Цветущий Омут Конохи. Книга вторая: Ростки

— Джонин Дождя, в бою с генинами Листа применил Райтон, не учтя окружающих природных условий, от чего потерял сознание, — чёткий доклад от Дайкоку, сегодня работающего с подготовкой пленников к допросу.

— Точно джонин? — 'удивился' Ибики. — Угробиться собственной техникой может далеко не каждый генин. Тут талант нужен...

— Согласно отчёту захватившей его команды, представлялся как джонин, — так же уверенно отчитался помощник.

— Да ну, какой из него джонин, если его генины запинали? И зачем его только приволокли? Выдавали же инструкции, что органы, поражённые Райтоном, сдавать в банк пересадки только при КРАЙНЕЙ нехватке!

Пленник дёрнулся, пытаясь плотнее вжаться в прозекторский стол, к которому его привязали. Непроизвольная реакция... В то, что Морино Ибики его не узнал, Рокуши Аои не верил. Но... проболтаться о смене власти в Амегакуре куда страшней. Пейн и Тенши-сама одолели Саншоу но Ханзо, убив легендарного шиноби в его собственном доме. А Рокуши далеко не Ханзо... и не хочет испытать на себе гнев ками...

Ибики краем глаза отследил реакцию пленника. Значит, боится, но кого-то другого боится сильнее? Что ж, можно воздействовать и с другой стороны... Харуно-чан очень точно подметила, что Аои — тот ещё павлин.

Состроить рожу побрезгливее... Работаем!

— Но зачем-то нам его отдали и даже ленточкой не поленились перевязать.

— Ну, так понравились вы девочке, босс! — ухмыльнулся Дайкоку. — А у них что на уме? Мальчики да ленточки.

— Ленточка — подарок девчачий... — задумчиво протянул Ибики.

— Вот именно, босс, вот именно! — чуунин выставил указующий палец, словно сенсей в Академии. — Ленточка без ничего — девчачий. А если завернуть что-нибудь, так и вполне... Вот и прихватила, что под руку подвернулось.

— Ну не скажи, не скажи... Цвет совпадает просто прекрасно, — Морино дёрнул углом рта в намёке на улыбку. — А что бледноват, так зато ленточка ярче смотрится, прямо празднично... На органы? Что такая шелупонь может знать...

Этого психика и нежно лелеемое самолюбие Рокуши Аои не выдержали. Он боялся боли и боялся Морино Ибики, помня, как тот вырвался из совершенно надёжной ловушки... но чтобы Морино вообще не был заинтересован в мести? Считал его бесполезным приложением... к ленточке?!

Аои прорвало. Слова лились и лились, ругань перемежалась обещанием страшных кар, непристойности — обещанием озвученное провернуть со своими тюремщиками и всей Конохой. Чуть заметно усмехающийся Ибики точными фразами направлял эти излияния в интересующее его русло, Дайкоку время от времени подливал масла в огонь...

Тем более что болтал Рокуши действительно интересные вещи. Важные и тревожащие...

Но от обидного погоняла 'Ленточка' в тюрьме Конохи это Аои не спасло.

Спустя два часа Ибики привалился к стене и длинно выдохнул. Он был вполне доволен собой. Не тронув ублюдка и пальцем, удалось выудить очень и очень интересную информацию. Нет, конечно, потом нужно будет ещё многое уточнять, но и того, что есть, уже достаточно, чтобы Аои занялись Яманака, а то даже и сам Иноичи. Да и аналитики наверняка не один свиток испишут своими вопросами и выкладками... У Ибики дело, скорей всего, заберут — личные счёты, эмоции, мешающие работе... его и сейчас не допустили бы к допросу, если бы Рокуши Аои не был передан именно как подарок Морино Ибики лично. Вот уж интересно, откуда ученица Копии могла узнать о той старой истории? Не сам же Рокуши ей разболтал... хотя этот мог... Но подарочек порадовал, этого не отнять...

Ибики покрутил в руках ленточку. И что за странные идеи у молодёжи? Причём не у Харуно — та ученица Какаши, с ней всё ясно, — а у его же собственных подчинённых.

