Завтрак тоже был плотный, так как обеда не предвиделось. Останавливаться и терять светлое время суток на готовку никто не собирался. В это утро я впервые смог разглядеть дочь графа. Овощи с мясом и специями должны были еще некоторое время потомиться на углях, чай — в этом сборе трав самого чайного листа была малая толика из-за дороговизны, но называли почему-то так — был готов к употреблению, а я еще перед готовкой помылся и привел себя в порядок. Поэтому со своего насеста мог, не торопясь, понаблюдать, как из шатра вышла бледненькая с нездоровым румянцем на щеках хрупкая девочка. Впрочем, судя по плавным линиям, уверенно сменяющим оставшуюся угловатость подростка, скорее уже девушка. Темные, прямые волосы до плеч, расчесанные на пробор, узкое лицо с немного широкими скулами и впалыми, явно из-за болезни, щеками, большие миндалевидные глаза, бархатные брови и тонкий прямой нос, вместе производили впечатление одновременно женственной беззащитности и в то же время некоторой суровости и аскетичности. Ее, как воробышка, хотелось укрыть чем-нибудь теплым и подставить блюдечко с пшеном.
Девушка положила на камень подушечку, присела и раскрыла взятую с собой книгу. Пока меня не отвлекли, я всмотрелся в нее магическим зрением. Не сливаясь полностью с магией, я, тем не менее, быстро нашел несколько очагов поражения организма, самый опасный из которых располагался в области легких бедняги.
Существовала теория, не признанная, однако, как выверенная и доказанная, научно-магической общественностью, согласно которой причиной многих заболеваний, в том числе, например, нагноения ран, является враждебная человеку деятельность мелких демонов. Настолько мелких, что глазом их различить невозможно. Дескать, живут эти демоны везде. Мы их вдыхаем, мы их поедаем, и они же попадают к нам в раны вместе с грязью, которую числят за свою среду обитания. Жаркие споры не утихали, но доказать правоту или ложность этой теории в настоящее время было весьма затруднительно. Ученый, ее выдвинувший, уповал на дальнейшее развитие стекольного производства и существенное повышение качества увеличивающих линз, с помощью которых надеялся разглядеть этих демонов.
Теория теорией, но помочь девочке было необходимо, хотя бы из-за негласного кодекса лекарей помогать страждущим независимо от сословной, расовой или национальной принадлежности. Обдумав, как помочь и не раскрыться, решил исцеление проводить постепенно, за несколько сеансов, по ночам и на расстоянии. Кто ж мне даст к ней приблизиться и войти в непосредственный контакт? Моими союзниками будут: горный воздух, усиленное питание пациентки и меня, а также горные травы, которые необходимо было еще найти.
С разрешением на поиск проблем не случилось. Стоило сказать, что хочу улучшить вкус и полезность блюд, как мне тут же выделили в сопровождение троих солдат и разрешили искать, но в пределах видимости отряда. Этим мы и занимались, когда позволяла дорога, выводя на редкие альпийские луга. Чаще всего спираль тропы пролегала таким образом, что отходить от нее влево было некуда — скала, а вправо не хотелось — пропасть.
Этой же ночью я слился с магией, создал нить-луч в направлении шатра графа, по лучу проник в него, нашел спящую девушку и, не создавая фантома, стал формировать исцеляющий узор. Все шло замечательно. На поддержание луча требовалось немного энергии, но я еще не восстановился после блужданий в горах и под ними, поэтому быстро устал. Конечно, часов за шесть подпитки и небольшой коррекции узора можно было бы исцелить девочку полностью, но не было времени, не было сил и не было возможности в этом случае скрыть, кто я такой.
