Валюсь на колени, но окрик Стила поднимает на ноги:
-Жива? Цела? Тогда скорее в лазарет, ты там была нужнее гораздо!
Юбка мешает отчаянно, я начинаю расстегивать крючки высокого корсажа уже на бегу, и благополучно выскакиваю из нее на пороге лазарета. Ничего, что штаны закатаны до колена. Рукава рубашки тоже почти сами вползают к плечам — они так пышны, что будут мешать.
Бездыханное тело на столе, покрытое синяками и ссадинами, мокрые светлые волосы, тонкая, хрупкая на фоне основательных дубовых ножек кисть руки с разодранным по кругу запястьем.
Касаюсь пальцами горла у запрокинутой бессильно головы — слабые удары сердца. Жив. А все остальное, кажется, поправимо.
За дверями лазарета бурное совещание — странно, что прямо в коридоре. Пантера никогда не выносит не сложившихся решений на обсуждение.
Стил негодует так, что мне становится жутко — неужели такой гнев может когда-нибудь пасть и на мою несчастную голову? Может, я поторопилась назваться его женой?
-Поганец такой! Нет, пусть в трюме посидит, ему полезно. Там холодно, как раз для его горячей головы. Я ему тут не командир, он сам себе голова! Нет, такое не спущу никому. Надеюсь, что и Тессен у себя также точно разберется со своим героем. Ишь, оперились!
-Погоди, — примирительно-усталый голос Пантеры. — Они все же дело сделали. Не могли же мы бросить своего. У нас, правда, с Тессеном свой план созрел, но эти наши молодцы не хуже сработали. Да и замечательный дали мне повод для 'обморока'. Как раз хватило времени депешу найти и подменить.
-Ты не понимаешь, — кипятится Стил, но голоса отдаляются в сторону трюма. — Ты понимаешь, что если бы этих лохматых уродов бы заметили испанцы, то под килем оказалась бы ты сама?!
-И что? Кто-то же и выживает, а уж как я дыхание держу, сам знаешь...
Вот тут меня берет крупная дрожь, настолько сильная, что приходится взглядом попросить юнгу перехватить у меня из рук бинт.
А что если бы Пантера сейчас лежала бы вот так у меня на столе — причем этого английского офицера только вниз протащили, и по другой стороне не проволокли, так что на нем почти нет свежих порезов, только слегка рассечены в нескольких местах бок и плечо.
Интересно, кого имел ввиду Стил, когда кричал на весь фрегат про 'лохматых уродов'? Если англичанина срезали с веревки и выкрали под толщей воды на глазах у целого вражеского галеона, то это под силу только боевым пловцам Тессена — так вот куда он смотрел в море. Не по поверхности, а сквозь толщу воды, где, подобно морским змеям, неслышно струились их гибкие и ловкие тела.
Но с какой стати Стил взял на себя смелость наказывать чужих бойцов? Не уверена, что при всех наших соглашениях Тессен согласится с такими решениями.
Святая Мария, Лейн! Опять этот Лейн влез не в свое дело. Но, в конце концов, что мне до него? Все же закончилось хорошо, Пантера и Тессен целы и выполнили задание, и даже этот светловолосый мужественный парень вроде как дышит ровнее и глубже — начали действовать влитые сквозь сжатые зубы лекарства.
Наконец, спасенный боевыми пловцами мужчина получил от меня все, что можно было придумать, и его беспамятство постепенно перешло в обычный сон.
-Как только проснется... Точнее, как только веками дрогнет, меня зовешь. Я у капитана.
Юнга кивает и подсаживается к спящему англичанину, а я несусь к Пантере, так и не раскатав вниз штаны, и в сочетании с женскими башмачками, украшенными небольшими бронзовыми пряжками, это нелепо, и башмачки сброшены в углу у дверей лазарета.
-Пантера, так кого мы вытащили? Ты взглянешь?
-Жив?! — она с тревогой оборачивается ко мне.
-Жив. Спит.
-Как только проснется, зови. А сейчас, прости, сейчас у меня осталось важное дело.
