Зеркало войны

Вот сейчас Матильда отлично понимала работников коммунальных служб. Она искренне собиралась подготовиться к встрече с семейкой Давида, а... как-то оно уже пора? И не успеваешь даже морально собраться?

Ой...

Это ей все равно, она ни на кого впечатления производить не собирается и на Давида не повесится, а будь на ее месте девушка, которая искренне заинтересована в результате?

С ума сойдешь!

Малена с ума не сходила. Она выбирала им с сестренкой совместный образ.

Матильда все же не аристократка, надевать надо то, в чем ты себя чувствуешь комфортно. Но не пережать... не стоит слишком подчеркивать свое безденежье...

Результатом стали симпатичная кофточка известной фирмы — кто бы знал, какие вещи можно найти на полках секонд-хэндов, и джинсовая юбка-карандаш. Аккуратная, черная, чуть ниже колен, с пуговицами спереди, по всей длине.

Матильда себя в ней чувствовала вполне комфортно, правда, нагибаться слишком низко не рекомендовалось. Не селедка, как-никак, а девушка при всех нижних девяноста. Даже побольше будет.

Кофточка тоже была вполне достойной, кораллового цвета. В тон ей подобрали серьги и кольцо, и решили на том остановиться. Скажем честно, бриллиантов королевы у Малены не было, медальон был надежно скрыт под кофтой, а переплюнуть дам Асатиани она и не надеялась. А еще, носить бриллианты днем — дурной вкус. Их носят вечером.

Черные туфли на невысоком каблучке, пояс одного с ними цвета — и готово.

Скромно, просто, достаточно неформально. Все же семейный обед, а не рандеву с английской королевой.

Давид заехал ближе к одиннадцати, и оценил кивком.

— Отлично смотришься.

— Благодарю.

Сам господин Асатиани тоже был одет неформально — джинсы, которые стоили как годовая зарплата девушки (или двухгодичная?), водолазка и свитер, небрежно наброшенный на плечи.

Все в черных и бежевых тонах.

Черные джинсы, черная водолазка, бежевый свитер...

Вместе они смотрелись вполне достойно.

— Хорошо выглядишь.

Малена ответила улыбкой. Губы она, кстати, не красила. Только глаза чуть-чуть подчеркнула. Некрасиво метить губной помадой все чашки, щеки и салфетки. А еще помада должна быть качественной. Очень. В противном случае, смотреться она будет ужасно. Соберется в складочках, размажется, и будете вы выглядеть, как вампир-неофит.

И — нет. Не надо путать неофита с некрофилом.

Матильда самоустранилась от управления телом, и передала все вожжи Малене. А сама принялась отрешенно наблюдать за происходящим.

Давид вез их с сестренкой в центр города. Старый центр, где сохранилась зеленая зона и частная застройка.

Дом был очарователен.

Наверное, в любом городе есть такие старые дома.

В два, максимум, три этажа, с колоннами и портиками, с громадными окнами и толстыми стенами, с лепниной и кучей архитектурных наворотов.

Чаще всего им не везет.

Советское правительство сделало из них коммуналки, и никому не было дела до крыши, стен, фундамента, ведь если много хозяев, то считай, никого нет. У семи нянек...

А этому дому удача улыбнулась.

Его выкупили, но не снесли, расчищая место под ублюдочную постройку в стиле 'бешеный нувориш', а бережно укрепили фундамент, перестелили крышу и отреставрировали. А потом еще выкупили соседние кусочки земли, обустроили участок и скрыли все это великолепие за высоким забором.

Сейчас дом радовал взгляд нежно-зеленой краской и белизной лепнины. Смотрелось потрясающе.

Матильда тут же почувствовала себя кухаркой на обеде у губернатора.

Малена даже не сочла нужным хмыкнуть. Ее городской дом был побольше раз этак в десять. Три этажа, два крыла, больше шестидесяти комнат, не считая столовую, гостиную и бальный зал такого размера, что хоть ледовую арену в нем устраивай. А тут... скромняшка.

