Седьмая печать

Они позавтракали в наполненной ожиданием тишине, Оби-Ван убрал посуду в мойку и поставил чайник. На столе появились небольшие фарфоровые пиалы, керамический заварник, чаша, поднос, серебряная мерная ложечка, банка с притертой крышкой.

Дуку крайне внимательно смотрел, как его падаван поставил на поднос заварник и чашу, проводя самую настоящую чайную церемонию. Мальчик отточенными движениями сполоснул заварник кипятком, насыпал мерной ложечкой чай, источающий умопомрачительный аромат свежего листа, меда и луговых трав, залил его водой, поболтал, слил воду в чашу, снова залил заварку кипятком… Оби-Ван вел себя спокойно и естественно: привычные действия для крайне редкой церемонии.

Чай настоялся, Кеноби поставил на крошечные фарфоровые подносики пиалы и разлил напиток. Тремя пальцами подхватил пиалу, поддерживаемую под дно двумя вытянутыми пальцами левой руки, словно готовящийся атаковать мастер соресу, сделал глоток, потом еще один. Снова разлил чай по пиалам. Дуку повторил действия падавана, слегка улыбаясь глазами.

Чайник опустел, Кеноби убрал подносы и посуду, перемыл, вернулся за стол.

— Падаван, — глубокий бас мужчины наполнил помещение, — нам необходимо поговорить.

— Конечно, мастер, — ответил Оби-Ван, сохраняя на лице безмятежную маску. — Только мы или и Совет Первого знания?

Карие глаза мастера блеснули:

— А ты как считаешь?

— Думаю… И Совет, — пожал плечами Кеноби. — Я не смогу повторять все по двести раз.

— Хорошо, — кивнул мужчина, выпрямляясь во весь свой впечатляющий рост. — Сейчас. Падаван.

— Да. Мастер.

Через двадцать минут Кеноби стоял в середине небольшого зала, по периметру которого выстроились полукругом кресла. Дуку сел в крайнее, седая женщина, с обманчиво мягким выражением лица, восседающая в центре, кивнула:

— Рассказывайте, падаван Кеноби. Или… Назовите себя.

— Мастер-джедай Оби-Ван Кеноби, Советник Высшего совета Ордена джедаев. Приветствую вас, мастера, — мальчишка отвесил совершенный поклон и выпрямился, пряча руки в рукавах мантии, свисающей элегантными складками. Гербовые туники находились в идеальном порядке, с пояса свисал сейбер, сапоги блестели, как зеркало. МассБода, Магистр Совета Первого знания моргнула, поймав на миг силуэт стоящего перед ней мужчины: рыжеволосого, с ухоженной бородкой, широкоплечего и сильного, изящного смертоносного воина.

— Это… — медленно произнесла женщина, слегка наклонив голову, — крайне… впечатляющее заявление. Доказательства, прошу вас.

— Разумеется, Магистр, — кивнул Кеноби, — разумеется. Кто?

МассБода огляделась, переглядываясь с другими мастерами, после чего протянула руку.

— Я.

— И мастер Дуку, — блеснул зелеными глазами Оби-Ван. — Он мой мастер и имеет право знать.

Мужчина удовлетворенно смежил веки. Кеноби сконцентрировался, прикоснувшись к руке магистра, распахивая разум, полностью обнажая свою суть. МассБода благоговейно вздохнула, вглядываясь в сердце сверхновой, состоящей из чистейшего Света. Щиты медленно поднялись на свои места, присутствие в Силе, подавляющее и практически нестерпимое, смягчилось до приемлемого для падавана уровня.

— Прекрасный контроль, — похвалила женщина. Кеноби скромно опустил глаза:

— Благодарю. Долгая практика.

— Итак… Мы вас слушаем, падаван Кеноби, — весело усмехнулась магистр. — Начните с начала.