Напротив нее стоит Лейн, напряженный, взъерошенный — и это впечатление взъерошенности усиливают кое-как высохшие после соленой воды не расчесанные волосы:
-Я не задерживаю Вас, капитан. А на вопросы первого помощника я уже ответил, причем через люк трюма.
-Ты сам понял, почему тебя он туда засадил?
-Очевидно, у вас тут так награждают за проявленную ловкость, — кисточка в его левом ухе вздрагивает, задевая за ключицу. Он по-прежнему обнажен до пояса и бос, а за поясом не видно его неизменного боевого ножа.
-Лейн, у нас военный корабль. Ты нарушил первую заповедь, и полез сам. Да, решения принимать должен уметь каждый. И иногда это важно, ну вот, признаться, в истории с саксонцами, наверное, все и сделал правильно. Самой-то операцией по спасению лорда Адмиралтейства руководил Тессен. А сейчас ты взял на себя смелость провалить тщательно спланированную десятком людей и не за один день операцию.
-Если бы Вас спустили бы под киль, мы с Ником и Вас бы выкрали, — его тепло-синие глаза смотрят на нее уверенно и почти не мигая.
-Ну, спасибо. Ну, утешил, — она без сил опускается на стул, берет в руки циркуль, что-то вымеряя на карте. — А депешу ты бы выкрал? И не просто выкрал, а подменил бы так, чтобы они до Тортуги бы ничего не заподозрили?!
-Простите, капитан. Погорячился, — он впервые на моей памяти склоняет свою гордую голову.
-Ладно. Надеюсь, осознал. Но как ты понял, что надо делать? И как впутал в это Ника?
-Махнуть трудно ему было? — пожимает плечами Лейн, и на это движение отвечают все его великолепные мускулы. — А уж смотреть, как под килем пропускать собираются? Да и копались они там так, что тут не только спланировать дело и захватить красного вина, но и много чего другого можно было успеть.
И вот тут я осознаю то, что видела, но как-то не придала значения — многочисленные мелкие шрамы, покрывающие его тело, выделяясь светлыми черточками на бронзово-загорелом теле боевого пловца.
-Марта? — оборачивается капитан. — Ты еще здесь?
-Простите, капитан. Просто растерялась...
-Да понимаю... Тебе тоже столько выпало сегодня. Ну, хоть этот цел... храбрец наш.
И я с облегчением понимаю, что Лейну и на этот раз сошло с рук. Интересно, а что встретило Ника на 'Александре'? Вот уж сдружились...
Несколько часов мучительного ожидания. И вот возня под одеялом, голубовато-серые глаза с постепенно размывающейся дымкой:
-Где я? Это монастырь? А почему скрипят мачты?
-Почему монастырь? — подношу кружку с чистой водой к его еще запекшимся почерневшим, несмотря на наложенную мазь, губам. -Вы на борту 'Пантеры', каперского фрегата на службе Королевского флота Британии. Волноваться нечего.
Он вздыхает с облегчением и припадает к кружке.
-Сейчас юнга, чтобы мне не смущать Вас, поможет Вам в деликатных делах. А я пока приглашу капитана.
-Подождите, — в его голосе слышны привычные властные нотки. — Вы сказали, каперы? Я у пиратов?
-Каких пиратов?! Я, кажется, ясно выразилась. А подробности Вам разъяснит капитан.
Он бессильно откидывается на подушку и прикрывает глаза. Но, видимо, все же открыл их, и не вовремя, потому что окликает меня уже в дверях:
-Святая сестра, Вы не женщина? Бред какой-то... Да и правда, откуда женщине быть на корабле... О, моя голова.
Подбегаю к нему снова:
-Что с Вами?
Он встряхивает головой, и невымытые еще волосы спутанными прядям окружают его голову как терновый венец:
-Женщина? А со спины... Вы в штанах?!
-Без штанов Вам бы понравилось больше? — и понимаю, что спереди он видит длинный фартук и косынку, а когда я повернулась уходить, то чопорный англичанин узрел штаны и запутался.
-Рада видеть Вас живым, — Пантера прибежала мгновенно, как только я отправила за ней вместо себя юнгу, оставшись разбираться со странным пациентом.
