Цветущий Омут Конохи. Книга вторая: Ростки

Чуунин со шрамом поперёк переносицы, которого Ясуо частенько видел и на выдаче миссий, помахал ему рукой. Вот тут мечнику уже захотелось скрипнуть зубами — они что, считают, что он не в состоянии справиться с таким пустяком самостоятельно?

Как оказалось — нет. Мечник действительно не умел разносить подарки — просто потому, что раньше ничего подобного ему делать не доводилось. Поэтому понаблюдать за тем, как действует сенсей Ирука, оказалось небесполезным. Самому Ясуо и в голову бы не пришло накладывать хенге. И шутить. Раньше от его улыбки всё больше шарахались — или как минимум бледнели. А тут... ему даже угощение вынесли! Чуунина Ируку так и вовсе зазывали за стол — его хорошо знали, и 'праздничный' сенсей был почти родственником.

А потом... в какой-то момент... в дом позвали и Ясуо. Не Сегацу-сана*, и не Тосигами-ками*, а его — хмурого токубецу джонина Ясуо с глубоким шрамом поперёк переносицы. И на все не слишком внятные возражения только махнули рукой:

— Тосигами-сама будет хранить нас весь год, но ведь и вы — тоже. Может быть, он будет хранить нас вашими руками... а может, вы вообще успеете первыми. Угощайтесь!

* Сегацу-сан — 'Господин Новый год'. Японский Дед Мороз.

* Тосигами — синтоисткое божество, хозяин Нового года, который будет заботиться о людях и приносить удачу. В дом, который не убран или не украшен правильным образом, Тосигами не придёт.

Именно в тот момент, за чашей какого-то незнакомого напитка, в чужом доме, Ясуо понял. Что здесь, в этом селении, в этой стране — не боятся не только шиноби.

Его тоже не боятся.

Его тоже — не добьют. Наоборот. Его, как и любого шиноби Листа, могут затащить праздновать — потому что он свой. Потому что не приносит на эти земли страх и смерть — только праздник и защиту.

И... если он войдёт в дом... это не приведёт хозяев в ужас. Его спросят — что случилось?

Ему... помогут.

Пусть эта помощь будет заключаться в том, чтобы отправить посланника в Коноху, дать место отлежаться или не выдать его противнику...

Ему помогут.

Люди, которые совсем не обязаны этого делать.

Точно так же, как ученица Тсунаде не должна была помогать Хаку. Как Сенджу-химе не имела никаких причин лечить уже его самого. Они... просто могли это сделать.

Более того, они это сделали.

Это казалось таким глупым, неправильным, противоречащим принципам шиноби... и всё-таки это работало. Работало так, как никогда не мог и не сможет работать страх.

И кто бы в Листе до этого ни додумался — этот человек был гением.

Гением, куда более достойным этого звания, чем все мастера кровавого убийства вроде Момочи Забузы, Демона Скрытого Тумана.

Потому что именно благодаря этому человеку Киригакуре но Киджин превратился в Ясуо. Человека, конечно, сурового, и не слишком дружелюбного... только вот никому в голову бы не пришло звать его демоном.

И это было гораздо более чудесно и удивительно, чем джонины, разносящие гражданским новогодние открытки.

Чего я точно не ожидала, так это что день рождения Хинаты выльется во что-то настолько масштабное. Собственно говоря, максимум, что я планировала — пнуть одноклассников в нужную сторону, чтобы поздравили Хьюгу. Хината, конечно, уже не такая робкая, как на момент выпуска, но всё равно очень стеснительная. Да и вообще, у меня своих дел было выше крыши, просто некогда заниматься ещё и этим.

Что, в общем-то, логично.

Я сообщила Ино, сказала Наруто, попросила Карин донести это до Кибы и Шино — благо, что сестрёнка могла их и найти, и клона сгонять, не особо отвлекаясь. И на этом сочла свой моральный долг исполненным.

Поэтому для меня остались загадкой процессы, в результате которых я оказалась у ворот кланового квартала Хьюга, доказывая, что мне срочно нужна Хината-химе.

