— Доберемся до Фафнира и война окончена, — завершает девушка короткую речь, что бы первой устремится в проход.
Что будет, доберись Хлодион до дракона раньше, лучше не думать.
Стальной клин смыкается вокруг чародейки, девушка с трудом хоть что-то видит за широкими спинами и щитами охраны. Гримберт не отходит ни на шаг, расправившим крылья коршуном нависая над королевой. Вокруг следы разрухи. Под ногами хрустит битое стекло, Хильда с тоской в сердце проходит по местам, где бегала, резвясь, еще совсем ребенком. Разбитые вазы, одиноко гниют цветы, попранные тяжелыми солдатскими сапогами. Гулко бьет выбитое окно, теребимое ветром и едва держась на одной петле. Приходится карабкаться, перебираясь через завалы расколотых каменных плит.
— Безначальный помилуй..., — даже опытные ветераны зажимают рот при виде следов резни.
— Что тут произошло?
Хильда выходит вперед, растолкав герцогских людей. Наметанный глаз боевого мага замечает — работал "Бешеный еж". Стены, потолок — все изрешечено, будто и правда, сошедший с ума еж швыряет куда ни глядя смертоносные иглы. От людей магия почти ничего не оставляет. Лишь по красным повязкам многих жертв можно восстановить фрагменты картины. С самого начала тронный зал цель обоих сторон. Враги сходятся тут несколько раз, откатываясь с большими потерями.
Но и знание столь утонченной магии не спасает колдуна. Его Хильда замечает, прислонившегося к стене. Видимо, прежде чем испустить дух, маг долго ползет — через пол тянется кровавый шлейф. Черная мантия окрашена в красный, из груди торчат глубоко вошедших три арбалетных болта. Безжизненно повисшая рука давно выпустила посох, словно зовущий новую хозяйку.
Хильда наклоняется, но в этот момент, на запястье смыкаются пальцы ожившего волшебника.
— Назад! — командует королева ринувшейся страже и с любопытством смотрит на все еще живого врага.
Маг доживает последние минуты. Исчерпанной Силы не хватит ни на что, огонь медленно угасает в глазах. Хильда узнает его. Под капюшоном сокрыто молодое и довольно красивое лицо.
— Это ведь ты убила короля? — из последних сил произносит умирающий.
Девушка удивленно вскидывает бровь.
— Хочешь, что б мы поверили в сказку про темных магов? — доживая последние мгновения, парень находит волю для последней улыбки.
Так и не произнеся ни слова отповеди, королева рывком выдергивает вожделенный жезл. Спустя минуту сторонник Хлодиона испускает дух. Медленно и мучительно, извиваясь в конвульсиях. Несчастный раскрывает рот в немом крике, не в состоянии издать и звука.
Закончив, Хильда спокойно несколько раз перебрасывает посох из левой руки в правую. Тяжелая штука, но и правда, колдовать гораздо проще.
— Идем дальше, — как будто ничего не произошло, говорит девушка.
С продвижением вглубь коридора что-то меняется. Если сперва камень источает холод, теперь, прикоснувшись к поверхности, можно ощутить исходящее тепло. Постепенно жар усиливается, становясь мучительным.
— Ты знаешь, что это? — спрашивает Гримберт, считая происходящие какой-то магией.
Хильда останавливается и поднимает палец, призывая прислушаться. К поднявшейся температуре прибавляется шум, как будто гигантский молот лупит по основанию замка. С каждым разом толчки все ощутимее, пол под ногами дрожит. Губ королевы касается хищная улыбка.
— Фафнир, — с затаенной страстью говорит она, шепча как сокровенную тайну, — дракон чувствует близость боя.
Девушка вскидывает голову, облик ее источает сияние
— Враг рядом! — звонко вещает она.
— Щиты! — кричит герцог, поддавшись чутью сюзерена.
Над королевой и Гримбертом смыкаются щиты, на подобии имперской черепахи. Вовремя. На балконе второго этажа происходит возня и вот в отряд сверху густо летят болты.