Она спокойно приняла руку Давида Асатиани, и направилась к воротам.

Звонить не пришлось, их уже ждали.

— Картина маслом по бутерброду. Баре гостей встречать изволят-с, — съязвила Матильда, обнаружив, что хозяева стоят на высоком крыльце и ждут, поглядывая сверху вниз. Хорошо хоть не поплевывая.

— Думаю, мы не станем повторять твой опыт с Рисойскими?

— Пусть пока поживут, — великодушно согласилась Матильда.

Малена пригляделась.

Женщина была похожа и на Давида, и на свою сестру. Правда, если Манана косила под Клеопатру, то Нателла явно выбрала своей жертвой Одри Хепберн. Ну... почему бы и нет?

Ей было к лицу. Короткая прическа, ярко накрашенные глаза и губы, очаровательная улыбка и явно подправленное операциями личико.

— Братик!

Малены тут ровно и совсем не было.

Девушка даже и не подумала заострять внимание на таких мелочах. Она принялась разглядывать сад, и чуть спокойнее — мужчину рядом с Нателлой.

Ну... что тут скажешь? Явно не Грегори Пек, скорее Хартли Пауэр, только что волос на голове побольше. Счастлива ли эта семья?

Сложно сказать. Рядом с ними Манана с Сергеем казались образцами искренности. Даже несмотря на то, что мужа интересовали какие-то левые коленки.

А этот представитель толстокошелечных почти что раздевал глазами Малену. Наверное, надеялся смутить или ждал хоть какой-то реакции.

Зря.

Девушка, не подавая вида, разглядывала сад.

Сад ей тоже нравился. Аккуратный, английский парк, иначе и не скажешь. Геометрические формы, подстриженные газоны со специальной травой, ухоженные деревья...

— Слишком безжизненно, — высказалась Матильда. — Может, я предвзята, но честное слово, здесь — как в сушеном картофеле.

— То есть?

— Скушать можно. Но жизнь из него улетучилась.

Малена поглядела на мужа Нателлы.

— Ты неправа. Этот человек несъедобен.

— А если как следует протушить его с чесночком?

— Если только сварить суп. Слишком костляв.

Муж Нателлы, не ведая о кулинарных планах девушек, смотрел Малене аккурат на блузку. На то место, где пуговички натягивались на груди. Малена даже не сомневалась, ее уже оценили по всем параметрам.

Да и пусть его! Переживем!

— Братик, — закончила обниматься Нателла, — представь меня своей спутнице?

— Малена. Моя девушка. Нателла, моя сестра, Александр — ее муж.

— Очень приятно, — вежливо ответила Малена.

Судя по скривившимся лицам, приятно было только ей. Может быть, еще Давиду...

— Малена? Это как Кшесинская?

Гррррррр!

— Да, — от Малены явно ждали реакцию. — Почти что. С поправкой на профессию.

— Вот как?

— Не балерина, а секретарша.

Нателла милостиво кивнула. Ну ладно, раз секретарша — живи пока. И даже соизволила улыбнуться. Потом поймала взгляд своего супруга, и опять заледенела.

Но Матильда-то в чем виновата? Что у нее есть грудь?

Давид тоже перехватил взгляд свояка и нахмурился. Этого оказалось достаточно. Александр перевел взгляд на садик.

— Пройдемте в дом? — предложила Нателла. — Малена, вы знаете, наш дом конца восемнадцатого века, построен для семьи дворянина Сиголаева. Впрочем, вы вряд ли часто бываете в таких домах?

Малена даже ахнуть не успела. Матильда быстро озвучила информацию, и герцогесса улыбнулась.

— Да? А я думала, что дом построен в тысяча восемьсот восемьдесят шестом году, купцом Булочниковым. Разбогатев, мужчина решил выстроить нечто феерическое для своей семьи, и ему это удалось? Проект он заказал в Италии, а вот мастера были наши... было еще несколько забавных историй во время строительства. Неужели в краеведческом музее ошиблись?

Давид фыркнул.

