— А в деле достижении успеха нам может помочь новинка военной техники, -продолжил я после небольшой паузы. — То есть самое время выслушать наших гальванёров — минёров.
После моих слов генерал Хомутов распорядился пригласить Борескова и фон Крута, которые ждали, толи своей очереди, толи участи. Когда им ещё ответ держать перед генералом, представителем императора. Первым начал Боресков, было видно, как он волновался, но, ведя речь о своих любимых минах, вскоре успокоился, и доложил, как у них обстоять дела на море и в земле.
По первоначальному плану намечалось установить 100 мин, но, теперь их было 150. Причём прибывшие с фон Крутом полсотни мин из Питера, были минами Якоби. То есть управляемыми. Провода и оборудование, и что важно взвод сапёров из гальванической команды тоже прибыли с ним. К маю 1855 года в районе Павловской батареи были погружены 50 мин, еще 95 — готовы к этому. Отлично ! Но, всё равно плохо. Хоть Хомутов и подпоручики минёры сопли не жевали.Надо ускоряться. Они кстати и без меня их ставили в шахматном порядке. Скромно выслушав мои наставления о том, что, они и так знали и уже делали. Вот так-то, господин попаданец. Уели тебя предки. Но, это только в радость. Всегда бы так. Кроме, это они, узнав, по опыту кампании 1854 года на Балтике, что взрыв мины больше пугает, чем повреждает корабль. Стали ставить мины парами. Мина Якоби образца 1854 года имела пороха до 14 кг. Две мины, это взрыв 28 кг, что уже более основательно для корпуса вражеского корабля.
Минные банки ставили у Павловской батареи, у Тузлы, на фарватерах и рядом с ними, где могли пройти небольшие суда. У самой Керчи было принято решение мины не ставить. А вот связку крепость Еникале — Чушка, перекрыть минами в достатке. Тем более, что их ещё должны были подвезти в Керчь, из Тулы. Делать там их должны были на ... самоварных фабриках. С металлами, с медью там работать умели.
Пока выходило так. Если союзники придут через неделю, то их будут уже ждать в проливе минные поля в десятки мин. Придут позже будет ещё больше выставлено. После того как обсудили это. Я спросил:
— Скажите, господа, а можем мы выставить управляемые мины в Камыш-Буруне, в местах, где вероятнее всего встанут корабли для высадки десанта ? После этого все на меня внимательно посмотрели.
— Вы хотите взорвать десант на кораблях ?,— спросил адмирал Новосильский.
-Да. Или сами корабли, когда он высадиться. Чтоб отрезать путь к отступлению,— был мой ответ сразу всем.
-Хватит ли у нас на всё проводов и мин ?,-спросил я минёров.— Выставить там хотя бы десяток.
-Какое расстояние от косы до причалов в Камыш-Буруне?,-обращаясь уже к морякам.
-Около шести кабельтовых,— быстро ответил Бутаков. Когда на него посмотрел Новосильцев.
-То есть около версты,— сказал я. -Прошу вас, господа посмотрите свои возможности по проводам для постановок мин в проливе и фугасов на суше. И доложите мне лично. Сможем или нет, выставить мины в Камыш-Буруне помимо запланированного,— раскомандовался я.— В обед будьте готовы сделать доклад.
Борескову и фон Круту, оставалось только сказать: 'Так точно ваше Превосходительство!' Что они и сделали.
-А, что касается подрывников. То, они не будут смертниками. Делать подрыв можно и из схрона. И такого, что его противник ни с собаками, ни днём с огнём не найдёт. Вы же у нас и сапёры. Вот вам, и об этом думать тоже,— продолжил я нарезать задачи. -Но, об этом завтра. Сейчас давайте о фугасах на суше. Но, сначала давайте отпустим моряков. У них своих дел хватает.
— Хотя нет. Останьтесь, господа. Надо начинать взаимодействовать. Сражение за Керчь будет на суше и на море,— изменил я своё намерение.
-Теперь, господа, приступим к делам сухопутным,— сказал я.
