Вершина мира 2. Часть 1 (общий файл)

Влад возвращался к месту стоянки, ориентируясь на тихий шелест воды, и вполголоса рассказывал себе нехорошие вещи, о некоем герцоге, в пылу истерики забывшем захватить с собой фонарик и теперь вынужденном прощупывать каждый свой шаг. Промотавшись по лесу вдвое дольше отведенного рабу времени он успел успокоиться и даже уговорить себя быть терпеливее и великодушнее по отношению к человеку, вверенному его заботам. А то как-то совсем нехорошо получается, человеку всю жизнь внушали одно, потом экстренно внушили другое, вывернув все представления о мире наизнанку, а стоило оступиться, вновь вернули к первому, он, конечно, не кисейная барышня и в депрессию впадать не станет, а вот сломить можно запросто. Может, поэтому и промахи Иван допускает так часто, что постоянно ищет подтверждения постулату 'все вокруг сволочи', как когда-то искал сам Влад, рассматривая каждый поступок хозяйки под микроскопом и толкуя непременно не в ее пользу? И как это он раньше не подумал? Надо было с психологами посоветоваться, прежде чем отправлять Ивана на конюшни. Единственное, что хоть как-то может оправдать растяпу, что подобное происшествие случилось в его практике впервые. Это хорошо, что он раба не ударил, напугал, но не перешел определенной границы, вот сейчас герцог раздвинет плотные ветки кустов, окаймляющих поляну, подсядет к жаркому костру и под кружку обжигающего чая серьезно поговорит с парнем, попытается объяснить, что все не так плохо, как тот мог подумать...

Первый укол возвращающегося раздражения Влад почувствовал еще не выбравшись на поляну. Воздух по-прежнему был свеж, без каких-либо признаков дыма, что обязательно сопровождает разведенный костер. Это могло означать только одно — никакого костра и в помине не было! Или ветер дует в сторону озера, снося запах гари прочь от герцогского носа, поспешил одернуть себя Влад.

Оказавшись на поляне, повертел головой, оглядываясь. Из-за близости воды здесь было значительно светлее, да и луна, наконец, соизволила показаться над острыми верхушками елей, но еще не до конца вступила в свои права и глаза не различали ничего, кроме густых теней, в которые превратились окружающие предметы, полностью подтверждая первоначальную догадку. От былых благих мыслей не осталось и следа. Похоже, Кони права... Без особых сожалений приостановился у ближайшего куста, выломал длинную прямую ветку. Одним движением оборвал листья, взмахнул, прислушиваясь к тихому свисту, и, удовлетворенно кивнув, зашагал в сторону лагеря. Никакого внутреннего неудобства от задуманной экзекуции не испытывал, промахи Ивана потихоньку подбирались к критической массе, и если раб сейчас не сумеет внятно объяснить, почему до сих пор не исполнил приказа, то Влад от всей души постарается втолковать, с каким рвением должно выполнять поручения.

Медленно приближаясь к лагерю, Влад давал ничего не подозревающему Ивану шанс исправиться. Раб исправляться никак не желал, да и вообще вел себя тихо. Слишком тихо! Человек не может жить тихо, он дышит, шевелится, хрустит нечаянно подвернувшейся под ногу веткой и производит еще массу шумовых эффектов. Обойдя стоянку, хозяин рассерженно оскалился. Смутные догадки переросли в устойчивое осознание — нерадивый раб сорвался в бега. Преступления Ивана множились на глазах, затыкая остатки гуманизма, все еще пытающиеся робко доказать, что выломанная розга не лучший выход, а точнее, совсем не выход!

Присев на корточки отыскал седельную сумку, вытянул гибкую пленку наладонника, провел пальцем по сенсору, пробуждая умный прибор. Наладонник засветился неярким голубоватым светом, в уголке замигало красным. Как только связь со спутником будет найдена, поимка беглеца будет лишь вопросом времени, даже не времени, а считанных минут. Каким же идиотом надо быть, чтобы сбежать, имея на себе столь приметные украшения, как ошейник и браслет?! Похоже, Ивану пора выдавать приз за тупость и Влад ему выдаст, ох, как выдаст! Во всю спину и по пяткам в придачу, чтоб неповадно было. Кровожадные мысли герцога прервал громкий всплеск, донесшийся откуда-то с середины озера. Звук был настолько громким, что герцог аж присел от неожиданности, корпусом разворачиваясь к вспыхивающей бликами отраженных звезд воде. Никак хранитель чудит? Плеск повторился еще и еще, какой-то неправильный, хаотичный. Хмурясь все больше, Влад двинулся к озеру, где резвилось что-то огромное и неуклюжее. Или сом решил поразмяться и устроить ночную акробатику, или...