Он с удивлением и сомнением взглянул на ее лицо, еще сохранявшее следы нанесенного румянца и подведенных глаз, что делало ее черты лица еще тоньше и выразительнее.
-Нет, это все же бредовые видения, — провел по лицу забинтованной рукой наш спасенный, и мы с Пантерой переглянулись, понимая, что нам еще предстоят новые трудности. — Вы? Леди? Или нет? Боже, до чего странная команда.
Он переводил взгляд с меня на капитана и обратно:
-Вы женщины? И что тогда делаете на каперском судне? Или это не судно, а приют для умалишенных?
-Успокойтесь, — попыталась взять ситуацию в руки Пантера. — Назвать фрегат 'Пантера' приютом для умалишенных не осмелился бы никто. Разве что Вы себя к ним причисляете. Надеюсь, напрасно. Кто Вы?
-Я буду говорить только с капитаном. А не с женщинами в штанах.
-Представьтесь, пожалуйста, — голос Пантеры ровен и официален, былого тепла и участия в нем нет. — Я разрешаю Вам оставаться лежать, учитывая Ваше плачевное состояние. Итак, кто Вы? И как попали на испанский галеон?
Он несколько мгновений изучающее смотрит на нее и вдруг вскидывается:
-Так это Вы были там на палубе? И пообещали помочь, а вместо этого я получил эту головомойку?!
-Да? Вы, кажется, живы и находитесь в лазарете. Что еще можно было желать в той ситуации, в которой находились Вы?
-Да что я трачу последние силы на разговор с накрашенной куклой? Леди, проявите хоть каплю здравомыслия и пригласите капитана.
-Другого капитана на этом судне нет, — ее спина прямая как струна, и голос натянут также. — Вынуждена Вас разочаровать, если Вы только не хотите пообщаться с первым помощником, боцманом, коком и его котом, то придется все же ответить на мои вопросы. И я третий раз спрашиваю, кто Вы?
-Это напоминает детскую игру 'агу-не могу', — в глазах бывшего пленника появляется тот же непреклонный блеск, что был на испанской палубе во время допроса. — Я приказываю Вам, леди, вызвать немедленно сюда капитана.
Обращение 'леди' в его устах звучит не знаком уважения, как обращаются ко мне ребята, называя 'леди Марта', а с какой-то издевкой. Пантера пропускает его тон мимо ушей и официально щелкает каблуками:
-Капитан британского Королевского флота Александра-Елена..., — ее фамилия звучит так непривычно моему уху, что я не могу ее расслышать, да и мачта угораздила скрипнуть именно в этот момент. -Вот мой патент, я захватила его специально, хотя и не была готова к такому бессмысленному упрямству. Теперь Вы ответите на мои вопросы? Или готовы к положению военнопленного?
Англичанин вытягивается по стойке 'смирно' прямо лежа и порывается встать. Она останавливает его рукой:
-Лежите. Вставать Вам или нет, решит доктор Марта. Мне нужно только Ваше имя и звание.
-Лейтенант британского Королевского флота Джеймс Сент-Джон, виконт.
-А как Вы попали на испанское торговое судно?
-Торговое? Это маскировка. Это неплохо оснащенный военный корабль, — и дальше он сыплет таким количеством морских терминов, каких-то узлов и пушек, что я теряю нить его рассказа, хотя и делаю изо всех сил вид, будто страшно занята приготовлением порошков и ну никак не могу оторваться от ступки.
-Что ж, это все, лейтенант Сент-Джон, что мне хотелось узнать сейчас. Отдыхайте. И прошу Вас, не противоречьте доктору.
Она уже уходит, и лейтенанту бы смолчать, но он окликает ее:
-Капитан, разрешите неслужебный вопрос?
-Да?
-Зачем Вам все это? Что могло вынудить леди проводить лучшие годы жизни среди грубых мужчин, смолы и морской соли? Рисковать собой? Вы красивы и умны. Могли бы составить выгодную партию...
