Три оставшихся построились клином и скорым шагом направились вперед в сторону противника. Я быстренько пристроился позади. Рокериан сверкнул, было, на меня глазом, но я показал сумку и он понимающе кивнул. Однако, приотстав, порекомендовал поберечься, на что я сказал будто у меня его амулет и заряда там должно хватить, чтобы прикрыть меня от случайной атаки. Идти далеко не пришлось. Буквально шагах в тридцати от остановившегося дилижанса дорога как раз выходила на небольшую полянку, заросшую по краям кустарником. С противоположной ее стороны лоперцы и устроили засаду, но, поняв, что обнаружены, быстро построились в боевой порядок, такой же клин, и двинулись навстречу нашим.
Впервые я наблюдал бой боевых магических пятерок и понял, что обычным воинам практически невозможно им противостоять. Одна пятерка разметала бы сотню пехотинцев, даже не замедлив шага. Это напоминало фехтование — противники выставляли щиты и разили, концентрируя атаки по командам командиров то на одном, то на другом участке. И тех, и других от магических ударов прикрывали амулеты. Командиры управляли каждый своей пятеркой, подчиняясь приказам главного. В нашем случае Рокериана.
Первыми бой начали лоперцы. Сначала они явно решили выбить наших командиров и нанесли сосредоточенный магический удар по Рокериану. Похоже, в этот удар они вложили все магусы, которые смогли сформировать. Наши еще не успели скоординировать свои действия и загородить командира концентрированным щитом. Возможно, лоперцам и удалось бы сразу выбить нашего командующего, но спас целительский доспех, который вовремя отреагировал и отразил атаку. Его заряд был израсходован примерно на одну пятую. Наши, не мешкая, нанесли последовательно два удара. Сначала по крайнему левому рядовому бойцу противника, затем по крайнему правому. Обе атаки лоперцы явно не ожидали, как не ожидали, что наш командир отразит их удар. Наши магусы, сформированные в виде Копьев и также вобравшие в себя всю энергию, собранную пятерками, поразили в грудь левого воина и в живот правого воина лоперцев. Их защита не смогла сдержать удар. Не жильцы без целителя, а где ж его взять, рассеяно подумал я. Бой перешел в маневренный. Противники перемещались по поляне, стараясь ограничить маневр врагу и дать больше места себе. Перестраивались, сближаясь на длину клинка, и тогда в бой вступали рядовые, но, как правило, железо вязло в магической защите и урона ни тем, ни другим не наносило. Студенты, конечно, не имели той выучки, что егеря или лазутчики, но каждый из них был будущим командиром и неслабым магом. Недостаток опыта искупался силой и задором. Да и навыки, полученные в академии, сказывались на том, что бой они вели практически на равных. Противник периодически атаковал нашего командира, собирая магусы в структуры копья или молота. После нитей грубые и неплотные магусы казались мне канатами, свитыми из плохо скатанной и перекрученной ваты, которые потом сплели в некую структуру. Впрочем, их действенность убедительно доказывали два тела лоперцев, пораженных в самом начале боя.
Надеюсь, мое позднее вступление в бой и первоначальный ступор извиняет то, что ранее в войне я не участвовал и не видел смерти в сражении. Очнувшись, я переместился на левый край поляны за кусты так, чтобы атаковать неприятеля с фланга. Построил сначала узор пассивного доспеха на всякий случай, затем уже практически без усилий два копья. Мельком подивился тому, что, как во сне, непринужденно тяну три нити и строю боевые узоры, будто и впрямь крошил монстров в лабиринте. Прикинув, кто выглядит самым главным у лоперцев, направил свои удары именно в него. Кроме магусов командир неприятеля был защищен доспехом, таким же, если не более мощным, как у Рокериана. Пять ударов копья он выдержал, но шестой проломил все-таки его защиту и, попав в голову, просто снес ее напрочь. Не медля, я взялся за следующего. Тот, увидев судьбу своего коллеги и получив от своего доспеха сообщение о мощной магической атаке, запаниковал и сконцентрировал всю магическую мощь своей пятерки на собственной защите, чем оставил своих подопечных без прикрытия. Зачем он это сделал — не ясно. Толку от обычной магии в этой ситуации все равно никакой. Этим немедленно воспользовалась... пятерка телохранителей, скрывшихся в лесу перед боем. Они буквально выросли из-под земли и в две секунды вырезали бойцов. А в это же время и истощенный доспех их командира пропустил мой удар, пробивший противнику грудную клетку, и тот рухнул рядом со своими людьми.