— Стреляйте! Да стреляйте же! — на какое-то время в поле зрения попадает Дагоберт. Мальчишка вопит, подпрыгивая на месте.
Щелкают механизмы, со второго ряда передают уже заряженные. Еще и еще. Часть болтов рассыпаются пеплом, наткнувшись на защитный магический купол. Немногие рикошетят о металлические умбоны щитов или застревают в деревянном основании.
— Смерть самозванке! — из боковой комнаты выбегает опоясанный белым гвардеец.
Королевский страж делает глубокий выпад, цепляет ушком протазана край щита одного из солдат. Тянет, силясь пробить прореху и добраться до изменницы. Сторонники Хлодиона сыпятся из всех щелей, наваливаются скопом.
Гримберт делает шаг к прорыву. Перехватывает выпад протазана в полете и рывком на себя. По инерции подавшийся вперед, гвардеец сам напарывается на клинок.
— Держать строй, — подбадривает герцог, меч приходится вытягивать из тела, опираясь ногой.
Раздается грохот и глаза режет вспышка, заставляя сражающихся пригнуться. Извивающаяся змеей молния, брошенная с балкона, растекается по куполу. Хильда в долгу не остается, молотя вражеского колдуна. Заклинания сталкиваются в воздухе, оттесняя солдат двух сторон друг от друга и заставляя искать укрытия.
Дракон в подземелье приходит в неистовство. Становится отчетливо слышен рев животного, жаждущего биться более чем, что бы то ни было. Мощь толчков опрокидывает некоторых, не удержавшихся на ногах. Люди катятся вперемешку с подставками для цветов, звенящими сталью подсвечниками и канделябрами.
— Нас же больше! — продолжает создавать суетливый шум Дагоберт, брызжа слюной. — Вы что, не можете справиться с кучкой простолюдин?!
Гримберт наконец обращает внимание на сына Беремода.
— Бей! — командует он.
Лучник навскидку стреляет. В горячке боя, где адреналин колотит сердце, дрогнувшая рука дает осечку. Стрела, не долетев до Дагоберта, высекает искры о балкон и устремляется к потолку. Парень в испуге отшатывается, путается в ногах и падает, что и спасает жизнь.
Хильда пробивает защиту вражеского мага. Раздается треск, по стене и массивным колонам идет паутина трещин, выстреливая осколками. И вот весь балкон падает, погребая под обломками и колдуна и всех стрелков.
— Не останавливаемся, — Хильда всем весом опирается на жезл, насквозь мокрая рубаха прилипает к телу.
Около десяти тел лежат у ног герцогских людей. Остальные отступают, с трудом унося многих раненных. Переступая через тела, королева видит, сколь разнятся люди ее брата. Желтые одежды с вставшим на дыбы львом — Беремод. Узнает самого Фарамунда, капитана отцовской гвардии, простых слуг, что еще вчера зажигали в этих стенах свечи и стелили ей постель, а теперь пытались убить. Смерть до сих пор запечатлевает ярость, с какой бросались они на ряды солдат с простыми ножами и топорами.
Необходимо усилие четырех, что бы открыть тяжелые створки врат. Тронный зал королей. Хильду охватывает волнение, заставляющее сердце сжаться, а губы растянуться в улыбке. Она глубоко вздыхает и даже машинально поправляет волосы. Последний раз чувствует себя так перед экзаменами в Академии. Глупо, по-детски, но девушка не в силах унять восторга, готовая петь и танцевать.
— Стой! — раздается сзади.
Показывается почти забытый всеми Дагоберт. Искаженное шрамами лицо еще страшнее от гримасы слепой ярости. Сын Беремода волочет подвернутую ногу, упорно сжимая меч.
Хильда не обращает на юношу внимания, входя под своды зала. Олицетворение власти монархов, встречает шествующую королеву безразличным молчанием. Безвольно свисают потекшие огрызки свечей, внутри ни души, даже гул из подземелий смолкает, делая тишину невыносимой.
— Не смей игнорировать меня, ведьма! — кричит Дагоберт. — Бейся со мной!