Она смотрит на него долгим взглядом, а он прерывает сам себя:
-Впрочем, что я говорю...Какой титул и фамилию Вы бы ни носили, репутация Ваша погублена безвозвратно. Так что Вам ничего и не остается, надеяться на знакомство в дальнем порту..., — и он завершает свою тираду весьма едким замечанием. — А скажите, леди капитан, как Вам удается управлять этим фрегатом и его командой? Понятно, что вы расплатились в Адмиралтействе за свой патент своим прекрасным телом, это бесспорно, но там все же благородные люди нашего сословия., и я даже готов Вас понять. Но здесь, в открытом море? Я год проходил первым помощником на боевом корабле, и не уверен, что Ваш первый помощник послушался бы только Вашего грозного голоска. Да и в одной каюте Вам с ним проще строить стратегические планы... Вы же с ним были на галеоне? Как мужчина, я его понимаю...
Святая Мария, у него жар?!
Пантера молча разворачивается — как на плацу — и уходит, ощутимо хлопнув дверью.
И вот тут оказалось, что за минуту в эту же дверь скользнул Лейн — очевидно, искал Рори, с которым сдружился за неделю с лишним отлеживания с зашитым боком. Рори не оказалось — он помогал плотнику вытачивать какие-то крепления, но конец разговора Лейн услышал. И Пантериной сдержанности ему не хватило:
-Ах, осьминог однолапый! Да какого морского черта мы тебя вообще вытаскивали? Да знал бы, что ты такой зануда, сам бы под килем бы протащил.
Вот тут уже я откладываю пестик:
-Лейн, прошу тебя, не начинай!
-Нет, пусть продолжает, — раздается ровный и презрительный голос Джеймса. — Если этому матросу угодно потешаться над человеком, который в настоящий момент не может дать достойного ответа, оставьте это на его совести. И, при всем уважении к Вам, леди падшая монахиня, попрошу впредь не вмешиваться в мужские разговоры, тем более пытаясь выступать адвокатом дворянина и офицера. Хотя какое воспитание можно требовать с девицы, согревающей бока пиратов...
Вот тут хлопаю дверью я. И вслед слышу:
-Так... Да лучше бы я дал ему сдохнуть, чем понять, какого гада спас..., — это, перед тем как уйти, Лейн жестко бросает в пространство. И еще один хлопок дверью.
Похоже, Рори не зря присоседился к нашему плотнику.
У Пантеры в каюте даю волю слезам, свидетелем которых оказывается незамеченный мню Стил, возившийся с секстантом у окна.
-Да что ж за чудо морское мы спасли? Может, и правда зря? Тебя он оскорбил, Марта плачет, Лейна пришлось сажать в трюм, что мне обошлось в пару синяков на голени. Хотя это пустяк по сравнению со зрелищем Ника, драящего палубу 'Александры'... — Стил успевает взглянуть в закрепленную на подоконнике подзорную трубу.
Пантера невозмутимо поводит плечами:
— Знала, что обратной дороги не будет. И пусть это больно слышать, но я ни секунды не жалею о своем решении...
-Я тоже, — делаю шаг вперед, становясь рядом с ней и продвигаясь ближе к Стилу.
Он тоже подходит ко мне и обнимает за плечи. И вдруг обхватывает и Пантеру:
-Выше нос, корсары! Что нам до зарвавшегося мальчишки с надорванным самолюбием? Кто знает, что там с ним испанцы делали? Я ж видел, в каком виде его Лейн на палубу вытащил. Без слез не взглянуть было.
-Да, кстати, — она трет пальцами висок. — как я поняла, Лейн за ним бросился именно потому, что сам это прошел...
-Честно говоря, Лейну это на пользу пошло, как ни цинично звучит, — размышляет вслух Стил. — Он малоуправляем пока что, но у него стержень есть. А этот сноб...
-Да что сноб... Он ничего нового не сказал. Круг замкнулся, я же нечто предвещающее слышала двенадцать лет назад.
Стил прижимает ее голову к своему плечу. Ко второму прижата я.
-У тебя есть Тессен. И он такой чуши не несет. А снес бы, то накормил бы уже давно всех крабов и скатов.
Он улыбается:
