2.Восстание инеевых волков

Мы жили бедно, но дружно. Мужчины ходили на охоту, мы с Хеленой содержали дом. Дружили со всей деревней, устраивали посиделки. Хелена знала все о той ночи. Все, кроме его имени. Она помогла мне забыть, загрузила работой так, что времени жалеть себя не оставалось. И вот, теперь, когда я всерьез поверила, что еще могу быть счастлива, какие-то ветра привели в наш дом Рандвалфа.

Я свернулась калачиком и позволила себе немного поплакать. Там, за стенкой, боролся за жизнь человек, которого я ненавидела. Возможно, именно благодаря моей помощи у него появился шанс жить. И я хотела бы, всем сердцем хотела бы корить себя за то, что такая размазня, но не могла. Спасенная жизнь — ценность ее я поняла давно.

Роскошь — валяться в кровати. Но я позволила себе эту маленькую радость перед самым закатом, прежде чем сменить Хелену. Лежала, смотрела в потолок, на котором играли блики заходящего солнца. Отдыхала телом и душой, готовясь вновь стиснуть зубы и пробыть рядом с ним еще несколько долгих часов.

— В полночь заставишь выпить это, — Хелена указала на небольшой бутылек. — Противная штука, но не маленький, потерпит. Главное, чтоб не выплевывал, хорошо?

Я кивнула и слабо улыбнулась.

— И сама поешь, я там оставила тебе пирог.

Мы часто питались пирогами. Участь всех бедняков: тестом наедаешься быстрее. Но в этот раз я учуяла приятный запах мяса. Значит, пирог мясной, что само по себе здорово.

Я уселась в ногах мужчины и запустила зубы в ароматный кусок пирога, оставшийся после ужина. Небось, Хелена специально отрезала, да в печке сохранила, чтобы мужчины не съели, да и мне горячего досталось.

— Ест она, — хмыкнул вдруг Рандвалф и я чуть не подавилась.

Наткнулась на внимательный взгляд, испугалась и вскочила. Он выглядел куда лучше, чем вчера. И даже говорил четче, я уже узнавала этот голос.

— Вы...вы есть хотите? — отвела глаза. — Не знаю, вам можно или нет...ну, чуть-чуть?

И сама поразилась, как неуверенно прозвучал вопрос.

— Да нет, пожалуй, — вздохнул мужчина. — Трясет меня серьезно.

— Это нормально, — кивнула я. — Лекарства так действуют. Хуже было бы, если б спать хотелось постоянно.

— Спать уж точно не хочется, — пробурчал Рандвалф. — Выспался.

— Это хорошо, — я прислонилась к стене и продолжила есть.

Аппетита, правда уже не было, но не те условия, чтобы я выбирала, хочу есть или нет.

— Это и правда ты, — я замерла. — Думал, приснилось.

— Я.

Рандвалф замолчал. Я помыла тарелку остатками воды, собрала волосы и села вышивать. Единственное развлечение, ну, кроме рисования, которое мне осталось.

Так и просидели всю ночь. Молчали. Рандвалф периодически засыпал, я бродила по комнате, пытаясь разобраться с собственными чувствами.

* * *

Он действительно выкарабкался. Ходил с трудом, преимущественно до уборной, да до кухни, потихоньку разрабатывал рану, чтоб надолго не слечь. Меня Хелена от обязанности ухода за ним освободила, едва услышав тихое "это был он", сказанное в слезах после очередного кошмара. И мистическим образом женщина организовала мою работу так, что мы почти не встречались.

Он по-прежнему больше лежал, послушно глотал все лекарства, но молчал теперь редко. Мальчишки липли, как мухи на сладкое, с придыханием слушая истории. Даже муж Хелены периодически отвлекался от своих дел и присаживался послушать. Сама хозяйка после моего признания заботы о госте не уменьшила, но относиться стала во сто крат прохладнее. Заметил то Рандвалф или нет, было неизвестно.

Постепенно мы выяснили, что с ним случилось: напал инеевый волк. Оказывается, они все еще бродили по лесам, теперь уже в одиночку. Нападали на охотников, а иногда приходили в деревни. По словам Рандвалфа тот, что напал на него, сделал это не просто так. Однако о причинах своего присутствия в такой дали от замка, мужчина не говорил. Да мы и не спрашивали. Дела королей народа не касаются. Может, кто-то с этим утверждением бы и не согласился, но жить так было и проще и безопаснее.

