Волчица и пергамент. Том 7

— На поле боя есть много различных занятий, — сказал Коул, поднимая голову и выпячивая грудь. — На рыцарское состязание на лошадях надо пригласить почётного гостя.

Большое яблоко плавно скользнуло в квадратную коробочку.

Если Коул мог сегодня сделать такой большой шаг, то потому, что он с нетерпением ожидал возможности увидеть ошеломление на лице Миюри. Или, может, это преувеличение?

Эпилог

Жан, опустившийся настолько, что не мог толком встать на ноги, когда его окатили водой за захудалой, обветшавшей таверной, надел новую, богатую одежду и преобразился в уважаемого летописца. В качестве официально объявленного королевской семьёй лица, ведущего хронику этого события, он проявил безграничный интерес к участникам состязания и их сторонникам, стараясь каждого упомянуть в своих записях. Жан так отчаянно старался встать на ноги, что чуть не валился с ног от этой лихорадки и переживаний.

Ремонт монастыря продвинулся не слишком далеко, но поскольку его история была связана с рыцарями древней империи, появившимися на острове когда-то давно, запущенный вид лишь добавлял интерес к состязанию. Так что надо было лишь убрать разросшиеся бурьян и кустарники, обновить повреждённое мощение и укрепить грозившие обвалиться части зданий, чтобы место для состязания было готово. В конце концов, сюда вот-вот прискачут рыцари в полной экипировке на лошадях в боевом снаряжении, устроителям состязания будет стыдно, если к их приезду всё не будет чисто и опрятно.

Немногим раньше Хайленд и Клевенд, пожавшие друг другу руки на глазах бывших с ними людей, вместе пришли к королю, чтобы объяснить ситуацию. Коулу рассказали, что король был этим так поражён, что у него чуть сердце не остановилось, он был невыразимо счастлив удачному разрешению подвешенного состояния в королевской семье.

Первый наследный принц был весьма рад представившейся возможности объявить всем, что является первым не только по рождению, и заявить своим младшим брату и сестре, что вполне способен по личным качествам взять на себя управление страной. А младший брат ответил, что упустил трон по порядку рождения, что всегда его подавляло, и что на самом деле старшему брату будет непросто взять над ним верх.

Заявления братьев подняли интерес к готовившемуся состязанию по верховой езде с копьями на невообразимую высоту ещё до его начала.

Находясь под угрозой со стороны Церкви, дворец спешил в это тревожное время как можно скорее провести в королевстве радостное мероприятие, и подготовка к нему шла с невероятной быстротой.

Со всего королевства стекались люди, они не только заполнили постоялые места, которые мог им предложить монастырь, но и наводнили окрестные селения. Коул слышал, что заполнены все постоялые дворы на расстоянии двух дней пути на лошади к монастырю и обратно, и беспокоился, не выгонят ли обитателей "Вытянутой таверны" в Сарентоне.

Конечно же, Ив, вложившая немало денег в монастырь, улыбнувшись, назначила большой приз для победителей состязания. А Кларк, несколькими днями ранее безропотно в одиночестве вырывавший траву, стал теперь владельцем не просто монастыря, а ристалища. Приём бесконечной череды высокопоставленных лиц вызывало в нём ощущение, что он грезит наяву.

Вся эта суета обошла стороной здание, стоявшее чуть севернее устья ручья и того подземного хода, из которого Ле Руа как-то торчал, подобно репе. На втором этаже Миюри сидела на полу и кормила маленького лисёнка. Коул хлопнул в ладоши, привлекая её внимание.

— Давай вставай, сядь на стул.

Миюри прижала к голове волчьи уши и недовольно дёрнула хвостом. Коул, разумеется, узнал, сколько всего она сделала, когда его похитили, Миюри поспешила предпринять всё, что было в её силах, опасаясь, что Коулу грозит смертельная опасность. В итоге оказалось, что он цел и невредим, что стало дополнительным топливом для огня её гнева. После их встречи сразу после рукопожатия Хайленд и Клевенда прошло уже две недели, но она продолжала злиться на Коула.