Четверка, оставшаяся без командира, выбитого мной первым, недолго продержалась под слаженными ударами егерей и охранников. Надо отдать им должное, но погибли они молча, защищаясь до последнего, и не выпрашивая пощады.
Шансы на выживание последней неполной пятерки — они были на правом фланге, и это их боец погиб одним из первых от магического удара в живот — стремительно скатились к нулю. Рокериан предложил им сдаться, но лоперцы, все, как один, угрюмо промолчали и сплотились рядом со своим командиром. Я промедлил в надежде, что неприятель предпочтет гибели сдачу в плен, и не сразу заметил странные манипуляции их командира. Если бы и заметил, вряд ли бы понял. Раньше меня это же заметил командир телохранителей и закричал.
— Все назад! Быстро! Самоликвидация!
Наши развернулись, и со всех ног бросились назад, прикрываясь магическими щитами, в которые вкачивали всю доступную им энергию. Ослепительная вспышка возникла на месте остатков отряда лоперцев, раздался мощный взрыв, и меня бросило на землю, присыпав землей.
Когда звон в ушах немного прошел, я поднялся, отряхнулся и вышел на поляну. На месте последней группы лоперцев дымилась небольшая воронка и по поляне валялись части тел, ранее принадлежавшие людям. Кровь, мертвецы, части тел. От этого зрелища меня замутило, и я рванул обратно в кусты.
Про...кашлявшись я поднял голову и увидел рядом с собой одного из охранников дилижанса. Он протягивал мне флягу с вином.
— Вот. Прополощите рот и попейте. Завсегда помогает, — добродушно предложил он. — Небось, впервые такое видеть довелось. Ничего. Все так. В первый раз. Вы пейте — не стесняйтесь. У меня еще есть.
Я встрепенулся.
— А как же еще две пятерки?
— Те далече уже. Как издаля увидели, что с их засадой случилось, так сразу в лес. А нам искать их несподручно. Так что, пусть погуляют, пока егеря их, что твоего медведя не обложат.
— Спасибо, — поблагодарил я и вернул наполовину опустевшую флягу. Откат на удивление был слабым. Видимо, причинять боль своим и врагам, угрожающим твоим близким — очень большая разница.
На поляне охранники и егеря стаскивали трупы в одну кучу, трофеи в другую. Вокруг одного из лежащих лоперцев сгрудились все командиры. Я подошел и увидел, что тот ранен в живот, но еще вполне живой и может быть вылечен. Я предложил тут же заняться перевязкой, но Рокериан меня остановил.
— Вот подошел наш лекарь и он может тебя спасти. Но ты должен сказать, зачем вы напали на дилижанс? — пленник, некоторое время, тяжело дыша, помолчал и, наконец, заговорил.
— Нам было приказано захватить девчонку. Девчонка... должна ехать... в дилижансе или наемной карете... с четырьмя боевыми магами... все студенты. Девчонку пленить. ... Остальных вырезать..., чтобы свидетелей... убрать.
Я взглянул на Свенту. Та цветом лица сравнялась с раненым лоперцем. Вот так оно, оказывается.
Я занялся раненым, а командиры, не расходясь, стали обсуждать прошедший бой. Закончив разбор, кого похвалив, а кому и надавав по шапке, Рокериан под конец задал вопрос, которого я побаивался, так как не знал, что ответить, не выкладывая всю правду о себе.
— И все-таки, кто и как завалил двух командиров лазутчиков? Не могу понять, откуда такая мощь?
