— Потому что хитрых много, а мир один, — усмехнулся Михеев. — На мир силенок не хватает ни у кого, берут по возможностям. И воюют для расширения власти, когда считают, что усилились. Механика простая, всем понятная. Выражается парой знакомых всем слов — "жажда власти". И что?

— Ну вот с этой силой, двигающей весь мир, нам и предстоит бороться. И начнем с себя. У нас генерал Кожевников и майор Быков дерутся за власть на "Локи", а личный состав выгораживает сектора под феодальные владения. Это надо прекращать. Начиная с нас и далее по всей России. Ради более мелкой цели не стоило начинать бунт. Понял задачу?

— Да запросто! — пожал плечами контрразведчик. — Выкинуть особо властных в космос, сектора снести, зачинщикам начистить рожи и заставить работать на благо общества. Если ты придашь моей службе десантников, за неделю справимся. Останется только иногда подчищать...

— Уже было! — буркнул офицер. — Половину выкинешь, другая половина начнет творить то же самое! Это биологическая сущность человека! И станет вместо Кожевникова хозяином "Локи" капитан Михеев. Только и всего.

— Ну... было б неплохо! — откровенно улыбнулся контрразведчик.

— Плохо! Кожевников хотя бы специалист, дело знает!

— А что предлагает товарищ император? — помолчав, спросил капитан. — В деле борьбы со зверской биологической сущностью человечества?

— А у товарища императора есть план. Но он такой план, что исполним только тайно. Понял? И Клондайк в него не входит. Клондайк — всего лишь техническая задача.

— Ничего себе техническая!

— Наша с тобой, капитан, задача — победить биологическую сущность человека, — серьезно сказал офицер. — Чтоб офицеры не бодались за власть на "Локи", а личный состав не выгораживал сектора. Чтоб люди не стремились притеснять себе подобных. Понял?

— Это не организационный вопрос, — задумчиво сказал капитан. — Дисциплиной такие вещи не искореняются, слишком глубоко в головах сидят. Тут другие культурные традиции нужны... которые взять-то негде... или религия.

Капитан осекся и уставился на "товарища императора".

— "Тринадцатый", — в результате удивленно пробормотал капитан. — Сыны Даждь-бога, да? Начинаю понимать.

— Поддержи меня, капитан, — тихо попросил офицер. — Ни о чем больше не прошу.

— Ничего так просьба! — криво улыбнулся контрразведчик. — Пророков обычно побивают камнями. Есть поддержать, товарищ император.

Озадаченный капитан ушел. "Товарищ император" проводил его тоскливым взглядом. Капитан все же не понимал, на что согласился. Вот экипаж "семерки" понимал прекрасно — ну так они и трясутся от страха, взять того же стрелка. Правда, это не мешало им работать на будущее России как мало кто, и в своем экипаже офицер был уверен больше, чем в себе. А у него самого ощущение было, как будто на горло легла стальная удавка — и начала стягиваться потихоньку с каждым неосторожно оброненным словом. Как и экипаж "семерки", он вдруг начал ценить секретность. Как бы ни утверждал обратное пилот, он не спешил попасть на пыточный столик. А такая вероятность становилась все более реальной. Впрочем, до того следовало разгрести проблемы, созданные экипажем "семерки". Да, и еще захватить Клондайк, тот самый, где Седьмой флот. Был. При таком раскладе очередь пыточного столика могла не подойти — по причине гибели главного мистификатора вместе со всей командой.

— Товарищ младший лейтенант! — прорвался к нему обеспокоенный голос генерала Кожевникова. — Как бы не пришлось отменять рейд. В любом случае прошу объявить чрезвычайку.

— Что случилось? — очнулся от невеселых мыслей офицер.

— "Локи" воет, — коротко ответил генерал.

— Ф-фу, напугал! — облегченно вздохнул "товарищ император". — Подойди в реале, не для сетей разговор.