Наверное, Ино имела какие-то свои разумные, логичные и обоснованные доводы. Только поделиться ими забыла. Вопль 'почему именно я, у Хинаты команда есть' был отбит категоричным 'они всё испортят!'. Что именно 'всё', Ино тоже не уточнила. Ну... точнее, я у неё уточнить не смогла, потому что Яманака буквально выпихивала меня в нужную сторону, при этом выдавая информацию со скоростью пулемёта.

Что бы ей вот эту свою психическую атаку на Хьюгах не повторить, а? Я уже по третьему кругу повторяю, что мне нужна Хината, вот прямо сейчас нужна, нет, это не может подождать, потому что миссия. Да, Годайме согласовала. Нет, срок небольшой, миссия в пределах Конохи, к вечеру химе точно освободится...

М-да. Определённо, логика в действиях Ино прослеживалась. Киба уже на четвёртой минуте вспылил бы. А Шино, с его специфической манерой речи, мог бы препираться с Хьюгой до бесконечности.

Впрочем, даже занудство белоглазого клана оказалось не бесконечным, так что Хинату я всё-таки выцарапала. И не сказать, чтобы Хьюга была похожа на именинницу. Безобразие, однако... Ну да ничего. За пределы кланового квартала мы выходили ещё чинным шагом, а вот за воротами я потащила Хинату с настойчивостью бульдозера, на все её вопросы отмахиваясь 'тут дойти быстрее, чем объяснять'.

Миссия действительно была. Ино, честь ей и хвала, взяла на себя организационные вопросы, остальные сбросились деньгами, Ирука-сенсей помог всё правильно оформить...

Так что да, у нас была оплаченная и официально заверенная Годайме миссия для восьмой команды с заданием 'хорошо отпраздновать день рождения Хьюга Хинаты'. Тсунаде-сенсей при виде такой формулировки хмыкнула, но печать поставила.

— Ано... Сакура-чан...

— Поз-драв-ля-ем!

— И-ип! — Хьюга дёрнулась и залилась краской.

— С днём рождения, — я улыбнулась, успокаивающе касаясь её плеча.

— Но... — Хината обвела занятый нами столик растерянным взглядом. — Сакура-чан, а миссия?

— Вот именно, у тебя миссия, — я наконец-то развернула бланк, давая ей увидеть и формулировку задания, и графу 'заказчик'. В данном случае — заказчики.

Губы Хинаты задрожали, глаза наполнились влагой и заблестели.

— Вы... Вы все...

— Нет-нет-нет, никаких слёз! — Ино решительно взмахнула рукой. — Они в программе отсутствуют!

— Ано... Спасибо...

Хината всё-таки всхлипнула и стиснула в объятиях того, кто ближе всех оказался. Я-то успела отойти, а вот Ино явно не ожидала такого бурного проявления чувств от скромницы-Хьюги. И судя по тому, как она охнула — хватка у Хинаты, как и положено хорошему бойцу тай, отнюдь не слабая.

Ку-хи-хи, вот пусть теперь Яманака и разбирается с воцарившейся весёлой кутерьмой.

Хьюгу поздравляли, обнимали, дарили подарки — самые разные, от кунаев до плюшевых игрушек. Чоуджи, например, преподнёс чипсы какой-то ограниченной партии — от сердца оторвал, не иначе. Сама Хината выглядела ошарашенной, сбитой с толку и не совсем уверенной, что всё это происходит на самом деле.

Но больше не плакала, да. Хотя бы потому, что было банально некогда — воспитание не позволяло оставить очередного дарителя без слов благодарности.

— Оне-сан...

Хината снова вздрогнула, медленно-медленно переводя взгляд на Ханаби. Я поспешила отвернуться, пряча улыбку.

Это был тоже в некотором роде подарок — от меня и Узумаки. Мы сообщили Ханаби, где и когда будем праздновать, и пообещали прикрыть перед старшими, если что. А ещё — массированному Узумаки-в-мозг подвергся Неджи. С учётом того, что в его случае к атаке подключился ещё и Ли — шансов у гения Хьюга не было. Просто десятых отправили разносить подарки, вот они и задержались.

