Рассеченное время

— Я не сказала, что вы навели проклятие намеренно. Я верю, что вы даже не подозревали о том, что происходит, — голос Седьмой посуровел еще больше. — Но факт остается фактом. Мы следили за вами с ноября позапрошлого года, и знаете, за вами остается настоящий шлейф из смертей и разрушений.

— Бред.

— Ваш предок, маг Мато Зокен, — принялась перечислять Седьмая. — Погиб при невыясненных обстоятельствах, дом сгорел.

— Это моя работа, я прикончил старого ублюдка и спалил дом, чтобы замести следы.

— Каббалист из Одессы Соломон Фридман, убит вскоре после встречи с вами.

— Я его пальцем не тронул, даже заплатил за вполне безобидную информацию.

— Да, его убил харьковский врач-хирург Алексей Ломов, по совместительству маг-убийца.

— Ну, это его личное дело, не находите? Гнобить евреев не есть что-то плохое.

— Алексей Ломов уволился с работы вскоре после встречи с вами, благодаря полученным от вас деньгам он имеет возможность перемещаться по Европе и приобретать оружие. В настоящее время его жертвами стали уже двое глав магических семей, и похоже, останавливаться он не собирается.

— Ну, решил человек посвятить себя хобби. Я-то тут причем?

— В больнице, куда вы приходили для встречи с доктором Ломовым, смертность среди пациентов после вашего визита выросла в четыре раза.

— Вопросы к криворукому персоналу, а не ко мне.

— Пару месяцев спустя, Бруклин, — продолжала наступать Седьмая. — Вы остановились в съемной квартире. Дом, в котором она находилась, рухнул вскоре после вашего отъезда, было много погибших. Кроме того, вы посетили концерт в Бруклине. Концертный зал вскоре сгорел, большинство присутствовавших в течение нескольких месяцев погибли в уличных потасовках, от наркотиков, в автомобильных авариях или покончили с собой.

— Ну, это же нигеры, кто их вообще считает?

— Простите, — вмешался Ассасин. — Вам не кажется, что это больше походит на простые совпадения?

— Слишком много совпадений, — возразила Седьмая. — И кроме того, есть свидетельство очевидца. Мое свидетельство. В ноябре позапрошлого года, в городе Мисаки вы применили Зеркало Души, и оставленные им следы были столь опасны, что для ликвидации последствий пришлось привлекать Номер Четыре, а окружающие здания — сносить. Знаете вы об этом или нет, но вы носитель концептуального проклятия колоссальной мощности, и само ваше существование представляет собой угрозу.

Вот оно. Плохо. Очень плохо. Вдвойне хуже потому, что очень похоже на правду. Агент лукавит, говоря, что вызывая на допрос. Скорее на вивисекцию или запечатывание. Впрочем, есть и положительный момент...

— А теперь позвольте высказаться мне, агент, — Ассасин встал между ней и младшей. — Так уж получается, что мой Мастер не в курсе того, что тут происходит, я действую по собственной инициативе. И второй момент... вас тут всего двое. И вон та девчонка, которая держится в отдалении и еле дышит от боли, явно не боец. А значит, что дело мне предстоит только с вами. А против меня, уж поверьте, у вас нет ни единого шанса.

— Ни единого? — Седьмая явно не собиралась верить на слово.

— Ни единого, — спокойно подтвердил Ассасин.

'Без частичного раскрытия Зеркала Души такого монстра не одолеть... энергии хватит, но нужно время на прочтение заклинания'.

— С другой стороны, — продолжил он, — мы можем найти компромиссное решение. Как вариант, вы откладываете свои претензии до окончания Войны, а до того момента приставите к вашему подозреваемому своего человека, чтобы он никуда не удрал. Скажем, вашу спутницу. В интересах подозреваемого будет не сбегать и не покушаться на ее жизнь, чтобы не навлечь на себя еще больших неприятностей.

— Нет.

— Плохая идея.

