Аромат лимонной мяты. Книга вторая

* * *

Мелисса сидела, обложившись рунными словарями, пергаментами и вырванными из магловских тетрадей листами в клеточку, и никак не могла сосредоточиться: поездка в Хогвартс-экспрессе в этот раз напоминала какой-то проходной двор. С того момента, как поезд тронулся, в их с Боулом купе вломились все, кому не лень.

Сначала заглянула Молли, та самая девчонка с Хаффлпаффа, составительница гороскопов. Она сунула в руки Мелиссы и Люциана очередные свои творения, как общие — для газеты, так и персональные, рассчитанные для каждого из них, пообещала им трудный год, а Люциану еще и исключительно тяжелый — можно сказать, без продыха! — день, и упорхнула к своим.

Потом забежал Бленкинсоп: быстро отчитался обо всех матчах 'Паддлмир Юнайтед', которые ему удалось посетить за лето, повесил на шею Мелиссе новый, специально для нее приобретенный фанатский шарф и так же спешно испарился.

Следом, что называется, на огонек забрел Джастин и сообщил Мелиссе, что это не волшебная сказка, а дурдом. Что в поезде бешеный ажиотаж вокруг какого-то шрама какого-то Поттера. Все хотят на него посмотреть и пощупать — шрам, слава Богу, а не Поттера! — и радуются, что он на лбу, а не на заднице, а то было бы неловко. Что парочка умников с Рейвенкло, забыв о здравом смысле и технике безопасности, принялась варить прямо в трясущемся купе движущегося поезда какую-то дрянь. Дрянь, вспенившись, выплеснулась из котла, прожгла мантии недозельеваров и провоняла все вокруг запахом тухлых яиц. Что какой-то чернокожий идиот с Гриффиндора везет тарантула, не соблюдая правил перевозки экзотических и опасных животных, а еще один альтернативно одаренный ноет на весь последний вагон, что потерял жабу. И даже не может точно сказать, ядовитый его квакун или нет. Альтернативно одаренный, кстати, тоже хочет поступать на Гриффиндор, поэтому он, Джастин, учитывая все вышеперечисленное, собирается на Хаффлпафф.

Затем, еле волоча ноги от усталости, заглянул попахивающий тухлыми яйцами Перси Уизли с новеньким значком префекта на мантии. Новоявленный староста к должности своей подошел весьма ответственно и вот уже целый день мотался по Хогвартс-экспрессу вперед-назад, разнимая драки малолеток, гоняя уединившихся старшекурсников и устраняя разнообразные ЧП: от пролитого стакана сока, до вышедшего из-под контроля зельеварческого эксперимента. Вид у Перси после подобной активности был настолько вымотанный, что Мелисса и Люциан хором, не сговариваясь, предложили ему пару сэндвичей и кофе из термоса.

Благодарно улыбнувшись, он вроде бы расслабился и уже протянул руку к крышке из-под термоса, куда Мелисса как раз наливала ему горячий напиток, как вдруг случайно коснулся ее ладони. Дернувшись, как от электрического разряда, он посмотрел на девочку расширившимися от изумления глазами, а затем, пробормотав, 'Эванс, ты, Мерлин милостивый!' — ретировался с такой скоростью, словно вылакал ведро магловским энергетиков.

Мелисса недоуменно перевела взгляд на такого же ошарашенного поведением Уизли Люциана.

— Ну, — пожал он плечами, — либо его накрыло большим и светлым 'чуйством' и он не смог с собой совладать, либо ты, как он и сказал, Мерлин милостивый, либо одно из двух.

После Уизли в купе последовательно сунули головы Роули, Селвин и Хиггс. Все трое лишь поздоровались и сообщили, что они в соседнем вагоне. Но если для Роули и Селвин держаться на некотором расстоянии было нормальным и естественным, то изначальное отсутствие рядом с Боулом Хиггса озадачивало.

Люциан лишь пожал плечами в ответ на невысказанный вопрос Мелиссы:

— Мой брат Галахад — мелкий и дешевый мстун.

