— Но, помните господа ! Если, вы, получив такие возможности для действий во благо отечества, сами преступите закон ради своих интересов или кого-либо. Быть вам на месте тех, кого вы сейчас должны выжигать огнём закона. И вас изобличат, и покарают, даже строже тех. Поскольку, вы, были на страже закона, справедливости, и сами стали изменниками и преступниками. Я, вам, это обещаю !, -говорил я, глядя в глаза этих уравнителей. Человек слаб. Даже отец Сергий, чтоб стать истинным праведником, подался искушению. А им будут предлагать, реально горы золота и серебра, угрожать семьям. Может в этот момент страх перед неотвратимым наказанием удержит их от неверного решения. Но, лучше конечно, чтоб это были — долг, совесть, честь. Верность данной присяги.
Они должны были начать вносить понимания момента в головы тех, кто возомнил себя выше других. В том числе и закона. А ведь закон в России сейчас это, — Я. Как бы это громко не звучало. А перед законом, значит, мною, должны быть все равны. Вот такой вариант правового государства в девятнадцатом веке. И реализовывать его придётся жёстко. Покруче, чем начал своё правление, Николай I-й. Иначе ни как. Другого варианта пока нет, а, может для России, и вообще не другого.
Приняв доклады, отдав распоряжения, пообедав, и устроив себе два адмиральских часа, я, и те, кто был со мной двинулись в Бахчисарай. Туда должны были прибыть 29 мая, Барятинский, Нахимов и Пирогов. Нам следовало озвучить проблемы, пути их решения, оценить силы и ресурсы, выработать план действий, чтоб с прибытием в Севастополь и армию начать его реализовывать. А также принять участие в одном важнейшем мероприятии, которое должно по моей задумке задать так, сказать тон как минимум на среднесрочную перспективу для будущих дел.
Бахчисарай встречал зеленью, кипарисами, пирамидальными тополями, деревьями, которые ещё цвели. М-м, какой аромат от них стоял !!! Сладкий, нежный, пьянящий ! Сказка, просто ! Да, и сам город был как из фильма про Алладина и царевну Будур. После Симферополя, который был европейским южнорусским городом, здесь будто попал на восток. Минареты, мечеть, надписи на арабском на стенах, расписные дома, узкие улочки с оградами из камня. Крымские татары в своей одежде, и на повозках с ишаками, которых охрана прижала к домам и оградам по пути моего следования. Под взглядами конвоя они быстро снимали свои каракулевые шапки, тюбетейки, фески и низко кланялись, принимая меня за очередного генерала. Только наверно очень важного, раз было столько охраны. Помню, помню как вы, крымцы, повели себя во время Крымской войны.
Это вы здесь в Бахчисарае тихие и смирные. Тут войск пруд пруди. А в горах, дальних аулах, Евпаторийском уезде и его округе уже тысячами идёте служить к союзникам. Нападения на имения, русские поселения, обозы, грабёж, насилие. Всё это вы уже совершили, и продолжаете делать. Делайте это ... пока. Ближе к концу войны будет с вас спрос по полной, за всё.
Поскольку царям положено жить в дворцах, въехал я в Бахчисарайский дворец. Ну, после Зимнего, не сказал бы я, что дворец. Так сарайчик. Сарай по-тюрски дворец. Русские в издёвку наверно стали именовать свои хозяйственные постройки сараями. Мол, в сараях, дворцах, по-вашему, басурмане, скотину держим. В отместку за иго, ха-ха ! Посмотрел я и знаменитый, бахчисарайский 'фонтан слёз'. М-м. Это точно не фонтан.
