Зеркало войны

Граф Ардонский чем-то подавился и теперь пытался откашляться. Вообще, кашель с такой силой напал на поголовье Ардонских, что Матильде даже страшно стало.

— Дядюшка Астон, водчики попейте. А то мне слушать страшно. И давайте завтракать, у меня тут две матушки на очереди.

— Малена, — кое-как смогла взять себя в руки графиня Элинор, — у нас сегодня еще примерка у портнихи.

— Нам надо куда-то ехать?

— Нет. Она приедет к полудню.

— Вот видите, как все замечательно складывается? Я успею поговорить с одной мамусей, написать второй и как раз приедет портниха. Дядюшка, вам костюмчик заказать не надо?

— Не надо.

— А зря. В голубых тонах, к примеру. Вам пойдет... голубизна.

Лоран скрипнул зубами. В Ромее голубой цвет ничего не означал, здесь вообще мужеложество преследовалось по закону. Но мужчина понял, что над ним издеваются, развернулся и хлопнул дверью.

То есть — попытался.

Но когда дверь дубовая, да высотой метра под три, ей особенно не похлопаешь.

Матильда проводила его печальным взором.

— Бедный дядюшка. Он ТАК переживает! Аманда!

— Да, ваша светлость?

Домоправительница тоже была подозрительно розового оттенка.

— Распорядись, пусть мамусе и дядюшке отнесут завтрак.

— Слушаюсь, ваша светлость.

Матильда одарила ее очаровательной улыбкой и направилась к месту во главе стола.

* * *

Спустя час она стояла перед дверями в комнаты Лорены. Ну, как — стояла. Подходила поближе.

А заодно успокаивала Малену.

— Сестренка, расслабься. Хочешь, я прямо сейчас Лорену из окна выкину?

— А можно?

— Конечно! К примеру, дядюшка полезет мне за розой и выпадет из окна. А мамуся за ним.

— Это как?

— А она его за ноги держала.

— А куда Лоран полезет за розами? — невольно заинтересовалась Малена, переставая нервничать. Нахальство Матильды было заразительно, хуже всякого гриппа.

— А что у вас зеленое по стене вьется?

— Это плющ.

— Ну вот. Полез он за розами на плющ, тут его бананом и накрыло.

— А бананом-то почему?

— Во исполнение заветов великого ученого Мичурина!

— У нас он еще не рождался.

— Это уже детали.

Матильда недолго думая, пнула дверь ногой.

И ввалилась в покои Лорены.

Служанка уставилась на герцогессу большими испуганными глазами.

— Ва-ва-ша светлость?

— Моя. Успокойся, возьми букетик и проводи меня к моей страдающей мамусе!

А что? Не с пустыми же руками идти? Вот Малена и распорядилась нащипать в саду цветочков, каких не жалко. Аманда выполнила приказание, и герцогесса отправилась к болящей матушке с букетом. Еще бы томик стихов, или каких-нибудь житий святых, но это так быстро не раздобудешь. А мы вот с собой письмо матушки Эралин возьмем, пусть читает и наслаждается слогом. В оригинале, так сказать.

И надо пнуть Аманду.

Интересно, это кто-то из особняка стучит — или просто наблюдателя посадили? Или у монашки свои люди в королевской канцелярии?

Вчера письмо отправили, сегодня Малене написали?

Варианты возможны. Информации не хватает для точного анализа. Надо бы сегодня проехаться по городу, кстати. Хоть поглядеть, куда занесло?

Заодно и книжную лавку посетить, кстати говоря.

* * *

Матильда отметила, что покои Лорены и обставлены шикарнее, и размером побольше. М-да, мамуся даром времени не теряла.

Ну и х... хвост с ней.

Лорена возлежала на груде подушек и вид имела самый больной.

Матильда ахнула так, что шторки заколебались.

— Мамуся! Какое горе!

Лорена дернулась.

Сотрясение мозга, даже в легкой форме, подразумевает покой и отдых. И тишину, которую Матильда создавать не собиралась.

— Мария-Элена, дитя мое...

Что там дальше собиралась сказать Лорена, Матильду не интересовало. Она затараторила так, что позавидовал бы любой перфоратор.