Договорить Люциану не удалось. В купе буквально влетел капитан команды Слизерина по квиддичу Маркус Флинт, раздавшийся в плечах и вымахавший за лето до размера средней особи горного тролля, и, схватив Боула за воротник, принялся его трясти, как спелую грушу. Как оказалось, намеченная на лето помолвка Люциана с Фионой Флинт так и не состоялась.

— Не понимаю твоего возмущения, дорогой потенциальный шурин! — Люциану удалось, наконец, резким движением сбить пальцы Маркуса со своего воротника. — Не моя вина, что день моего четырнадцатилетия пришелся на школьные будни, а летом мой почтенный отец был не в состоянии провести магозатратный ритуал из-за тяжелой и продолжительной болезни.

В купе всунулась голова незнакомого краснощекого мальчишки:

— А вы не знаете, где найти Гарри Поттера?

— Нет, — с крокодильей улыбкой ответил ему Флинт, а когда дверь за испуганно отпрянувшим одиннадцатилеткой закрылась, вновь посмотрел на Боула. — Твой брат мог бы...

— Галахад лишь первый наследник! — зло перебил его Люциан. — Он может запрещать моему другу, своему вассалу, общаться со мной. Но я лично себя не на помойке нашел, чтобы при живом главе рода принимать благословение от волшебной палочки брата. Я такой же законный сын Гавейна Боула, как и Галахад, нравится ему это или нет!

— Чушь! — отрезал Маркус. — Ты просто воспользовался ситуацией, но если ты думаешь, что сможешь вечно откладывать помолвку, то...

— То что? Что же тогда произойдет, Флинт? — словно специально нарываясь, картинно всплеснул руками Боул. — Неужели Фиона, наконец, откажет мне? Я этого не переживу!

В следующий момент Флинт схватил его за горло и прижал к стенке купе:

— Ты думаешь, ты сам такой подарок? — зашипел он прямо в ухо Боула. — Если хочешь знать, моя сестра заслуживает кого-нибудь посолиднее, а не мальчишку на шесть лет ее моложе, даже не способного оценить оказанную ему честь. Фиона — прекрасная девушка, и...

Его вновь прервала открывающаяся дверь.

На этот раз на пороге стояли две девчушки: одна рыженькая, а другая со светлыми хвостиками. Увидев позу, в которой застыли Боул и Флинт, рыженькая испуганно ойкнула, прикрывая рот ладошкой, а блондинка все же не удержалась и осторожно спросила у спокойно наблюдающей за всем этим водевилем Мелиссы.

— Вы не видели Гарри Поттера?

— Мы слепые! — рявкнул Маркус, и девочки выскочили, как ошпаренные.

— Прекрасная. В темноте, и спиной к окну, — не давая Флинту продолжить свой монолог, съязвил Люциан, пытаясь вырваться из железной хватки. — И души меня нежнее, а то угробишь единственного живого претендента на такую большую честь.

Руки Маркус не убрал, лишь зафиксировал трепыхающегося Боула, предложив ему как следует подумать над собственным деструктивным поведением, перевел взгляд на Мелиссу и довольно спокойно, учитывая предыдущую эмоциональную сцену, поинтересовался:

— А ты чего молчишь, Эванс?

— Моя фамилия не Боул и не Флинт, — резонно заметила Мелисса. — Что ты хочешь от меня услышать?

— Какие-нибудь варианты решения проблемы, возникшей между мной и твоим, — Маркус голосом выделил последнее слово, — другом. Ты же умная, Эванс, придумай что-нибудь!

— Я мудрая, Флинт, — в тон ему ответила Мелисса. — Я даже не возьмусь.

Маркус фыркнул, снова тряхнул так и не осознавшего глубины своей вины Боула и продолжил светскую беседу.

— Ну а вообще? Как сама, Эванс? Чем занимаешься? — он кивнул в сторону книг и листков.

