Битва за Эллиоты. Часть 5

Генерал, видя это поморщился. Японская армия потерпела от гайдзинов несколько серьёзных поражений. Оставив им такие важные города как Дайрен и Лаоян. И хотя дальнейшее продвижение гайдзинов было остановлено, но армия потеряла огромное количество снаряжения, боеприпасов, продовольствия. Понесла весьма серьёзные потери в личном составе. И теперь испытывала большие проблемы, с восстановлением все потерянного, в результате русского наступления. Если ещё солдат можно было найти. Ставя под ружьё новых мобилизованных. Выгребая последние людские ресурсы империи[7]. Но вот с возможностью восстановить потерянные ресурсы были проблемы. И если в самой Японии ещё всё можно было найти, то доставить всё это в действующую армию становилось труднее. Так его армия снабжалась через Бицзыво, и через заливы на восточном берегу Квнтунского полуострова. При этом доставка совершенно всего была затруднена. Так его дивизии до сих пор не получили все положенные им орудия. Взамен оставленных при отступлении. А ситуация в других войсках была не лучше. Хотя там они могли и снабжаться по железной дороге, пролегающей через Корею до реки Ялу. Или через порты возле этой реки. Но дальше грузы надлежало ещё доставить на расстояние в сотню миль. Где была проложена всего только одна узкоколейная железная дорога. И большую часть грузов несли на себе кули или везли обозы. В том числе и на волах.

Хорошо, что ещё китайские власти всячески помогали японцам. А китайские вооружённые отряды охраняли тылы японской армии. Особенно после того, как из резервных батальонов, в действующие части были изъяты почти все солдаты. А новые рекруты в них ещё не прибыли. По сути, китайцы взяли на себя охрану всех занятых японской армией территорий. За исключением, того что было передано под контроль северным гайдзинам. Квантун и территория вдоль железной дороги. Где японцы сами контролировали ситуацию. При этом китайцы, повинуясь воле Юань Шикая, полностью содействовали японской армии. Да и часть китайцев, под видом бандитов даже уже воевала с северными гайдзинами. Нападая на железную дорогу, обозы, небольшие подразделения и одиночных солдат противника. Но это было там, в Маньчжурии. Тут же на Квантуне вся власть принадлежала японской армии. Да и большая часть союзных китайцев, при эвакуации армии осталась там. А единицы, вырвавшиеся на лодках через блокаду русского флота, говорили, что гайдзины собрав всё взрослое китайское население, очень быстро выявили всех хунхузов. Оставшихся у северных гайдзинов в тылу.

Пока генерал рассуждал, то на станции началась выгрузка раненых из вагонов. Там их принимали кули гайдзинов и выносили к повозкам, где раненых принимали уже японцы медики, врачи и санитары. После чего уже японские кули грузили раненых на санитарные повозки. Или же укладывали раненых на носилки, для переноски уже самими кули. Ведь раненых было довольно много, несколько сотен. И принять всех на повозки было невозможно. И часть раненых было решено доставить, перенеся их на носилках носильщиками. При этом работа спорилась. И довольно быстро все раненые были перенесены к японскому обозу. И обе стороны стали завершать формальности. Так медсестра и девочка уже поднялись, с помощью всё того же офицера гайдзинов, в синий вагон. И стоя в дверном проеме, ожидали, когда вернётся прибывший с ними японский доктор. И тут генерал услышал, как стоявший рядом с ним капитан второго ранга Ивамура произнёс:

— Слишком быстро. Да и это не совсем то, что хотелось бы.

— Что вы сказали, господин капитан второго ранга? — генерал оторвался от бинокля и повернулся вполоборота, держа Ивамуру на периферии своего зрения. После отступления, морские части в его армии сильно уменьшились. Теперь это был один батальон, из трёх рот. И небольшое артиллерийское подразделение из двадцати двух орудий и десятка пулемётов. Руководить которыми оставили капитана второго ранга Ивамуру. Одновременно капитан второго ранга пытался, и организовать действия сил флота в Талиене. И генерала насторожила брошенная Ивамурой фраза. Который тоже опустил бинокль от глаз и сказал:

— Мы рассчитывали, господин генерал, что бронепоезд будет задействован тут подольше. Приблизительно через полчаса намечается обстрел нашим девятым боевым отрядом железной дороги в бухте Инченцзы. Включая и железнодорожную станцию Инченцзы. И мы рассчитывали, что все бронепоезда уйдут в тот район. Ну и мне хотелось бы, что бы этот эшелон Красного Креста прикрывал бы другой бронепоезд, с шестидюймовыми орудиями. А не этот. Но, увы, наши ожидания в этом отношении не оправдались.