-У вас карта местности готова?, — задал вопрос глядя на генерала Хомутова.
-Так, точно ваше в ... превосходительство,— ответил он, чуть не выдав меня. За, что я ему взглядом поставил жирнючий 'кол' и вызвал родителей в школу.
Памятуя про бумаги и овраги. Ещё в феврале я отдал категорический приказ составить карты разных масштабов окрестностей Севастополя, Керчи, Евпатории, Феодосии. Уточнить имеющиеся. Как воевать без толковых карт ? Хомутов достал карту склеенную из нескольких листов, и расстелил её на столе. Я стал внимательно её рассматривать. Всё вроде есть, НП, дороги, тропы, высоты, овраги, батареи, позиции. Годиться, не до жиру. И карта уже была разбита на квадраты.
-Вполне, Михаи́л Григо́рьевич,— похвалил я генерала. И отменил вызов родителей.
-Как у нас возможностями подорвать противника управляемыми фугасами, в походных колонах по дороге на Керчь ?, -спросил я, обращая свой вопрос к минёрам.
-Ваше превосходительство, мы не сможем это сделать,— ответил Боресков.
-Причины ?
-Нам на всё мины не хватает проводов.
-Дьявол разбери !,— не сдержался я. И начал вышагивать по комнате. Офицеры из-за этого разошлись по сторонам.
-Плохо, господа! Весьма плохо! С помощью фугасов, я рассчитывал, что противник ещё на подходе к наши позициям получит потери. И это собьёт ему боевой подъём после легкой высадки.
-Ваше, превосходительство !, — сказал Хомутов, — у полковника Карташевского есть предложения касаемо использования фугасов в сложившемся положении дел.
-Разрешите, ваше превосходительство ?,— сделал шаг, вперёд присланный в Керчь для заведывания артиллерией полковник Карташевский.
-Да, господин полковник,— ответил я.
-Артиллерию Керченского отряда за последнее время значительно усилили. В том числе и 12 пудовыми единорогами,— начал он говорить. Было видно, что волнуется.
-Гранатами они бьют на тысячу сажень, дальней картечью на триста двадцать четыре, ближней до ста восьмидесяти пяти. 12-ти фунтовая пушка бьёт гранатой так же на тысячу сажень, есть и картечь. У 6-ти фунтового орудия тоже, дальняя и ближняя.
— В связи с этими я предлагаю, пропустит авангард атакующего противника через фугасы. Дать ему подойти к позициями на дистанция уверенного поражения картечью. И после этого взорвать фугасы, раз они управляемые. Нанести потери, вызвать замешательство, отсечь от основных сил, и уничтожить огнём артиллерии. Затем перенести огонь вглубь построений наступающего противника. Здесь применять гранаты.
Сказав это Карташевский замолчал. Молчали остальные, я тоже, крутя в голове предложенный вариант. Подойдя к карте, и смотря на неё спросил:
— Для этого проводов хватит ?
-Так точно !,— бодро ответил Боресков.
-Для обеих позиций. Крепости и Митридата,— уточнил он.
-Что ж, дельно. Но, есть, что к этому добавить,— сказал я.
-Первое. Огонь должен быть и ружейным.
-Второе. Позиции пехоты, батареи должны быть замаскированы, скрыты так, что их нельзя было распознать и в подзорную трубу с сотни саженей .
-Третье. Противника надо скучить перед позициями. То есть выставить препятствия там, где нам выгодно. Но, так, чтоб их тоже было не видно.
-Четвёртое. Местность надо пристрелять. Прежде всего, для ведение огня гранатами. Поставить ориентиры, но, такие, чтоб противник, не понял, что это.
-Пятое. Для наблюдения, корректировки и управления боем, огнём батарей установить на позициях вышки. Будет ведь так: 'Война в Крыму, всё в дыму'.
-Вышки поставить и на Павловской батареи. Обратился я к Хомутову. Тут Новосильцев до того стоявший молча сделал шаг вперёд, и сказал:
-Ваше превосходительство, разрешите? Я кивнул в ответ.
