Зеркало войны

Алая подошва шла в комплекте.

Чье-то любимое балованное дитятко.

— Давид! — тем временем ахнула красавица. И бросилась парню на шею.

Один недостаток Малена в девушке-таки отыскала. Девушка так облилась французскими духами, словно флакон на себя по дороге опрокинула. Явно знала куда шла, зачем, и готовилась соблазнять.

Нателла встала из-за стола.

Внимание отвлеклось на нее, и никто не заметил движения руки Малены. Всего одно движение, ловкость рук и никакого мошенничества!

— Сейчас принесу, минуту.

— Анжелика, рад тебя видеть, — Давид кое-как отклеил красотку от себя, и посмотрел на Малену. Мол, ты чего? Имей совесть, меня сейчас на столе изнасилуют!

Малена громко кашлянула.

— Девушка, а у вас салат на попке.

Александр подавился вином.

Но...

Малена не врала. Бросаясь на шею сидящему за столом парню, надо соблюдать меры безопасности. Либо ты обнимаешь его сзади, либо вытаскиваешь из-за стола. А вот так, наклоняться, изгибаться и чуть ли не на колени к нему падать...

Это — зря.

Тыл остается открытым, вот Малена и дернула неосторожно вилкой. И немножко салата украсило дизайнерское платье Барби как раз в районе попы.

Анжелика взвизгнула и схватилась за попу.

Та оказалась на месте, салат — тоже.

— Господи боже мой!!!

— Вам надо срочно снять платье, может быть, удастся его спасти, — посочувствовала Малена.

Давид перевел дух. Атака откладывалась. Только вот.... У него на тарелке — салата не было, при всем желании красотка бы в него не вляпалась.

Малена смотрела невинными глазами. Ибо не пойман — не вор. А дом купца... провоцирует. Булочников тем еще кадром был.

Анжелика тоже не сплоховала. На глазах появились слезы.

— Мое платье...

К счастью, тут вернулась Нателла. Оценила ущерб — и щедро предложила 'незваной' гостье подняться к ней в комнату и переодеться. А платье сейчас приведут в порядок. Почистят, погладят...

Разумеется, Анжелика согласилась.

И через десять минут спустилась вниз вместе с Нателлой. Такая же очаровательная в джинсах и маечке. И улыбающаяся.

— Платье скоро будет в порядке.

Малена улыбнулась девушке.

— Не расстраивайтесь, Анжелика. С кем не бывает? Вы просто очень обрадовались, увидев Давида.

— Д-да, — согласилась блондинка, у которой перехватили ее реплику.

— Вы ведь с детства дружите? Или ваши родители?

Никто не заподозрил бы циничной издевки, глядя в невинные серые глаза. Матильда хохотала, наблюдая за герцогессой, но кто ж ее услышит?

— Наши родители — давние друзья, — согласилась Анжелика.

— И тоже занимаются строительством?

— Д-да...

— И вы увлекаетесь! Анжелика, вы собираетесь потом работать вместе с родителями?

— Н-нет... я мечтаю о доме, о детях.

— Если они будут на вас похожи, они будут просто очаровательны. Вашему мужу очень повезет!

Анжелика кивала, не понимая, куда деваться дальше. Ситуацию спасла Нателла.

— Лика, милая, составь нам пока компанию за столом? А твое платье как раз почистят...

— Это замечательно. Оно вам так идет!

Анжелике оставалось только улыбаться. Она уже поняла, что все идет неправильно, но сделать-то ничего и не получалось, Малена намертво перехватила инициативу. Попробуй огрызнуться — и получится, что ты первая напала, а ангелам кусаться не полагается.

— Да, это мое любимое платье. Я его покупала в Лондоне, в бутике, мы как раз с мамой ездили за покупками, — ответила наконец блондинка.

Малена восхищенно приоткрыла рот.

— Анжелика, как я вам завидую! Лондон! Вы можете побывать в любом музее, посмотреть все, что вам захочется... это так здорово! А в каких странах вы еще бывали?

Список оказался невелик.

Англия, Франция, Италия.