Спала я теперь в комнате Хелены, а та переехала к мужу на время пребывания у нас Рандвалфа. Супругам, конечно, было тесно вдвоем на узкой лавке, но ни одно из моих возражений не было принято. Комната Хелены находилась дальше других от той, где лежал Рандвалф.

Одной ночью я никак не могла заснуть. Ворочалась, нервничала и чувствовала, как начинает болеть голова. Смотрела на вещи, в темноте казавшиеся совершенно причудливыми, невольно вспоминала ту часть жизни, что прошла в замке.

Крик, полный отчаяния, донесся откуда-то снаружи. Я вскочила. Кричал ребенок. Спустя секунду вновь.

Я быстро накинула теплый халат прямо на голое тело, обула туфли и вышла. Крик доносился с северной стороны, а значит, если не было метели, я смогла бы увидеть, кто кричал и что случилось прежде, чем открою дверь.

Я взяла свечу и прокралась мимо спящих парней, вышла в большую комнату, обошла Рандвалфа, который вроде бы тоже спал, и приблизилась к окну.

Пламя свечи совсем чуть-чуть освещало помещение. Да и не требовалось оно для вглядывания в темноту. Я задула свечу и подошла к окну. Отодвинула занавески, услышала еще один, полный отчаяния, крик.

И тут же, не успела я выглянуть, чья-то рука зажала мне рот, а вторая обхватила талию. Меня резко дернули вглубь комнаты. От страха потемнело в глазах, я узнала запах, узнала руку. Она не впервой зажимала мне рот, чтобы крик не вырвался наружу.

— Тихо, — прошептал Рандвалф в самое ухо. — Ты его приманишь. Быстро, не дергайся.

Я все-таки дернулась, слабо соображая, желая лишь вырваться, убежать.

— Сольвейг, — мужчина с легкостью отошел вместе со мной от окна, — успокойся. Я не причиню тебе зла. Пожалуйста, давай ты ляжешь, и я тебе все объясню. Не надо стоять.

Я кивнула, чувствуя, как дрожу, и как появляются слезы. Меня осторожно выпустили, но когда я направилась к себе, Рандвалф поднял руку, останавливая.

— Сюда, — кивнул он на свое место.

Я замотала головой и отшатнулась.

— Сольвейг! — нотки, просквозившие в его голосе, мне были хорошо знакомы. — Я не собираюсь делать тебе больно. Идем.

Я снова помотала головой, кляня себя на чем свет стоит за слезы, которые пролились таки. Крик снаружи повторился. Теперь он звучал ближе.

— Сольвейг!

Рандвалф не выдержал. Просто схватил меня и опустил на кровать, потом лег сам, перекрывая путь к отступлению, почти прижал к стене.

— Замри, — прошептал он мне. — Не шевелись. Не говори ничего. Не дай ему понять, что ты не спишь.

При слове "ему" я похолодела. Испуганно посмотрел на Рандвалфа и его рука, успокаивая, легла мне на затылок. Я затаила дыхание, услышав шаги под окном. Вздрогнула, когда детский голос слабо позвал:

— Мама...

Рандвалф прижал меня к себе, не давая возможности слушать. Я чувствовала, как бьется его сердце, как напряжен мужчина.

Шаги стихли лишь спустя двадцать минут.

— Утбурд, — сказал Рандвалф в ответ на мой вопросительный взгляд. — Если бы ты его увидела, уже бы была мертва. Не бойся, он не может войти в дом. Но останься сегодня здесь, в твоей спальне окно большое, не хочу, чтобы он там тебя подкараулил. Его жалобным стонам трудно не доверять. Особенно женщине. Особенно такой, как ты.

— Такой, как я? — растерянно пробормотала я, пытаясь отстраниться.

— Ну а кто еще способен ухаживать за насильником? Только ты. И из мести все, до чего ты додумалась, обжечь меня этой мазью.

— Я случайно!

Рандвалф тихо расхохотался.

— Охотно верю. Ляг поудобнее и засыпай. Не бойся, я не ем взрослых девочек на завтрак. И не пристаю к ним, когда сам едва на ногах держусь.

— Но...

