоб я больше, да ни в жизнь! Ага, но теперь только сперва буду с женой советоваться. Сомневаться в том, что разыщет она меня не приходится. Другой вопрос, что от меня к тому времени останется и не превращусь ли я в раба, а может и вообще дух испущу. Всё ж сокол не может сидеть в клетке.
Попарился, нырнул в купель, вновь попарился, облился ведром холодной воды. Всё ж сила пока подвластна мне. Как далеко эта власть распространяется, вот в чём вопрос.
Приодели меня в вышитую сорочку, кстати, чёрную, а вышита красными нитками. Ну-ну. Что дальше? По-моему, у кого-то крыша поехала.
Привели меня в горницу, перина там на полу лежала, да не одна, а три насчитал. Интересно, число три случайно или имеет какой-то тайный смысл?
У нас обычно число четыре частенько используется.
Что дальше? Мне прямо в одежде полагается ложиться на лежанку? Кстати, а постель-то тоже чёрная. Символично…
Пока решил поиграть из себя послушного паренька. Глядишь, может и добьюсь чего. Хотя тело не слушалось, так что выбора особого не было.
Тут и Инара пожаловала. Переоделась, хотя это сложно было назвать переодеванием, скорее уж разделась. На ней была прозрачная чёрная сорочка, открывающая виды на некоторые особенности женского тела. Не сказать, что не красивое тело было. Но как же любовь? Если честно, то что я женщин голых не видел? Да и матушку свою в баньке в своё время видел. А совсем недавно голую жену трогал. Пусть мысли немного не те были, но она вовсе не смущалась приставать ко мне.
Вспомнил любимую и плоть не заставила себя долго ждать. Ну вот, только этого не хватало. Стараюсь отогнать непрошенные мысли. Переключаю внимание на ЭТУ женщину. Желание тут же испаряется. Как здорово!
— Раздевайся! — приказ. Тело безмолвно повинуется. Отвожу от неё взгляд. — Смотри на меня!
Глаза поворачиваются на голос. Начинает раздеваться, медленно, плавно. Если б это была любимая. Образ тут же вспыхивает в сознании. Нет! Отгоняю эту мысль. Смотрю на продолжение представления. Интересненько, что она ещё мне покажет?
— Ложись, — слушаюсь, мой повелитель.
Приближается ко мне как кошка, охотясь.
Забирается на лежанку. Приближается, и пытается на меня запрыгнуть, словно на лошадь.
И сияние, запахло палёной плотью. Визг, ругань.
Как интересно! Инара стрелой вылетела из горницы.
И долго мне так лежать? А если я замёрзну?
Хватились меня через некоторое время. А я так и лежал, не смея пошевелиться. Тело уже затекло. Инара явилась уже полностью одетая, приказала одеваться. и спросила, что это было?
— Ах, это. Это моя жена постаралась!
— Жена?
— Да, я женился. Не знала?
Она посерела.
— И как это снимается?
— Не знаю. Да и мне было не интересно.
— Встать! — подскочил, как миленький. — Взлети!
Интересно, а как это выполнить? Попробовал руками помахать. Точно! Подпрыгнуть ещё надо. Ага, уже полетал десять раз.
— Значит, все мои приказы выполняешь. Сними проклятье!
Даже при всём желании не смог бы против повелительницы слов. Твои приказы,ЕЁ приказы.
Я развёл руками.
— Не могу, госпожа. Только тот, кто наложил проклятье может.
И это мой голос? Не похож как-то.
— И кто она такая, жена твоя?
— Думаю, она явится за своей собственностью, то бишь мною.
Она закусила губу.
— Ладно, подождём, пока явится.
— Скажи, а если она умрёт…
— То и я умру.
— Это что за связь такая?
— Волшебная!
Она опустилась на лежанку. Задумалась.
— И сколько она сюда будет добираться?
— Не знаю. Напрямую может и быстро, да только слыхал, что закрыли прямые дороги.
— Ладно, подождём твою жёнушку. Вот только вряд ли всё будет хорошо для неё и тебя.
— Поживём, увидим.
— Свободен. Живёшь ты тут, кушаешь вместе со мной, спишь тоже в этом доме. В остальном же — к ней притронуться не сможешь!
О, как мы заговорили. Теперь она накладывает схожее проклятье. Интересненько.
На том и расстались. Интересно, а вот если перенестись к любимой, обратная привязка меня от неё вытащит, но ведь сила будет использоваться не моя. Значит, Инары. И сколько раз это нужно проделать, чтоб истощить её настолько, чтоб она не могла больше колдовать? А ещё вопрос, смогу ли я переместиться к жене?
Сосредоточился, попробовал увидеть её нить. Нить увидел. Соединяю вместе, ага, вот только никуда не переношусь. Жалко. Попробовать напитаться силой. Бросил взгляд на окрестности. Силы была, вот только никак не светлая. Жалко. Тёмную пить не буду.
