Зверь лютый Книга 11. Фанфики

— Ты чего это? Заступ наш зачем взял? А?

— Да вот подумываю на рыбалку сходить. Надо бы червей накопать. Полный мешок. А тебе велено передать: тебя за воротами ждут. Типа поговорить. Длинный такой. Там вон, давно уже.

Девушка нервно дёрнулась в сторону избы, где отлёживалась после наших новостей её матушка. Потом решительно передёрнула плечами и побежала к воротам. А я пошёл снимать деньги со счёта. Или как оно у них тут называется? Кладокопательство?

Терминология здесь важна с точки зрения этики: если это клад, то я ни у кого не украл, просто нашёл. Что успокаивает и без того дремлющую мою совесть.

"Не прячьте ваши денежки по банкам и углам,

Несите ваши денежки — иначе быть беде.

И в полночь ваши денежки заройте в землю там,

И в полночь ваши денежки заройте в землю, где...

Где поле, поле, поле, поле Чудес,

Поле Чудес в Стране Дураков".

Насчёт "Поля Чудес" в "Стране дураков" — исконно-посконно. В "Святой Руси" — повсеместно.

Даже в "Русской Правде" прописано: если кто-то чего-то нашёл, типа — "гуляючи", то, если шёл первым в коллективе — находка делится на всех, а если последним — то только его. Здешние жители столь часто находят что-нибудь ценное просто валяющимся на дороге, что пришлось включить в закон такую специфическую норму.

Поскольку я по двору гуляю в одиночестве — делиться не с кем.

А Жилята был "богатенький буратина". Констатирую, разглядывая содержимое выкопанного горшка при свете "зиппы". Я оценил общую ценность в 12 гривен кунами. Позже, при внимательном пересчёте, оказалось 16. Причина погрешности такого уровня при пересчёте чужих денег — исключительно моя безграмотность в нумизматике.

Среди дирхемов и их обрезков, массивных гривен, парочки серебряных браслетов, дамских висюлек и комплекта височных колец, наблюдалась куча мусора.

Ну что я, сильно тупой? Денег от мусора не отличу?! Мы, попаданцы, многого чего у аборигенов не понимаем, но насчёт денег — всегда! Мы ж из светлого будущего с глубоко развитыми товарно-денежными отношениями!

Червонцы с Лениным, стольники с Франклиным, висячие мосты на пятисотке енотов, мост в Китай на "пятихатке"... Блок был прав: "Нам внятно всё". Нумизматов и ювелиров среди нас нет, но монеты идентифицируем лучше Британского Музея, а процент олово в серебре — чувствуем на вкус.

Тут... хрень какая-то. Не металл даже. Я не выбросил исключительно из любви к чистоте: не хотел мусорить на месте преступления.

Потом Ивашко мне долго разъяснял.

Так вот, это не мусор, а наличные деньги, дополняющие "святорусский серебряный стандарт".

Серебро... На "Святой Руси" нет своего серебра. В середине 12 века — это очень "горячая" проблема. Персидское серебро — кончилось, английское — ещё не пришло. Перебиваемся, как здесь говорят — "из кулька в рогожку". Если князь задумывает войну — отправляет в казначейство серебряную посуду со своего стола. Там из неё куны бьют.

А тут я нарвался на странное... Колечки горстями. Из розового шифера. Форма — биконическая, то есть два усечённых конуса, соединённых широкими основаниями. Высота — около 10 мм. Внешний диаметр — 20, внутренний — 8. На одном процарапано: "невесточ". В смысле: "невестино". На другом: "блядкин пряслень". Ну, это и так понятно.

— Ивашко! А зачем мусор вместе с серебром закапывают?

— Какой мусор? Ну ты, Иване... иной раз... это ж пряслица! Ими же ж на торгу платят! Как змеиными головками.

— Ч-чем?! К-какими головками?! Гадючьими?!