— Да я в реале, у тебя за спиной стою.

Офицер развернулся и неловко кивнул. Генерал поднял ладонь к пилотке, старательно скрывая подозрительные искорки в глазах.

— Товарищ генерал, вы командуете на "Локи" радарными группами, я правильно помню? — сердито сказал офицер. — Еще контролируете коменданта корабля, чтоб его не заносило по неопытности. Еще взвалили на свои плечи экстренное восстановление парка истребителей. Еще плотно отслеживаете работу европейской сервис-груп, мне Клаудия наябедничала. Еще возглавляете ремонтную команду, восстанавливаете все, что мы поломали при штурме. Скажите, у вас так много свободного времени, что еще и примитивным мордобитием занимаетесь? Так я могу найти для вас работу, более соответствующую вашему опыту, образованию и профессиональной квалификации. Говоря проще — чего это у вас харя вся расцарапана?

Веселье погасло в глазах генерала. О нравственных принципах "товарища императора" уже начали гулять по кораблю жутковатые рассказы. Он осторожно повернул голову влево, потом вправо. Отметил пару десантников, как бы случайно выдвинувшихся из техкоридора, и закаменел. Телохранители "товарища императора" готовы были стрелять — и уже стреляли — в случае любой померещившейся им опасности для охраняемого объекта.

— Это не то, что вы подумали, — с трудом сказал генерал. — Лючия Овехуна сама попросила меня дать ей несколько уроков рукопашного боя.

Офицер безразлично глянул на десантников, и генерал понял, что сказал не то, не так, и сейчас его застрелят.

— Это такая игра! — с отчаянием сказал генерал, не надеясь, что его услышат и уж тем более поймут. — И наше личное дело, мое и ее! Иначе зачем бы она согласилась на уроки?!

— Чтоб научиться рукопашному бою, — обронил офицер.

— Нет! — убежденно сказал генерал. — Если девушка сказала да, то она сказала да, причем тут рукопашка? Рукопашка — повод для знакомства и возможность пококетничать, поднять себе цену, как вы не понимаете?!

— А если сказала нет, то это тоже кокетство, заигрывание, повод для знакомства и согласие на все, — равнодушно сказал офицер. — Я уже слышал подобное, и не раз. На заседаниях военного трибунала. Примите супрессоры. Это не совет, приказ.

— Что бы вы, космачи, понимали в жизни! Вы же отмороженные, у вас радиация все мужские инстинкты выжгла! А туда же, приказ... Так устроен мир, младший ты лейтенант! Давить всех, иначе задавят тебя, понятно?! Бабы это чувствуют и сами тянутся к сильным! А об тебя, младший офицер, они ноги будут вытирать! Лючия, между прочим, попросила, чтоб ее зачислили в мою боевую группу! Сама попросила!

— Спасает вашу шкуру, — кивнул офицер. — Несмотря на то, что ей приходится отбиваться ногтями. Господин генерал, экипаж "Локи" переоценил вас. Мы не для того затеяли бунт, чтоб на наших кораблях начальство по-прежнему распускало руки.

— Лично я бунт не устраивал, — угрюмо напомнил генерал.

— Согласен. Но и в бой с таким офицером не пойду. Высадим вас на Клондайке. А пока под арест.

Десантники вскинули автоматы и неторопливо подошли.

— При чем тут бой и как он связан с моими отношениями с вашей бывшей любовницей? — раздраженно сказал генерал. — Сержант! Дайте супрессор!

Офицер внимательно проследил, как генерал вкатил себе двойную дозу прямо через комбинезон.

— Мальчик, тебе никогда не понять, что такое настоящий мужчина! — усмехнулся ему в лицо генерал. — Супрессор — всего лишь химия. Чувства химии неподвластны!

— Зато подвластна похоть, этого достаточно. Господин генерал, вы намеревались говорить о чрезвычайном положении.