В Англии девушка училась, в две другие страны ездила за покупками. Идеальная партия.

Красивая, неглупая, из хорошей семьи, связанная с Асатиани деловыми интересами. Еще и натуральная блондинка. Малена пожелала бы им с Давидом счастья, но сценарием не предусмотрено. Просил Давид защищать его от подобных дам?

Будем защищать.

И Малена завела разговор о том, что интересовало Нателлу. Об истории. Втянуть Анжелику оказалось несложно. Девушка старалась выставить себя перед Давидом в самом лучшем свете, и охотно поддерживала разговор. Тем более, что Малена была спокойна, доброжелательна и... была самой собой.

Герцогесса до мозга костей. Воспитанница такого же элитного, только по средневековым меркам, пансиона, богатая наследница одного из самых знатных родов Аллодии. И это в крови.

Как не вытряхивала это матушка Эралин, как не пыталась сломать Малену... Ребенка воспитывают, пока он лежит поперек лавки. Потом уже бесполезно.

Никто не понимал, что происходит за столом.

Задумка была проста.

Давид приходит на обед, сначала его девушку раздавит каблучком Нателла, а потом добьет Анжелика. Кстати, выгодно смотрящаяся на фоне Малены.

Вместо этого все шло не по тому руслу. Но Малена не чувствовала себя униженной. А Нателле почему-то совсем не хотелось подыгрывать Анжелике. Она не мешала красавице строить глазки Давиду, но Малена ничего не замечала, с энтузиазмом расспрашивая Анжелику о музеях, художниках, произведениях искусства...

И приходилось отвечать, вместо того, чтобы атаковать Давида.

У Матильды были знания, а у Малены навыки светской беседы. И вместе получалось неотразимое оружие.

Спустя два часа Нателла сдалась, и Давид вежливо откланялся, не забыв на прощание помахать ручкой Анжелике.

Малена такой мелочью не ограничилась.

Она дружески расцеловалась с Анжеликой, и посетовала, что они так мало пообщались. Но может быть, они еще встретятся? Малена придет с Давидом, Анжелика со своим избранником... еще нет такого?

Давид, у тебя же есть свободные друзья, Антон, к примеру? Познакомь девушку, ты же знаешь, в наше время, девушке из высшего общества, трудно избежать одиночества.

В машину Давид садился, едва сдерживая смех.

Женщины, какими ж вы бываете заразами, если вас спустить с цепи? Просто — восхитительными.

* * *

— Малена, а откуда ты столько знаешь про историю дома?

— Я не говорила? У меня бабушка была архитектором.

— Да? — вот теперь Давид заинтересовался коллегой. — Погоди... Домашкина?

— Майя Алексеевна Домашкина.

— Точно! Я ее проекты видел!

Малена улыбнулась.

— Она постоянно училась. А когда заболела, стала много читать, и мне рассказывала.

— Что с ней случилось?

— Возраст. Плюс болезнь Паркинсона, — не стала скрывать девушка.

— И ты теперь одна? А родители?

Малена вздохнула.

Рано или поздно этот вопрос должен был возникнуть. Но насколько можно доверяться Давиду?

А ровно настолько, насколько и Антону. Друзья же! Что рассказано одному, то надо рассказать и второму. Так что Малена озвучила ту же версию с женой декабриста, которая поехала за мужем в Сибирь и испортила ему всю каторгу.

Давид сочувственно кивнул.

— А двоюродные-троюродные? Может, бабушки-дедушки?

Малена пожала плечами.

— У бабушки была только одна дочь — моя мать. У отца тоже братьев-сестер не было. Более дальняя родня — сложно сказать. Время было такое, революция, все перемешалось. Бабушка была скупа в подробностях.

— А тебе самой никогда узнать не хотелось? Что, как, может, найти родных?

Малена вздохнула.

— Давид, когда? Мне пятнадцати не было, бабушка заболела. Что такое полулежачий больной в доме, поймет далеко не каждый. Поверь, это было тяжело и для меня, и для нее. Хорошо хоть голова у нее оставалась светлой до самого последнего момента.

— А давно ты... одна?

— Года не прошло, — отрезала Малена.