Нет, розововолосая ещё на экзамене смотрела на Морино взглядом, весьма далёким от испуганного, но приписать ей влюблённость? Достаточно оценить кампанию, которую Харуно развернула вокруг последнего Учиха, чтобы понять, что это далеко не так. Хотя было в этом всём что-то такое... Похоже, он несколько преувеличивал проблемность своей внешности. Сакура, конечно, слишком молода, да и связываться с ученицей Копии — ищите дураков... но есть на примете кое-кто, кому можно подарить букетик... Или ленточку...

А лучше хороший такой, большой букет, перевязанный ленточкой. Решено! Именно эта ленточка длинновата будет... ну что ж, отличный повод оставить кусочек на память.

А если букет примут благосклонно — то и с собой носить. На удачу.

Отступление. Одна из баз Орочимару

Полигонам шиноби многое приходилось выносить. Даже ученики, ещё не получившие повязку генина, успешно курочили макивары и разносили окрестности — так что о тренировках полноценных шиноби и говорить нечего было.

Особенно если это шиноби Орочимару.

Школа Белого Змея была сурова — но и обещания свои саннин исполнял от и до. Пришедшие к нему за силой получали силу. Те, кто искал защиты... тоже её получали. А цена... ничего в этом мире не достаётся бесплатно. Бывшие оборванцы с улиц и последыши когда-то великих кланов, не знающие о своём родстве, понимали это куда лучше многих.

А ещё они отлично знали, что власть принадлежит сильнейшему.

Сильнейшим в их иерархии был Белый Змей. Что там, для многих он был почти богом — тем, кто позволил подняться над остальными, вырваться из замкнутого круга беззащитности и беспомощности... поэтому за благоволение саннина его подчинённые дрались безжалостно. Саннин не препятствовал — его интересовали лучшие.

Впрочем, убивали редко — Орочимару не одобрял бессмысленной растраты ресурсов.

Точнее, редко убивали открыто. Избавиться от соперника не считалось чем-то предосудительным — главным при этом было не попадаться.

Неудивительно, что новый фаворит Орочимару-сама вызывал у других его подопечных почти откровенную ненависть.

Убивать или калечить Учиху было нельзя — всё же будущее тело, и Белый Змей собирался лично обучать его. Но это не значило, что та же Четвёрка Звука смирилась. Этот мальчишка — более достоин, чем мы? Чем Кимимаро? Кагую его подчинённые боялись до судорог, но не могли не признавать, что у благоволения Орочимару-самы к беловолосому есть причины. И что сосуд для нового воплощения саннина из него получился бы сильный.

Учиха же... Слабак! Слабак, который даже не пытался доказать обратное! Уж сколько Таюя плевалась ядом в адрес мальчишки, как Сакон провоцировал его на драку — Учиха смотрел стеклянными глазами и даже не отвечал. Это бесило. И потому, что они ещё помнили, как сами глотали любые оскорбления, чтобы выжить — и оттого, что безразличие Учихи не походило на такую обречённость. Казалось, от него просто всё отскакивает, как камешек от стенки. И это бесило ещё больше.

А Учиха был. Ходил по базе так, словно имел на это полное право, звал саннина просто 'Орочимару' и беспардонно требовал — тренировок, объяснений, техник. Вскоре от одного только вида его рожи пальцы меченых джуином сводило судорогой от желания стиснуть их на этой тощенькой шее. Или разбить в мясо смазливое личико. Но тело последнего Учихи было слишком большой ценностью для Орочимару-самы. Оставалось только плеваться метафорическим ядом да пытаться навести на ублюдка гендзюцу с кошмарами.

Что не мешало Учихе по утрам бесить всё такой же каменной рожей без малейших следов недосыпа.

Но выстоять в пусть даже тренировочном бою против змеиного саннина Саске точно не мог. По правде говоря, этого не мог никто на базе — но спаррингов с этим заносчивым слабаком, которого только кеккей генкай и делал ценным, Четвёрка Звука ждала с огромным нетерпением.