И тут неожиданно для меня заговорил командир телохранителей Свенты.
— Это сделал я. Была у меня в запасе парочка амулетов — ими я и воспользовался.
— Может, и на постоялом дворе... тоже вы и я напрасно подозревал леди Свенту? — с подозрением спросил Рокериан.
— Да. Я. Мы не успевали предотвратить столкновение без применения магии. Прошу меня извинить, но у меня приказ.
— Я принимаю ваши извинения. Каждый выполняет свой долг, — они вежливо, впрочем, без всякой теплоты, поклонились друг другу.
Я не мог взять в толк, зачем старший телохранитель взял мою "вину" на себя? Как ни ломал голову, так придумать и не смог. Славы ему это принести не могло. Удачно, в нужное время применил амулет — молодец, но... не более.
— Нам следует дождаться помощи на месте или двигаться дальше? — спросил кто-то из командиров.
— Сигнал по амулету я послал сразу, как только обнаружили засаду, но пехота на лошадях прибудет часа через полтора. Предлагаю осторожно двигаться им навстречу. Вряд ли лоперцы рискнут оставшимися силами напасть, но мы будем соблюдать осторожность.
Потом я уточнил у охранника, что это за пехота на конях и как командир смог подать сигнал. Про сигнал охранник сам толком не знал, но суть была в том, что два амулета магически настраивали друг на друга. Активировав один из них, на другом получали сообщение, что его собрат активирован. К сожалению, иных сведений, кроме самого факта активации, передавать таким способом еще не научились. А с пехотой было проще. Конный магический бой был весьма затруднительным из-за необходимости много сил тратить на защиту лошадей. Поэтому их использовали, в основном, для быстрой доставки бойцов в нужное место, которые в сражение вступали уже пешими. Небольшие отряды конницы использовались для разведки и преследования разгромленного противника.
Командир подал команду к началу движения, и я поспешил занять свое место в дилижансе. На вопросы попутчиков ответил, что отсиделся в кустах, пока шло сражение, а потом перевязал раненого лоперца. За отсидку в кустах меня никто не осудил. Благо, один дедушка, ветеран какой-то войны, пояснил всем, что травников и знахарей, не говоря уж про лекарей, всегда берегут и не пускают близко к месту боя. Кто ж раненых бойцов спасать от смерти будет, если травника убьют?
Мы также осторожно продолжили свой путь. Примерно через час встретили отряд пехоты — десять пятерок — и командир доложил им ситуацию. После этой встречи поехали побыстрее, хотя разведкой Рокериан все равно пренебрегать не стал.
Оставшуюся часть пути я проболтал с Вителлиной, и время для меня пролетело незаметно. На конечной остановке дилижанса мы с ней сердечно распрощались, и она просила заглядывать к ней в гости. На вопрос, как я найду, где она живет, она ответила, что здесь это все знают и любой покажет мне дорогу.
Кареты, не останавливаясь, проследовали дальше, вероятно, на постоялый двор, а я, подхватив свои вещи, направился к дому знахаря, у которого должен был проходить практику. Его все знали и тут же указали мне дорогу к нему. Жил он неподалеку от конечной остановки дилижанса.
Вообще, в этом небольшом чистеньком городке, застроенном сплошь двух — трехэтажными домами, всё было неподалеку. Около каждого дома, обязательно был, хоть и небольшой, но ухоженный садик. Мощеные мостовые, канализация и чистый воздух предгорий создавали впечатление настоящего курорта и соответствующее ему настроение легкой лени и неги. Казалось, здесь даже дети не бегают, а неторопливо прогуливаются. Вот в этом городке и его окрестностях мне и предстояло жить чуть больше двух месяцев.
Глава 19
Минут через семь неторопливой ходьбы я оказался около трехэтажного особняка местного знахаря — нашего с Кламирой наставника на время практики. Дом содержался в образцовом порядке, снаружи во всяком случае. Стены недавно подштукатурены, где надо — подкрашены. Невысокий забор из чугунных завитушек протерт от пыли и сверкает как новенький. В центре калитки из таких же завитушек как на заборе красовалась эмблема лекаря.