Хильда кажется и не слышит. Раздосадованный, понимающий близость конца, молодой виконт закрывает глаза рукой. Вздрагивает, роняя слезы, сглатывая горечь с тихим рычанием.
— Где Хлодион, Дагоберт? — спокойно спрашивает герцог.
Сын Беремода вдруг начинает смеяться. Громко и истерично.
— За короля Хлодиона! — взывает он, что б отринув боль в ноге, устремиться в атаку. Высоко воздет меч, заносимый для удара двумя руками.
Гримберт уже было поднимает руку для сигнала, но никто не успевает, даже толком не понимают происходящего. С повизгиванием, на обезумевшего Дагоберта бросается нечто. Мелькает серая шерсть странного создания и вот мальчик барахтается, крича и пытаясь вырваться из хватки. Все заканчивается очень быстро. Серая тень исчезает, оставив сына Беремода, с разгрызенным горлом.
— Хлодиона среди мертвых мы не нашли, — принц-консорт отворачивается от распластанного тела Дагоберта к королеве. — Видимо заперся в башне на западном крыле.
— Дальше я одна, — Хильда стоит у входа в подземелье, происходящее совершенно ее не волнует. — Открывайте свод.
Люди герцога наваливаются на рычаги лебедок. С протяжным металлическим скрежетом механизмы приходят в движение. Лунный свет в открывающемся потолке зала, заливает помещение и звезды улыбаются королеве.
Гримберт к удивлению тоже засматривается.
— Последний раз я видел это со времен твоего деда, короля Теодориха, — с мечтой в голосе говорит герцог, возвращаясь в дни минувшие. — Лети. Пусть Фафнир вздохнет вольным небом и все узнают, что на трон взошла королева.
Смотря на небесные светила, Гримберт не замечает, как Хильда оказывается очень близко. Девушка кладет ладони на грудь мужчины, приподнимается на цыпочки что б коснуться губам щетинистых щек.
— Спасибо, — шепчет он.
И устремляется в подземелье.
Все ниже и ниже, считая бесконечные ступени. Внутри жарко и темно, даже магический свет тускнеет, едва освещая дорогу. Ощутимо пахнет гарью и устоявшимся запахом драконьего навоза. Вспоминаются старые замковые байки. Старая прислуга, помнящая правления Теодориха, любит рассказывать истории о драконе и несчастных людях, скормленных чудовищу.
"Интересно, правда ли это?"
Хильда пытается как можно ярче зажечь свет. Ничего, ни костей, ни прочих следов. Лишь толстый слой сажи, покрывающий все вокруг. Если что и правда из легенд, утроба Фафнира хорошо хранит секреты покойного короля.
Стут-стук. Стук-стук. Девушка прижимает руку к груди. Нет. Это не ее сердце, сердце дракона барабанным боем зовет повелительницу. Королева уверенно проходит тоннель, оказываясь в главных катакомбах.
— Фафнир! — зовет громко, с вызовом и эхо далеко разносится по подземелью.
Дракон отзывается ревом. Огонь загорается в чреве создания, заливая округу ярким сиянием, позволяя насладиться грандиозным зрелищем. Звенят нерушимые, заговоренные чарами цепи. Как же он красив! Фафнир даже раскрывает крылья и встает на дыбы, красуясь перед гостьей. Агатово черный, покрытый множеством роговых отростков, в пластике большего тела все кажется идеальным.
— Я Хильда, — девушка шаг за шагом приближается к дракону, — дочь Отттона, внучка Теодориха. Кровь от крови королей Запада. Я пришла заявить о своем праве...
Фафнир со свистом вдыхает воздух и извергает поток пламени. Королева лишь в последний момент успевает поднять посох, закутываясь коконом щитов. Удар страшен, колдунья едва выдерживает, упав на колено, прижатая к полу мощью непокорного создания.
— Да как ты смеешь..., — задыхаясь от возмущения, кричит девушка.
Фафнир рвется вперед, но цепи держат крепко, заставляя ярость вскипеть еще сильнее. Дракон шипит, плюется огнем и лупит хвостом о пол.
— Мерзкая скотина! — Хильда заводится, в руках вспыхивает огненный хлыст. — Ты подчинишься мне!
