Седьмая печать

— Кто ты? — слабо просипел пересохшим ртом Хан.

— Не узнал? Что ж… Богатым буду, — холодно произнес воин, Силой поднимая освобожденных пленников. Чубакка тихо взрыкнул.

— Нет, Чуи, — возразил Соло, с трудом ковыляя за спасителем. — Тебе мерещится.

Вуки упрямо мотнул головой.

Воин прошел вперед, но затем резко остановился, наблюдая за еле передвигающимися напарниками, поддерживающими друг друга. Чубакка взревел, а Хан протестующе заорал, когда их подняло в воздух и плавно понесло за стремительно направившимся к выходу ситхом. Соло оставалось лишь скрипеть зубами с досады: он узнал жуткого спасителя. Старкиллер. Правая рука Императора.

Соло давно не получал новостей, но краем уха уловил, что старый хрыч Палпатин скончался не так давно. Снова. Хорошая новость, даже замечательная, вот только к нему, Соло, никакого касательства не имеет. Кореллианец благоразумно в Империю не лез, кроме вот этого конкретного случая, потому что его птичке требовался ремонт, и траты предстояли крупные. Именно поэтому согласился и именно поэтому вляпался. И вот их с Чуи тащат куда-то с явно нехорошими намерениями, и сделать хоть что-то они просто не в состоянии. Нет с ними Люка, который мог вырвать друзей из лап монстра.

Оставалось только умереть с гордо поднятой головой, а в то, что конец их будет болезненным и насильственным, Хан поверил сразу, как только увидел кровавую кашу, оставшуюся от команды грузовоза.

Ситх равнодушно прошел мимо, подхватив по дороге охотника за головами, валявшегося без сознания, и Хан со злорадством отметил, что сможет немного утешиться тем, что и этот мерзавец их не переживет. Хоть какая-то радость в его явно подошедшей к концу жизни. Старкиллер тем временем отдал несколько приказов по комлинку, бросил охотника на пол яхты, больше похожей на истребитель-переросток, Хана и Чубакку усадил в кресла кают-компании и уверенно направил корабль прочь, оставив здоровенный грузовоз болтаться мертвым грузом в космосе.

У Хана сжалось сердце.

— О «Соколе» позаботятся. Я помню, как дорог тебе этот летающий кусок мусора, — металлический голос отвлек от тяжелых дум. Соло вскинул голову, с вызовом уставившись на подошедшего ситха, все еще держащего и его, и Чуи Силой.

— Это не… — с запалом прохрипел сорванным голосом кореллианец и неожиданно осекся: воин снял шлем. Хан уставился на бледное лицо с желтыми глазами, пытаясь понять, что происходит. Пришелец молча наблюдал, не давая никаких подсказок, не двигаясь, просто застыв в кресле закованной в броню статуей. Чуи взрыкнул, его шерсть практически встала дыбом.

— Я действительно богат, — разлепил плотно сжатые губы ситх. — Ты меня так и не узнал.

— А мы «мировую» не пили, чтобы тыкать, — длинный язык кореллианца молол сам по себе, пока Соло лихорадочно соображал, что происходит. Чубакка прорычал, что Хан — идиот и не видит очевидного, но мужчина вновь отмахнулся от напарника.

— Вообще-то, пили, — ситх даже бровью не повел, — и неоднократно.

Чубакка зарычал, дергаясь в невидимой хватке. Старкиллер перевел на него холодный взгляд янтарных, с алыми прожилками, глаз.

— Полностью согласен. Иногда он просто невыносим.

— Чуи! — оскорбленно повернул голову Соло. Вуки насмешливо оскалился. Хан повернулся к ситху.

