-Ага... А там в переулке четыре здоровых таких, как из нашей абордажной команды. Мы, мол, ее дяди родные и старшие браться, а ты позоришь нашу сестру, что мы теперь всему городу скажем, если она с пиратом гуляла?
-И? Начали руки отрывать? — Стил неподражаем, но парнишка не обижается.
-Ну да. Почти так и было. Я шпагу вытащил, но один сразу мне руку заломал. А дальше оттуда-то этот лейтенант и выскочил. Он же вроде собирался искать попутный корабль в Англию. Ну, и видно, искал кого из капитанов, кто туда идти собирается. В общем, он меня закрыл. Моей же шпагой, она на земле валялась. А там откуда-то и наш капитан прибежала.
-В смысле прибежала? — уточняю осторожно, поглаживая его постепенно расслабляющиеся не сформировавшиеся до конца, но все же крепкие плечи.
-Она правда бежала. Вообще бежала. Не к нам. И нас случайно заметила, ее Джеймс окликнул. И вот тут она как обернется... — глаза юнги становятся квадратными, а Стил снова удерживает его на столе. — Глаза белые такие... мертвые. И лицо как у статуи, неподвижное. Она как во сне была. Шпагой одного раз, ногой по шпаге другого два, у третьего зацепила за эфес и чуть не с его же рукой отбросила. А после... А после нож выхватила из-за пояса...
-Продолжай, не останавливайся, — и беру его возле локтя, сгибая руку под прямым углом, сейчас мальчику все кислицы приснятся, и отвар толком не поможет.
-Оййййй!!
-Так что капитан? Выхватила нож..., — сдуваю со лба выбившиеся пряди.
-И тому в штаны!
-Джеймсу? — вступает Стил.
-Не, дядьке тому. А Джеймс еще своего гонял пока. Она дядьке штаны пробила ну, там... Сами понимаете... И спрашивает таким голосом, как будто пирогом угощает 'И кто же тебя послал?'. А у самой глаза мертвые... Тот испугался и как соловей пел. Наверное, надеялся, что отпустит. А она выслушала и так ласково: 'Все сказал?'. Тот: 'Да'. И она ему ножом по горлу раз...
-Она не ранена? -тут до меня доходит весь ужас ситуации, в которую попала в очередной раз подруга. Недотепа юнга, не окрепший еще лейтенант, четыре поганца, темный переулок.
-Нет! Ни царапинки! Я внимательно на нее смотрел, леди Марта... Ну Вы же понимаете! Мне даже сейчас интересно, как вы вывих вправили.
-Ну, могу еще раз, помедленнее.
-Ой, не надо, — он невольно отдергивается, мешая мне закрепить повязку.
-Уймись, я пошутила. Лучше скажи, Пантера точно в порядке? А то я тут с тобой вожусь, а она у себя в каюте кровью истекает?
-Клянусь, леди Марта! Здорова она. И Джеймс еще удивлялся, что она как заговоренная, — парнишка задумывается на секунду. — Ох, как неудобно получается. Лейтенант мне жизнь спас, а сам на палубе в очередной раз остался.
-Не понял?
-Так его же ребята не пускают ни в кубрик, ни на камбуз, ни на пушечную палубу. Он уже три ночи спит просто на палубе. Ему же и одеяла не дали. Как из лазарета выписали, так и спит там за бочками.
Стил присвистывает.
И тут заглядывает Пантера:
-Ну что, юный герой-любовник? Жив?
-Спасибо, капитан, — он смотрит на нее с нескрываемым обожанием. -Но, знаете, я еще и Джеймсу благодарен. Он хоть и вредный, и про Вас гадости говорил, но дерется хорошо. Если б не он...
-Ну, хоть на что-то пригодился, — она кивает Питу и выходит за дверь, я едва успеваю ее догнать.
-Пантера, ты точно цела? Дай— ка я сама гляну.
Она отстраняется:
-Да все хорошо. Если это можно назвать хорошим. Все, все вернулись, так что отваливаем.
-Как? Утром же собирались? А на 'Александре' и 'Валькирии' знают? Там все собрались?
-Свена я предупредила, что мы без них уходим и немедленно.
-А Тессен?
Она смотрит мимо меня:
-А что Тессен? — слова даются ей нелегко. — Я ему не командир. Он мне не командир. И вообще, наше соглашение не имеет будущего, как и отношения.
-Пантера, погоди... О чем ты? Ну нельзя же так с плеча? Это же не абордаж.
-Да? — она резко разворачивается ко мне, и я вижу ее светящиеся и правда побелевшие глаза в полутемном коридоре. -А мне вот на абордаж проще.