— Дурррак, ну дурак! — сквозь зубы взвыл Влад.

Прут и наладонник полетели в траву, а герцог, матерясь, понесся на берег. Резко затормозив у кромки воды, принялся вертеть головой, отыскивая источник переполоха. Звук над водой, да еще и ночью, разносится далеко, так, что с ходу и не определишь, где решил топиться раб — у берега или выплыл на середину. Нет, оно, конечно, можно с дури влететь в озеро и искать уже стоя по пояс в воде, мечась из стороны в сторону, а к тому моменту, когда найдешь, окончательно выбиться из сил и ни черта не успеть!

Пока обшаривал взглядом озеро, успел скинуть рубаху и топтался на месте, стягивая обувь. Он засек движение много левее, чем ожидал, считай прямо напротив коряги, то ли Иван действительно редкостный бедоносец, то ли прогневил всех известных потусторонних сущностей, что те решили — померла, так померла! — не дать бедолаге ни единого шанса выбраться, даже если тот все же решит пойти на попятный. Раб тонул молча, заполошно молотя руками по воде, будто пытался за нее схватиться. Мимоходом пожалев, что не успевает расстаться со штанами, Влад вломился в воду, поднимая тучи брызг. Едва набранная глубина позволила плыть, герцог окунулся с головой и резво заработал конечностями, не забывая изредка выныривать для вдоха и разведки. Он вытащит этого недотепу, во что бы то ни стало! Вытащит, а потом убьет, чтоб в следующий раз неповадно было топиться! То, что план несколько нелогичен и не выдерживает никакой критики, Влада нисколечко не смущало. Единственное жаль, что Иван оказался слабаком. Ну, попрессовали тебя с пару недель, так что теперь? Из-за подобной малости жизнью кончать?!

Вынырнув, мотнул башкой, стряхивая с лица воду, поискал глазами Ивана. Будущая жертва обнаружилась метрах в десяти, парень устал, и максимум на что его хватало, вяло вскидывать руки, едва удерживая себя на поверхности. Уже не погружаясь, поплыл вперед, неотрывно следя за рабом, боясь, что если тот уйдет под воду отыскать его будет нереально. Он почти успел. Герцогу оставалось проплыть метра три, не больше, когда обессиливший Иван в последний раз показался на поверхности и окончательно ушел под воду. Вдохнув поглубже, герцог нырнул следом. Он плыл наперерез с небольшим уклоном в глубину так, чтоб гарантированно не промахнуться. Второй попытки не будет! Искать кого-то в темной воде, да еще и ночью дело зряшное.

Расчет оказался верным, спустя несколько секунд Влад схватил что-то теплое и мягкое, по всем характеристикам похожее на человека. Стараясь половчее зацепить неудобное, скользкое тело, попытался всплыть. Куда там! Похоже, включившийся инстинкт самосохранения заставил незадачливого самоубийцу отчаянно сучить ногами, запутывая человека в цепких водорослях. Вот поэтому и всплыть не мог, глубина-то по сути дела небольшая, не превышает двух с половиной метров. Влад стал осторожно тянуть, вверх и на себя, надеясь, что сейчас, когда Иван перестал дергаться, подводная трава легче отпустит свою жертву. Идею опуститься глубже и попробовать освободить ноги парня вручную, Влад отмел сразу. Во-первых, не видно ни черта и есть далеко не призрачный шанс запутаться самому, а во-вторых, для подобного сумасбродства не помешал бы нож или еще чего столь же острое и режущее, чего, естественно, в наличии не имелось.