— Сольвейг, — серьезно произнес Рандвалф, — как думаешь, что лучше: погибнуть или провести ночь в непосредственной близости от меня?

— Не знаю, — прошептала я.

— Зато я знаю. Засыпай, не бойся.

Я ему не верила. Какая-то часть меня все еще боялась того, что он мог сделать. И сделал тогда, три с лишним года назад.

Но я послушно отвернулась, даже не сопротивляясь, когда сильная рука обняла меня, а горячее дыхание согрело шею. Тихий стон вырвался у меня совершенно непроизвольно.

— Так, — усмехнулся Рандвалф, — прекращай это. Мы тут спим и все.

— Да как ты...

Я дернулась, высвобождаясь из объятий. Естественно, безуспешно. Естественно, меня тут же прижали еще крепче.

— Спи, Сольвейг. До утра несколько часов.

Возможно ли уснуть в объятиях того, кого ненавидишь? Раньше я думала, что нет.

И сквозь сон почувствовала тепло от одеяла и от тела, прижавшегося совсем уж неприлично. И халат куда-то подевался, отчего хотелось проснуться и убежать, но усталость была сильнее. Уснула я практически в его объятиях: голова лежала на плече, а руки мужчины крепко держали меня. То ли чтоб не сбежала, то ли просто, чтобы было теплее.

Как обычно, пришел кошмар. Я заплакала там, во сне, но на краешке сознания отметила, что плачу и на самом деле.

— Что такое? — вопрос был задан тихо, но я сразу же проснулась.

От слез, застилавших глаза, очертания комнаты были размытыми.

— Рандвалф, — прошептала я, вспоминая, почему он рядом.

— Ты плакала. Что приснилось?

— Неважно, — я отвернулась. — Дай мне поспать. Или уже можно уйти к себе?

— Пока не нужно, ночь еще не кончилась, он там.

— Он теперь...каждую ночь будет приходить?

— Возможно, я не знаю. Сольвейг, — замялся мужчина, — скажи...утбурды обычно приходят к матерям. Мстят. Это...это не твой ребенок? И не...мой?

Я почувствовала, как сердце замерло, будто бы забыв, что надо биться.

— Нет, — прошептала я. — Я не знаю, откуда он появился. И кто такой утбурд, я никогда не слышала.

— И не надо, утбурд — мерзкая тварь, — вздохнул мужчина чуть поглаживая мое плечо. — Он тебя не тронет, а как только я научусь мечом махать снова, разберусь с ним. Обещаю.

— Спасибо, — я сказала это искренне.

— Спать еще будешь? Могу тебе сказку рассказать, — я услышала, как Рандвалф усмехнулся.

— Не надо. Я...я вас боюсь. Можно мне уйти к себе? Я не буду на утбурда смотреть, я глаза закрою и слушать не буду! Пожалуйста!

— Сольвейг, — начал было Рандвалф, но передумал, — иди. Только будь осторожна, ладно?

— Зачем вам меня спасать? — спросила я, надевая халат.

— Я обязан тебе жизнью, — пожал плечами мужчина. — Больше я тебя не трону.

И проводил каким-то странным взглядом.

* * *

Асгейр сделал мне предложение. Этот парень давно засматривался на меня, еще тогда, когда я пришла в дом Хелены. Но тогда он еще не мог взять жену, а теперь, получив такое право от отца, пришел ко мне. Он был славный, этот Асгейр. Жесткие черные волосы всегда озорно торчали, с лица не сходила улыбка, да и воином обещал стать неплохим: редко возвращался без добычи. Половина девчонок из нашей (да и из двух близлежащих, если быть честно) деревни были бы счастливы замуж за него выйти. А я не знала, куда деваться.

Я вообще думала, что замуж не пойду. Поначалу, едва оправилась. Потом страстно захотела, чтоб полюбили. А потом поняла, что замуж-то меня и не возьмут. "Порченная" — так обо мне говорили в деревне. Уж не знаю, кто разболтал им, наверное, Дейка — девчонка, с которой я первое время общалась. Мне друг был нужен, кто-то, с кем можно было поделиться. Вот и поделилась на свою голову. С тех пор на посиделках меня никто не звал танцевать, разве что порядком подвыпившие парни предлагали "погулять" до ближайших кустов.

— Асгейр, — улыбнулась я. — Ну зачем тебе такая? Ты же знаешь, что в деревне говорят?