И она уходит почти бегом на мостик.
Хлопают паруса, взвиваясь над нашим фрегатом.
Вдали остаются сиротливо-пустые мачты 'Александры' и 'Валькирии'.
Штиль за время нашей краткой стоянки сменился сильным ветром, а следом и бурей.
Еще повезло Джеймсу, что ребята после восторженных рассказов Пита все же пустили его в кубрик. И даже не особо возражали, когда он на тренировке пристроился к абордажной команде. Хотя и не особо помогали, больше наблюдали за ним.
Буря снова заставляет нас всех забыть свои обиды и печали — тут уж точно грустить некогда, даже мне. Ребята, сменяя друг друга, работают на палубе, удерживая паруса, и возвращаются валящимися с ног от усталости, промокшими до костей, и мы с коком отпаиваем их горячим, кормим, помогаем избавиться от липнущей к телу мокрой тяжелой одежды и завернуться в сухие теплые одеяла.
С удивлением замечаю в очередной спустившейся вниз партии Джеймса. Что ж, глупо было бы, если бы молодой крепкий мужчина предпочел бы отсидеться где-то. Это позволительно старику-коку, юнге да и мне, потому что женщина. А Пантера — она капитан, и она опять на мостике по очереди до Стилом.
И если Стила я могу без стеснения согреть своим телом, то ее и согреть некому.
Эх, Тессен, Тессен...
Что же они оба такие гордые и упрямые?
-Пантера, — растираю ее замерзшие до синевы пальцы, на которых отчетливо выделяются давно зажившие шрамы и свежие ссадины. — Может, ты поспишь? Вроде же ветер стихает?
-Некогда, — она упрямо мотает головой. — Мы здорово сбились с курса. Я же шла к тому острову, помнишь? Что шотландцам понравился...
-Зачем?
-Я не успела сказать тебе... На Пита твоего не просто так напали. Они хотели выманить меня на нашего заложника.
-Испанцы?
Она кивает:
-Видно, я им крепко перца под хвост насыпала. На меня охота идет. Вот и решила наших не подставлять, отсидеться на острове.
-А что теперь?
-Ждем ясного неба. Я же звезды при всем желании через тучи не увижу.
-А Тессен искать тебя не будет?
-С какой стати? Я ему ничего не должна, — она высвобождает пальцы из моих рук, заворачивается плотнее в плащ и закрывает глаза.
-Парус! Испанский флаг! Галеон слева по курсу!
Пантера взлетает на обе ноги:
-Свистать всех наверх! Абордажная команда — к бою! Пловцам быть наготове. Врачу лазарет готовить.
И фрегат превращается в слаженно гудящий улей.
-Пит! Ну вот как ты мне сейчас помогать будешь? — от страха таз гремит у меня в руках, и вообще этот медный таз хранит на своих порядком покореженных боках все следы моих слез и испуганной дрожи.
-Леди Марта, но я уже в порядке. Неделя уже прошла, вы же сами разрешили повязку снять.
-Одно дело так ходить, а если сейчас ребят на себе таскать?! А.., — снова срываю злость и страх на несчастной звонкой меди.
Сквозь открытую дверь доносится команда Пантеры:
-Поднять испанский флаг! Курс на сближение!
Святая Мария, ну не надо... Ветер же хороший, мы можем удрать...
-Это же те гады! — шепчет Пит.
Точно, широкий галеон испанский галеон я узнаю.
-Пловцы в воду! Пушки, приготовиться, но люки не открывать и без команды не стрелять! Лишним очистить палубу!
-Я не лишний! — ого, в голосе лейтенанта снова стальные командные нотки. -Я как морской офицер...
-Здесь один капитан. И это я. А Вы — в надстройки.
-Не доверяете?
-Никто не будет рисковать Вами.
-Но я знаю все внутренние помещения этого галеона. И вообще, у меня свои счеты с ними.
Она окидывает его оценивающим взглядом, его оборванные грязные штаны, изношенную рубашку, открывающую крепкие мускулистые руки, сжимающие шпагу, захваченную у наемников, нападавших на юнгу. За поясом — их же пистолеты. Так что для Джеймса случайная стычка в портовом городе оказалась весьма прибыльной. Да и к месту — все же ребята его теперь не отгоняют, как шелудивого пса.
-Оружие у тебя неплохое. Вставай. Но учти, рискуешь прилично, мы-то друг друга с полувзгляда понимаем и прикрываем. Так что смотри...
Он согласно кивает и встает в строй.
Мы все напряженно смотрим на борт приближающегося галеона.