— Разумеется. Меня зовут Оби-Ван Кеноби, я родился на Стьюджоне в… — Кеноби рассказывал, стоя перед внимательно слушающими советниками, и впервые за годы не волновался, что его слова будут встречены упреками, недоверием и скепсисом, невзирая на предоставленные доказательства. Совет Первого знания, — это не Высший совет. Здесь нет места политике.

Дуку сидел прямо, словно кол проглотив, слушая историю человека, потерявшего абсолютно все, включая самого себя, пережившего чудовищные испытания и пытки, обзаведшегося страшным опытом, оплаченным по высшей категории, и получившего шанс все изменить. Мужчина смотрел во все глаза, благоговейно созерцая невероятное зрелище: падшего на Светлую сторону джедая, сумевшего вернуться. Не Просветленного, совсем нет, но падшего.

Рассказ помог понять, как именно это произошло: падение в Свет. Дуку только головой качал, переглядываясь с остальными мастерами. Они по долгу службы сталкивались с такими вещами, о которых абсолютное большинство джедаев и не догадывалось. Совет Первого знания был фактически неизвестен за пределами Ордена, что советников полностью устраивало — они не стремились к публичности, но их полномочия и власть были велики.

Известие о том, что ситхи возвращаются, заставило всех напрячься. Тени лучше остальных знали, что это означает, и не хотели повторения кошмара. Что самое печальное, они прекрасно понимали разницу между Темным и Злым, против первых Тени ничего не имели — Сила многогранна, но, увы, ситхи так же подвержены фанатизму и заблуждениям, как и все остальные. Эгоистичное желание власти, любой ценой, только для себя, не считаясь с окружающими — вот что делало ситхов, особенно последователей Бейна, этого ортодокса, таким кошмаром для галактики. Судя по всему, Дарт Сидиус, о котором повествовал Кеноби, был квинтэссенцией этого радикального учения.

— Потом был Татуин. Мастер Джинн взял пробу на мидихлорианы и сошел с ума. Мальчишка был рабом. Он был гневным, яростным и отчаянным — все то, что мастер отверг во мне. Но он был Избранным…

— Он был? — мягко спросила Мастер Теней, и Кеноби грустно усмехнулся — страшная улыбка гораздо более взрослого человека на юном лице.

— Мастер Джинн считал, что да. Он решил, что это именно так, и решил, что Энакин станет его падаваном.

— Но вы были его падаваном, — уточнил Пиелл. Кеноби кивнул:

— Да. В последние два года мастер Джинн начал готовить меня к Испытаниям, но каждый раз… передумывал. Однако, не в этот момент. Он сказал, что я готов.

— Вы были?

— Я… Не знаю. Кто может это сказать? Я не настолько… самоуверен. Я пытался поговорить, но, как всегда, меня не пожелали выслушать.

— Что сделал мастер Джинн? — пробасил недовольный Дуку.

— Он… Разорвал ученическую связь. Полностью.

Мастера потрясенно выдохнули, переглядываясь. Дуку скрипнул зубами, МассБода сделала какую-то отметку в датападе. Джинну грозили огромные неприятности. Разорвать связь? В боевой обстановке? Отбросить падавана, свою поддержку, свою половину, того, кто прикрывает твою спину и спасает шкуру? Только потому, что ты решил, что тебе необходим другой падаван? Прямо сейчас?

Худшее предательство, достойное худших из ситхов. Даже Темные знают, что такое верность. Они тоже сражаются за своих и свое, и поступить так… Путь бейнитов. Путь предательства.

— Дальше, — ледяным голосом подтолкнула замолчавшего Кеноби магистр. Мальчишка прикрыл глаза, собираясь, и продолжил рассказ о происшедшем на Набу. Образы всплывали, показывая отчаянный бой, попытку падавана спасти своего возгордившегося учителя, пострадавшего от собственной самонадеянности, что в итоге вылилась в трагедию, сломавшую жизнь Кеноби. Магистры слушали и всматривались в Силу, они видели, как Кеноби прошел Испытания: беспрецедентные в своей жестокости.