— Мамуся, ты главное лежи. Потому как если ты лежать не будешь, то у тебя прозрачная желчь разольется, а ежели прозрачная желчь разольется, то и с черной сладу не будет. А если почернеешь, то и желчный пузырь отвалится, вот так возьмет, да и вывалится, откуда не жалко. А если не жалко, то и не надо, наверное. А вдруг оно все-таки надо? Потому как если желчного пузыря не будет, то и с желчью никакой пользы не будет, и пищу переваривать не сумеешь. Это ж дело такое, раз — и стошнило...

Лорена застонала, и ее действительно принялось рвать. Лекарь едва тазик успел подставить.

Матильда коварно ухмыльнулась.

Монолог в стиле 'Ежели Трындычиха разойдется, то с Трындычихой никакого сладу не будет', в очередной раз доказал, что классика — бессмертна.*

* фильм называется 'Свадьба в Малиновке', прим. авт.

Просто если человек лежит после сотрясения мозга, да еще сильного, да еще его активно лечат местными средствами, его обязательно будет тошнить. А может и вообще помереть.

Матильда изобразила глотательное движение, словно ей тоже плохо, вылетела из спальни Лорены в ее же, герцогини, гостиную, и там громко и напоказ устроила всем разнос.

А почему они за мамусей не смотрят?

Второй день, понимаешь ли, пошел, а Лорена еще не бегает призовым рысаком! Вылечить ее немедленно!

Иначе она всех повесит! Нет, сдаст в Департамент Дознания!

Нет! Лучше сначала прикажет выпороть, потом сдаст в департамент, а потом повесит. И денег не заплатит! Визг был вдохновенным.

Лорене лучше не становилось. Вместо этого вышел лекарь и заявил, что больной нужен покой и только покой. После кровопускания ее тело должно восстановить здоровую кровь, иначе он не ручается за результат. Может, в конце недели опять больную кровь придется сцеживать.

Матильда горячо заверила, что для здоровья любимой мамуси на все согласна. Пусть хоть три литра сцеживают! Если кровь дурная, ее точно слить надо.

Оставила письмо матушки Эралин на столике — и удрала.

Попыталась.

Лоран ждал в коридоре.

— Поговорим, дорогая племянница?

Малена оцепенела. По счастью, телом в этот момент управляла Матильда, которой на Лорана было чихать. Три раза.

— Дядюшка, вы меня что — в коридоре беседовать собрались?

— Че-го? — опешил от странного построения фразы Лоран.

— В кабинет, дядюшка! В кабинет!

И Матильда, ловко поднырнув под нахальную руку, проследовала в нужном направлении.

Пусть скажет спасибо, что ничего ему не сломала. Гад.

* * *

В кабинете Матильда уселась в хозяйское кресло и кивнула Лорану на кресло напротив.

— Прошу, дядюшка. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях.

Лоран скривился. Но расположился со всеми удобствами.

Малена нервничала. Матильда достала чернильницу и перо, и посмотрела на Рисойского.

— Давайте в темпе вальса, то есть побыстрее? Мне еще одной матушке сейчас отписать надо. Портниха скоро явится, опять же. Дел — по горло.

Лоран прищурился.

— Собираешься ко двору?

— Есть сомнения?

— Нет. А знаешь, что с тобой король сделает?

— Поздоровается? — невинно предположила Матильда.

Лоран оскалился.

— Не строй из себя идиотку. Не получится.

— Уже не верите, дядюшка? А жаль... когда наступило столь долгожданное прозрение?

— Позавчера, — хмыкнул Лоран. — Ты понимаешь, что король найдет тебе мужа?

— И что с того?

— И готова согласиться с королевским выбором?

Матильда и ухом не повела.

— Подумаешь, какие мелочи жизни. Все там будем. Надеюсь, мне тоже выбор предоставят, хотя бы из двух-трех человек. Все же герцогесса, не кухарка. А что?

— У тебя есть неплохой выход.

— На тот свет? Спасибо, перебьюсь. В монастырь тоже не предлагайте. Сыта по горло, — оскалилась уже Матильда. — Или.... Дайте-ка угадаю? Есть возможность расширить список женихов еще до его оглашения? Радость-то какая!