И замолчала.

Матильде было больно. Марии-Элене, как ни странно, тоже. Не за себя, за сестренку, больно и тоскливо. Тошно и очень горько.

Нет родни?

Да и черт с ней!

О чем умолчала Малена, так это о своем страхе. Конечно, все мы мечтаем, чтобы нас любили. Вот так найдем замечательных родных, чуть ли не сериал 'Моя вторая мама' на фоне родных осин, и нас все любить будут, и понимать, и помогут и поддержат.

Ага, как же!

В жизни стоит помнить, что все соблюдают прежде всего свои интересы. Или, если человек благороден, то на первое место он ставит свою семью, свой род, свою страну и потом уже себя. Но уж никак не девицу сомнительного происхождения из невесть откуда. А если вспомнить Матильдиных маму-папу, то лучше и не искать. Такое предъявишь, потом век не отмоешься. И кто сказал, что Мария Домашкина — урод в своей семье?

Может, это Майя и Матильда живут как-то неправильно?

Нет уж!

Не было родни, и пошли они...

Да, именно туда! А кому не нравится, так у нас демократия, выбирайте любое другое направление и идите. Свободно и подальше. А у Матильды есть сестра. И больше ей никого не надо!

Давид высадил Малену у подъезда, помог выйти из машины, поцеловал в щечку на прощание — и уехал. Ему было о чем подумать.

Но долго ему размышлять не дали. Зазвонил телефон.

— Асатиани слушает?

— Братик, спокойнее.

Давид фыркнул.

Нателла. И что сестренке надо? Хотите, я угадаю с первых трех слов разговора?

— Мне только что звонила сестричка. Она в шоке.

— Ей не удалось сожрать Малену?

— Даже понадкусывать не удалось.

— И теперь, в тоске и печали, она собирается рвать на себе волосы?

— Ага, размечтался, наивный Буратино, — подколола сестричка Ната. — Парикмахер ей этого вовек не простит! Не-ет, братик, она хочет знать, из какой семьи твоя Джульетта.

— Из приличной, — огрызнулся Давид. — Отец уголовник, матери нет, бабушка умерла. Про остальную родню молчу. Еще вопросы будут?

— Будут, — на Нату это не сильно повлияло. — Манана уже названивает родителям. И сообщает, что в кои-то веки ты связался не с шалавой, а с девушкой из приличной семьи.

Давид напрягся.

— Так скажи ей, что там неприличная семья?

— В России невиновных нет, есть те, чью вину не доказали, — сестричка откровенно развлекалась по телефону. — И вообще, плевать, какая семья, важно какая девушка.

Давид плюнул и свернул на ближайшую парковку. Чинить машину ему совершенно не хотелось, а разговор приобретал опасную направленность.

— Ната, что за чушь ты несешь?

Голос сестры посерьезнел.

— Давид, ты учти, что мама с отцом тоже заинтересуются. Так что твою девушку ждут официальные смотрины.

— Ната, я не собираюсь на ней жениться.

— И что? Я как вспомню этот гадюшник, Тина — Лина — Дина — Алиса — Ириса... где ты только их находил?

— Где валялись, там и находил. И что?

— Родители явно захотят оценить твою девушку. Сам понимаешь, даже если ты не хочешь жениться, все не предусмотришь.

— Все — что?

— К примеру, моя подруга недавно забеременела.

— Ната!!!

— Она сидела на таблетках, а потом заболела. Скушала антибиотик, и получился ребенок. Кто ж знал, что эта дрянь взаимно нейтрализуется. Сидит теперь беременная и в соплях.

— Замечательно, — процедил Давид.

— Так вот. Я к чему веду-то? У мамы через две недели с хвостиком день рождения, помнишь?

Давид с удовольствием побился бы головой о торпеду. Только вряд ли поможет.

— Ната, ты что хочешь сказать?

— Что двух недель Манане хватит. С лихвой.

Стонать было недостойно мужчины, но очень хотелось.

Давид поблагодарил сестру за предупреждение, завел мотор и поехал к Антону. Ему решительно надо было выпить, а может, еще и посоветоваться с кем-то. Ситуация переставала быть томной.