На следующий день мы свернули на горную дорогу, вьющуюся в сторону замка графа. Я собирал травы, в том числе и приправы к ужину. Специального питья для юной леди, которую, кстати, звали Олисия, не требовалось, и я спокойно добавлял общеукрепляющие травки, соответственно обработав, в общий котел. Остальным употребление этих травок грозило только общим оздоровлением организма. Но некоторые добавлял в чай, предназначенный только графу и девушке. В случае дисбаланса некоторых веществ у графа в результате употребления этого специального чая, собирался убрать негативные последствия позже. Это было бы достаточно просто.
Третий день мы тащились по горной дороге и через день к вечеру должны были достичь замка. На лошадях отряд мог доехать за полтора дня, а то и быстрее, но наш караван двигался медленнее пешехода. Я успевал пройти вперед и, не спеша, пособирать трав, если было что собирать, пока последняя фура доезжала до того места, где я находился. В этот раз я, как обычно, с утра побродил по окрестностям, ничего путного не нашел и прилег в фуре подремать или потренироваться в магии, как получится.
Постоянно, как только немного оклемался, я вспоминал наш необычный разговор со Свентой и тот канал связи, который так неожиданно и так кстати образовался между нами. То, что это похоже на нить-луч, но совсем не то же самое, это я понимал. Но вот додуматься, почему и как он образовался, а, главное, повторить это практически, мне не удавалось. Может быть, не хватало сил. Или концентрации. Или чего-то еще мне неизвестного. Возможно, для образования связи необходимо было, чтобы я и жена одновременно остро захотели контакта. Сильные эмоции могли спонтанно включить этот механизм, как это бывает даже у обычных людей, когда, например, мать в минуты опасности для сына мысленно говорит с ним и даже предупреждает о ней. Мои переживания в пещере, предшествующие разговору, могли косвенно служить подтверждением этой теории.
Еще меня беспокоило, поверила ли мне жена, если даже я иной раз задумывался, а не приснилось ли мне все это? Если поверила, то поверят ли ей, что я жив, и что будут делать, если поверят? Оба моих наставника в целительстве никогда не упоминали ни о какой такой связи. Правда, это еще не значит, что ее не существует. Впрочем, Свента умница, всегда может сказать, что видела вещий сон, а к снам у нас, как и в Лопере, относились с доверием.
Впереди дорога проходила между двух пологих склонов и я, как обычно, стал просматривать их магическим зрением — признаю, напугали меня камнепады на короткой дороге, да и в горных туннелях приходилось беречься. Что-то мне в них не понравилось. Особенно левый склон.
Долго и напряженно всматривался я в подозрительный склон, но никак не мог понять причины своих опасений. Вот уже десяток авангарда метрах в ста пятидесяти впереди каравана достиг середины проезда, а первая фура — начала. Наконец, до меня дошло. Глыбы камня метров через двадцать от начала проезда держались как бы прочно, но в тоже время, как бы на тонкой нити. Перейдя полностью на магическое зрение, я разглядел узоры деревянных клиньев, которые не давали глыбам рухнуть на дорогу. Достаточно их выбить и тогда...
— Засада! — заорал я.
Фуры тут же остановились, воины выхватили оружие и стали тревожно оглядываться по сторонам. Все было тихо.
Я вылез из фуры и опять посмотрел на склон одновременно обычным и магическим зрением. Зная, что искать, я вскоре с помощью нити-луча обнаружил вторую группу глыб метров через сто от первой. Они также были в готовности обрушиться вниз. Мало того, за глыбами мой луч высветил людей. Много. Сколько точно — сказать не могу, ибо мне не дал заняться подсчетами граф, который подскакал к нам и строго спросил.
— Кто кричал?
— Он! — тут же сдал меня один из лакеев.
Граф посмотрел на меня, взглядом требуя ответа. Я же быстро прокручивал в голове варианты правдоподобного объяснения.
— Ваша милость, — наконец, нашел я подходящий вариант, — я заснул... — лакей-предатель угодливо закивал графу, подтверждая мое недостаточное рвение в деле услужения. — Я заснул и во сне увидел, как вот с этих склонов падают камни на отряд, впереди и сзади, потом какие-то воины бегут сверху и убивают всех, кто выжил. Мне стало страшно, господин, и я закричал.