— Да, действительно, — опомнился генерал. — "Локи" издает интенсивный вой в широком спектре радиочастот, и этот вой стопроцентно демаскирует нас при подлете к Клондайку. Мои специалисты не могут понять, что это такое и как с этим бороться. Но вы, товарищ младший лейтенант, я вижу, в курсе происходящего?

Офицер коротко кивнул.

— И что же это?

— Не знаю.

— А когда кончится?

— Не знаю.

Генерал озадаченно крякнул.

— Тогда в курсе чего вы, если не секрет?

— Секрет, но вы имеете право знать. Нейтрализуются маячки "Локи".

— А, так вы, значит, не в теме...

— Я военный психолог по образованию, откуда мне знать технические подробности? — проворчал офицер. — Времена ученых-энциклопедистов ушли вместе с Фридманом! Это вы должны мне объяснять, что происходит! Вы же у нас главный технический специалист корабля... пока что!

— Извините. И передайте респект вашей особой службе. Я только что догадался, в чем дело. Оригинальное решение! Хотите, расскажу?

— Хочу! — буркнул офицер смущенно.

— Маячки действительно неизвлекаемые, — улыбнулся генерал. — Я с такими сталкивался. Они, как правило, помимо запитки от основной электросети корабля снабжены автономным источником питания. Но основной контур мы вот-вот обесточим. А ваша особая служба каким-то образом сейчас вырабатывает ресурс автономных источников, включив маячки на максимум энергопотребления, оттого и вой. Я, правда, не представляю, как это технически возможно — но это единственное объяснение происходящему. Маячки заткнутся без питания. Если прежде не сгорят от перегрузок — а они сгорят. Если особая служба так же легко и изящно справится с разнесенным автоответчиком, я пересмотрю свои взгляды на творческий потенциал российского руководства! Кстати, как особая служба очутилась на "Локи", тоже весьма любопытная загадка! Не просветите? Так сказать, заодно? И что она из себя представляет? Почему-то я, генерал, о ней прежде не слышал.

— Сфера с лапками... — пробормотал офицер.

— Что — сфера? А, вы про свой экипаж? Умелые у вас ребята, товарищ младший лейтенант. Сферическую антенну за две вахты восстановили, работает лучше новой! Впрочем, вам не понять, вы же военный психолог.

— Господин генерал, если у вас больше нет ко мне вопросов...

-... то могу прекратить издеваться над "товарищем императором" и приступить к исполнению непосредственных обязанностей, — кивнул генерал. — Да, я понял. Но у меня есть вопрос. Товарищ младший лейтенант, вы так уверенно действуете... а чего вы добиваетесь своим бунтом? Вы все? Или просто придерживаетесь нравственных постулатов вашей неведомой новой веры, как болтают? Мне не просто любопытно. Нам вместе идти в бой, и желательно знать стремления тех, кто будет стоять со мной рядом.

— Чего добиваемся? — рассеянно переспросил офицер. — Ну, это же так понятно... Люди, если о чем-то мечтают, они о том в песнях поют. Вот, если послушать песни, сразу все становится понятно. Господин генерал, вы любите старые песни? Вот прекрасно же сказано: жила бы страна родная, и нету иных забот! Или вот еще...

Генерал Кожевников сжал челюсти так, что побелели желваки, резко козырнул и ушел. "Товарищ император" задумчиво кивнул собственным мыслям. Мысли были безрадостные. На генерала имелись определенные виды, но он, к сожалению, оказался слишком... слишком кем? Не офицером российского космофлота, те как раз бывали всякими, взять примером того же капитана Овчаренко... слишком землянином, вот.

И снова молнией блеснула мысль, что вопрос клонов — главный. Блеснул и так же снова ушел, оттесненный насущными заботами.

Насущная забота в лице техника-лейтенанта Еремеева стояла рядом, практически над душой, и нетерпеливо ожидала, когда "товарищ император" соизволит обратить на нее внимание.

— Отодвинься! — раздраженно приказал офицер.