Влад дергал из последних сил, чувствуя, как легкие начинает обжигать недостатком кислорода. Надо всплыть, глотнуть воздуха, но нельзя, никак нельзя! Если выпустит этого идиота безмозглого, ни за что не найдет его в кромешной темноте. Боги, как же обидно — до черты, разделяющей две стихии не больше полуметра. Целых полуметра! От непрерывных рывков парень словно очнулся, и судорожно вцепился в спасателя, забывая о статусе и прочей ерунде, едва не потопил их обоих. Зарычав, герцог кое-как освободил руку из захвата и двинул раба по лицу, не имея иной возможности утихомирить паникера. Перехватил отяжелевшего парня так, чтобы рукой, пропущенной ему через грудь и под мышку, придушить легонько, во избежание дальнейших телодвижений. Потянул вверх и... пошло! Изо всех сил загребая свободной рукой и работая ногами, поплавком выскочил на поверхность, со стоном хлебнул воздуха, позволив себе пару секунд продышаться, тряхнул раба. Голова Ивана безжизненно мотнулась из стороны в сторону.

— Да твою же мать! — взвыл Влад, подняв лицо к ночному небу.

Парень не дышал. Или показалось? Ладно, к черту! Надо выбираться. У спасателя в любом случае в запасе шесть минут. Целых шесть минут, чтоб успеть доплыть до берега и попытаться откачать. Потом будет бесполезно. Из-за кислородного голодания начнутся необратимые процессы в мозге. Нет, не шесть, уже пять минут. Он успеет. Должен. Обязан успеть! Ну, Удача, богиня переменчивая, выноси!

Влад повел плечом, давя Ивану под подбородок, несколько раз сильно выдохнул ему в нос, отыгрывая так необходимые секунды.

— Держись! Держись, парень! — требовал Влад, тяжело дыша, чувствуя, как от напряжения начинают звенеть усталые мышцы, но упорно таща раба на буксире, стараясь удерживать лицо спасенного над водой. Останавливаться пришлось еще несколько раз, делясь дыханием с полудохлым балбесом.

Берег, где же этот чертов берег?! Секунды отщелкивались в обратном отсчете с каждым ударом сердца, громом отдающего в ушах. Ноги коснулись дна. Вот уже можно идти, а не плыть. Подхватив парня под мышки, буквально вышвырнул на траву. Сколько осталось? Две или одна? Одна или две? Потом, все потом... Руку под плечи так, чтоб голова запрокинулась, нос зажать и несколько раз сильно выдохнуть, прижавшись к мокрым, холодным губам. Расслабленное тело сотрясло дрожью и Влад, повернув Ивана на живот, с усилием дернул вверх, перекидывая через коленку, принялся выбивать воду из легких самоубийцы-неудачника.

Иван очнулся от того, что кто-то размеренно и со всей дури лупил его по спине. Звонкие шлепки, перемежающиеся с непонятным гудением, заполнили все пространство, отгоняя прочие звуки. В грудь упиралось что-то острое и твердое, оно давило, не давая толком вдохнуть, изо рта почему-то лилась вода. Парень с всхлипом втянул в себя воздух, тут же зайдясь в жестоком кашле, из глотки вылилась очередная порция воды, а перед глазами заплясали радужные круги. Раб пытался собрать в кучу расползающиеся мысли, надеясь, что сумеет выловить хотя бы одну, которая подскажет, что с ним произошло. Почему, к примеру, он упирается лбом в холодную траву, а левую скулу дергает болью? И вообще, за что, собственно, его бьют? Оно, конечно, ничем не поможет, но хотелось бы знать! А... это, наверное, из-за рубашки. Да, скорее всего. Он же утопил рубашку... Иван судорожно сглотнул и вдруг понял, что мерный гул исчез. Оказывается, он был не снаружи, а в его голове и сейчас, когда из ушей словно достали комки ваты, он услышал напряженный голос хозяина:

— Дыши, давай, парень, дыши! Слышишь меня?!

— Я дышу, господин, — удивляясь приказу, прохрипел Иван.

Рука, до того безжалостно бившая, разом убралась, оставляя в покое пылающую от ударов спину, раба оттолкнули и он оказался лежащим ничком на земле.