— Тебе правда интересно, Флинт? — вопросительно подняла брови Мелисса и, дождавшись его положительного ответа, начала рассказывать. — Пытаюсь создать рунный артефакт, желательно, печать или штамп, действующий на основе Протеевых чар. Или сквозного дневника. Или и того и другого вместе. Обычные сигнальные амулеты, вроде медальонов, монет и даже пуговиц, рассчитанные на пять-десять символов, не редкость. Их может зачаровать и ученик третьего класса. Этот же артефакт должен быть способен считывать и передавать массив из восьми тысяч символов, хаотически размещенных на определенной площади.

Маркус почувствовал, как его спортивные мозги закипели, а горло Боула под его рукой задрожало, будто Люциан пытался прокашляться или, что вероятнее, просмеяться. Мелисса тем временем продолжала:

— Сложность в том, Флинт, что формула-алгоритм, описывающая все необходимые мне действия, задается рунной цепочкой длиной в две с половиной общих магловских тетради в клеточку, если использовать только старший футарк. С оборотом, разумеется. Если комбинировать с младшим футарком — в полутора тетрадях. Вот я сижу и думаю, как разместить подобный объем на металлической печати или штампе размером хотя бы А3, а желательно А4? Нет, варианты есть, но для этого придется сочетать несочетаемое.

Какое-то время Флинт молчал, а потом хмыкнул:

— Эванс, при желании сочетается всё. Моя высокая, стройная бабушка прекрасно сочеталась с моим же приплюснутым и полноватым дедом, носила каблуки и замечательно себя чувствовала. Я люблю есть свежие огурцы, макая их в малиновое варенье. Один мой знакомый пьет кофе с солью. А в 1680 году на чемпионате мира по квиддичу после пяти суток игры снитч поймал загонщик и передал его ловцу своей команды. И им засчитали победу, потому что в правилах о подобном варианте развития событий тогда не было ни слова. Это лишь стереотип, что женщина должна быть ниже и меньше мужчины, что огурцы — овощ, а не десерт, что кофе сластят, а не солят, что загонщик машет битой по бладжерам, а не ловит снитчи.

Дверь снова открылась.

— Вы не видели...

— Не видели мы вашего Поттера, — не дослушав, утомленно сказал Флинт и неожиданно для себя услышал продолжение:

— ...жабу? Мальчик по имени Невилл потерял жабу. И я помогаю ему ее искать. Кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер.

Все трое: и Эванс, и Флинт, и даже переставший дергаться в нежных объятиях Маркуса Боул — не мигая уставились на лохматую первокурсницу. Ту самую, которую Мелисса встретила перед выходом на платформу, а Боул уже в вагоне поезда.

— Невилл? Лонгботтом, что ли? Потомственный колдун потерял своего фамильяра? И попросил маглокровку его найти? — первым отмер Маркус и забросал Гермиону вопросами, с все возрастающим изумлением уточняя подробности столь идиотской для любого чистокровного волшебника истории, учитывая, что привязанного магически фамильяра нельзя потерять и он никогда, ни при каком раскладе не пойдет в руки чужого человека, а затем посмотрел на Мелиссу. — Вот, о чем я говорил! Всё сочетается! Высокая с приплюснутым, огурец с вареньем, кофе с солью, загонщик со снитчем, жаба с Лонгботтомом, Лонгботтом с недоразвитой маглорожденной.

— Я не недоразвитая! — заскрипела зубами Гермиона. — Наоборот! Я рано заговорила, рано пошла, в четыре читала Бернса...

Флинт недоуменно взглянул на Мелиссу.

— Шотландский поэт. Магл, — задумчиво просветила она его.

— ...в пять Шекспира...

— Английский поэт и драматург. Сквиб, — предусмотрительно прохрипел Боул, которого Флинт так и не отпустил.

— ...в восемь играла пьесы Моцарта...

— Немецкий маг, композитор, — сам себе рассказал Маркус и вдруг жизнерадостно заржал. — В общем, ты перебудила весь дом своей мелодекламацией...

— Я не это имела в виду! — начала было ошарашенная подобной интерпретацией ее слов Гермиона, но Мелисса их спора уже не слышала.