— Миюри, — снова негромко обратился к ней Коул.

Лисёнок понюхал её руку, дважды лизнул и выбежал из комнаты. Миюри, наконец, поднялась с пола, убрала хвост под подол длинного белого плаща и сказала:

— Я никогда не прощу старшего брата.

Коул не мог счесть, сколько раз Миюри говорила ему что-то подобное, оправдывая слова Хайленд — "твоя головная боль". Но, упрекнув Коула, она потом обычно льнула к его груди. Будто говорила своему праведному брату — ты не сможешь избавиться от своего демона, что бы ни случилось. И он должен был какое-то время терпеть её высказывания в свой адрес, какую своенравность она бы перед ним ни разыгрывала. Это он был должен сделать.

Как, например, сейчас с её торжественным облачением.

— Чем тебе не нравится железный шлем?! Разве не существует таких дев-воительниц?!

В северных языческих сказаниях действительно повествалось о них. Коул в ответ на протест Миюри коротко рассказал, что знал об этом, заставив её тем самым снова сесть на стул.

— Будет слишком странно носить такой шлем, правда? — заключил он.

— Тогда дай мне хотя бы носить меч!

Коул положил руку ей на голову и погладил её волосы. По слухам, этот красивый белый плащ из отличной шерсти, что был сейчас на Миюри, сегодня хотел бы получить каждый. Её выступавшая из воротника шея была припудрена, благодаря чему кожа на ней казалась более гладкой. Её изящные ногти были вчера вечером тщательно ухожены, после чего она, наконец, стала соответствовать всем требованиям и получила приглашение на сегодня.

— Прости, что я заставил тебя взять на себя такую большую ответственность.

— Хм! — мотнула головой Миюри и надулась.

На этом она пока остановилась, что позволило Коулу быстро расчесать ей волосы, оставалось лишь заплести их в косы. Но её спокойное поведение продлилось недолго, и она, дёрнув ногами, проныла:

— А-а... На самом деле я хочу участвовать в состязании...

— Не дёргайся.

— Фьить, — нарочно махнула хвостом Миюри, отчего подол плаща задрался, обнажив её капризно сучившие белые ноги. Похоже, она пыталась спровоцировать Коула на придирку, тем более, что он не мог возиться с ней всё время.

— Кроме того, сравни, как сложена ты и остальные, ты же видела настоящих рыцарей?

Миюри, конечно, быстра и ловка, но верховые состязания, когда в броню упрятаны и рыцари, и их лошади, — это соперничество в чистой силе и выносливости. При их недостатке оно, очевидно, ничем хорошим не кончится.

— Брат всегда любил так говорить...

Это означало, что рассудочность Коула — это сплошная скука.

У Миюри, гонявшейся за мечтой, как щенок за бабочкой, в последнее время почти всегда было недовольное лицо.

— Но в странных местах в голову приходят всякие глупые мысли.

И Миюри вдруг резко повернула голову, из-за чего её разобранные на косы волосы вырвались из его рук и снова слились в один серебристый поток.

— А! Что ты делаешь!

— Хмм! — издала Миюри, давая понять — ты заслужил это.

— Разве ты с самого начала не обещала сделать всё, что ты сейчас делаешь? Поэтому ты сейчас должна быть послушной.

С той минуты, как Миюри услышала про рыцарское состязание, она не переставала говорить о своём желании участвовать в нём. Коул знал, как ей пришлось переволноваться из-за него, и готов был нести ответственность за это. Однако у него была веская причина отказать ей, причина, о которой он пока умалчивал. Потому что ему было не вполне ясно, как она это воспримет. Своеволие Миюри начинало бить через край, а время уже подошло.