У Ивашки от изумления — рот не закрыть, со сна — слов не найти. Или — наоборот? Фольк выразительно описывает эту ситуацию:

"Запевай, моя подруга!

Мне не запевается

Навернулася с крылечка

Рот не закрывается".

Плохо быть бестолковым. Но у меня от местных заморочек постоянно голова пухнет: туземцы все это знают, а мне додумываться приходиться. По Шерлок-холмски — дедуктивно. В смысле: постижение "конкретного", начиная от сильно "общего".

* * *

Начали: раз есть экономика — есть обмен. Натуральный или товарно-денежный. Натуральный — неудобен. Для товарно-денежного — нужны деньги.

Ну очень же простая мысль! Даже до попаданцев доходит. Не до всех, но Янки, например, при короле Артуре запустил в оборот американские никели:

"Через неделю или через две центы, десятицентовики, четверти долларов, полудоллары, а также золотые вольются тонким, но неиссякаемым потоком во все торговые артерии королевства, и я уже заранее представлял себе, как эта новая кровь освежит всю жизнь".

Твен даёт весьма подробный анализ политэкономии Англии 6-го века, анализирует бюджет королевства при Артуре и, на примере излечения золотухи наложением королевских рук, показывает способы оптимизации государственных расходов за счёт введения в оборот "правильных" платёжных единиц.

Понятия: инфляция, стагнация, голландская болезнь, агрегаты М0 — М2... в моё время у всех на слуху. Кроме попаданцев. Такое ощущение, что они с цвайхандером каждый вечер спать ложатся, а рубль бумажный или железный — только по первопрестольным праздникам видят.

А ведь никакой прогрессизм национального масштаба без организации правильного денежного обращения, без корректного формирования и управления денежной массой — просто невозможен. Или история РФ так ничему и не научила? И этому — тоже "нет"?!

Тогда берём европейский опыт.

В 1847 году Банк Португалии вводит в оборот бумажный реал. Банкноты печатаются в Британском казначействе. Нашлись умники, которые спёрли матрицы и наладили собственное производство дензнаков. История известная, отголоски попали даже к Конан Дойлю.

"Умников" поймали и осудили. На суде "глава преступного синдиката" взывал к здравому смыслу судей:

— Экономика нашей Отчизны за последние годы достигла невиданного расцвета! Наличие дешёвого кредита позволило развернуть повсеместное строительство! Тысячи наших сограждан переселились в современное, удобное, дешёвое жильё! Сотни кораблей отправляются из портов Родины! Дешёвый кредит и платёжеспособность населения делает наш торговый флот конкурентоспособным! Это всё — сделали мы! Вот этими руками! Во имя процветания нашей любимой Португалии!

Патриотов-фальшивомонетчиков осудили. Две монополии: на насилие и на изготовление денег — государство всегда оставляет себе.

Именно серебро, его постоянный переход из кисы в кубышку и в ювелирку и обратно — привело к первой экологической катастрофе в истории "Святой Руси".

В 8-9 веке вятичи начали бурно осваивать верховья Оки. Лучше вооружённые, чем местные балтские и угро-финские племена, они подняли на новый уровень забой бобров.

Бобров за сотню лет славяне выбили почти полностью. Как гуроны — ондатру на своих Великих озёрах. В слое этого времени в поселениях вятичей и волжских кривичей кости бобров составляют до 40% всего съеденного. Между прочим, взрослый бобёр — здоровый зверь в четверть центнера весом.

А шкурки продавали. За серебро. Серебро халифата широко разливалось по всему Волжско-Окскому междуречью. Серебряные украшения во множестве находят не только в крупных городах, но и при раскопках мелких лесных деревушек.

Серебро в это время и в этом месте — в каждом доме. Несколькими веками позже о Готланде будут говорить: "Там свиней кормят из серебряных корыт". Когда-то так говорили про вятичей.

Пропустить такое богатство мимо своих рук киевские князья не могли. И пошёл князь Святослав-Барс на хазар через вятичей... Потом Владимир-Креститель... Потом Ярослав Мудрый... Потом тоже Владимир, но уже Мономах...

