— ...тем не менее, остаются законами, — закончил начатую было фразу Дамблдор. — И применение принуждающих заклятий и ритуалов, а реморализция, увы, относится к таковым, к главам и наследникам Домов, карается очень строго. Что же до инцидента на Испытании — то можно и не беспокоить отдыхающего ребенка. Я и так могу вам сказать, что он ответит.
— Ну? — скривился Дароу. Видимо не признать правоту Дамблдора у него не получалось.
Я кивнул Миа. Конечно, совсем засудить Дароу — не получится, от проверки на Хранителе он будет отбрыкиваться всеми способами... Но вот отвлечь от размышлений о том, как бы устранить подругу Избранной жертвы и загнать План на предписанные ему рельсы — может и получится. Тем более, что от нас самих практически ничего и не потребуется. Только обратиться к Снейпу, чтобы регент рода Поттер инициировал дело, а дальше — это будет уже забота адвокатов. Судя по кривоватой усмешке самого декана Слизерина, скромно сидящего в углу директорского кабинета, он думал примерно также.
— Что спас две жизни, пожертвовав только одной, — Дамблдор улыбнулся в бороду. — Что тритон сам схватился за копье, став угрозой. Что он сам вступил на Черную дорогу, и никто его не пихал в спину. И мы ничего не сможем ему возразить. Достаточно было не приближаться к Гарри, чтобы сохранить себе жизнь.
— Но девочкам ничего не угрожало! — возмутился Бэгман. — Их бы просто вернули...
— А Гарри об этом знал? — "заинтересовался" Дамблдор. Помнится, на прошлом совещании профессор Снейп предлагал заставить ребят "спасать" те же золотые яйца. А обещание отдать яйцо умелому и удачливому Чемпиону — обеспечило бы достойный уровень мотивации. Но вас, господа, задавила жаба. Решили сэкономить, и получить "хлеба и зрелищ"? Что ж. Вот вам зрелища, — Дамблдор кинул на стол свежий номер "Le monde magique"*, на первой полосе которого большую часть площади занимала фотография Флер Делакур в разодранном, сползающем купальнике, даже не пытающаяся прикрыть свои прелести, — а вот и "хлеб", — за газетой последовала стопка исков, включая иск о защите чести и достоинства от семьи Делакур, иск об оставлении в опасности и покушении на причинение тяжкого вреда здоровью несовершеннолетней от них же, иск от сообщества тритонов и русалок, обитающих в Черном озере... Общая сумма исков оказалась такова, что цена четырех яиц, даже будь они из золота целиком, показалась бы по сравнению с ней совершенно незначительной.
/*Прим. автора: "Волшебный мир", французский аналог английского "Ежедневного пророка". Неканон*/
— Иск русалок можно отвергнуть на основании того, что это была самооборона, — робко произнес Перси, замещающий отсутствующего Крауча-старшего.
— Так они и не предъявляют претензий Поттеру, — криво усмехнулся Снейп. — Иск подан против организаторов Турнира, которые заставили тритонов "препятствовать спасению участниками более чем одного заложника", не предупредив об опасности подобного действия.
Бэгман взвыл.
— Это что, получается...
— Если иски будут удовлетворены, доходная часть Турнира уменьшится вдвое, — покачал головой Дамблдор. — И компенсировать это увеличением цен на билеты на Финальное испытание — нам не дадут. Цены уже объявлены, и билеты большей частью раскуплены.
— Что же делать?! — схватился за голову Бэгман, предчувствующий, что выпавшие доходы министерство постарается компенсировать за счет расходов на оплату труда организаторов.
— Постараться провести оставшуюся часть Турнира, не влипнув в другие иски, — твердо ответил Дамблдор. — Со сложившейся ситуацией мы уже ничего поделать не сможем. А пока что, следует обсудить результаты испытания, и то, как они повлияют на наши планы в дальнейшем...