В 14-00 часов , 29 мая в прохладе Бахчисарайского пусть дворца был начат военный совет в составе: я, верховный главком, князь Барятинский, командующий Крымской армией, Нахимов, командующий Севастопольским гарнизоном в составе Крымской армии, и значит зам Барятинского, и ещё один его зам, Николай Иванович Пирогов, по медчасти. Так же штабные офицеры с трёх сторон, армия, начштаба армии Милютин, Севастополь, начштаба князь Васильчиков, и мои штабисты, которые уже потеряли столичный лоск и тон, и в Керчи нюхнули пороха. И стали превращаться в настоящих штабистов, а не академических. Некоторых, как не оправдавшие надежд, отправили в войска набираться опыта. Флот представлял ... Нахимов. Истомина в Крыму уже не было. Он убыл на Балтику, подтягивать там боеспособность флота для будущих дел. Моё письмо успело спасти ему жизнь. Он уцелел, но, всё же частично. Вместо головы ему ядром оторвало кисть левой руки. Но, он уже был в строю. Братья Николай и Михаил, мои глаза и уши в Крыму и Севастополе тоже были здесь.
Когда, я вышел в зал, в ходе и после приветствий и поздравлений с победой у Керчи, все стали меня, не особо скрывая это, рассматривать, а я их в свою очередь. Вот, они, живые, Нахимов, Тотлебен, Пирогов, Барятинский, Милютин, Васильчиков. Я о них в книжках, читал, а, сейчас они стоят передо мной. Живая история и гордость России ! А я их император. Да, выверт так выверт.
Красивые в своей мужественности, волевые лица, спокойные, уверенные взгляды, людей, которые знаю, что делают, и ради чего. И, что надо делать дальше, во, чтобы то не стало. Богатыри ! Не то, что мы.
Они смотрели на меня. Загоревшего, поджарого, с причёской а-ля максимально короткий 'бокс', усами вариант подкова. 'Так, вот ты, какой ...', читал я в их глазах. Особенно внимательно меня рассматривали братья и Барятинский. Они то Александра знали давно, и хорошо. По их взглядам, я понял, что не такого Александра, они думали увидеть. И ладно, война всё спишет.
-Что ж, господа ! Сразу возьмём быка за рога. Ваши доклады я приму позже,— начал я.
— Первое, Севастополь должен устоять !
-Второе, что нужно сделать, чтоб Севастополь не был взят или оставлен.
-Третье, мы должны заставить противника обороняться, будучи сами в обороне. Для того, что Севастополь устоял, -изложил я цель и план нашей встречи.
— И вот, что для этого предлагается сделать, — и начал излагать наработки, мои и моих штабистов.
— Наполеон хочет успеха в войне, он ему нужен для дел политических, а новый командующий французской армии генерал Пелисье, очень хочет получить маршальский жезл. Виктории и Пальмерстону тоже нужно показать положительный результат войны. И для всего этого им нужно взять Севастополь. Поэтому будет штурм, и не один. Тут руку поднял Барятинский, я посмотрел на него разрешив говорить.
-Ваше императорское величество, по последним данным, полученным от пленных. У союзников ходят упорные слухи, что у Пелисье, после сведений о поражении в Керчи случился удар. Он уже несколько дней не появлялся в войсках, -сообщил он. Это новость вызывало радостное оживление у всех.
— Спасибо, Александр Иванович. Если, это так, то это нам на руку, — сказал я. И продолжил:
— Пока он придёт в себя или назначат нового командующего у французов, пройдёт время. А оно пока работает на нас.
— Ключевая точка, обороны Севастополя, Малахов курган. Что его взять противнику необходимо занять, столь успешно созданные Камчатский люнет, Волынский и Селенгинский редуты. Если они не будут заняты, шансы взять Малахов курган, и Южную часть Севастополя, резко уменьшаются, — говорил я.
-Люнет, редуты, курган надо всемерно укрепить. Всем что уже наработано здесь, так же новинками. Сил и ресурсов для этого жалеть нельзя, — и выразительно посмотрел на присутствующих.
-Я надеюсь, господа, что армия и флот в деле защиты Севастополя нашли общий язык, и окончательно стали соратниками, в общем, для всех нас деле, — произнёс я установку, надавив голосом и взглядом.
Далее мною было озвучена идея от том, что по опыту Керчи надо сделать артиллерийские буксируемые плоты, установить на них мортиры, корабельные, армейские, чтоб обстреливать левый фланг позиций союзников, и прикрывать огнём Волынский и Селенгинский редуты. На северном берегу у Инкермана установить батареи 18-ти, 24-х фунтовые орудия или 1 пудовые единороги. Дальность у них три с половиной или три версты, достанут до редутов и вглубь позиций противника. Для лучшей корректировки огня установить на батареях вышки.