Еремеев извинился и отодвинулся, из чего следовало, что парень родился в космосе и причину раздражения понимает правильно. В космосе личное пространство — это святое.

Офицер поморщился. Ведь и эту его привычку впишут в анналы новой веры! С недавних пор он стал нервно реагировать на все, начинающееся со слова "святое". Как только осознал, к чему идет, так и занервничал.

— А тебе чего? Еще скажи, что "Торы" заклинило из-за одновременного срабатывания маячков!

— Ах вот что это было... Нет, "Торы" не заклинило, их вообще не клинит, если кто не в курсе, просто отказала система комплексного захвата целей, и мы ослепли. Товарищ император, весь технико-офицерский состав "Локи" настоятельно и даже униженно просит вас больше не вмешиваться в области, в которых вы ни черта не смыслите, и заниматься своими непосредственными обязанностями! И техники-европейцы просят вместе с нами! На коленях! Вот!

— Ну-ка, ну-ка, уже интересно! И в чем, по вашему всеобщему мнению, и европейцев тоже, заключаются обязанности "товарища императора"?

— Ваша обязанность — создавать новую общность людей под названием Россия! — убежденно заявил техник-лейтенант. — Ее идеологию, культурные стереотипы, нравственные максимы! Вот идите и занимайтесь, тем более что у вас получается не очень ловко! А решение технических вопросов предоставьте специалистам! Говоря проще — передайте нам контакты с особой службой, с "тринадцатым", с Даждь-богом самим или кто у вас там занимается диверсиями на собственном корабле — и больше не вмешивайтесь, мы сами разберемся меж собой, что и как делать, чтоб обойтись без подобных эксцессов!

— "Тринадцатого" нет.

— Да ну? — усмехнулся Еремеев. — Я, конечно, сам с "тринадцатым" не сталкивался — но генерал Кожевников видел и слышал призрака лично, а его словам можно доверять.

— Даждь-бога нет тем более, это всего лишь обозначение одного любопытного культурно-этического феномена, — пробормотал офицер. — Что касается особой службы, то тебе, Алексей, просто указали на уязвимость системы. Иди и сделай так, чтоб в бою нас не достали дистанционно никаким способом. И времени у тебя на это — до конца вахты. Потому что в конце вахты корабль будет переведен в заряженно-боевое состояние... но я тебя понял. Тебя и весь наш дружный коллектив. Не лезть неумелыми ручками военного психолога в технические премудрости — вроде все ясно и понятно.

— Я рад, мы все рады, что вы наконец...

— И вы, конечно, лучше меня знаете, как нейтрализовать маячки "Локи".

Техник-лейтенант осекся.

— Скажи-ка еще, знаток технических премудростей, как сформировать новую общность людей, если люди остались прежними? А? Вот сегодня десант вышибет альфа-самцов, любителей и вдохновителей всех мерзостей российского космофлота, и что? И завтра их места займут следующие по очередности. Такова уж наша природа. Вот я не давлю вас, и уже техник-лейтенант приказывает лидеру мятежа, чего и как ему делать. И все остальные тоже приказывают, советуют и поучают. Ну и что из вас можно сформировать нового, а?

— Мы верим в ваши силы! — бодро сказал техник-лейтенант, поедая начальство преданными глазами.

— Если бы так. Не в меня вы верите, а в "тринадцатого", как все ленивые русские! Что прилетит и за вас все сделает. "Тринадцатого" нет, понял?!

— Понял, — озадаченно отозвался техник-лейтенант и убежал.

— Хороший мальчик, — заметил подошедший десантник. — Приятно с ним работать, побольше б таких. И он прав, получается у нас пока что плохо. Товарищ император, как-то надо заканчивать с репрессиями, а то у народа скоро сформируется устойчивая неприязнь к десантникам, поверх имеющейся традиционной. Это я как офицер по работе с личным составом говорю.

— Что, и ты меня поучаешь?