А Учиху словно бы ничуть не волновало то, что против него будет четверо противников. Более взрослых, более опытных и очень, очень желающих сделать из него хорошо отбитый кусок мяса.

В конце концов, Кабуто не впервой работать с тяжёлыми травмами.

Похоже, самоуверенный ублюдок с шаринганом просто не мог представить, что кто-то может его банально избить. Что ж, обучение у Орочимару-сама предполагает в том числе избавление от иллюзий. Сакон предвкушающе оскалился, Кидомару хрустнул костяшками пальцев. Таюя провела ладонью по флейте, словно стирая с неё пыль.

— Насколько сильно я могу их бить? — взгляд Учихи оставался всё таким же стеклянным и непроницаемым.

— Ху-ху-ху... Насколько сможешь, Саске-кун, — саннин тонко улыбнулся.

Его наглость Учихи скорее забавляла. Приятное разнообразие среди бесконечного 'Орочимару-сама' с разными оттенками восторженности... Но Саске-куну стоит постараться, чтобы доказать, что у него действительно есть право на такое поведение, а не только гонор. Пока что Учиха показал только неплохое самообладание для такого юного возраста... но только самообладания мало. Орочимару привык быть лучшим и пользоваться лучшим — и Учиха, ценный только тем, что остался последним, его не слишком интересовал. О нет, Саске-кун должен будет превзойти своего брата... и он может это сделать.

Лучше всего шиноби учатся, будучи на волоске от гибели. Рискованно, без сомнений — но Кабуто хороший медик, а Четвёрка Звука знает, что бывает с теми, кто огорчил Орочимару-саму. Кроме того, Белому Змею было интересно, что же наворотили детишки из Конохи с его печатью, если прямая и бескомпромиссная Тсунаде фактически отдала ему Учиху. Очень, очень интересно.

Так что пусть Четвёрка выпустит накопившуюся ярость — а Саске попробует при этом выжить.

Бой начался резко, без каких либо предупреждений и сигналов. Просто Кидомару метнулся, атакуя в лоб, Сакон привычно скользнул за спину... Блок и удар ногами показали, что Саске не привыкать сражаться с несколькими противниками. Ему хватало скорости, чтобы вертеться между тремя противниками, и умений, чтобы атаковать в ответ. Коронная Учиховская акробатика, когда противник, заблокировавший конечность, становится точкой опоры для последующего удара. Орочимару тихо хмыкнул. Неплохо, неплохо... а вот этот низкий нырок определённо из арсенала незабвенного Зелёного Зверя. Тренировки по старой дружбе с Копией или всё же шаринган?

Удар, удар, рывок вперёд и скрутка всем корпусом, позволяющая использовать инерцию. Сакон разорвал дистанцию — и метнувшегося следом Учиху встретило выдохнутое прямо в лицо рычащее 'до', отшвырнувшее мальчишку к стене. Не то чтобы доппельгангер был таким уж специалистом в звуковых техниках, но кое-какие приёмы освоил. Учиха поднялся на ноги, сплюнул кровь. Его глаза больше не казались стеклянными — раскручивающийся шаринган полыхал мрачным пламенем.

— Это тебе не поможет! Я сыграю октаву нот на твоих рёбрах... Рэ!

Учиху снова отшвырнуло — на этот раз с отчётливым хрустом сломавшихся костей. Губы, окрашенные кровью, искривила нехорошая ухмылка.

А потом белки глаз затопило чернотой активированного джуина.

Сакон не успел увернуться — просто не ожидал такого скачка скорости. Теперь уже его с хрустом вмяло в стену, а Учиха размазанной чёрно-серой тенью метнулся к Джиробо.

Глухая, тягучая, словно лава, ярость клокотала внутри, заполняя Саске с головой. Это обращение было совсем не похоже на прошлое. Его Учиха не запомнил — только мгновение ослепительной боли до, и следом — сугроб, в котором его лечила Сакура. Сейчас же Саске ощутил, как от печати Орочимару покатилась жгучая волна, — и не стал ей сопротивляться.