Я ухмыльнулся. Каркарова на втором испытании нейтрализовали простенько, но эффективно. "В знак уважения к учителю, воспитавшему Чемпиона, первенствовавшего в начальном испытании", ему предложили оценивать выступления второго тура первым. И как болгарин не кочевряжился, как не заверял всех в том глубочайшем уважении, которое питает к Дамблдору в частности и британском министерству магии вообще, но отвертеться от столь нежеланного знака приязни и уважения ему не удалось. Так что, после выставления Каркаровым оценок, у остальных была возможность скорректировать свои, чем судьи и воспользовались в полной мере. А уж когда к альянсу британских магов присоединилась и мадам Максим (то ли в благодарность за вытаскивание из озера Флер, то ли из здравого расчета, что получение кубка "неизвестной школой" — все-таки не проигрыш), выпихивание меня на первое место как по итогам испытания, так и общего зачета, стало неизбежно.
Глава 65. Метафизика. (Гермиона)
Сидя на василиске, я размышляла, выводя палочкой огненные буквы в воздухе, или в том, что его заменяло здесь, где даже сказать, где это "здесь" располагается — в варпе или же материуме — было сложно. Основатель постарался.
— О чем размышляем? — Мори подкрался сзади и обнял меня сразу руками и крыльями.
— О рациональном мышлении, — пожала плечами я. — По идее — оно должно быть универсально. Но почему-то, пытаясь анализировать магию с точки зрения науки, каждый раз прихожу к такому...
— А почему ты решила, что научное мышление — универсально? — заинтересовался Мори.
— Ну... оно же должно быть таким! — я попыталась более четко сформулировать свою позицию. — Ведь, опираясь на научное мышление неволшебники достигли таких успехов.
— И что из этого? — усмехнулся Гарри. — Из теории нам известно, что шуруп, забитый молотком, держится гораздо крепче, чем гвоздь, закрученный отверткой.
Несколько секунд я размышляла о том, что именно Мори пытается сказать мне... Потом, вроде, дошло, и я сформулировала это "понятое".
— Каждый инструмент надо применять для того, для чего он предназначен?
— Именно, — кивнул Мори. — Но, что еще важнее, надо осознать, что научное мышление — есть инструмент, а не абсолютная ценность. И, как любой инструмент, оно имеет область применения, в котором является просто непревзойденным, а то и необходимым, и границы этой области, за которыми может оказаться не просто "бесполезным", но даже вредным.
Я удивленно посмотрела на Мори.
— Все очень просто. Возьмем один пример. Есть такая игра: водящий загадывает закономерность, по которой строятся тройки чисел, а играющие должны, подбирая такие тройки и ориентируясь на ответы ведущего, подходят они или нет под задуманную им закономерность, сделать выводы об этой самой закономерности.
Я покатала эту идею, прогнала через все шесть потоков мышления. И кивнула.
— Действительно неплохая иллюстрация к научному методу. Заставляет привыкнуть к тому, что эксперименты надо ставить так, чтобы опровергнуть гипотезу, а не пытаться подтвердить ее.
— Именно, — согласился со мной Мори. — Но она же иллюстрирует и одну из слабостей научного метода, — я удивленно посмотрела на Мори, а он улыбнулся. — Представь, что водящий загадал закономерность "любые три числа". И, допустим, один из играющих сформулировал для себя именно эту гипотезу. Какой эксперимент можно поставить, чтобы опровергнуть ее?
— Спросить у ведущего? — предложила я.
— Это да, — усмехнулся Мори. — Но в реальной жизни, а не в игре, у природы напрямую не спросишь. И вот, исходя из критерия фальсифицируемости, нам придется отвергнуть истинную, но не научную гипотезу, в пользу менее адекватной, но проверяемой.
Я вздохнула.
— Но ведь это частный случай. И он не так уж часто встречается.
— Не часто, — улыбнулся Мори. — Поэтому надо упомянуть и еще одну принципиальную слабость научного метода.