Стал слоняться по окрестностям. Возиться в поле, дрова рубил, заготавливал на зиму. И на глаза старался некоторым мерзопакостям не попадаться. А где б не находился, в обеденные и прочие приёмы пищи оказывался за столом. Грустненько так. Сила была, никуда не делась, но не для перемещения на далёкую землю. Жалко. Как там любимая? А ещё мог оборачиваться соколом, и летать. Это единственная отрада была, почувствовать свободное падение, парить на воздушных потоках, взмывать ввысь. А ещё всё время вспоминал Травинку. Первую встречу, вторую.
Как мы на Торжище пересеклись разок. Когда она сказку рассказывала. Я тогда подумал, что это паренёк, но он тронул моё сердце. Я был очарован. А когда встретился с ним взглядом, то сердце пропустило удар. Это была ОНА! Моя суженая, моя тогда ещё Невеста. А потом она пропала так же как и появилась.
Мысленно возвращаюсь туда, в своё прошлое, прокручивая каждую свою мысль, каждую фразу.
Прошло несколько лет с тех пор, как я повстречал ЕЁ. За это время я постоянно думал о НЕЙ. Каждый день, перед сном мне вспоминались её голубые глаза. Я уже был зрелой личностью. Окончив высшее союзное училище, мне предстояло несколько лет проходить практику ближнего боя. Поскольку частые военные действия были возможны лишь на далекой земле, меня отправили туда тайно. Я просто должен был затеряться среди местных парней, ищущих себе пару. Ничего удивительного не было в том, чтобы житель чужой деревни участвовал в стычках между молодыми людьми, ведь и мужчины и женщины, которые еще не заключили семейный союз все время пересекались, показывая, на что способны, каждый со своей стороны. Мужчины показывали свою сноровку, ловкость, умение постоять за свою будущую семью. Состязания обычно продолжались с ранней весны и до осени. А уж с осени надо было либо выбирать себе спутницу по душе, либо сваливать из этой деревни. Одиноких чужаков не любили. Мало ли что он тут делает, никто же не знает, о чем он думает. Так я и провел несколько лет в поисках своей возлюбленной, одновременно с этим улучшая свои навыки ближнего боя. Хоть я и был боевым магом, но всякое бывает на поле боя, физическая сила тоже может понадобиться, вдруг СИЛу растеряешь всю.
Однажды я проезжал мимо одного торжища. Обменял некоторые вещи, привезенные со своей земли и бывшие тут в почете, на то, что мне было нужно и уже собирался покинуть местную ярмарку. Но столпотворение привлекло меня.
Пойдем, сказитель приехал.
А что за сказатель? — поинтересовался я у молодого человека.
Молодой парнишка.
А, значит, ничего интересного.
Не, брат, это не простой сказитель. Раз в лето* на это торжище он приезжает и сказки рассказывает, да так рассказывает, что закачаешься. Там уже народу много, так что ты, брат, не ходи, а мы пойдем.
Мне стало интересно, что ж это за сказочник такой и о чем он рассказывает? Пробрался к концу торжища, где было много люду, да только слышно ничего не было и не видно. Надо бы подобраться поближе.
Сказано — сделано. Набив морду и образовав толчею, я стал проскальзывать поближе, а народ уже выяснял отношения кулаками. А ведь и не догадаются, что я всему виной.
ТИ-ШИ-НА! — послышался негромкий голос. Все вмиг замерли. — СЕ-ЛИ!
Голос заставлял повиноваться. Даже меня. Да кто посмел мной командовать! — в душе возникло негодование. Но я повиновался. Все сели. Через одного в каждом ряду, получалось, что каждый видел предыдущего в ряду и сказителя, сидевшего в низине. Это был и правда молоденький мальчишка. Лет 14-15. Сорочка мужская, порты, шапка. Я применил свою СИЛУ, чтоб разглядеть вышивку. Но вышивка была простая, лишь обережные знаки, ничего личного. Интересно, это сделано было специально, чтобы найти его было нельзя или как?
Я попытался считать душу. Заглянул в глаза. Боги, за что мне это! — небесно-голубые.
Давным-давно жили три брата, — началась сказка. Голос — он был тихим, нежным, но что-то в нём было такое, что заставляло погрузиться в происходящее в сказке.
То была семья охотников: Тур, Пан и Яр. Долго ли коротко ли, да раз собрались они на охоту. Вышли в степи необъятные. В небе стоял звон — то жаворонки распелись,празднуя раннюю весну, — сказитель подражал пению птиц. Да так похоже, что я заслушался этим пением. Потом гляжу, вовсе не сказитель поет. Он молчит, закрыв глаза и словно слушая. Все зрители тоже слушали. И видно и правда слышали песню жаворонка, возможно каждый свою, которую когда-то слышал. Несколько мгновений мы так сидели и слушали.
Младший брат Яр заслушался пением птиц и так его оно проняло, что захотел он что-то сделать, сделать своими руками, любуясь на это поле. И молвил тогда Яр:
— Не хочу я, братья, охотиться, зверье разное стрелами разить, а хочу вот поле вспахать и засеять зерном, опосля, когда оно вырастет и вызреет, то собрать урожай, смолоть его и хлеба напечь людям на здоровье. Только он так сказал, как с неба спустились золотой плуг и золотое ярмо.