Хлыст щелкает, ошпарив морду и обворачивается вокруг шеи на подобии уздечки.
— Слушай! Что! Я! Тебе! Велю!
Фафнир в бешенстве, от рева закладывает уши. Гигант с непреодолимой силой рвется на волю. Хлыст лопается, при этом протаскивая Хильду, не успевшую разжать пальцы, пару метров.
— Ах ты..., — Хильда от души черпает Силы и бьет. — Ага! — ликует она, видя, как отступает раненный, вопящий дракон. — Понял, кто тут правит?!
Но гордый владыка небес и не думает сдаваться. Пятясь, шипит по змеиному и прямо извиваясь, стелясь по полу. Из ноздрей выбрасываются клубы едкого, удушливого дыма.
В себя королева приходит лишь на поверхности, неизвестно как, в бреду нашедшая дорогу. Перед глазами все плывет, кашель сгибает пополам.
— Что случилось? — обеспокоенный Гримберт порывается к невесте.
Хильда грубо отбрасывает протянутую руку.
— Убей его, — шипит она, растирая жгущее болью горло.
Никогда воины герцога не видят сюзерена столь потерянным. Словно старому воину разом ломают хребет.
— Но как...
— Я сказала, убей его! — истерично визжит Хильда, отбиваясь от всех попыток помочь подняться по ступеням. — Спустись и заруби мечем. Замуруй вход или отрави, мне плевать. Я хочу, что бы эта ящерица сдохла!
Шатаясь, девушка кое-как добредает до трона, что б просто упасть в него.
"Не нужен мне никакой дракон, — она до крови грызет ногти, — я и без него убью Хлодиона"
Неизвестный сад.
И вновь Рихард окружен клумбами, пестрящими самыми разнообразными красками. Ничего вроде бы не меняется. Юноша замечает силуэт серой птички, выдающей трели среди переплетенья ветвей яблони. Те же цветы, обвивающие ограду бурным цветением. И все же лоск опадает потрескавшейся краской, слетая к ногам шествующего по дорожкам молодого чародея. Нет, окружающее не фальшивая обвертка иллюзии, но открывается в новом, неведомом ранее свете. Вернее не-свете. Кажется, спускаешься в подземную клоаку, заполненную отвратительным зловонием.
Старая колдунья обнаруживается у домика, занятая любимым делом. Руки по локоть погружены в мокрую землю, с материнской заботой укутывая новые луковицы цветов. Она замечает Рихарда и вновь, как ранее устремляет добродушный взгляд, словно бабушка, встречающего давно не навещавшего внука. Юноша останавливается, не доходя до чародейки и та, заметив разительную перемену, так же преображается. Оставив прежнее занятие, поднимается, не произнеся и слова, спокойно смотря на Рихарда. Тот объятый внутренней борьбой, долго стоит, со смешанными чувствами смотря на старуху.
— Генерал Блуд, — все же осмеливается окликнуть он, громко с вызовом, как будто в предшествующий сражению поединок.
Темная спокойно воспринимает раскрытие тайны. Наоборот, только и ждущая этого, преклоняет колено. Не как дама, но как рыцарь. Юноша на какой-то миг видит себя, окруженным пестрящими флагами войсками, принимающего присягу у верного вассала.
— Как господин узнал? — спрашивает она, не поднимая взгляда.
— Это было не трудно. Согласно хроникам из всех Восьмерых темных магов, выжил лишь Блуд, покаявшийся перед папой Аэцием.
Облик генерала искажается гневом, на миг проступает демонизированный образ с гравюр, пусть и представляющий Блуда мужчиной. Впрочем, уязвленная памятью прошлого, темная быстро приходит в себя.
— Это ложь, — тихо произносит слова, почему-то не удивляющие.
Рихард смотрит на порождение древнего зла, стоящего так близко и не находит слов оправдания. Для себя. Ненависть юноши, меч обоюдоострый, ранящий собственную душу. Он ненавидит себя, отчаянно ищущего путь к спасению и не видящего иного варианта.