Нателла выглядела объевшейся лимонов. Ее супруг впервые посмотрел на лицо Малены. До этого времени он ограничивался грудью.

— Вы знаете историю города?

— Что вы, — поскромничала Малена. — Только историю городских домов, и то далеко не всех. Самых выдающихся.

Нателла сморщила нос.

— Безусловно, наш дом — один из тех, которые вносят во все путеводители по городу.

— И он этого заслуживает, — мирно согласилась Малена. — Вон там, слева от крыльца, это ведь те самые итальянские ели, которые выписал купец?

— Да. Вы и об этом знаете?

— Бабушка увлекалась историей города.

Не историей города, а просто — домами с историей. Доктора ищут любопытные болезни и могут рассказывать об интересных пациентах. Архитекторы то же самое проделывают с домами.

Бабушка Майя знала кучу интересных историй, в том числе и о Булочниковском доме. Так в народе называли особняк. А что забыли — так в стране победившего пролетариата купцы вроде и ни к чему?

Купец вовремя подсуетился и удрал за границу. Особняк остался.

— А сокровища Булочникова вы не нашли? — в голосе Матильды слышался искренний интерес..

Нателла покачала головой, явно теплея.

— Нет, не нашли. Думаете, он не смог их забрать с собой?

Малена, повинуясь подсказкам, пожала плечами..

— Сложно сказать. Но у него была громадная коллекция оружия, да и украшения, золото — это на себе не повезешь. От границы — от любой границы, наш город далеко, на себе везти тяжко, рисковать опасно... он же удирал в конце семнадцатого года, да?

— Даже в январе восемнадцатого, — Нателла окончательно забыла, что собиралась унижать и растаптывать. Не так часто ей попадались собеседники, которые знали историю, и могли о ней разговаривать.

— Я думала, октябрь — ноябрь семнадцатого? — удивилась Малена.

— Я тоже так думала. Потом, когда мы восстанавливали дом, сдирали обои... представляете, нашли под старыми обоями письма купца. Черновики... эти кретины, которых сюда напихали большевики, обклеили ими стены

— Хорошо хоть на растопку не пустили. И?

— У меня сохранились съемки. Фотографии — сами письма восстановить не удалось. У Булочникова болела внучка. Ребенок младшей дочери, которая умерла в родах.

— Кажется, у него было или четыре — или пять дочерей? Я точнее не помню.

— Четыре. И два сына, один из которых погиб на войне с японцами.

— Кажется, в Порт-Артуре.

— Да, — Нателла кивнула. — Мужа младшей дочери установить не удалось, к сожалению. Но внучку купец очень любил, поэтому жену с другими детьми отправил во Францию еще в ноябре, а сам остался с ребенком.

— Ах, вот оно как! А я думала, он уехал.

— Нет, его спутали с его сыном. Это я потом уже разобралась, — похвасталась Нателла.

Малена состроила восхищенную моську.

— А что было потом?

— К сожалению, мы ничего не знаем о дальнейшей судьбе малышки. Да и сам купец... неизвестно, что с ним стало. Смог ли он куда-то добраться, или остался здесь?

— История надежно хранит свои тайны. Но как же обидно, когда удается заглянуть одним глазком, а потом — вновь опускается занавеса, — искренне вздохнула Малена.

— Я пыталась что-то отыскать в архивах, но — бесполезно.

Мужчины слушали этот разговор с открытыми ртами.

— С другой стороны.... Сколько было купцу тогда? Лет шестьдесят пять, кажется?

— Даже больше.

— Почтенный возраст по тем временам. С женой они были не в лучших отношениях, сами знаете...

— А для непосвященных? — вмешался Давид.

Женщины совершенно одинаково вскинули брови. Жестом: 'неужели кто-то этого не знает?'. Потом переглянулись и фыркнули. Объясняла Нателла.

— Братик, Булочников в нашем краю прославился не только богатством.

— Но еще и папой — содержателем борделя, — хмыкнула Малена. — По некоторым данным.

— И женой — обедневшей графиней.

— Ах, вот как? Дама вышла замуж за деньги, — понял Давид.