— И когда это мы пили? Я что-то такого не… — Хан замолчал, потрясенно распахнув глаза, — припомню…

Он смотрел, не слыша комментариев напарника, не чувствуя ничего, кроме дикого ужаса и такой же дикой радости. Неожиданно давление Силы исчезло, кореллианец вновь обрел контроль над своим телом, рядом заворочался довольный Чубакка, но Соло только и мог, что смотреть, беспомощно шевеля губами, а по щекам, заросшим полуседой щетиной, текли слезы.

— Как же… — бормотал Соло, — как же…

— Здравствуй еще раз, друг мой, — попытался улыбнуться сидящий напротив, — я рад, что успел.

— Здравствуй, Малыш, — потрясенно прошептал Хан. — Ты… как? Как же так, Малыш… Как же так…

Это было словно удар в самое сердце. Видеть своего давно мертвого друга, практически брата, снова. Видеть его живым. Видеть его таким… Изменившимся до неузнаваемости.

Когда Хан впервые встретил Люка Скайуокера, тот выглядел сущим ребенком: солнечный, щедрый, веселый, с небесно-голубыми чистыми глазами. Кореллианец отлично понимал, что парнишка не настолько прост и наивен, как кажется на первый взгляд — в конце концов, он родом с Татуина, этой жуткой криминальной помойки, — но Хан не мог отказать себе в удовольствии называть его Малышом. Что поделать, эта милая мордашка… Все встреченные по пути особи женского пола умилялись и мечтали Люка потискать. Как минимум.

Время шло, солнечный ребенок взрослел. Он становился сильнее, походя на сейбер: такой же горячий, обжигающий, освещающий путь и безжалостно устраняющий препятствия на этом пути. Миловидное лицо стало жестче, глаза превратились в отражения бездонного неба — теперь в них пряталась целая вселенная.

Хан гордился тем, что Скайуокер — его друг. Такой, который ближе и вернее родни. Он без колебаний доверял ему свою жизнь и свой звездолет, одновременно с грустью отмечая, как мишень на спине парня с каждым днем все больше увеличивается в размерах.

А потом был этот чертов Беспин. Люка что-то ударило, что-то, что практически согнуло его. Хан видел трещины, разбегающиеся по его другу, словно по скале, в которую ударил метеорит. Хан не знал, чем помочь. Скайуокер выстоял. Он оправился от удара и нашел в себе новые силы. И когда настал момент — отправился прямо в когти Вейдеру, не колеблясь.

Соло смотрел в ужасе, не понимая, как Люк может так поступать, и практически ощущал невыносимый жар его присутствия. Сила… не Сила… Кореллианцу было плевать: его друг превращался в непонятно кого. Окончательно эта метаморфоза завершилась после возвращения со Звезды Смерти. Хан просто не верил себе — фермер стал настоящим воином, звездой, состоящей из раскаленной плазмы.

Именно поэтому он с презрением фыркнул в ответ на распространяемую верхушкой Альянса ложь: не мог этот светоч просто так свалить непонятно куда. Люк был борцом по натуре, и сидеть в болоте непонятно где — нет, это не для него. Пустые глаза Леи ясно позволили понять все остальное — Люк погиб.

Хан тогда напился совершенно кошмарно. Окончательно уйти в запой не дала мысль о том, что необходимо позаботиться о Лее, почерневшей от горя. И Соло отбросил от себя то глубинное понимание, что никогда больше не увидит Скайуокера, превратившегося на его глазах из бесшабашного мальчишки в мужчину. Слишком больно было об этом думать. И слишком опасно. Поэтому он молчал потом, как и Лея, как Ведж Антиллес… Ряды видевших последнего джедая, сотрудничавших с ним, встречавших его лично, редели на глазах, пока не остались считанные единицы.

Тот, кто сидел напротив, был ожившим кошмаром. Никакого света и тепла, лишь Тьма и промораживающий до костей космический холод. Синева глаз выцвела, налившись кровью, смешанной с магмой. Гладко выбритое, чистое лицо, без шрама от удара вампы на Хоте — рану тогда пришлось зашивать наживо. Он сидел неподвижно, словно хищник в засаде, заставляя дрожать от исходящей от него явной опасности. Это был не Люк.