Влад скинул раба с коленки, оттер тыльной стороной ладони губы, пинком перевернул парня на спину и от всей души съездил по роже. Хотел добавить еще, но глядя на бледную, скорчившуюся фигуру, четко выделяющееся на окружающем фоне, передумал, только сплюнул всердцах и пошел поискать что-нибудь сухое. Этого недоделка срочно требовалось во что-нибудь переодеть, на крайний случай завернуть в одеяло, да и костер нужно развести не пройдет и пяти минут, как его начнет колотить. О том, что через столь же короткое время начнет колотить и самого Влада, старался не думать. У него впереди слишком много дел, чтоб отвлекаться на собственное самочувствие.

В рюкзаке обнаружился большой плед из натуральной шерсти, хотя в походе можно было бы ограничиться термоодеялом, не менее теплым, почти не имевшим веса и не занимавшем места, но лошадница, знавшая, кто понесет рюкзак, постаралась по возможности усложнить задачу. Плед был один и предназначался, конечно, для герцогской тушки. Ивану же предстояло коротать ночь, завернувшись в свою худую рубашонку, а то и вовсе не спать, поддерживая костер, дабы дорогой хозяин, ни дай Боже, не вымерз к утру, что твой мамонт. Возмущенно засопев и наградив Кони парочкой нелицеприятных имен, кинул находку на кучу лапника и продолжил раскопки. На самом дне рюкзака обнаружилось огромное полотенце, так и не найденное Иваном. Что ж, уже неплохо! Влад не отказался бы от сухих штанов, но о такой малости те, кто собирал в дорогу, естественно, не догадались. Тихо обозвав себя жабой, напомнил сиятельному аристократу, что вещи в поход надо складывать самому, а не перекидывать эту почетную обязанность на окружающих. Ну, что ж, придется делить одеяло по-братски, что, начавшему замерзать герцогу, не прибавило ни хорошего настроения, ни любви к человечеству.

К концу розыскной деятельности на лапнике собралась небольшая кучка жизненно необходимых вещей. Одеяло, полотенце, походное ведро, похожее сейчас на огромную пластиковую таблетку, такой же котелок, пакет с едой, плоская фляжка со спиртом, в чем Влад убедился, отвернув крышку и сунув любопытный нос в горлышко, и железные кружки, слава богам, две, хоть тут не обделили! Кое-как распихав по сумкам не пригодившиеся пожитки, поднялся, страдальчески морщась, подергал прилипшие к заднице и ляжкам штаны, и поплелся инспектировать довольно внушительную кучу дров, набранных Иваном. Надо отдать рабу должное, топливо он натаскал хорошее, длинные, сучковатые палки были сухими, обещали хорошо и долго гореть, давая мало дыма и много тепла.

Поплевав на ладони, взялся за превращение палок в полноценные дрова, вкладывая в это дело всю душу и накопившуюся злость. Физическая работа заполнила руки и освободила мысли. Вот, почему? Почему, вопрошал себя герцог, сражаясь с палкой, никак не желавшей ломаться, люди такие тупые и неблагодарные?! Взять к примеру, того же Ивана. Его, чуть живого и всего переломанного, привезли в лагерь, вылечили, не до конца, конечно, но в меру возможностей, не малых, к слову сказать (не каждый свободный такую медицину под рукой имеет!), отмыли, дали крышу над головой, а он все туда же! Сбегу, говорит. И не просто говорит — пытается. Тьфу ты! Вот он, Влад, и в мыслях никогда не держал сбегать, оказавшись в сходных условиях, и нападать на последнюю хозяйку даже в страшном сне не привиделось бы! И вообще вел себя прилично, лишних проблем ей не доставляя, помня, из какого дерьма вытащили за уши! Он ни разу не поставил ее в неудобное положение и краснеть ей из-за него не приходилось. Нет, он не говорит, что был идеальным и кося..., нет, промахи случались, но никогда он вот так ей нервы не трепал! И убивать себя Влад не пробовал ни разу, хотя было непросто, совсем не просто и требования к нему были гораздо выше, чем к любому обитателю лагеря. А тут все готовое, только живи и учись, учись быть человеком, так нет же, придумывают себе какие-то глупости! Вон та же Тая, не убивайте, кричит, дурака, он хороший! Будто Влад изверг какой и не знает, что Иван действительно нормальный мужик, только растерянный слегка. Нет, все-таки будь все приобретения такими, как он, Влад, то и проблем почти не было бы! Как у его бывшей хозяйки.