— В общем, так и есть, не стану отрицать, что осуществление умного замысла преподобного Ханаана создать святого нуждается в использовании твоего образа.

Вот почему Коул настаивал, чтобы Миюри не брала на состязание по верховой езде свой меч, надела белый плащ и напудрилась. Эти состязания нуждались в объекте поклонения, и Коул попросил Миюри стать им.

Выразить галантное почтение дамам видных аристократических семейств, выступавших в роли хозяев состязания рыцарей, — обязанность участников. Однако особой изюминкой этого состязания являлось участие первого наследника, имевшего неоспоримое право на трон, и второго наследника — принца-мятежника, поэтому выбор объекта поклонения требовал особой тщательности, чтобы избежать беды.

Ханаан мог увидеть в этом особую возможность для продвижения своего замысла и предложить, чтобы место почётного гостя занял Предрассветный кардинал, чтобы внимать боевым навыкам рыцарей, которые они продемонстрируют во славу Господа.

Первой ему бы возразила Ив, для которой состязания были просто уловкой ради дохода, она бы сказала, что пусть Предрассветный кардинал любим по всему королевству, но поклонение рыцарей мужчине наверняка не даст нужного накала настроения. Тем более что Коул и сам не любил быть в центре внимания и не сумел бы взбудоражить участников и зрителей, и тогда состязание в значительной степени утратит смысл.

Об этом подумал Коул, когда после примирения Хайленд и Клевенда он шёл к кустам, за которыми Ханаан и Ле Руа удерживали Миюри, прижав её к земле.

Лучше пусть Миюри будет почётной гостьей, пусть она создаст образ святой и станет лицом нового монастыря.

— Только представь себе. Десятки рыцарей скачут на твоих глазах с копьями только ради того, чтобы тебе угодить?

Это стало бы исполнившейся мечтой обычной девушки, но Миюри была очень недовольна.

— Лучше я бы сама была рыцарем! — и она стукнула Коула по рукам, которыми он пытался разобраться с её волосами между торчавшими волчьими ушами.

Тогда он вполголоса спросил:

— Но разве ты ещё не сдалась перед полем боя?

Коул вроде бы расслышал лёгкий вздох Миюри, её плечи поникли, она повернулась к нему с видом, словно собиралась заплакать.

— Как думаешь, почему я сказал так преувеличенно?

Миюри с детства видела себя рыцарем, а теперь она уже была возведена в рыцарское достоинство. Однако, представив себя в ситуации, в которой ей действительно придётся действовать мечом, она поняла, что эта мечта неосуществима. Миюри не пугала возможность получить ранение или пасть на поле боя, но она представила, как кровь убитого ею врага брызжет на неё, и поняла, что это произойти не должно. И это показало, насколько доброй и умной девушкой была Миюри.

Но вместо полного отказа от своей мечты она избрала обходной путь — взяла гусиное перо и стала переносить мечту из головы на бумагу в виде истории. Зная, что мечта не сбудется, она дала мечте хотя бы такую жизнь.

И своими словами Коул выделил это. Он подумал, что место почётного гостя и образ святой на состязании рыцарей Миюри получит ещё по одной, пока не высказанной причине.

Сама же Миюри упоминание о том, что так её печалило, почему-то восприняла как упрёк.

— Ты злишься, потому что считаешь, что я слишком своенравная?.. — спросила она, прижимая волчьи уши к голове.

Такое время от времени случалось и в Ньоххире. Эта умная девушка была ещё далека от звания мудрой волчицы, которое принадлежало её маме. И главным образом из-за того, что могла зайти слишком далеко, когда чему-то очень радовалась.

Коул улыбнулся ей и показал рукой повернуться вперёд. Она стала нерешительно поворачиваться, норовя снова посмотреть на него.

Он изначально собирался рассказать Миюри об этом после состязаний, когда она успокоится, но, к сожалению, намерения никогда не успевают за переменами.