— Зачем это флоту? — снова поднимая бинокль к глазам и всматриваясь в него, спросил Ноги, — Ведь именно поэтому то, как я понимаю вы, господин капитан второго и настаивали, что бы мы согласились, что бы санитарный эшелон на станции прикрывал бронепоезд гайдзинов

— Да именно из-за этого, господин генерал. Флоту очень нужно, чтобы сегодня ночью, все бронепоезда гайдзинов оказались как можно подальше от Дайрена, — ответил Ивамура, — Ведь это единственные серьёзные орудия в его береговой обороне там. И будь тут тот бронепоезд, то точно можно было гарантировать, что его не окажется ближайшей ночью в Дайрене.

На что Ноги, в ответ только молча кивнул.

[7] В реальной истории, в Японии, всего мобилизовали, за время русско-японской войны, 1185 тысяч человек.

4

Пока доктор госпиталя, под контролем русских офицеров, которые настаивали, чтобы все разговоры шли на французском языке, занимался общением с доктором, прибывшим с обозом, за ранеными. Впрочем, на этом языке были оформлены и все бумаги, с историями болезни пациентов, которые Нака Такэба передала японской стороне. К тому же документы ещё в Дайрене осмотрел русский офицер в голубом мундире. Передав все документы Михаилу. Бронепоезд, которого должен был защищать от случайностей санитарный эшелон. И первым прибыл на эту железнодорожную станцию. Встав напротив паровоза и тендера. И вот когда она выходила из вагона, Михаил помог ей спуститься и передал все бумаги. Которые находились в опечатанном конверте. А потом помог спуститься и Ёсике. Нет, девочку с собой брать никто не собирался. Но она оправилась вместе со всеми на вокзал в Дайрене. И Нака подумала, что девочка там и осталась, когда санитарный эшелон двинулся в путь. Но пока они стояли на станции Тафаншин, в ожидании, когда начнётся перемирии, исполнявшие роль санитаров здоровые, бородатые мужчины в гражданской одежде, но с большими металлическими крестами на фуражках[8], стали кормить раненых, то из синего вагона, где были оборудованы операционная и перевязочная, выбралась заспанная Ёсика, сжимающая куклу. Вот и пришлось, накормив девочку, брать и её с собой.

Да и сейчас, воспользовавшись тем, что экипаж бронепоезда, открыв люки и двери, занялся обедом из трофейного сухого пайка, Ёсика лакомилась разнообразными вкусняшками, которыми её щедро подкармливали русские солдаты. Которые, правда хотя и бурчали, что им 'надоел этот проклятущий рис', но разведя вываренный и высушенный рис кипятком, взятым на станции, добавили туда консервированное китовое мясо и консервированный овощи, теперь быстро это ели. А вот трофейные сладости, похоже, все и достались маленькой японке. И Нака не могла пресечь это безобразие, считая, что столько сладкого вредно для ребёнка. Но сколько бы она не порывалась забрать девочку, ей постоянно что-то мешало.

Вот и сейчас она не успела подойти к открытому с этой стороны вагона бронепоезда люку. Сквозь которой, у противоположного борта виднелся готовый к бою пулемёт, напротив закрытой амбразуры. При этом рядом с пулемётом сидел человек. Который, правда, пил чай, но при этом посматривал сквозь щель в броне в сторону японских позиций. В то время как остальные солдаты собрались возле открытого входа противоположного борта. И с ними же сидела Ёсика, облизываясь и разворачивая упаковку очередного подаренного ей бисквита. С начинкой из сладких бобов.