К снам всегда относились серьезно и верили, что они часто бывают вещими. В это тревожное время пренебрегать даже такими странными предупреждениями было нерационально, и граф приказал капитану разведать склоны. Десяток воинов спешились и стали поспешно карабкаться вверх. Враги, поняв, что обнаружены, перестали скрываться, и произвели залп из арбалетов. Несколько лошадей в отряде пали, но воины, защищенные амулетами, слава Богам, не пострадали. Со склонов зазмеились веревки и по ним быстро стали спускаться воины в красно-синей униформе. Цвета нашего графа были зелено-бежевые, так что перепутать своих и чужих мог бы только дальтоник. Зарычал, заорал и залязгал бой. Ни у кого из противников целительских амулетов не было. Магов тоже не наблюдалось. Таким образом, я впервые воочию наблюдал безмагический бой. Редкие удары магией, произведенные с помощью амулетов и отражаемые защитными амулетами, можно было в расчет не принимать. В этом бою все решали мастерство воинов, выучка, дисциплина и таланты командиров.
Это была не моя война, не мой бой и не мое государство, но граф меня приютил, взял на службу и готов был меня защищать..., как и любое имущество. А разбираться потом с недругами в одиночку тоже очень не хотелось.
Опасаясь раскрыться, я стал действовать осторожно. Сымитировав обычный амулет, я на всякий случай построил защиту от арбалетных болтов, хотя обстрел и прекратился. Затем магическими секирами обрубил веревки, по которым продолжали спускаться враги. Склоны были не крутыми, падение не грозило им смертью, но ушибы и вывихи обеспечены точно. А это уже кое-что. Нашим будет полегче.
К сожалению, бой уже шел врукопашную, наши смешались с врагами и бить по целям было затруднительно. Тем не менее, я находил моменты, когда мог разить, не зацепив воинов графа. Из своего арсенала я решил использовать секиру, сделав ее по размеру соответствующей стальной. Про копье и булаву я слышал, что раны они оставляют настолько характерные, что даже любой новичок поймет, какое именно целительское оружие использовалось. Другое дело, что амулет или сам целитель это сделали, понять было невозможно. Однако откуда у простого повара такие дорогущие амулеты, которые, похоже, и сам граф не имел. Во всяком случае, в заряженном виде, иначе давно применил бы их. Таким способом я действовал некоторое время и успел порубить восемь человек, как вдруг слева от себя увидел четверых воинов в красном. Они будто выросли из-под земли. Но, скорее всего, это я, увлеченный поиском целей, просто проглядел их. Действуя бессознательно, как на тренировках по самообороне, я выхватил кинжал Свенты и ринулся в атаку, опять же бессознательно перейдя на ускоренное магическое восприятие. Кинжал против шпаг и даг, которыми были вооружены противники — ничто, но меня учили наставники невидимки, и я был намного быстрее противников.