Самих бобров уже истребили, но изъятие "бобрового" серебра растянулись на столетия.

Славяне, выбив бобров, пошли бы и дальше по Волге. Но тёмные почвы Суздальского ополья позволяли прокормиться и без охоты. От этого пятна донных отложений огромного древнего ледникового озера и пошла Русь — Залесская, Московская, Великая...

Ближайшими торговыми партнёрами славянских "охотников на бобров" были волжские булгары. Серебро шло через них так интенсивно, что на Руси утвердилось "металлический" эпитет для этого народа — "серебряные булгары". На транзите шкурок, на дольке от серебра, булгары смогли создать собственное государство, отбиться от хазар и принять ислам. Став самым северным мусульманским народом.

Поток шкурок долгое время поддерживал существование и самого Хазарского каганата. "Съели" бобров — каганат рухнул.

Пострадали и покупатели: халифат "выдоился" серебром и развалился.

Подобно "Великому шелковому пути", обескровившему Римскую империю, вытянувшему римское золото, "Великий шкурный путь" вытянул серебро из арабов и персов.

Три столетия "Святая Русь" расплачивалась арабскими дирхемами. Население, города, товарооборот — росли. А серебра становилось всё меньше — монетки терялись, стирались...

Обстановка на "Святой Руси" начинала напоминать "Свадьбу в Малиновке":

— Хлопцы недовольны мной. Какой, говорят, атаман, если у тебя нет золотого запаса.

Это — не только про пана атамана Грициана Таврического, а и про любого святорусского князя. Только "запас" не золотой, а серебряный.

В 12 в. на Руси прекращается чеканка монет — серебра не хватает. "Безмонетный период". Экономика должна была остановиться — нечем платить.

Это особенно обидно: Мономах отбился от половцев, "собрал Русь под свою шапку", в 20-30 годах 12 в. в русских городах происходит качественный скачок. И в технологиях производства, и в технологии сбыта: ремесленники массово переходят с работы "на заказ" на работу "на рынок" — устойчивость власти обеспечивает устойчивость торговли.

И тут такой облом — расчётная единица закончилась.

Ага. Мы на Руси или кто?

Как в 90-х в России пошли платежи в долларах, как все вообще перешли на бартер, как десятилетиями в СССР самой твёрдой валютой была жидкая...

"Опыт предков" срабатывает инстинктивно. "Нам денег не надо — работу давай" — наш повсеместный народный принцип. Поскольку денег мы себе и сами сделаем. Очень не ново: в "Святой Руси" в 12 в. запускают в массовый оборот заменители денег.

Шкурками на Руси платили всегда. "По векшице с дыма" ещё хазары дань брали. Теперь это занятие — изготовление "меховых денег" — поднимается на новый, промышленный, уровень.

В новгородской грамоте этой эпохи встречается фраза: "приходи ко мне ночью куны шить". Как это знакомо! "...А по ночам — деньги считают".

Абу Хамид аль-Гарнати, побывавший в Рязанской земле в XII веке:

"Между собой они производят операции на старые шкуры белок... И каждые 18 шкурок в счете их идут за один дирхем. Они их укрепляют в пачку... везут их в полувьюках в разрезанном виде, направляясь к некоему известному рынку, где есть ремесленники. Они передают им шкурки, и ремесленники приводят их в порядок на крепких веревках, каждые 18 шкурок в одну пачку. Сбоку веревки приделывается кусок черного свинца с изображением царя. За каждую печать берут по шкурке из этих шкурок, пока не припечатают всех. И никто не может отвергнуть их. На них продают и покупают".

Как было написано на советских рублях: "обязательны к приёму на всей территории СССР".

Но шкурки — громоздко. Другими деньгами работают раковины каури. Добывают их только в одном месте — на Мальдивских островах в Индийском океане.