Лоран хмыкнул.

— Имеешь что-то против?

— Да, совсем чуть-чуть. Жить хочется, дядюшка.

— Никто тебя убивать и не планировал, — скривился Лоран.

— Да неужели? После третьего — пятого ребенка, к примеру?

— Дешевле было запереть где-нибудь в Донэре. Мало ли что.

— Угумс. И что изменилось в гениальных планах?

Лоран покривился.

— Лорена представляла тебя иной. Совсем иной.

Матильда откровенно и нагло фыркнула.

— Ага, конечно! Маленький ребенок, потерявший мать, которого шпыняла здоровущая тетка — и взрослая девушка, твердо намеренная отстоять свое. Какие уж тут отличия? Вы что — семилетку из монастыря ожидали? Спустя десять-то лет?

Лоран смущенно кашлянул.

— Этот монастырь считается одним из самых строгих... правда, и образование дает лучшее...

— Спасибо за заботу, благодетели, — яда в голосе Матильды хватило бы на роту гадюк. Еще и осталось бы. — Сложно было додуматься? Если там такие условия, то и нравы соответствующие. Милая девочка там бы просто не выжила.

Лоран глубоко вздохнул.

— Догадался. И предлагаю честное соглашение. Мне нужны деньги.

— Мои деньги.

— Твоего отца.

— Матери, — мило уточнила Матильда. — Папаша покойный к ним имеет опосредованное отношение.

— Не скажи. Может, он и плохим отцом был, но ваше состояние почти утроил за эти годы.

— Ах, папочка. Я так его любила, — мгновенно сменила выражение лица на вдохновенно-пролюбленное Матильда.

— Не сомневаюсь. Завещанное Лорене — капля в море.

— Меньше рога наставлять отцу надо было, — парировала Матильда. — Давайте к делу? Знаю я про Сетона, знаю.

— Лорена — молодая женщина, в самом расцвете сил и возможностей, — все же попробовал воздействовать Лоран.

— Так и надо было выходить замуж за сверстника, — не устыдилась Матильда. — Или позаботиться о завещании заранее.

Лоран понял, что воззвания не помогут, что он зря тратит время, и смирился.

— Предлагаю тебе соглашение. Мы женимся, но заключаем брачный контракт. Мне определяется содержание, тебе определяется содержание, основной капитал мы не тратим.

— Допустим?

— Оговариваем сколько достанется детям. Ну и держать тебя в Донэре я не буду. Ты будешь вольна в своей судьбе.

— Даже в выборе любовников?

— На здоровье. Надеюсь на такое же понимание с твоей стороны. Но первых двоих детей изволь родить от меня, мне наследники тоже нужны.

— Вот и надо было их делать с первой супругой, — отбила мяч Матильда.

— Не сложилось. Но я искренне горевал.

— Во всех подвернувшихся постелях.

— Ревнуешь?

Матильда посмотрела так, что Лоран устыдился бездарной остроты.

Ага, ревнует. Три раза.

— Предложение интересное. Мне надо его обдумать, — честно призналась Матильда. — Так сразу и не ответишь.

Лоран перевел дух.

— Но ты готова его рассмотреть?

— Вполне. А вы понимаете, что рискуете жизнью, дядюшка?

— Почему? Ты меня отравишь?

— Скажите еще — залюблю до смерти. В вашем-то возрасте, — подколола Матильда. — Все намного проще. Если мы нарушим планы короля, куда уж проще — вас повесить, меня, после окончания срока траура, выдать замуж за другого?

Лоран хмыкнул.

— Об этом я не задумывался. Но если ты будешь беременна...

— У вас тоже земли есть. Не сомневаюсь, его величество назначит ребенку опекуна. Может быть, в лице моего второго мужа.

Лоран скривился. Перспектива его не вдохновляла.

— Со мной договориться будет проще.

— Я подумаю, — честно сказала Матильда. — Не могу сейчас дать ответ, но обещаю, что буду серьезно обдумывать все плюсы и минусы.

— Это больше того, на что я рассчитывал.