— Какую? — заинтересовалась та "я", которую зовут Ученой.
— Разницу между "правдой" и "истиной", — веско произнес Мори. — Возьмем простейший пример. "Тело, на которое не действуют никакие силы, будет двигаться равномерно и прямолинейно..."
— "...или оставаться в покое", — продолжила я, все еще не понимая, что Мори хочет мне объяснить.
— Не имеет значения, — покачал он головой. — Покой — есть частный случай движения с нулевой скоростью. Нет никакого смысла выделять его в отдельную категорию. Так вот... — Мори задумался, и улыбнулся. — Представь себе "тело, на которое не действуют никакие силы".
Я представила себе камень, летящий в пустоте. Солнечный луч играл на его поверхности, заставляя зерна кварца огоньками гореть на общем темном фоне...
— Представила, — сказала я.
— И откуда ты знаешь, что оно есть там, где ты его представила? — ехидно усмехнулся Мори.
— Ну, видно... — я осеклась. В памяти встали корабли, уходящие от Золотого кольца К'Сала, разгоняемые серебряными солнечными парусами. — Ты хочешь сказать...
— Да, — кивнул Мори, — Как только мы его каким-либо образом обнаружили — это значит, что на это тело подействовала какая-то сила. Тело же, "на которое не действуют силы" — есть вещь в себе", о которой мы не можем утверждать ничего, даже его существования. Таким образом, процитированный мной закон — правдив, из него можно сделать выводы, эти выводы можно проверить, основываясь на нем можно построить много интересных и полезных вещей. Но сам по себе он не имеет к истине никакого отношения. Впрочем, как и многие другие базовые понятия научной картины мира, такие как температура, энергия, импульс... Наука вообще не имеет дела с реальностью. Только с моделями.
— А магия? — заинтересовалась я.
— А магия — наоборот, имеет дело практически только с истиной. Той самой, которая вероятностна и множественная, и у каждого — своя. И в этом слабость магии по сравнению с наукой.
— ?? — я вопросительно посмотрела на Мори, который так и стоял у меня за спиной.
— Очень просто. Истина... Вот я произношу слова, пытаясь описать то, о чем я долго размышлял. Но, даже услышав и поняв меня, ты получишь какую-то свою истину, отличную от той, о которой говорил я. И даже то, чему нас учат в Хогвартсе... Этого достаточно, чтобы быть магглом с палочкой. Не более. Стоит сунуться глубже — тут же всплывает такой себе мастер Дароу и объявляет, что то, что тыпытаешься узнать — есть еретические истины, извращение и уклонение от истинного Пути. А те, кто не прислушивается... Пример мамы Луны — очень показателен. Увы.
— Кстати, о моей маме, — произнесла Луна, вытормаживаясь из варпа, — на втором испытании я увидела одно подозрительно знакомое лицо...
— Показывай, — кивнул Мори, впрочем, отнюдь не собираясь отпускать меня.
Луна кинула нам кристалл, и мы вдвоем погрузились в ее воспоминание.
— Вот он!
По слову Луны все вокруг посерело, и только один человек остался цветным. Ну, что сказать. Совершенно неприметный человечек. В толпе такой пройдет мимо — не заметишь. И второй раз не посмотришь.
— Ты уверена? — спросила я, и тут же пожалела об этом. Судя по эмоциям, охватившим Луну, возвращаться к тому воспоминанию она очень не хотела... — Не надо... — начала я, но было уже поздно. К нам летел второй кристалл. По угольной тьме светились багровые прожилки. Я коснулась его и увидела...
На лужайке перед домом, похожим на шахматную ладью, стоит высокий человек. Он указывает палочкой на молодую женщину, чем-то похожую на нашу Луну, и произносит слова... Зеленый луч соединяет высокого, и маму Луны. Но сейчас наше внимание сосредоточено не на убийце. Справа от него, с благостной улыбкой на лице, стоит тот самый, неприметный тип. Это именно он — в этом не может быть никаких сомнений, пусть картинка дрожит и плывет, как будто собираясь распасться.