Раньше он не интересовался историей дома.

Вот стиль — да. Стиль был интересен, чертежи, а кто в нем жил? Как жил? Какие их связывали отношения?

Давиду это было откровенно неинтересно. Старье же! И люди умерли, и кости их истлели, чего теперь ворошить прошлое?

— И была этим весьма недовольна. Ходят слухи, что и проект дома купец заказал, подделываясь под ее вкусы, — объяснила Нателла.

— А потом, как это водится, из мезальянса не вышло ничего хорошего, — Малена говорила со знанием дела. Ей ли, герцогессе, не знать о таких случаях? — Разное образование, воспитание, вкусы и привычки. И семья стала жить... раздельно. И дети тоже разделились. Насколько я помню историю, старшие дочери блистали в свете, на деньги отца, даже сделали какие-то партии, а младшая вышла замуж за человека, который смог бы принять отцовское дело.

— И мать весьма не одобрила выбор дочери. Да, мезальянсы — это всегда плохо заканчивается.

Нателла не хотела задеть Малену. Просто рассуждала, и даже удивилась, когда увидела во взгляде девушки понимание — и сочувствие?

— Может быть, купец Булочников был бы счастливее, женись он на своей любовнице. Кто знает?

— Все могло быть. Хотите, я вам покажу дом? Я реставрировала многие комнаты, и сделала их такими же, как при первом хозяине?

— Пожалуйста! — искренне попросила Малена.

И Нателла воодушевленно повлекла девушку за собой по дому, кивнув мужчинам, мол, посидите пока, поболтайте без нас.

Давид и Александр обменялись равно недоуменными взглядами. Кажется, планировалось что-то другое? Ох уж эти женщины...

* * *

В столовой Малена и Нателла появились только через час. Давид посмотрел на спокойную, словно египетский сфинкс, Малену, и решил расспросить ее потом, по дороге домой.

Манана была спокойнее сестры, а вот Нателла могла и загрызть. Но ведь — болтают, и прекрасно себя чувствуют? Так еще и подружатся, чем черт не шутит?

Но то, что Нателла забыла о своих планах, вовсе не значило, что планы забыли про Нателлу.

* * *

Роскошно накрытый стол поражал своим великолепием. А при виде антикварных ножей и вилок предполагалось затрепетать и восхититься. Наверное.

Малена даже бровью не повела.

Герцогесса и получше видела. И посуда у нее в Донэре, если что, есть из чистого золота. Скромный сервиз с герцогскими гербами общим весом килограмм на пятьдесят. Или даже больше? Системы мер и весов в Ромее точно не было, так что установить было сложно.

Малена с истинно аристократической невозмутимостью, покрутила вилку в пальцах.

— Действительно, жаль, что никто не нашел Булочниковские сокровища. Тот же сервиз на сорок персон, который он заказывал в столице, в мастерской Фаберже...

Нателла кивнула.

— Да, наверняка он что-то оставил, не повез через границу. Может, его внучка и знала что-то, если выжила... разве теперь доищешься правды?

— Думаю, даже в архивах мы ничего не найдем. Если только по косвенным данным — имена слуг, управляющего, возможно, соседи, или потомки тех, кто жил здесь?

— Последних можно смело вычеркнуть, — Нателла хмыкнула. — Мне таких 'охотничьих историй' понарассказали, когда мы покупали дом. Просто ужас!

— Не обманешь — не продашь. И намекали о повышении цены? — улыбнулась Малена.

Ответить Нателла не успела, в столовую влетела девушка.

— Ната, милая, извини меня! Я просто проезжала мимо, а ты мне обещала тот журнал, по строительству...

Влетевшая в столовую девушка выглядела, как ожившая барби. Но — шикарная. Не 'китайская копия', как та же Диана или Юля, а настоящая. Шикарные светлые волосы чуть не до талии, явно родные, не нарощенные и не окрашенные, громадные голубые глаза, великолепная фигура, и одежда от лучших кутюрье. Одни шпильки со стразами чего стоили!