— А вы бы, дядюшка, сразу по-хорошему договориться попробовали? Глядишь, и свинья нового интимного опыта бы не приобрела, — Матильда хлестала наотмашь. — А то развели тут... Увидел Лоран-королевич прекрасную девицу, утащил в кусты да как давай жениться... раз шесть подряд, пока мозоли не натерлись.

Лорану аж поплохело.

— Это тебя в монастыре такому научили?

— Дядюшка! То бишь, супруг в потенциале! Это — монастырь! Чего там можно насмотреться, наслушаться и какой опыт приобрести... лучше вам того не знать. Я-то хоть девушкой осталась, а кое-кто из моих соучениц — нет.

Лоран покачал головой. Матильда хмыкнула и добила.

— Лицемерить там учат. Молиться, пакостить другим. А вот с благочестием — проблемы.

Учитывая, что именно лицемерие и пакости Лоран и поимел от герцогессы за время их знакомства, сомневаться он не стал.

— Никогда бы не подумал.

— Зато какой результат! Хоть из благодарности замуж за вас выходи, любезный дядюшка.

Лоран скривился.

— Ты меня так и будешь называть?

— Хорошо, достопочтенный Рисойский. Могу иначе.

— А по имени?

— Извиняйте. Питаю почтение к вашему возрасту.

— Не заметил, — огрызнулся Лоран.

— Неужели я вам мало это доказывала? — искренне огорчилась Матильда. — Ничего, я еще добавлю!

Лоран поежился.

Да, романтики не получалось. Но может, так оно и лучше?

— Сколько тебе времени надо на обдумывание?

— Знать бы.

— Три дня? Пять?

Матильда едва пальцем у виска не покрутила. Остановило только то, что в Ромее этого жеста не знали.

— Дядюшка, мне надо узнать, сколько и чего у меня есть, узнать расклад сил на данный момент в столице, вдруг с кем-то договариваться придется, поговорить со стряпчими, чтобы вы меня не надули, и это я еще молчу о подготовке к визиту!

— Какому?

— Ко двору. А, забыла. Спорим?

— О чем? На что?

— Дня не пройдет как сюда явится матушка Эралин. Мечтая затащить меня обратно в монастырь.

Лоран хмыкнул.

— О, в твоих талантах я не сомневаюсь. Только постарайся ее не убить?

— Тогда в ваших же интересах побыть в это время рядом.

— В ближайшее время я и так отсюда никуда не денусь. Лорене после твоего визита хуже стало.

Матильда развела руками, не чувствуя за собой никакой вины.

— Не я начала первой. А защищаться буду любыми способами. Не нравится? Пишите завещание.

Лоран покачал головой.

— Знал бы — никогда тебя в монастырь не отправил.

— Пффф... это все?

— Да.

— Тогда будьте любезны оставить меня. Мне и письмо написать надо, и подумать, и портниха скоро приедет.

Лоран улыбнулся, плотоядно оглядел Малену и откланялся.

Девушка фыркнула, потянулась.

— Наивный чукотский Рисойский.

— Тильди, ты же не всерьез? — очнулась Малена, которая весь разговор просидела, как мышь под метлой.

Матильду аж передернуло.

— Малечка, ты что? Сдался нам этот потасканный козел?

— Просто ты так с ним торговалась, словно и правда хотела замуж за Рисойского.

— Фу, ну и фантазии у вас, герцогесса.

— А что я должна была подумать?

— А что мне еще оставалось? Если отказать, он тут и пойдет на приступ. А убивать... конечно, можно, но не здесь же? Куда я труп-то спрячу? Под книги? Завоняет на второй же день!

— Думаешь, так он слово сдержит?

— Малечка, ты что? Какое еще слово?

— Ну...

Малена подумала — и затихла. А правда, какое слово? Лоран ведь ничего не обещал! То есть — вообще ничего. Даже прекратить атаки.

— То-то же! — Матильда хмыкнула. Исключительно про себя, поскольку общалась с сестренкой и не хотела посвящать в их дела весь белый свет. — Он мне слова не давал. Он просто сделал мне предложение. Руки, сердца, а кошелек по умолчанию предлагается мой.