Падаван выдержал их с честью. Он получил свое рыцарство по праву: поддавшись гневу и скорби, юноша смог оттащить себя от края, утвердившись в Свете. Именно в тот момент начала выковываться Сила Оби-Вана — сияющая приверженность Светлой стороне, которую ничто не могло поколебать.

— А потом была Чистка, — голос Кеноби наполнился болью. — Я чувствовал, как умирают мои братья и сестры. Все, от мала до велика. Старые, больные, не способные оказать сопротивление. Убили всех, даже младенцев в колыбелях. Я… Я еще держался, но потом… — Кеноби закрыл лицо руками, — потом был Мустафар. Йода приказал мне убить Энакина.

— Что вы сделали? — нежно спросила МассБода, с состраданием смотря на вновь выпрямившегося Оби-Вана.

— Я умолял, — прошептал Кеноби. — Я умолял! Я просил, чтобы меня отправили в Сенат, к Палпатину, но мне было отказано. Я проник на яхту Падме, я слышал, как она просила своего супруга вернуться. Но Энакин… Он просто взбесился. Он всегда был эмоциональным, а Падение окончательно сорвало его контроль. Я надеялся, что Падме, которую он боготворил, его остановит. Заставит задуматься… Этого не произошло. Он ее задушил.

— Жертва, — тяжело выдохнул Пиелл. Дуку поджал губы.

— Это стало последней каплей. Она была беременна. Энакина данный факт не остановил. И я… Джедаи гибли, Сила взбесилась, я… Я отрубил своему ученику ноги и руку. Он упал в лаву. Я знаю, — на лице мальчишки была написана боль, — что это было жестоко. Я знаю, что должен был его добить. Я чувствовал, Сидиус на подлете, но я успел бы в любом случае. Несколько шагов.

— Что вы сделали?

— Я оставил его гореть в лаве, — лицо Кеноби было пустым и равнодушным. — Я должен был добить его, но… Я не чувствовал себя… милосердным.

— Что было дальше?

— Империя поднялась из руин Республики. Под гром аплодисментов. Я успел доставить Падме в медцентр, я просил ее бороться, но… Она умерла.

— Почему?

— Вначале я думал, что это горе и отчаяние от потери мужа. Но Падме была набуанкой, дети — превыше всего. Я понял, что произошло, только годы спустя. Из нее просто высосали жизнь.

— Кто? И для чего?

— Сидиус. Спасал своего ученика. Энакин не должен был выжить. Невзирая на все ухищрения медицины.

— Вампиризм, — резюмировал Дуку. — Или пожертвовать свою Силу, или… отнять жизнь у кого-то еще.

— Да. Энакин убил свою жену. Дети… Мальчик не выжил. Он был очень силен. Девочке повезло.

— Что произошло дальше?

Кеноби вздохнул, но продолжил изливать душу:

— Гранд-магистр Йода подменил ребенка.

— Что?!

Оби-Ван уставился в пространство, рассказывая. Он говорил, говорил, говорил… О переродившемся ситхе, сыне Энакина Скайуокера, волею судьбы и насмешкой Силы оказавшемся в теле сына Кеноби. Он говорил, и слезы тихо катились по его щекам.

— И так я оказался здесь, — Оби-Ван, аккуратно промокнул слезы платком, спрятал его в рукав трясущейся рукой. — Переломный момент. Бендомир… Как там. Билет на корабль, контролируемый хаттами. Интересно, если бы я не попал в это тело, этот Кеноби, он долетел бы до планеты? Или его убили бы враждующие шахтеры? Или он бы погиб на Бендомире от рук Ксанатоса? Или был продан в рабство… Меня продали. И пытались стереть память. Сколько вариантов!

— Без сопровождения? — сузил глаза Пиелл.