Нака с решительным видом направилась было в их сторону, но увидела, что из одного из жёлтых вагонов, где размещались раненые стали выносить одного из них. С замотанной головой и без сознания. При этом вытаскивая раненого, из вагона, то его голову очень низко наклонили вниз. И Нака кинулась в ту сторону, требуя, чтобы голову раненого подняли. Носильщики замерли перед напором японки, а потом один из них, покосившись на стоящего возле последнего вагона своего бронепоезда Михаила, произнёс:

— Вашбродь, что это она?

Нака повторила своё требование, и Михаил его повторил на русском языке, после чего стоявший на земле носильщик тут же поднял руки вертикально вверх, поднимая повыше голову раненого. Медсестра наконец-то собралась было пойти за девочкой, но тут осознала, что этот японский раненый был последним. И все остальные русские носильщики стоят возле вагонов, и смотрят, в её строну. И девушка махнула рукой, показывая, что бы они забирались в вагоны. А сама, забрав Ёсику, направилась в двери синего вагона. В который им помог забраться Михаил. И стоя в дверях Нака стала наблюдать, как заканчивают передачу раненых и больных доктора. Включая и передачу всех офицеров из госпиталя. Вместе и с тем капитаном. Который вместе с ней попал в финальную сценку фильма, после награждения. Фильм, который, как оказалось, втайне от неё сделали, в Дайрене. И поправив на груди медаль, от русского императора, девушка стала ожидать, когда офицеры и врачи, включая и сидевшего на повозке капитана, в полной форме и с саблей, обменяются положенными по европейскому протоколу рукопожатиями и отданием воинского приветствия.

Но как только доктор вернулся в вагон, как эшелон тронулся назад в Дайрен. И увидев, что Ёсика зевает, Нака стала укладывать девочку спать. И в этот момент эшелон достиг станции Тафаншин и остановился. А мимо него, набирая ход, промчались сначала бронепоезд Михаила, а потом и другой, с четырьмя огромными пушками. Которые, набирая ход, очень быстро скрылись вдали. И только после этого и санитарный эшелон отправился в путь. Но добрался он только до следующей станции Нангалин. Где и остановился. И высунувшись в открытые двери, девушка услышала выстрелы орудий и разрывы снарядов, на западе от станции. Но довольно далеко. Хотя и выстрелы, и взрывы говорили о том, что стреляют очень большие пушки. А на её вопрос, на французском языке, один из русских железнодорожных чиновников ответил, что это, ваши, японские корабли обстреляли железную дорогу, проходящую вдоль моря. А теперь обстреливают железнодорожную станцию Инченцзы. Где повредили один из бронепоездов. Которые пытались защитить станцию. Причём было сказано так, что девушка предпочла скрыться в вагоне, закрыв дверь.

Но очень скоро на станцию стали прибывать железнодорожные дрезины, которые привезли раненых. И в дверь вагона требовательно постучали. И Нака, вместе с доктором стали оказывать помощь. Причём хотя привезённых было и немного, но все они были тяжёлые. Обожжённые паром, раненные осколками. Нака старалась как можно быстрее оказать им помощь. Но тут увидела перед собой Михаила. Которого без сознания, бледного с наспех перевязанной головой и нарушением дыхания переложили с носилок на стол. И увидев это, девушка уронила ванночку с инструментами, которую до этого держала в руке. А доктор, окинув пострадавшего офицера взглядом, проверил у него пульс и произнёс:

— Возьмите себя в руки, а то, мне кажется, помощь сейчас придётся оказывать вам. У пациента контузия. Необходимо привести его в чувство, дав понюхать нюхательную соль. Сделайте ему инъекции камфары, под кожу, и лобелии внутримышечно. Перевяжите голову. Положите на голову лёд. И обеспечьте покой.