— Прекрасно. То есть, мы пришли к компромиссу — все недовольны в равной мере. Агент отправляется заниматься расследованием, подозреваемый в сопровождении сей юной леди, одетой как проститутка от ста долларов за час, идет домой. А я иду к своему мастеру, и не сообщаю ей о том, что Церковь решила наложить лапу на Грааль в обход Ассоциации.

Ну, как ты выкрутишься? Одно дело меряться силой со Слугой — и совсем другое спровоцировать конфликт между крупнейшими скрытыми организациями. За такое свои же голову открутят и жилы по одной вытянут. Агента похоронки скорее всего послали тайно, без согласования с Ассоциацией, присутствие столь мощной фигуры неизбежно вызовет дисбаланс сил и лишние искушения...

— Ладно, эти условия приемлемы, — агент примирительно подняла руки. — Карен, пойдешь с этим человеком, держи связь, используй плащаницу если будет необходимость.

— Всегда знал, что добрым словом и револьвером можно добиться большего, чем одним револьвером, — удовлетворенно кивнул Ассасин. — Эй, парень. Встать сможешь?

— Да я уже, — тот с усилием, но все же сам поднялся на ноги. — Просто заслушался немного.

— Завтра еще поговорим, пока приведи себя в порядок.

— Без напоминаний бы точно не сообразил.

'Язва, язык без костей, грубиян и самомнение до небес. Узнаю себя'.

Глава 13: Вместе веселее

— Если вы не будете идти помедленнее, я расценю это как попытку побега, — в третий раз за пять минут сказала монашка.

— Если вы не будете идти побыстрее, я расценю это как пытку бессонницей.

Ассасин, если уж ты все понял — почему не прикончил Седьмую? Тогда бы не пришлось тащиться домой с этим белобрысым монстром. Даже непонятно, как в таком мелком теле умещается столько желчи.

— Я верю, что вы на самом деле не проклинали никого намеренно, — монашке приходилось почти бежать, что на каблуках было непростой задачей. — Глядя, как вас защищал Слуга, я поняла, что вы и мухи не обидите, даже если захотите. Нет, посредственностью быть не так уж плохо, ибо Господу угодны калеки и нищие духом...

'Не поддаваться... не поддаваться на провокации... в Часовой Башне тяжелее было!'

— У вас там в Финляндии у всех такие длинные языки?

— Я не из Финляндии.

— Вы меня не обманете, меня научили распознавать финнов. Если видишь беловолосого китайца — значит это финн.

— Говорю же, я не из Финляндии.

— Suomi perkele? Spurdo sparde?

— Вы глухой?

— Spurdo spärde spööllö rapre spurso spårde späråla spardär spuadre?!

— Вы знаете, ваша неуемная болтливость и склонность к курению свидетельствует о гипертрофированной оральной фиксации, — как бы в сторону сказала монашка. Как там ее.... Карен вроде? — А оральная фиксация, по Фрейду, развивается при недостатке кормления грудью в младенческом возрасте и трансформируется в подсознательное совершение акта фелляции в пассивной роли.

'Интересно, если я ее сейчас столкну под машину — Седьмая сильно обидится? — вяло подумал Синдзи. — Скажу, что сама прыгнула, не выдержав... мнэээ... несовершенства мира и невыносимой тяжести бытия...'

— Вы знаете, мне нравятся вот такие благородные грешники вроде вас, которые в стильных черных одеждах творят какие-то кажущиеся им великими злодеяния. А в глубине души они тем временем мечтают о минетах и пятидесяти неграх так сильно, что даже пистолет себе берут точь в точь как у гарлемского сутенера, а потом пишут на стволе 'Black Zi'. Этот контраст так восхитителен, что я сейчас кончу, — последнюю фразу она произнесла с ненаигранным придыханием, попутно слегка прижавшись сбоку.

Либо у нее был жар, либо она и правда была возбуждена, но Синдзи было по большому счету безразлично. Он хотел, чтобы это финское чудище заткнулось. Поэтому завернув по пути в круглосуточный магазин, он вернулся оттуда через минуту с пачкой жевательных конфет. Вроде бы, впервые их попробовал в младшей школе... да уж, то еще веселье было.