Коул наполовину увязал её волосы, потом отошёл к окну.

— Миюри.

Она повернулась к нему с опаской и вопросом в глазах, он только что с бесцеремонной холодностью прикоснулся к её рыцарской мечте, Миюри думала, что он этим наказывал её за то, что она не знала меры, казалось, она даже меньше стала. Её печальные глаза навели Коула на мысль, что он был груб с ней.

— Есть причина, по которой я просил тебя надеть одежду святой девушки... Должен признать, что я хотел этого.

— Хотел?.. Этого?..

Состязания, вероятно, вот-вот начнутся, тяжело облачённые рыцари выезжали один за другим под нескончаемые приветственные крики и рукоплескания. Прислушавшись к доносившимся звукам, Коул кончиками пальцев стёр слезинки с глаз Миюри и сказал:

— Я думал об этом, когда, попросив досточтимую принцессу Хайленд пожать руку досточтимому принцу Клевенду, шёл к тебе.

Миюри, похоже, припомнила этот момент, но вопрос в глазах её не исчез.

— В тот момент мне было страшно, действительно страшно, и я хотел, чтобы ты была рядом со мной. И, конечно, ты потом меня бы ругала.

Глаза девушки прищурились, её губы прошептали:

— Ты чего?

— Это смешно, но я говорю правду. Каждый раз, когда я иду навстречу опасности, ты идёшь вместе со мной.

Миюри заморгала, не зная, злиться ей или смеяться.

— И это наверняка будет так, когда мы действительно выйдем на поле боя.

Её глаза широко раскрылись. Эти её прекрасные, похожие на драгоценные камни глаза, унаследованные от мамы, у которой они только были более глубокого красного оттенка.

— Тогда я подумал: это не обязательно, что нам никогда не придётся выходить на поле боя. И когда придёт время, ты обязательно будешь со мной, но я от этого ни в коей мере не чувствую себя неправым.

В этот момент Коул представил себе это и ясно увидел, какая она стоит рядом с ним. И это, несомненно, была Миюри.

— Мы с тобой на одной стороне и вполне можем вместе попасть на поле боя.

Миюри что-то хотела сказать, но прикрыла рот. Коул немного наклонился вперёд и взял её руку.

— То, что ты можешь сделать на поле боя, это не просто убить врага, рыцари это или ещё кто — неважно. Ты когда-нибудь слышала о военных священниках — капелланах?

Вера совсем не интересовала Миюри, но если что-то имело отношение к рыцарским историям, — дело иное.

— Для меня это неуместно, но если ты со Священным писанием в руке будешь воодушевлять рыцарей, то непременно сможешь вызвать у них священное чувство. Когда ты будешь лечить раны рыцаря, тебя, учитывая твой облик, примут за ангела, спустившегося на землю. Возможно, тебе надо отказаться от возможности выйти на поле боя с длинным мечом в руке, но...

Договорить Коул не смог, он почувствовал толчок и, когда мир опрокинулся, со стуком ударился затылком об пол.

— Брат, ты великий дурень! — Миюри схватила его за шею, будто хотела задушить. — Это мне было тяжело, так тяжело...

Она вцепилась ногтями в его одежду и уткнулась лицом ему в грудь. Коул положил руки на её худенькую спину и вздохнул.

— Мне было очень тяжело... Я просто сдалась...

— Это очень несправедливо, что я следую за своей мечтой в одиночестве, — произнёс Коул, и Миюри подняла с его груди заплаканное лицо. — Конечно, это не то же самое, что мир мечей под рёв толпы, который ты себе представляла.

Он вытирал большим пальцем ещё выступавшие у неё на глазах слезинки.

— В будущем наверняка будет ещё немало этих состязаний, в которых скачут с копьями на лошадях. Когда ты вырастешь, ты уже не будешь уступать другим рыцарям, сидя верхом. Тебе будет не поздно принять участие в состязании.