— Хината-сама, — Неджи, как обычно, был пафосен и каменноморд.

И довёл Хинату до полуобморочного состояния одним своим появлением. Во всяком случае, я именно так интерпретировала её придушенный писк и превентивно отпоила Хьюгу каким-то соком. А то ведь с неё станется и правда грохнуться.

Неджи, всё так же сохраняя невозмутимое лицо, вручил свой подарок и сел рядом с Кимимаро. Не иначе как чувствовал духовное родство с членом ордена каменного лица. Да-да, Кагую бурное цунами имени Яманаки тоже накрыло. А общение с Наруто дало понимание, что в некоторых случаях проще смириться, чем пытаться выяснить, почему именно он это должен сделать. Кимимаро, видимо, экстраполировал блондинистость шевелюры на способность выноса мозга, так что особо сопротивляться не стал. Да и вообще, планировалась еда, а какой шиноби откажется лишний раз поесть?

Но если Хьюга на этом рассчитывал самоустраниться — напрасно. Ханаби застенчивостью старшей сестры не страдала и быстро взяла его в оборот. Да что там, она даже вытащила Неджи танцевать!

Это было настолько забавно, что Неджи не спешили выручать ни сокомандники, ни даже Хината.

И... Было весело вообще. Пусть мы не тратили каких-то больших денег, да и не слишком долго праздновали — у всех хватало дел, — получилось очень здорово. Не пышно, не буйно, но тепло. О-сёгацу — домашний праздник, и его отмечают в кругу семьи. День рождения же Хинаты стал праздником следующего уровня. Мы не были её семьёй, но мы были накама — а такие связи порой оказываются прочнее родственных.

И всё бы хорошо, но уже в конце вечера Ханаби додумалась подойти ко мне с официальными благодарностями. А официальные благодарности в исполнении Хьюги — не то, что можно не заметить. И ведь именно ко мне подошла, зараза! Я даже не знаю, чей взгляд жёг мне лопатки сильнее — Неджи или всё-таки Хинаты. Нет, Хьюга-старший и до этого понимал, что основная причина его головной боли это я — но не мог не видеть, что заправляет всем Ино. А уж что подумала Хината, я и вовсе предсказать не берусь.

У-у-у. Вот что мне теперь с этим семейством белоглазых делать, а? Я вот вообще не хочу разгребать их внутриклановые проблемы, особенно с печатью младшей ветви и вот этим вот всем.

Дождутся, помирю их нафиг так, что весь клан стонать будет!

Отступление

Когда Хаку ещё не знал о том, что может управлять чакрой, ему, как и всем детям, рассказывали сказки. Или легенды — про великих шиноби, про служителей ками, способных утихомирить даже биджу, про спасение мира и прекрасных принцесс... Юки никогда бы не подумал, что обучение у одного из великих саннинов напомнит ему о тех временах.

Джирайя-сама тоже рассказывал. Байки, смешные истории, всё те же легенды. Можно было бы подумать, что временами он болтает о всякой ерунде — но Хаку помнил, чем закончилась встреча Джирайи и тех Акацки, которые едва не убили Забузу-сенсея.

Не победой, нет. Нукенины предпочли вообще избежать боя. А если боя предпочитает избежать кто-то вроде Биджу-без-хвоста...

Поэтому Хаку слушал — внимательно, какой бы странной ни казалась ему тема очередного разговора. Запоминал. Наблюдал. И временами ловил на себе цепкий, внимательный взгляд саннина. Словно тот тоже — оценивал.

Джирайя-сама рассказывал о разном. Например, где какая рыба водится или где стоит ловить отдельные породы, а где лучше не пытаться — не вздумай пробовать суп из акульих плавников где-нибудь, кроме Кесе, Хаку-кун! Про театр Кабуки и традиционный грим, куроко*, которые становятся невидимками на сцене вовсе не потому, что их действительно нельзя заметить, а потому, что так принято... Саннин флиртовал с девушками, восхищался их красотой и как-то очень ненавязчиво показывал Хаку те мелочи, которые отличают женщин от мужчин. Тонкости, позволяющие женщинам играючи решать те проблемы, которые для самого Юки были почти непреодолимы.