— Сестра, простите, забыл ваше имя, — как можно благодушнее сказал он, распечатывая пачку, когда они отошли подальше. — Хотя наше знакомство состоялось при не самых лучших обстоятельствах, но сказано в Писании: 'Любите врагов ваших и благословляйте проклинающих вас'. Поэтому примите от меня это угощение.

Карен (да, вроде бы ее называли так) недоверчиво уставилась на предложенные сладости. Если у нее было хоть немного мозгов, а они у нее, бесспорно, были, она бы не взяла еду из рук настолько подозрительного человека. Не говоря о том, при каких обстоятельствах это происходит.

— Пожалуй, я откажусь.

Отлично, план Б. Синдзи подшагнул поближе, одновременно с силой наступив монашке на ногу. От неожиданности и боли та вскрикнула, и Синдзи, воспользовавшись моментом, всыпал ей в раскрытый рот сразу всю пачку. После чего легким толчком снизу заставил рот закрыть, не давая выплюнуть конфеты.

— Ириски 'Kasugai', сучка, — довольно проговорил он. — Склеивает любые зубы, в любом положении, надежнее суперклея и цемента вместе взятых. Ну что, будешь еще рыпаться, или следующую остановку сделаем в отделе с товарами для животных?

Монашка возмущенно замычала, но ириски держала крепко, и на следующий час тишина была обеспечена. Синдзи тут же потерял к ней интерес. Невыносимо болела ушибленная спина, болью отдавался каждый шаг, больно было даже просто дышать. Любой маг привычен к боли, но она все равно причиняет мучения. Пусть и не настолько сильные, как боль душевная.

'Черт, и даже Кастер нельзя попросить телепортировать...'

Нельзя было раскрывать конспирацию. В промежуток времени между обнаружением тела Кирея и появлением Рин Синдзи успел разыскать в рабочем кабинете священника особый магический свиток, отображавший поименный список Мастеров и классы их Слуг. Свиток был сделан по согласованию и с помощью Основателей к Третьему ритуалу и заполнялся автоматически в момент призыва каждого Слуги. А дедушка не был бы собой, не оставь в системе пару лазеек. В тайну которых не забыл посвятить преемника. А преемник не преминул воспользоваться ими, как показал обыск — удачно, и сейчас о его участии не знала даже Церковь.

Захлестнувшая его по рукам петля оказалась для Синдзи неожиданностью. Жажды убийства он не ощутил, и потом опомнился только тогда, когда оказался крепко спеленат непонятным красным полотнищем. Оглянувшись, он увидел Карен, со смесью гнева и торжества державшую конец этого полотнища. Так, это не про эту ли плащаницу упомянула Седьмая? Ее надо было использовать при необходимости. Синдзи попытался высвободиться и почувствовал неприятный холодок. Ткань не поддавалась, вообще. Даже с усиливающей магией Кастер, позволявшей выйти против Слуги, ткань не поддавалась ни на миллиметр. Даже наоборот, в ответ на усилия стягивалась еще туже, не давая дышать.

Карен подошла ближе, откуда-то из складок рясы достала ручку и принялась что-то писать на ладони. Через полминуты она показала Синдзи текст на английском.

'Мужчина никогда не сможет разорвать плащаницу святой Магдалены'.

— Значит, только мужчина? Это все упрощает.

Левая рука разорвалась от мучительной боли в Метке, мысленный импульс ушел в пространство. Карен продолжала что-то писать, Синдзи выжидающе смотрел в небо и с унынием думал, когда же в мире кончатся идиоты, которые лезут в драку без двух десятков запасных планов. Следующей надписью Карен потребовала вытащить у нее изо рта 'это дерьмо', на что Синдзи возразил, что со связанными руками он сможет в лучшем случае выбить ей зубы ногами, а потом совершить акт фелляции в активной роли. Потом Карен опять ринулась что-то писать.