Или это был Люк, но…

— Малыш, — разбитые губы Хана шевелились с трудом, — ты словно из ада вернулся.

— Так и есть, Хан, — спокойно констатировал свершившийся факт мужчина.

— Я… — кореллианец вздохнул, потирая лицо ладонью, — я…

— Прости, друг мой, — неожиданно в руки Соло и Чуи ткнулись фляги с водой. — Я забыл, что люди хрупкие.

Когда до Хана дошел смысл фразы, его волосы встали дыбом.

— Отдыхайте, — Люк… Старкиллер, встал, направляясь в рубку, — я обо всем позабочусь.

Перед глазами Соло промелькнули картины залитого кровью взятого штурмом грузовоза. И эта странная формальность в общении… Даже акцент изменился — исчезла грубость и гортанность Внешних Территорий, сменившись изысканной полированностью корускантской элиты. Словно на великосветском приеме. Фраза о летающем куске мусора заставила вздрогнуть. Так разговаривал Вейдер.

— Вот это меня и пугает…

Чуи рыкнул, соглашаясь.

Когда они вышли из гипера прямо под бок здоровенного черного разрушителя, напарники только флегматично пожали плечами. Что-то этакое и ожидалось. Яхта нырнула в ангар, где их уже ждала бригада медиков, а также адмирал Пиетт. Хан кивнул седому подтянутому офицеру, отнесясь к нему как к старому знакомому. На лице адмирала не было враждебности — только любопытство. А потом Соло увидел наполняющую глаза имперца собачью преданность и окончательно перестал сравнивать — теперь он только смотрел.

Как быстро и эффективно исполняются приказы. Как оглушенного охотника потащили в камеру — и Пиетт даже не поморщился, спрашивая, в какую именно — явно привычное действие. Как слаженно работали медики. Как небрежно распоряжался Люк — властно, с полным осознанием своих прав. Как… Он смотрел и запоминал, знакомясь со своим другом заново.

Их окружили комфортом и заботой, они получили лучшее медицинское обслуживание… В этом Хан не сомневался. Старкиллер навестил их через сутки: выспавшихся, сытых, вымытых, напичканных лекарствами. Теперь он был без брони, в простой черной одежде и мантии цвета ночи. Хана передернуло: в первую секунду он вообразил, будто к ним приперся Палпатин.

— Не выйдет, — с еле заметной ноткой сухого юмора произнес Старкиллер. — Я его очень качественно упокоил.

Соло только раскрыл рот, как ситх продолжил:

— Нет. Я в твою голову не лез. Нужды не было. Ты слишком громко думал.

— Что там с охотником? — преувеличенно бодро сменил тему кореллианец. По губам Старкиллера пробежала еле заметная улыбка, полная кошмарных обещаний.

— Я с ним поговорил, лично.

— И? — рискнул спросить Соло.

— Он назвал пару имен… Сейчас их проверяют.

— СИБ? — уверенно предположил кореллианец. Старкиллер коротко кивнул:

— Мои люди.

Почему-то эта фраза резанула по живому. Хан вспомнил Альянс, Разбойную эскадрилью, Лею… Слова вырвались помимо воли:

— А мы?

Глаза бывшего джедая просто вспыхнули. Янтарь радужек налился огнем, становясь ярче, края окружили алые кольца, яркие, как венозная кровь, стремительно расползаясь паутиной по белкам.

— Вы всегда были моими, — слова придавили могильной плитой, — и ты, и Чуи… и Лея.

— Лея в особенности.

— Да, друг мой, — впервые за все это время Хан увидел на каменном лице Люка улыбку. — Она — в особенности.

Соло смотрел и видел искореженную любовь, превратившуюся в страсть и неистовое желание обладать. Этот Люк не будет смотреть щенячьими глазами, уступая дорогу другому. Он вырвет сердце сопернику и сделает все, чтобы любили только его. Такой не отпустит. Никогда.