* Куроко — 'невидимые' рабочие сцены в традиционном японском театре, которые одеваются во всё чёрное. В кабуки куроко двигают декорации и реквизит по сцене, помогают в сменах костюмов. Они также часто играют роли животных, носят фонарики или выполняют другие роли, для которых не нужны актёры в полных костюмах, а нужно держать реквизит. Куроко носят чёрное с ног до головы, чтобы не выделяться на сцене, они считаются условно невидимыми для зрителей.

После этих уроков Хаку понял, почему та же Сакура не приняла его за девушку — в отличие от своих сокомандников. Просто она была девушкой сама. Юки смотрел, как Джирайя-сама жонглирует своими масками — такими простыми, такими... настоящими, что каждая из них казалась его истинным лицом. И пускающий восторженные слюни извращенец. И весельчак-балагур, угощающий случайного знакомого выпивкой. И тот серьёзный, многое в своей жизни повидавший человек, который говорил с Хаку сразу после прощания с Забузой.

И даже молодящийся старикан, отчаянно гордящийся красавицей-внучкой, тоже выглядел настоящим.

Почему-то саннин учил Юки именно этому — изменяться, оставаясь настоящим. И на свет, кроме самого Хаку, рождалась Кори-чан — милая и беззащитная настолько, что никому бы в голову не пришло её обидеть. Хаку и раньше нередко использовал девичий образ для разведки, но только сейчас эта его ипостась ожила по-настоящему. Отделялась от неё Широюки * — безжалостная, бешеная, страшная. Истинная ученица Демона Кровавого Тумана.

* Кори — ледяная, Широюки — белый снег. Имя 'Хаку' переводится как 'белый' и записывается тем же иероглифом, что и Широ, так что Джирайя немного иронизирует.

Хаку не спрашивал, отчего Джирайя-сама сосредоточился именно на таких образах. Он задал совсем другой вопрос — тот, который когда-то задавал великому мечнику Тумана.

— Почему вы мне помогаете?

Саннин усмехнулся. Запрокинул голову, любуясь облаками.

— В Акацки принимают только S-класс. Ты талантлив, но S-класс такого плана — не то, с чем ты сможешь справиться в одиночку. И не то, чему мог научить тебя Забуза.

— Почему?

— Когда-нибудь я расскажу тебе об Учиха Итачи. Да и про Хошигаке Кисаме история лишней не будет. Ты поймёшь.

Хаку помолчал, медленно кивнул.

— Почему — Широюки?

— Потому что тебе ещё жить, — Джирайя окончательно посерьезнел. — После всего этого. После Акацки. Может быть — после войны. И лучше, если будет жить хороший и чистый парень Хаку. А его сумасшедшая родственница Широюки останется лишь в книгах Бинго.

Хаку замер. Сглотнул, осознавая. Так просто... и так важно. Какой бы убедительной ни получилась Широюки, сколько бы ни было вложено в Кори-чан — ни одна из них не станет Хаку. Последним из клана с кеккей генкай Льда, сиротой, подобранным великим мечником Момочи Забузой. Человеком, которого смерть раз за разом выпускала из объятий... чтобы что?

— Я знал многих шиноби, Хаку. Некоторые из них не сумели справиться с войной. Не сумели выжить и выстоять, когда пришлось, — Джирайя помолчал. — Но гораздо больше было таких, кто не смог справиться с миром. Выжил, но так и не вернулся со своей войны.

Хаку нервно облизал пересохшие губы. Не вернулся с войны... он таких тоже видел. Поневоле насмотрелся в Мизу но Куни, раздираемой гражданской войной.

Вдох вышел резким, будто Хаку вынырнул с глубины.

— Почему... почему это важно — для вас?

Саннин опустил голову, придавливая Юки взглядом, почти как Ки.

— Когда-то мне предсказали, что мой ученик принесёт в мир шиноби долгий мир или такую же долгую войну. Ты не первый, и те, кого я учил раньше, уже погибли. Но я хочу, чтобы ты приносил мир. Чтобы ты умел жить в мире. Независимо от того, затронет тебя это пророчество или нет.