Разглядев у калитки на уровне своей груди гирьку в виде витой рукоятки на цепочке, я ее потянул и где-то в глубине дома раздался мелодичный звон гонга. Вскоре из дома вышла дородная пожилая женщина в зеленой мантии обслуживающего персонала больницы. Она добродушно спросила, чего мне надобно? Я ответил, что прибыл к господину знахарю из столичной академии для прохождения практики. Она кивнула, открыла калитку и пригласила в дом.
— Подождите здесь. Господин Герболио сейчас спуститься к вам, — вежливо предложила она и ушла вверх по лестнице.
Зал, в котором я оказался, был похож на приемный покой больницы и, вероятно, служил тем же целям. Вдоль правой стены располагался ряд простых деревянных кресел. Часть противоположной входу стены занимал солидный дубовый гардероб. Слева от него на второй этаж вела деревянная резная лестница, низ которой был обшит темным деревом. Посредине обшивки размещалась небольшая дверца в подсобное помещение. В левой стене зала была высокая двустворчатая дверь, сейчас открытая настежь. Она вела в кабинет, в котором проглядывали кушетка, ширма и несколько шкафчиков зеленого цвета со всевозможными коробочками, баночками, бутылочками и флакончиками. Рядом с этой дверью в зале стояли небольшой столик и стул. Похоже, в часы приема за этим столом велась запись больных.
Минут через пять ожидания по лестнице спустился мужчина в мантии с эмблемой лекаря. Был он примерно моего роста, худощав, на вид немного нескладен, угловат и сутул. Сухощавые тонкие руки, палками торчащие из рукавов мантии, заканчивались широкими ладонями. На голове у него густо росли темные с проседью волосы, которые он коротко стриг и зачесывал назад. Лицо худое и острое, оснащенное, как флюгером, большим носом с горбинкой, близко посаженными рысьими глазами и тонкими губами, выражало в момент нашей радостной встречи все мыслимые муки человека, оторванного от серьезно и увлекательного занятия мелочными капризами несмышленых детей.
— Ага. Явился. Филлиниан деи Брасеро, если не ошибаюсь, — ехидно и раздраженно, почти на грани откровенного хамства, заговорил этот яркий представитель местных клистирных трубок. — Первый из навязанных мне оболтусов. Матрида! — крикнул он. Наверху лестницы показалась давешняя тетка. — Ты посмотри на него. Он уже ко мне с чемоданом своим приперся. Жить здесь собрался, — изогнувшись в холуйском поклоне, он повернулся ко мне и приторно ласковым подобострастным тоном пропел. — О, какая радость! Милостивый господин не побрезговал нашей скромной халупой... — и он шутовски поклонился мне.
Во мне все вскипело. Да как он смеет! Я что — нищий оборванец?! За милостыней к нему пришел?! Первым желанием было поставить на место зарвавшегося хама, но привитое в академии и схоле уважение к наставникам заставило сначала успокоиться и подумать, прежде чем действовать. Я сделал пару размеренных глубоких вздохов, попробовал отрешиться от эмоций и бессознательно посмотрел на него магическим зрением. Область энергообмена структуры организма со средой — то, что иногда называют аурой — почти в пределах нормы. Эмоциональная сфера ровная, без существенных дефектов и процессы в ней без экстремальных пиков. Энерготелесные связи без извращений. Сфера разума тоже, похоже, без видимых дефектов. В целом все производит впечатление устойчивой и сбалансированной системы, хотя я еще далеко не всё знаю и могу ошибаться... Стоп! Это откуда я все это взял?! Меня прямо в жар бросило. Я не свихнулся от переживаний последних дней? Мне почему-то сразу вспомнился сон. Лабиринт, монстры, житель Империи Сун, называвший меня собратом, кристалл и знания, которые должны проявляться порциями. Но я же не усваивал их, как знания из магических книг академии. Никаких порций не было! Да и вообще — это был только сон и ничего более.