— Он, — произнесла я.
— Он, — согласился ксенос Морион, сжал в руке кристалл-воспоминание, который Луна передала нам первым, и тот исчез.
— Куда ты его? — заинтересовалась Луна.
— Трикси, — холодно и жестко ухмыльнулся Морион. — Думаю, она озаботится как тем, чтобы этот... тип дожил до того счастливого момента, когда ты сможешь уделить ему свое благосклонное внимание, так и тем, чтобы этот момент оказался для него действительно счастливым.
Глава 66. Возмездие. Путь Тьмы
Хогвартс кипел, обсуждая не столько даже итоги прошедшего второго испытания, сколько сегодняшнюю статью в "Пророке". Трикси поняла задачу правильно. Так что домой к неприметному человечку она заявилась во всем блеске регалий Пожирательницы Смерти, разве что без маски. И оставила над разгромленным домом Темную Метку.
Авроры забегали, как встрепанные. Как выяснилось, пропавший маг был немалой шишкой в Отделе Тайн, и невыразимцы, в страхе за свои тайны, накрутили Фаджа, который, в свою очередь, вздрючил Амелию Боунс, и так далее, по нисходящей. Лавина разносов и накачек катилась по Департаменту Магического Правопорядка сверху вниз, не минуя никого из сотрудников. Так что пропавшего искали, себя не помня от рвения... И не находили.
С другой стороны, не добавляла спокойствия и Луна. Девочка металась так, что меня изрядно встряхивало от мысли, что эти метания заметит Дамблдор. Или Дароу.
— Успокойся, Луна, — тихо шепнул я на ухо готовому сорваться в Безумие Безумному Пророку. — Держись. До ночи не так долго, как тебе кажется.
— Ш-ш-ш... — прошипела мелкая Малкавиан. — Он — там. А я...
— А ты — тут, — припечатал я. — И лучше, чтобы пока что так и оставалось. Учитывая, кто еще есть "там" — твое появление вполне способно оказаться спасением и избавлением.
— Только эта мысль меня и удерживает... тут, — отозвалась Луна.
И я буквально за руку потащил Луну к месту ее первого занятия. Признаться, мне было любопытно, что за зелье она сварит в таком состоянии. Вот только все мои надежды на удовлетворение этого любопытства разбились о несокрушимый утес имени Северуса Снейпа.
— Лавгуд! — жестко произнес преподаватель зелий, хмуро глядя на то, как мы приближаемся к классу. — Немедленно в Больничное крыло. Пусть мадам Помфри даст Вам успокоительное. Заниматься магией в таком состоянии — недопустимо. Мне тут второй Лонгботтом не нужен! Поттер! Проводите ее. А то еще зайдет... не туда. Профессора Макгонагалл я предупрежу.
Зельевар молча взмахнул палочкой, и серебристая лань умчалась прямо сквозь стену. Частица разума Миа, пребывающая в моем сознании, молча кивнула, признавая, что успокоительное сейчас Луне необходимо.
В Больничном крыле кроме его постоянной хозяйки обнаружился также и Дамблдор.
— Мадам Помфри, — обратился я к колдомедику, — профессор Снейп сказал, что Луне необходимо успокоительное. Ее очень... взволновала сегодняшняя статья в "Ежедневном пророке", — скользнул я по краю истины.
— А тебя, Гарри? — улыбнувшись в бороду, уточнил Дамблдор.
— Меня — тоже, но я лучше это скрываю, — ответил я чистую правду.
После рассказа Луны о смерти ее матери... а тем более — после переданного воспоминания, мне тоже не терпелось припомнить кое-что из того, чему меня научили за не такую уж долгую для порождения варпа жизнь... и применить припомненное на практике.
— Я могу тебя понять, — кивнул директор. — Полагаю, тебя взволновал рассказ о появлении Беллатрикс Лестрейндж?