— И что? — хорохорился парень.

— И то. Тебе девушка нужна невинная, покладистая, с хорошей репутацией. А я...как-нибудь так проживу. Не могу я замуж за тебя, прости.

Унесся, обиженный. Главное чтоб не горе заливать, за такое отец не похвалит.

Вот так и стал вопрос, куда мне податься. И с Асгейром в одном доме жить невыносимо было, и уйти я не могла.

Часто подолгу рассматривала Рандвалфа, который, окрепнув, начал помогать Хелене по хозяйству. Сильный был, по сравнению со мной — огромный. И почти уже не вызывал его вид во мне болезненных воспоминаний. Правду говорят: ко всему человек привыкает. Вот и к нему я привыкла, приходила истории слушать. Даже садилась рядом, а он, будто невзначай, сажал меня поближе, да иногда за косу дергал. Или щекотал, вот уж получалось что у него на отлично. Хелена неодобрительно морщилась, Асгейр кидал на меня обиженные взгляды. Я понимала, что веду себя странно, но почему-то именно в минуты, когда Рандвалф был рядом, выть от тоски хотелось меньше.

Он был отголоском, частичкой той жизни, что я добровольно оставила. И однажды, перестав врать самой себе, я призналась, что хочу обратно. И, когда Рандвалф спросил:

— Вернешься со мной в замок?

Я лишь кивнула, стараясь не показать страха. Он улыбнулся и щелкнул меня по носу.

— Вот и умница, там лучше будет. К тому же, поможешь мне, надо кое-какими документами заняться, а ты у нас образованная.

Я побоялась показать, как взволновали меня эти слова. И обрадовали, разумеется. Мне никогда не поручали важной работы.

* * *

Сани, которые прислали за Рандвалфом, поражали. Но отнюдь не великолепием. Бронированные, закрытые, утыканные шипами, острыми пластинами. На такие не кинешься, да и стрелы отлетать будут. Уж на скорости вообще подойти нереально, жизни лишиться можно враз. Я рассматривала их несколько минут. До сих пор даже не подозревала, что такие вообще существуют.

Рандвалф лишь усмехнулся и пробормотал что-то про братца, но что именно, я не разобрала.

Хелена все-таки сунула нам в дорогу кое-какой выпечки, хотя до замка было меньше суток пути. Женщина крепко меня обняла.

— Не боишься ехать-то с ним? — спросила, скрывая слезы.

— Не знаю. Может, боюсь. Но надо вернуться, Хелена. Правда, надо. К тому же...он обещал. Да и как я теперь...Асгейр обиделся...

— Да плюнь ты, что с ребенка взять? — всплеснула руками женщина. — Оставайся, дорогая!

— Нет. Спасибо тебе за все, я обязательно буду вам помогать. Но я должна быть там, там мой дом. И, может, моя подруга еще вернется...Я знаю, они тоже надеются на это.

— Тогда удачи, девочка наша, — улыбнулась Хелена. — Пусть хранит тебя Меридия.

Я кивнула и отвернулась. На личном опыте знала: прощаться надо так, чтобы не было соблазна пойти на попятную. Потом вволю поплачу о разлуке. Но пока деревня не скрылась за горизонтом, не оглянусь.

— Готова? — Рандвалф помог мне забраться в сани и запрыгнул следом.

Он неплохо одарил Хелену за заботу. Я буквально заставила ее принять деньги: с ними семья еще долго голодать не будет. А потом и я подсоблю, найду способ. Не пропадут.

Сани поднялись над землей и устремились вдаль. Я избегала смотреть на Рандвалфа, все еще не зная, что мне делать.

— Отдохни немного, — предложил мужчина. — Ехать долго, а там уж рассветет, устраиваться будешь. Да и Луи тебе спокойно жить не даст, разговорами замучает.

— Как она? — улыбнулась я.

— Второго ждет. Первый — кошмар тихий, половину замка разгромил. Ему играть не с кем, даже Гуннульв не показывается, так что он избрал своей жертвой меня. Почему-то малой решил, что я — добрый усатый дядя, которого можно за эти усы невозбранно дергать. Чуть не оторвал, пришлось сбрить. Ревел чуть ли не сутки. Потом нашел книгу, что Анне Идгард подарил и всю изрисовал. Насилу оттащил его Вилдэр.