Голос доктора привёл Наку в чувство, и она, оглянувшись, увидела, что большая часть раненых это как раз из экипажа бронепоезда Михаила. И девушка снова принялась за работу, периодически поглядывая на Михаила. Который отрешённо лежал на кровати. Так полностью и не придя в себя. И так и оставшись в операционной. Под присмотром врача. В то время как всех солдат разместили по вагонам. И теперь Ёсика обносила всех раненых водой. Очень серьёзно относясь к этому делу. При этом знакомый с французским языком чиновник рассказал Наке Такэба, что один снаряд попал в паровоз, но к счастью не разорвался. Но когда бронепоезд остановился, то прямо рядом с одним из вагонов упал и разорвался японский тяжёлый снаряд. Пробив осколками защиту вагона. И сместив вагон с рельсов. И выслушивая железнодорожника, Нака едва успела запрыгнуть на подножку вагона. Кода санитарный эшелон двинулся в путь. В сторону Дайрена. Где всех раненых и передали в русский госпиталь.

Так что, к себе в комнату, Нака попала, когда стало совсем темно. И раздев, и уложив Ёсику, уже для ночного сна Нака прошла к себе в комнату и, оставив свою сумку, с красным крестом у двери, устало опустилась на кровать. Чувствуя, что пока, не улягутся дневные переживания, она не уснёт. Сколько так она просидела она не поняла. Но услышав взрывы в городе, девушка встрепенулась и, отодвинув шторку из бумаги. В городе было мало стёкол и для закрытия окон вовсю применялись японские шторы из бумаги. И увидела, что в порту поднимаются столбы разрывов. А в самом городе началась беготня и в окно стали долетать крики. А разрывы стали накрывать не только порт, но и город. И их было много. В этот момент в Комнату вбежала Ёсика, и что бы её успокоить, Нака прижала девочку к себе. Поглаживая и шепча ей что бы, та успокоилась. И как раз вовремя. Так как совсем рядом раздался сильный взрыв. Дом затрясло, в нём всё посыпалось. Бумажная шторка, обрушившись, упала на них. Ещё больше напугав ребёнка. И сказав Ёсике спрятаться под кроватью, что девочка тут же и сделала. А Нака выглянула в окно. И увидела, посреди палаток госпиталя, где размещались раненые, огромную, глубокую воронку. Вокруг которой валялись разбросанные взрывной волной, которая даже повалила алтарь святилища, разметав его убранство, палатки, тела людей и вообще, все, что попало под разрушающую силу снаряда. А с юга, из-за высот, со стороны моря раздаётся гром выстрелов и свист летящих на Дайрен снарядов. И подхватив сумку, Нака выбежала во двор, чтобы оказать помощь тем, кого ещё можно было спасти.

[8] Отличительный знак ополченца в Российской империи.

5

А в это время Объединённый японский флот безнаказанно обрушивал свои снаряды на Дайрен. Стремясь выманить из Талиена русские броненосцы. Ведь после того, как шесть 'алфавитных' канонерских лодок девятого боевого отряда, при поддержке двух миноносцев из 12-го отряда миноносцев появились в бухте Инченцзы, то противник перебросил к одноимённой станции два своих бронепоезда. По крайней мере, в канонерскую лодку 'Чинхоку', попал шестидюймовый снаряд Канэ. Выведя из строя механизм, с помощью которого дульнозарядное орудие канонерской лодки скрывалось в корпусе. И там уже с помощью специального зарядника, в ствол орудия, помещали снаряд. Но это не помещало поразить паровоз во втором, малом бронепоезде. А потом попасть в один из вагонов. По крайней мере, вагон скрылся в разрыве снаряда. Правда, обстрелять район спасательных работ вокруг 'Адмирала Ушакова' девятому боевому отряду не получилось. В этом районе оказались одна из самоходных барж, с шестидюймовым орудием и несколько вооружённых пароходов. Которые и отогнали рискнувшие приблизиться к этому району миноносцы '50' и '52', двенадцатого отряда. А потом из бухты Хэси вышли 'Сивуч', который японцы совершенно не ожидали тут увидеть, и ещё одна вооружённая баржа, в сопровождении минных катеров. Направившись на перехват канонерских лодок девятого отряда. И только имитация торпедной атаки двумя миноносцами, с острых носовых углов, 'Сивуча', который отвернул, для отражения атаки, позволил выйти девятому отряду из-под удара. И скрыться за своим защитным минным заграждением.