Для прикрытия Камчатского люнета на высотах Южной бухты установить батарею ... из 3-х пудовых береговых батарей и довести их дальность свыше трёх верст. Или хотя бы 1-пудовые единороги. Таких единорогов в береговой обороне Севастополе было 166 единиц, полупудовых, 34-е. 3-х пудовых пушек, 28-мь, 5-ти и 3-пудовых мортир столько же. Я не предлагал оголить береговую оборону, но, то, что флот противника вновь не полезет в бой с береговыми батареями, я знал точно. Эти орудия, корабельные 3-х пудовые мортиры, пушки, карронады переделанные в мортиры, доставленные из крепостей и армии осадные 5-ти и 2-х пудовые мортиры, пудовые и полупудовые единороги должны помочь достичь относительного паритета по тяжёлой артиллерии с союзниками, по крайней мере, в наиболее важных точках обороны. Мортиры и единороги ставить на закрытых позициях. Линию обороны, город и окрестности севастопольцы и так знали на зубок.
Бог войны в Севастополе с русской стороны должен стать воистину Перуном, чтоб громить противника ещё лучше. А в помощницы ему будут приданы ... ракеты. Чтоб не скучно было ему, и супостатам. Так кстати, Тотлебен, и сделал, не очень сильные укрепления Севастополя, а других бы и не успели сделать, насытил артиллерией. А теперь надо просто напичкать.
Гарнизон Севастополя должен был и дальше зарываться в землю. Как можно глубже, и больше.
-Чем глубже зароется солдат в землю, тем больше шансов у него туда не попасть раньше срока самому, а отправив туда противника, — пошутил я в мягком варианте солдатского юмора. Шутка прошла, серьёзные лица членов совета смягчились, некоторые слегка улыбнулись.
Для солдатосбережения путём зарывания в землю, огромным подспорьем стал Керченский железноделательный завод. Да, железо как мне объяснили было не очень хорошее, из-за фосфора, влажности руды. Но, оно было, здесь в Крыму рядом. А сотни мобилизованных кузнецов, мастеровых, инженеры, мастера и бригады рабочих с Луганского завода, заводов Мальцева и Баташева, Питера, Урала, с марта месяца раскручивали маховик производства, превращая Керченский завод в крупное предприятие. Павел Обухов, Василий Пятов были тоже в Керчи. Нечего им в такое время сидеть на Урале и в столицах. Вот они то точно из Керченского завода, если не конфетку сделают, то, точно леденец. Особенно с возможностью привлекать любые силы и ресурсы для этого. Я их знал как металлургов, но, молодой, да ранний Пятов, оказался ещё и знатным механиком. Уехав с Урала учиться в Питер, Пятов не смог попасть в учебные заведения, кому там нужен, бывший углежог. И поступил в услужение к опытному часовому мастеру. Там быстро проявил свои таланты, и стал конструировать новые модели часов. Способности Пятова стали известны профессору Б. С. Якоби, он взял парня к себе в лабораторию на должность 'первого рабочего при опытах'. И тот проработал у него несколько лет, получив огромный опыт, заряд на будущее и прикоснулся к академической науке.
И корни у Обухова и Пятова были одни, они оба знали и работали с великим Аносовым, в Златоусте, и были друг с другом знакомы. Хотя статус у Обухова был, конечно, на то время был выше.
Во время посещения завода, я не раз с ними говорил, обсуждая проблемы и задачи завода. Во время третьего визита, глядя на них я спросил:
— Война закончится. И после неё готовы ли вы, господа металлурги, инженеры, утереть нос, англичанам, Сименсу, Круппу ?
Обухов и Пятов само собой посмотрели на меня вполне выразительно, чем обычно.
-Тем более, вы, Павел Матвеевич, это уже раз сделали. Ваши кирасы лучше крупповских, — смазал я пряник сгущенкой.