-Для успешного взаимодействия нужна связь между флотом и берегом. Я предлагаю использовать флотские сигналы.
-Отличная мысль, Федор Михайлович !,— отозвался я.
-А, между крепостью и Митридатом держать связь, через оптический телеграф.
-Он здесь есть, Михаил Григорьевич ?
-Нет, ваше превосходительство.
-Значит надо найти людей сведущих в этом вопросе. Сделать хотя бы наподобие, и апробировать в деле. Связь в бою значит очень многое для его результата.
-Фугасы для установки готовы ?,— спросил я, перейдя уже на новую тему.
-Готовы, -ответил Хомутов.
-Они начинены картечью ?
-Да.
-Хорошо!,— сказал я.
-На будущее такие фугасы надо будет снаряжать не картечью, а что-то вроде стрелок, цилиндров, ромба. Точнее соединенные основаниями конусы или пирамиды. Не знаю, как называется эта фигура называется.
-Октаэдр, ваше превосходительство,— показал свои знания геометрии Карташевский.
-Пусть так. У октаэдров, цилиндров, стрелок должна быть пробивная способность выше, может и разлёт дальше, чем у картечи. Но, это потом, господа ! Сейчас используем то, что имеем.
— Кстати о снарядах. Вы получили инструкции из столицы о применении регулированных снарядов для мортир и единорогов ?,— спросил я, вспомнив об этом своём почине.
-Так точно. Ваше превосходительство!,— подозрительно бодро ответил мне генерал Хомутов. И начал пожирать меня глазами, имея вид лихой и придурковатый. 'Опытный. Что-то здесь нечисто', — подумал я. И решил добить тему.
-И каковы результаты ?,— спросил я, подойдя, и прямо глядя на генерала.
Он и Карташевский начали заметно бледнеть, стоя по стойке 'смирно". Пошла пауза. В комнате стало гнетуще тихо. Прервал тишину и паузу полковник Карташевский.
-Это моя вина, ваше превосходительство! Я сам ознакомился, но, не успел, отдать распоряжение начать изготовление снарядов и обучение офицеров и расчётов. Генерал Хомутов же, мне сразу передал инструкции по регулированным снарядам.
-Похвально, господин полковник ! Принимаете огонь на себя,— сказал я, переведя взгляд на него.
-Вы вероятно не знаете. Что император, личНО, принял в это вопросе участие ! Ведь такие снаряды повышают дальность до четверти и более от возможной. А точность, в два и более раза! А вы полковник 'не успели'. Государь успел, а вы, нет !!! Начал я заводиться. После фразы 'государь успел', Хомутов пошёл пятнами.
Я злился. Ведь я был сам по себе нетерпелив, и любил, чтоб то, что я просил, делалось быстро. В семье, на работе. Знаю, что не лучшее качество. Но, как есть. Это у меня от отца, и в семье я был старшим братом. Думаю и Николай Первый тоже был таким. Я злился, ходя по комнате в абсолютной тишине, иногда бросая взгляды на Хомутова и Карташевского, всё так же стоящих по стойке 'смирно'. Остальные участники совещания в эти минуты изображали невидимок. Вдруг им и за что-нибудь прилетит. Начальство, тем более столичное, оно такое. Я злился, а толку то. Если их отстранить, то кого вместо них ? Да, у них залёт. Но, в целом они справлялись. Немного остыв, я сказал:
-Господа офицеры! У нас война! И мы её не выигрываем ! Поэтому нужно использовать любую возможность для достижения успеха ! Любую! Важна любая мелочь ! Поэтому не может быть вариантов 'не успели', 'не могу знать'. Нужна максимальная отдача, от генералов до простого солдата. И я как полномочный представитель императора будут требовать этого от всех! Иначе будете держать ответ перед государем, и по законам военного времени ! Закончил я делать внушение. Хотя кому внушать ? Новосильцеву, Хомутову, Гарднеру, Бутакову, Лихачёву ? Они и так были живым примером, касаемо этой самой отдачи.
-Всё, господа офицеры, теперь все за дело!,— начал я завершать совещание.