— Ты знаешь о… — неловко прокашлялся Хан, пытаясь как-то отвлечь друга от опасных мыслей и сообщить о скрытом за семью печатями секрете. Кореллианец не хотел хранить такую тайну — Люк узнает, рано или поздно, и как он тогда отреагирует… Лучше вот так, сразу.

— Бене? — слегка приподнял правую бровь Старкиллер. — Разумеется.

— Хорошо, — облегченно выдохнул Соло, даже не собираясь спрашивать, откуда у Люка эта информация. — Только…

— Я его вытащу, — успокоил кореллианца Старкиллер. — Как только это можно будет сделать безопасно. Нечего ему разных хитрожопых скотов слушать.

Помимо воли Хан хмыкнул: в ледяной статуе на миг мелькнул прежний огненный татуинец.

— И какую фамилию он будет носить?

— Мою, естественно, — пожал плечами Старкиллер. — Палпатин.

Соло словно кувалдой по голове ударили, даже звезды перед глазами замелькали. Он в полном обалдении переглянулся с подозрительно молчаливым Чубаккой, изображающим деталь интерьера, и увидел в черных глазах вуки тот же вопрос.

— Как Палпатин? А… Ты же Скайуокер! — ошарашенно выпалил Хан, добавив: — Был…

— Именно. Был, — холодно согласился Старкиллер. — Понимаешь, друг мой, никакого Люка Скайуокера никогда не было. Всегда был только Дэв Палпатин.

— Но… — пробормотал уже ничего не понимающий Соло. — Твоя родня?

— Не знали, — качнул головой Старкиллер. — Никто не знал. Даже я. У Владыки Вейдера был только один ребенок от его супруги, королевы Амидалы — Лея, удочеренная Бейлом Органой после смерти Падме.

У Хана отвисла челюсть. Он залпом выпил воду с обезболивающим и успокоительным, слушая тихую ругань напарника, пытаясь уложить в голове свалившиеся на него факты.

— А… — неопределенно протянул он, откинувшись на спинку дивана. — Э?

— Кеноби тоже не знал. Вот так. Только Палпатин.

— Но… Ты ведь джедай… И Альянс…

— Все это было настоящим, Хан, — спокойно произнес Старкиллер. — Пока меня не убили. По приказу Альянса.

— Значит… — В голове кореллианца царил дикий сумбур. Он снова отметил отсутствие следов удара вампы, здорово перекроившего тогда лицо Люка, бросил взгляд на правую руку… Старкиллер молча поддернул рукав, показывая отсутствие протеза. Помимо воли в разуме Хана мелькнула мысль, что теперь и доказать даже ничего нельзя.

— Мощь Темной стороны Силы велика, — в ледяном голосе мелькнули нотки застарелой ненависти, от которых напарников прошиб пот. — Но помимо мощи у Владыки Сидиуса были и знания.

— Ясно, — отвел взгляд в сторону Хан.— Ясно. Чего уж тут непонятного. И после… э-э… ты пошел к папе?

— Я не пошел, Хан, — под ногами Старкиллера заблестел лед, — меня потащили. Не спрашивая.

Кореллианец кивнул, не в силах задать рвущиеся с языка вопросы. Это он понимал: Люк никогда бы не пошел под руку Императора добровольно. Он бы лучше умер… И умер, — похолодев, понял Хан. Вот только это не слишком помогло.

— Как умер Палпатин? — подался вперед Соло. Чуи засопел.

— Я его убил, — в мягком голосе звенело нескрываемое удовлетворение, — отрубил руки, вспорол грудь, — Старкиллер прикрыл глаза, наслаждаясь воспоминаниями, — потом отрезал голову. Затем провел все необходимые ритуалы, чтобы Шив Палпатин больше не имел возможности обрести тело.