Это — самая первая мировая валюта. В Сибири использовалась в качестве мелкой монеты ещё в 19 в. В Азербайджане — до 17-го. Называют — ужовками или змеиными головками.

Ещё в качестве денег используют стеклянные и сердоликовые бусины.

Но "хит сезона" и специфический "фигурный болт" денежной системы "Святой Руси" середины 12 в. — шиферный пряслень. Вот те самые колечки из розового шифера.

Так и просится слоган:

"Попаданец!

В Россию вляпываясь

Запомни, для простоты:

Взять надо

Пачку гондонов.

И пачками -

Шиферные листы!".

Теперь понятие "безмонетный период в истории Домонгольской Руси" — запомнится каждому попандопуле.

Единственное в Европе месторождение этого камня — под Овручем на Волыни. На пространстве в 20 километров у всех обнажений — оврагов, обрывов — поставлены мастерские.

Из шифера делают ещё плиты, заготовки для саркофагов, плитки для ювелирных формочек... Но вот эти колечки-грузила для крестьянских прялок — "пряслени" — самая распространённая мелкая монета "Святой Руси".

"Русская замятня" — многолетний конфликт между волынским Изей Блескучим и суздальским Юрием Долгоруким, имела смысл не только династический, но и денежный. Долгорукий выдавливал из залесских вятичей и кривичей остатки "бобрового" серебра. А Изя выступал в роли США в Бреттон-Вудской системе — делал дензнаки.

* * *

— Ивашко, мы, что, сами такие... пряслени делать не можем?

— Как это? У нас же такого камня нет. А покупать надо — в каждой избе по паре веретён точно есть. Вот, два ста — как с куста.

Мда... Каменные и глиняные пряслени вернутся на Русь после татаро-монгольского нашествия — целая индустрия национального и наднационального уровня (эти колечки имеют хождение и в Причерноморье, Закавказье, Булгаре) вокруг Овруча будет уничтожена. А пока... заменить шиферные пряслени на глиняные самоделки... "душа не принимает"?

Через четыре года показывал я своим вятшим да купцам-гостям на торжище во Всеволжске первую в мире бумажную гривну. С соболем нарисованным. Наслушался в те поры и хая всякого, и крика матерного. Но причины для изделания новых денег были явные. А наипаче — навык у русских людей уже был. Что не всякая денежка — серебрушка — было понятно и привычно. Хоть и не просто ассигнации в обиход входили, а вот новизной невиданной — оно не было. И теперь мы картинки эти печатаем, за них во многих странах товары берём. За бумажку размалёванную, а не за хлеб, да за железо, да за людей русских. Просто оттого, что на Святой Руси розовым прясленем платить — привычно было.

Утром Румяна стол накрывает да косится. Судя по опухшим губам — ночка у неё была жаркая. Поймал за плечо, платок на шее оттянул. Точно — вся шея в засосах.

— Мать знает?

— Не твоё дело!

Не знает. Не моё.

Пришли поп с местным старостой. Братья хозяйки — два крепких мужика с жёнами, ещё пяток дедов седобородых. Тут я долговую грамотку выкладываю и спрашиваю:

— Как будем долг взыскивать?

Я, честно говоря, опасался, что начнут опротестовывать. Но хозяйка только сумму глянула, посмотрела на чешущих в головах братьев, нос вздёрнула и гордо оповестила:

— Экая забота мелкая. Что, коли баба, так — и сама не смогу? Погодь маленько.

И пошла за заступом. Потом в сенник. Потом оттуда крик, и вылетает вдовица в сбившемся платке и с подъятым инструментом.

"Стоит статуя. Рука подъята

А вместо "здрасьте" — орёт нам матом".

Орёт... вопросительно-обещательно:

— Кто?! Убью!!!

Мда... Так я и отозвался...

Покричали, поутишали, поохали, повздыхали. Хозяйка за сердце хватается — чуть живую в избу увели.

Румяна на меня пристально смотрит, а я по шее пальцем провожу. "Не моё дело". И не твоё. Фыркнула, убежала.