Держа кинжал прямым хватом, я отбил укол в грудь первого и тут же резанул его по горлу. Справа медленно вытягивался в выпаде второй. Я, продолжая движение, отбил его шпагу вправо и не медля направил кинжал в незащищенное горло, с усилием продираясь через густой воздух. Легкий толчок в руку и я обратным движением выдергиваю оружие из пробитой насквозь шеи врага. Первый в это время, фонтанируя кровью из разрезанного горла, уже начал заваливаться вперед. Третий и четвертый еще только разворачивались ко мне. Всем телом толкаю покойника на третьего, делаю, приседая, шаг вперед правой ногой и режу ему бедро, вскрывая вену. Теперь, если быстро не оказать помощь, смерть от потери крови гарантирована. Однако, если у него есть лекарский амулет, то выйдет из строя он ненадолго. Шаг левой с поворотом корпуса. Я у него за спиной и, используя инерцию собственного тела, бью локтем под основание черепа. Толчок. Что-то бело-красное брызгает во все стороны, а я оказываюсь лицом к лицу с последним врагом. Тот уже успел нанести рубящий удар наискось и его шпага неторопливо и неумолимо приближается к моей шее. Сознание мое регистрирует происходящее не вмешиваясь, а развитое подсознание с немыслимой скоростью просчитывает варианты, выбирает оптимальный, и по магическим каналам передает сигналы группам боевых рефлексов, а те — команды мышцам. Тело действует, казалось бы, самопроизвольно, с той скоростью и точностью, которую, рассказывают, проявляют люди, страдающие снохождением. Кинжал резко бьет по лезвию шпаги, отбивая ее влево. Короткое дуговое движение вниз — дага отбита вправо. Шаг вперед с выпадом — кинжал стремительно, как жало осы, пробивает гортань красно-синего и возвращается назад в позицию защиты.
Глаза последнего врага мне запомнились особенно четко. В них были азарт и безумие боя, жажда победы и предвкушение гибели противника..., жизнь и даже вдохновение. Затем недоумение, туман боли, предвестие смерти, безмерная тоска и ужас. Я возвращаюсь в режим нормального восприятия. Меня шатает, в голове круговращение, неприкосновенный запас нитей стремительно убывает. С минуту продолжалось такое состояние, потом все пришло в норму. Я, уже не задумываясь, восстановил запас и осмотрелся. Победа была полная. Меня еще раз шатнуло, уже откатом. Приступ резкой боли, сплавленной с горечью и тоской на фоне угасающего взгляда последнего врага, окатил меня с головы до ног медленной тошнотворной волной. Я несколько раз выдохнул, сконцентрировался на самовосстановлении и отрешился от реальности. Волны боли прошлись несколько раз по телу, затухая, и, наконец, оставили меня в покое.
Пока я занимался собой, бойцы собрали своих убитых отдельно, тяжелораненых отдельно. Всего граф потерял убитыми семнадцать человек. Ранены были все. Тяжело — восемь человек. Я подошел к тяжелораненым, которых разместили на фурах с максимально возможными удобствами. Несколько солдат, как умели, перевязывали своих товарищей, но явно были в растерянности, не зная, что надо делать еще, чтобы помочь.
Маскировка маскировкой, но оставить людей умирать я был не в силах. Выбрал самого тяжелого. Подошел к нему, и, отобрав чистое полотно у солдата, решительно спросил.
— Зелья есть какие-нибудь?
— У нашего костоправа были какие-то, но он погиб, и мы не знаем...
— Быстро его сумку сюда, — приказал я таким тоном, что солдат не посмел ослушаться и бегом бросился к фурам, перевозившим вещи воинов. Вскоре он вернулся, выполнив поручение.
В сумке оказался неплохой армейский набор первой помощи и даже несколько лекарских амулетов. Дальше пошла привычная для меня работа. Я бинтовал, сшивал, присыпал порошками и поливал зельями. Не стесняясь, вовсю использовал лекарские магусы, оставив исцеление на потом. Главное, как и говорили мне наставники целители, оказать сначала быструю магическую и немагическую первую помощь, чтобы выиграть время у смерти. Я покрикивал на солдата, который безропотно мне помогал, и продолжал делать дело, не оглядываясь на окружающих. Когда я успел скомандовать нагреть воды, не помню, но и это кем-то было выполнено со всей возможной скоростью. В какой-то момент приживил отрубленную руку, лежавшую рядом с воином, и даже не обратил внимания. Сделал это как нечто само собой разумеющееся. Кончились тяжелые и я начал помогать легкораненым. Без сожалений разматывал то, что они успели друг другу накрутить, промывал, сшивал, поливал зельями и магусами. В очередной раз омыл руки и повернулся к следующему..., а следующего и не было.