Она вдруг неожиданно четко представила себе ту самую печать, что она вымучивала для их с Люцианом газеты уже который месяц. Все так же выраженную символами старшего футарка, но с добавлением не символов младшего и даже не огама, а вязи. И записанную уже не рубленными, привычными линиями, а в стиле арабских каллиграфов, придающим сурам из Корана форму то листа, то цветка. Нетривиально, сложно, но... возможно!

Пару минут она сидела уставившись немигающим взглядом в пространство и просто молча барабанила пальцами по нижней губе, а потом, с уважением посмотрев на Маркуса, воскликнула:

— Ты знаешь, Флинт, что ты — чертов гений! Давай, отпускай уже Люца. Я подумаю.

— Над чем?

— Над нестандартным решением своей и вашей проблем. Может, что и получится.

Маркус медленно разжал пальцы, отпустив шею Боула, и тот принялся судорожно ее растирать, негромко проклиная Молли с ее предсказаниями и гороскопами и возмущаясь, что синяки от хваталки Флинта сведутся теперь только мазью декана, а у него, Люциана, нет никакого желания посвящать Снейпа в перипетии своей насыщенной личной жизни!

— Так вы не знаете... — вновь напомнила о себе уже забытая всеми Гермиона.

— Да не знаем мы, где эта мордредова жаба! — раздраженно отмахнулся от нее Маркус.

— ...где найти Гарри Поттера? — закончила она предложение.

Флинт, которого уже порядком задолбали вопросы о мальчике-который-выжил, перевел на нее мгновенно налившиеся кровью глаза и буквально проревел фразу, которая, как потом поняла Мелисса, оказалась пророческой:

— В заднице!

* * *

Братец, которого Мелисса увидела уже на распределении, впечатления не произвел. Невысокий, лохматый, с ленноновскими очками на носу и Роном Уизли на шее, юный герой действительно с первых минут оказался в заднице.

Уже в поезде он ухитрился поцапаться с самым близким своим — не считая, конечно, Мелиссы! — родственником в магическом мире, с Малфоем-младшим. Драко пришел к Поттеру сам, предложил ему руку дружбы, как родственник родственнику, помощь, как маговоспитанный магловоспитанному и покровительство, как чистокровный полукровному. Ни то, ни другое, ни третье принято не было. Полукровка в грубой форме отверг чистокровного родственника, демонстративно предпочтя ему общество предателя крови.

Новость о взбрыке героя моментально разнеслась по всему поезду, и если маглорожденным и полукровкам было наплевать на эти разборки, то чистокровные юные волшебники подобной эскапады не поняли и не приняли: в малочисленном магическом мире разбрасываться родственниками без веского повода считалось диким.

Мысли о том, что Поттер просто не был в курсе своего генеалогического древа, никто не допускал: его видели у гоблинов, а значит, юный герой имел возможность поинтересоваться и завещанием родителей, и родственными связями. Он этого не сделал? Значит, он либо не помнящий родства, а тут и до предательства крови недалеко, либо умственно неполноценный.

Теперь с почти стопроцентной вероятностью можно было предсказать: приличная по магическим меркам компания Поттеру уже не светит, на какой бы факультет он ни распределился.

А распределился он в соответствии с ожиданиями окружающих.

— Гриффиндор! — разнесся под сводами Большого зала голос шляпы, и ее возглас потонул в оглушительных криках студентов в красных галстуках.

— С нами Поттер! — надрывались близнецы Уизли так громко, что сидящий рядом с ними Перси был вынужден заткнуть уши пальцами.

— Фордж и Дред Очевидность, — фыркнул Роули, расположившийся напротив Мелиссы и Люциана вместе с Селвин. — Весь зал видел, что с ними Поттер. И собственно, что?

Наблюдавшая все это время не столько за Гарри, сколько за Дамблдором, Мелисса заметила, и как напряженно сузились за секунду до вердикта шляпы глаза директора, и как он пару минут поднял в приветственном жесте бокал, ласково улыбаясь своему юному протеже, усаживающемуся за стол Гриффиндора.

— А то, — тихо проговорила она, — что с этого года побеждать в факультетском соревновании будут они. А если в следующем году он попадет в команду по квиддичу, то и в нем.