-А для того, что у нас получилось не только на бумаге. Надо увидеть и понять, как сделать лучше, сильные и слабые стороны. Для этого мы с вами пойдём всем известным нам путём. На лицах офицеров возник немой вопрос.
-Тяжело в учении, легко в бою !,— снял я его с их лиц.
-29 апреля, мы проведём командно-штабные учения от А до Я, -начал я вгонять в грусть военных.
-Я со своими офицерами буду играть за союзников. Вы же за себя,— обратился я к Хомутову. — На море, вашим противником, Федор Михайлович, станет Бутаков,— усмехнувшись сказал я. Моряки переглянулись между собой.
-На этом сегодня всё. Займёмся делами, -завершил я совещание.
И после того как все убыли, я пошёл к себе в кабинет работать. Там меня ждали бумаги. Официальные и не очень. Письма, рапорты, отчёты, донесения. С бумагами я работать не большой любитель. Но, надо !!! Правитель без работы с бумажкой, какашка ! И точно не очень хороший правитель.
Здесь в Керчи большую часть моего внимания занимал бумажный поток из Севастополя и Крымской армии.
Будучи сравнительно не далеко от них, я не стал вызывать к себе Барятинского, Нахимова. Пусть делами занимаются. Я после Керчи туда приеду. А пока Барятинский обязался раз в три дня присылать сообщения о последних событиях. И у меня там были и без этого свои глаза, уши. Братья великие князья Михаил и Николай.
Благодаря им я неплохо видел, слышал, и знал, как там идут дела. По моей просьбе они мне регулярно писали письма-донесения, что да, как. И именно в их письмах я узнал, как острословы стали называть Барятинского, Нахимова, Тотлебена и Пирогова. Крымский квартет, великолепный квартет, три мушкетёра и Пирогов или эскулап, а для кого-то они стали всадниками Апокалипсиса.
Как я понимал из сообщений эти разные, незаурядные люди, притёрлись друг к другу. Всё они талантливые, с огромной энергетикой, самоотдачей, жертвенностью ради дела, и главное, они все были нацелены на одно, служить своей стране по максиме. Это их и объединяло.Сглаживало между ними шероховатости. Братья писали, что это они увидели, почувствовали сами, как и все защитники Севастополя, Крымская армия. От генералов, адмиралов до солдат и матросов. На фоне Меньшикова, Остен-Сакена, их окружения это был своего рода тектонический сдвиг.
Барятинский по мере вхождения в курс дел начал чистку рядов, он избавлялся от 'меньшиковцев', здесь я ему дал карт-бланш. С моего согласия были сняты со своих должностей генерал барон О́стен-Са́кена, генерал Жабокритский. После этого они попросили о переводе, и хотели покинуть Крым. Но, я сказал в письме 'нет'. Как и другими офицерами. Таким как полковник Генерального штаба Залесский, который посоветовал Меньшикову при Альме свести войска с выгодных для боя высот, вниз к мелководной реке. Где 8 сентября две линии ротных колонн встали почти вплотную в полный рост под винтовки противника вместо 'окопного боя'.
Вопросы возникли и к штабу Меньшикова. Ближайшим помощником князя был подполковник А. А. Панаев. Обязанности начальника штаба официально исполнял Генерального штаба полковник В. Ф. Вунш, на которого возлагались руководство штабными офицерами, разработка и планирование операций, разработка диспозиций и квартирмейстерские функции.
Не забыл я и про 'шапкозакидателя'. И оказался генерал-лейтенант Кирьяков Василий Яковлевич. За Альму его ждало следствие и суд.
К Остен— Сакену были вопросы по организации обороны Севастополя будучи начальником его гарнизона. Комиссия, пока ещё не следственная, а по изучению военного опыта должна была дать оценку действиям генерала Жабокритского в сражении при Альме и Инкермане. Её возглавлял генерал-лейтенант Строгов, то есть я сам, и, соответственно комиссия была с бесконечными полномочиями.
Всем им было приказано остаться в Крыму, и оказывать всяческое содействие комиссии.