Уничтожить тех, кто находился в зале, он хотел и без постороннего влияния.

Итачи давно уже не воспринимался им как человек — он был чудовищем, ёкаем сродни тем, о которых рассказывали страшилки его сокомандники. И месть ему... перестала быть целью. Ненависть уступила место долгу. Саске хотел отомстить — но теперь на этом его планы не заканчивались. Он должен был не только отомстить, но и выжить после этого. Сделать так, чтобы его жизнь не полетела в ту бездну, к которой её подталкивал Итачи. Чтобы эта жизнь вообще — была.

Но Итачи, как и положено чудовищу, просто убивал. Убивал сам. Люди же оказались более изобретательны. Они пытались уничтожить то, что было Саске дорого, его же собственными руками. Хотели создать чудовище из него.

Орочимару не был врагом — он был заданием. Но вот его подчинённые...

Они вели себя так, словно Саске должен желать быть монстром.

И Учиха с удовольствием позволил себе ненадолго им стать.

Конечно, его контроль над джуином оставлял желать лучшего — да что там, никакого контроля вовсе не было. Как и опыта использования этой силы. У Четвёрки Звука и опыт, и контроль были... но, в отличие от них, Учиха не развлекался. Он стремился убить — и делал это с точностью хорошего инструмента.

Тяжело сражаться с тем, кто готов нанизаться на кулак, только чтобы вырвать тебе горло. Особенно если убивать такого берсерка ты не имеешь права, а вот за твою смерть его даже не накажут.

А ещё — было что-то жутковатое в этом желании убить, настолько сильном, что Ки висело над полигоном удушливым облаком. Неконтролируемый джуин провоцировал у своих носителей агрессию, даже жажду крови — а это не было чистой агрессией.

Но не мог же Учиха прятать за своими стеклянными глазами настолько сильное желание их убить?

Таюя, не спешившая вступать в рукопашную, поднесла к губам флейту. Трель, вторая — и высверк шарингана перед глазами заставил куноичи шарахнуться. Укон, сменивший пострадавшего брата, атаковал Учиху — уже без техник звука, просто чтобы отвлечь и дать Таюе завершить гендзюцу. Но то ли носителя шарингана поймать в иллюзии было сложнее, то ли так влиял джуин — красноглазый монстр продолжал метаться по полигону, обжигая противников короткими атаками. Да, он не дотягивал до уровня Кимимаро. Но и мишень для битья из него вышла плохая. Убить его Четвёрка Звука могла. Победить без серьёзных травм — нет. И это тоже было унизительно. Вчетвером, с активированным джуином едва-едва одолеть слабака, которому проклятую печать даже не стабилизировали...

— Достаточно, — Орочимару филигранно определил момент, после которого бой грозил перейти в мясорубку с бесполезной растратой ресурсов.

Четвёрка Звука разорвала дистанцию, занимая оборонительную позицию. Но, что странно, бросающийся берсерком Учиха не спешил атаковать. Замер на месте, переводя алые глаза с прижавшихся к стене противников на Орочимару с неизменным Кабуто за плечом. И это было странно — того же Джуго можно было остановить только силой. Мыслить хоть как-то во время своих припадков ярости он не мог.

— Настолько плохой самоконтроль, Саске-ку-ун?

Ответом стал короткий рык. Возмущённо дёрнувшаяся на такое неуважение Таюя вызвала гораздо более агрессивный рявк.

— Интересно... Кабуто?

Якуши плавно выскользнул из-за спины змеиного саннина, медленно, почти по-змеиному текуче направился к Учихе. Тот внимательно следил, но нападать не торопился. Кабуто медленно, чтобы не спровоцировать, протянул руку — и едва успел её отдёрнуть. Спасла только хорошая реакция — джуин всё-таки дал Учихе потрясающую скорость.

— Очень высокая чувствительность к чакре, — сообщил Якуши, старательно игнорируя клыки у самого своего лица. — Саске-кун, твоё тело представляет ценность для Орочимару-самы. Чтобы вылечить его, я должен использовать чакру.