-Благодарю вас, Ваше императорское величество, за высокую оценку моих усилий,— ответил Обухов.
-России после войны нужны будут десятки, сотни, металлургических, машиностроительных заводов, фабрик. Тысячи верст железных дорог, мосты, паровозы, вагоны. Винтовки, пушки, корабли. А это всё металл, чугун, железо и прежде всего сталь! ,— продолжил я, рисую себе и им будущее.
— Вот я вас и спрашиваю, господа, технари и организаторы производства. Сможете ли, вы, каждый из вас, создать и запустит хотя бы по паре заводов, которые будут в раза два, три, больше, чем самый большой завод на Урале или Александровский?,— спросил я, с хитрой улыбкой. Она была честная. Без притворства. Это был не сложный, но, проверенный, дающий результат, педагогический приём, — 'на слабо!'
Среди, учеников, конечно, он не всегда работал, особенно с современными детьми. Я им так и говорил, прежде всего студентам и старшеклассникам: 'Вы поколение соплежуев !' "Это как !?",— был в ответ вопрос. "Сначала вы сопли распускаете, а потом их жуете',— отвечал я им. Кто молча занимал позицию 'сам дурак', кому был по фигу, лишь бы быстрее звонок. Но, были и те, кого цепляло, по хорошему. Увы, их, как и положено было немного, но, были.
В этом плане Обухов, Пятов, Путилов, Мальцев, Нобели, Баташевы, Бенардаки, Сибиряков, и другие им подобные люди, были из одного теста, одного поля ягода. Они были для меня беспроигрышным вариантом в плане 'на слабо'. Они пробьют не только кирпичные стены, а, железобетон, состояния, жизнь положат, но, докажут, что им 'не слабо'. И, что важно многие из таких людей делали это часто не ради денег, хотя и от них не отказывались, и не ради своих амбиций, а ради ... Отечества !!! Ну, разве я могу это не поддержать ? Да, всем чем только возможно, раз я здесь. Ещё и с возможностями демиурга. Но, сначала я должен был услышать их ответ. Хотя и я так знал, какой он будет. Обухов как старший ответил первый:
— Я готов это сделать.
— И я смогу,— с волнением в голосе ответил Пятов. Что мне ещё в ответ могли сказать суровые, настоящие люди дела с Урала.
-Что ж, господа. На слове я вас ловить не будут. Верю, что раз вами сказано, значит, вами будет сделано. Со своей стороны обещаю вам свою всестороннюю помощь. Но, знайте, вы, будете не одни такие. Россия огромна, и нужды её соответствующие,— был им мой ответ.
Теперь после удержание Керчи, вскоре обещали запустить паровые машины, прессы, тигельную плавку, чтоб дать хорошее железо и сталь, и изделия из них. Заложили новые домны. И уголь Донбасса был рядом.
Поэтому завод по нарастающей давал шанцевый инструмент, гвозди, скобы, крепёжные изделия, немного проволоки, прутья, полосы и листы из железа, корпуса ручных гранат, противопехоток, заготовки для броников. Пусть они из железа, но, пулю на излетё, по касательной, осколки, камни, штык они выдержат. Солдат будет цел или относительно цел, сохранит или быстро восстановит боеспособность.
-Флот отдал старые корабли и лес для блиндажей, перекрытий окопов, переходов и других укреплений, дров ?,— спросил я Тотлебена и Нахимова.
-Так, точно, Ваше императорское величество, -дал Нахимов ответить Тотлебену.
-Бетон начали использовать?
— Провели испытания, сделали заливки на ряде позиций,— был ответ.
-Если есть возможности, ещё шире используйте бетон,— дал я указание.
Далее пошла речь о минных полях, инженерных заграждения нового типа, управляемых фугасах. Все эти ещё неблагородные варианты ведения войны, у присутствующих не вызывало отторжения. Война, она быстро меняет отношение к способам её ведения. Она такая. Только, когда речь пошла об огнемётах и напалмовых фугасах, на меня посмотрели более внимательно. 'Ничего себе ! Мы станет это применять !?', можно было бы услышать восклицания и вопросы в молчании военных.