— Да. И я не один такой… Скольких сильных и талантливых выкинули прочь, потому что никто не выбрал? Скольких совратили во Тьму? Скольких убили? Зачем отрывать детей от семей, воровать и отбирать насильно? Чтобы потом выбросить?

— Это ваше мнение? — поинтересовалась МассБода.

— Нет, — хмыкнул Кеноби. — Это мнение галактики. Это мнение обывателей… А не элиты, с которой имеют дело джедаи.

Советники снова переглянулись.

— Этот момент мы обсудим отдельно, — прохладным голосом отметила женщина. — А теперь вернемся к вам. Дэв Палпатин. Почему он отправил вас сюда?

— Возвращение долгов. Он был благодарен за Лею и прочее.

— Хорошо… Последний момент. Почему вы остались? Здесь?

— Я джедай, — грустно улыбнулся Кеноби. — Этого не изменить.

— Хорошо. Благодарим вас за ваши откровения, мастер Кеноби, — кивнула МассБода. — Думаю, в падаванах вам ходить недолго. Максимум… года два. Мы ведь должны соблюдать хоть какие-то внешние приличия? — с юмором посмотрела на Дуку женщина. — Ян?

— Хороший ученик — откровение для учителя, — согласился мужчина. — За этот год я многому научил… и многому научился.

— Прекрасно. Вы свободны, падаван Кеноби.

Оби-Ван поклонился и вышел, гордо вскинув голову. В Силе растекалось облегчение. Советники дождались закрытия двери, после чего переглянулись.

— Господа, нам предстоит много работы, — голос Мастера Теней не предвещал ничего хорошего ни для Йоды, ни для Мейса Винду, ни для Джинна. Для Сидиуса, впрочем, тоже. — Мы запустили Орден. Пора вспомнить наши обязанности.

Вернувшегося после долгого и крайне бурного обсуждения Дуку встретили витающие в воздухе вкусные запахи рагу из мяса нерфов и тонкий аромат кореллианского бренди. Вялый Оби-Ван развалился в кресле — ногу на ногу, держа в руке хрустальный стакан, до краев полный янтарной жидкости. Дуку бросил взгляд на бутылку — половина.

Мужчина вздохнул, но читать лекцию не стал — не тот вариант. Кеноби знает, что делает, по крайней мере, Ян на это надеялся. Джедай сел рядом, протянув стакан. Оби-Ван молча налил ему бренди, поставил бутылку на маленький столик и выпил половину своей порции, как воду. Ян только брови поднял удивленно: пил его падаван профессионально.

— Не волнуйтесь, мастер, — голос мальчишки был гладким, только изысканный корускантский акцент стал гуще. Таким голосом женщин очаровывать и врагам зубы заговаривать. Кеноби хмыкнул: — Да, я тоже так думаю. И делаю.

Дуку издал короткий смешок, делая глоток. Оби-Ван допил налитое, после чего повторил процедуру.

— Плохо не станет? — поинтересовался мужчина, смакуя напиток. Очень, очень хороший бренди, совсем не ширпотреб.

— Нет, — грустно покачал головой Кеноби. — К сожалению. Нравится?

Магистр кивнул.

— Как оказалось, мои любимые поставщики есть и в этой реальности, — улыбнулся мальчишка, нежно глядя на тяжелую литровую бутылку. — Дорого, но оно того стоит.

Дуку хмыкнул, но промолчал, делая мысленную отметку о том, что позже стоит узнать адреса. Чай был восхитительным, бренди — тоже.

— Падаван…

— Да, мастер? — легко отозвался Кеноби, делая глоток.

— Я хочу задать вопрос…

— Да.

— Люк Скайуокер. Почему ты его не обучал? — темные глаза мастера смотрели с неподдельным интересом. Кеноби допил бренди, поставил стакан… Налил еще. Выпил залпом.

— Я… Это и сложно, и просто. С одной стороны, я выполнял приказ Йоды. С другой — Ларсы не хотели меня видеть рядом с мальчиком. С третьей… Я знал, что со мной что-то неправильно.