Потом в воздухе зашелестели крылья.

Десятки червей-мечекрылов, которых выращивал еще Зокен и которых Синдзи на всякий случай подкармливал рыбными отходами, дождем обрушились с высоты, и принялись рвать и грызть красное полотнище. Под сотнями когтей-лезвий оно превратилось в мелко измельченные обрывки меньше чем за десять секунд.

— Кольчатые черви, сучка, — без особой злости сказал Синдзи, стряхивая с себя остатки красных ниток. — Черви — бесполые существа. И что-то мне подсказывает, трюки у тебя кончились.

Он один раз неторопливо ударил монашку, основательно напуганную жутко шелестящей стаей, наотмашь по щеке, затем вытащил из брюк ремень и затянул его ей на шее.

— Пошли, — сказал он, дергая за свободный конец. — Я обязался не покушаться на твою жизнь, и не сбегать. Однако я не помню, чтобы в мои обязанности входило обеспечивать тебя жильем и едой, так что спать будешь в прихожей на коврике.

Карен испустила протяжный стон, заметно покраснела и послушно пошла следом, слегка спотыкаясь и прихрамывая.

'Она что, и правда приплыла?! Святая борода Иисуса, да в Церковь, похоже, одних только фриков и берут'.

Добравшись до дома, Синдзи обнаружил Сион и Ризбиф на первом этаже, на кухне. Те, похоже, прервали какие-то свои дела, и сейчас пытались сообразить какую-то еду. Судя по мрачным лицам обеих, не очень успешно. Да, кажется приготовление пищи это не только знание рецепта, иначе бы эта миловидная еврейка давно бы обставила Эмию и Сакуру вместе взятых. Когда Синдзи и монашка оказались в дверном проеме, Сион, оторвавшись от созерцания лежащего в миске полурастаявшего куска говядины, прокомментировала:

— Макири, вы мне напоминаете мою ассистентку.

— В плане? — не понял Синдзи.

— Она тоже тащила к себе всю живность, что попадалась под руку.

— На эксперименты?

— Нет. Просто так.

— Забавно, что вы сравниваете себя с той же живностью.

— Если бы евреи не умели смеяться над собой, то не смогли бы править миром.

— Надо будет принять к сведению, — Синдзи тяжело опустился на ближайший стул, охнув от боли. — Мені потрібна ваша допомога.

— Яка? — спросила Сион после секундной заминки.

— Буде ласка, приспи цю дивчiну.

Алхимик сделала почти неуловимое движение пальцами. Различимые разве что Чистыми глазами, эфирные нити взвились в воздух и вонзились в мозг монашки, послав однозначный сигнал в соответствующие отделы — спать. Покачнувшись, она мешком свалилась на пол.

— Дякую.

— Не за что, — пожала плечами Сион. — У нас же договор, в конце концов.

— Таки да... Кастер! Поднимись, пожалуйста, сюда.

Через пару секунд из воздуха возникла Слуга. От своего плотного темного одеяния она успела избавиться, оставшись только в более удобном сиреневом платье.

— Снова стереть память, а тебя исцелить? — спросила она, оглядывая лежащую в проходе монашку.

— Ты догадлива, принцесса. Кстати, как продвигается работа со Знаками?

— Я закончу к утру.

— Рад слышать... да, еще. Ты ведь отслеживала перемещение Лансера прошлым вечером?

— Конечно.

— Мне нужно знать, где скрывается его Мастер.

— Собираешься атаковать снова?

— Нет-нет, ни в коем случае. Слуга рыцарского класса и тренированный боевик с концептуальным оружием — это слишком ценные ресурсы. Нужно идти договариваться.

— Я не знаю адреса, но могу показать на своем хрустальном шаре.

— Ладно. И еще. Госпожа Атласия?

— М?

— Вы не могли бы одолжить мне ваш пистолет? Буквально на одну ночь?

Алхимик подозрительно сощурилась:

— Если не ошибаюсь, у вас достаточно оружия. Зачем вам еще и мое?