Мария-Элена Домбрийская.

В этот раз Лоран за завтраком появился. С таким видом, словно Малена ему была кругом должна и отдавать не собиралась.

Вплыл этак вальяжно в столовую, оглядел присутствующих и процедил:

— Мария-Элена, ваша мать желает вас видеть.

Матильда и не подумала тушеваться.

— Дядюшка, давно ли вы умерли?

Лоран открыл рот.

— Моя мать, — доходчиво разъяснила Матильда, — мертва уж лет десять. Если вы живы, то как вы умудрились с ней пообщаться?

Лоран скривился.

— Моя сестра, а ваша мать.

— Ах, мамуся! Так бы и сказали, дядюшка, мол, мачеха просит зайти. Ладно, сразу же после завтрака загляну. Будете блинчики с медом? Они сегодня положительно удались.

Учитывая, что вчера вечером Матильда лично навестила кухню и дала кухарке распоряжение и рецепт, оказавшийся в новинку, блюдо действительно удалось. Блинчики получились толстоватыми и заслуживали звания оладушек, но разве это важно?

Хочется ведь!

Здесь так не пекли, делали лепешки, а это совсем другое.

Лоран потянул носом. Желудок жалобно взвыл, но разум оказался превыше бренной плоти.

— Я думал, что мать для вас важнее завтрака.

Матильда пожала плечами.

— Мамусе плохо?

— Да!

— Она умирает? Аманда, пригласите стряпчего!

Лоран аж задохнулся от наглости девчонки. Но что тут сделаешь? При таком количестве свидетелей? Даже ругаться нормально не получается.

Лоран просто не ожидал такого нахальства. Как-то привык, что он здесь самый хищный и наглый, вот и не рассчитывал раз за разом. Только вот по меркам двадцать первого века его наглость просто не выплывала.

Матильда помнила, как в свое время читала 'Унесенных ветром'. И у девушки был откровенный шок. Видите ли, джентльмен не может сказать ничего плохого о леди. И даже правды сказать не может, если та недостаточно благозвучна. Что бы означенная леди ни творила.

Чем и пользовалась Скарлетт о"Хара Гамильтон Кеннеди Батлер.

А в наше время? В наш просвещенный двадцать первый век? О даме нельзя сказать плохо, это же дама? Вот-вот, почувствуйте разницу. А выиграли мы или проиграли — кто знает?

— Она не умирает, — процедил Лоран.

— А блинчики стынут. Кстати, дядюшка, можете приказать принести вам поднос и позавтракать с мамусей. А я поднимусь к вам чуть позднее.

Лоран понял, что если он сейчас не поставит наглую соплюшку на место, его в доме даже тараканы уважать не будут. Но прежде, чем он открыл рот...

— Ваша светлость, вам письмо от матушки Эралин.

Лоран звучно лязгнул челюстями, но Матильда и внимания не обратила. Она протянула руку, взяла письмо, и недолго думая, распечатала его.

И тут же зачитала вслух.

Моя дорогая Мария-Элена.

Я узнала, что ты в Аланее. Волей Сестры Милосердной я также сейчас нахожусь в столице. Надеюсь, ты помнишь, что всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. В любой ситуации.

Если ты пожелаешь отдохнуть в одном из монастырей, сестры будут счастливы принять тебя. На любой срок.

А я надеюсь на скорую встречу.

Да пребудет с тобой благословение Сестры Милосердной.

Матушка Эралин.

В столовой повисло молчание.

Матильда пожала плечами.

— Однако, какая жесткая конкуренция. Дядюшка, хотите я договорюсь с матушкой Эралин? Она с удовольствием пообщается с мамусей?

Лоран впервые не нашелся, что сказать. Матильда одарила его очаровательной улыбкой.

— Молчание — знак согласия. Как только мы с ней встретимся, так сразу же и поговорю. И мамуся мне желает добра, и матушка Эралин мне желает бобра, то есть добра, не сомневаюсь, если они найдут общий язык, добро выйдет из берегов и затопит всю Аланею.