Корабли неумолимо сближаются, но течением менее управляемый галеон слегка разворачивает так, что они смогли прочитать надпись на нашем борту, которую поторопился вернуть в первозданный вид боцман. Флаг флагом, а при слове 'Пантера' у испанцев явно возникает сверху краснуха, снизу желтуха, а внутри чернота.
И пушечные люки галеона взлетают вверх.
Бортовой залп с треском сносит кусок леерного ограждения.
Ядра падают в воду у нашего борта, и остается надеяться, что пловцы успели преодолеть опасный участок и находятся уже где-то в непростреливаемом пространстве у борта галеона.
Но вот две ловкие фигуры взбираются с помощью кинжалов по борту к раззявленным пушечным люкам, следом выныривают еще три, но они движутся значительно медленнее, и мне становится страшно. Что с ребятами? Они же все очень сильны и великолепно плавают, и все это отработано не один раз на бортах и нашем, и остальных двух наших кораблей. В памяти всплывает Тессен, которого оглушило тогда взрывом. А что, если ребята просто не сообразили, как оно будет, когда еще и по воде будут лупить ядра и она буквально закипит вокруг? Ник и Лейн опытны, и, конечно, не раз были в воде под обстрелом. Но вот вдвоем на пушечной палубе галеона — это и им не под силу.
Закрываю глаза — нашу пушечную палубу я себе представляю хорошо, а у галеона, скрывающегося под личиной торговца, люков сделано нарочно меньше, чтоб не пугать встречных. Но что могут эти два отчаянных бойца? У них же только кинжалы... Зарезать первых канониров вблизи тех люков, в которые вскочили, еще в двоих метнув кинжалы, а там подхватить трофейные сабли.
Но без подмоги им тяжко придется — учения я видела на нашей пушечной палубе, и мне остается только помолиться и за Лейна, и за Ника. Они такие бесстрашные и сильные, но не выживут там. И мне будет не хватать выходок и шуточек Лейна, его задорной кисточки-серьги — я так и не набралась храбрости спросить, что же она обозначает. Да и Ник тоже за эти дни полностью стал своим — он так и не успел вернуться на 'Александру' в нашем спешном отплытии. Он просто спал в этот момент — устал, гоняя наших пловцов, так, что не услышал скрипа оживших мачт.
-На абордаж! — командует Пантера таким голосом, что я вздрагиваю. Если его слышали испанцы, то тоже вздрогнули.
Она поняла, что надежды на пловцов оказались напрасны — им не хватило времени на подготовку. И отряд погиб, так и не выполнив ни одного боевого задания.
И чем скорее мы сблизимся, тем меньше риск получить ядро по ватерлинии или ниже. Но и подойти к огрызающемуся ядрами галеону — риск большой. Есть риск и абордажную команду положить, не сходя со своей палубы.
Но у Пантеры нет выхода.
И — вот пушки начинают замолкать одна за другой. Неужели им удалось? Значит, в дыму и грохоте залпов, суете перезарядки, среди откатывающихся пушек Ник с Лейном незамеченными сумели уничтожить нескольких пушкарей, а там и остальные трое подтянулись им на подмогу.
Летят крючья, и я невольно сжимаю перекинутую через плечо длинную ручку сумки.
Святая Мария, сохрани их там!
Вглядываюсь сквозь высекающий слезы из глаз дым — как там? Стил у штурвала — почему-то им так легче с Пантерой распределять обязанности. Они мне оба дороги настолько, что понять, а как бы мне хотелось, чтоб они шли в бой, не знаю...
Лучше б боя вообще бы не было.
Но все грохочет пистолетными выстрелами, звенят сабли, брань и крики нескольких десятков мужских разъяренных и хрипящих от напряжения глоток.
Милые мои, только держитесь... Пистолет у меня есть за поясом, но стрелять в такую сплошную массу сплетенных тел бессмысленно.
-Ушли бы Вы, леди, — ворчит немолодой корсар из тех, кто организуют оборону нашей палубы на случай, если атака захлебнется. — Зацепят Вас ненароком, и что?
А ведь и правда... Мысль не о том, что не будет меня, или что я буду визжать от боли и кататься по палубе, Пантериной выдержки у меня нет и не было — страшнее, что мы одни в море сейчас, и надеяться, что Уильям поможет ребятам, бесполезно.
-Ах ты ж, — бранится корсар, отодвигая меня рукой в сторону прохода.
Слежу за его взглядом — и уже лечу через ванты. Святая Мария, из разу в раз одна история — туда я залетаю, а обратно с таким трудом и с помощью двух, а то и трех парней. Вот уж чудеса...
Шальная пуля не пробила горло, а прошла по касательной, но задела важный сосуд — и кровь бьет струей. Схлопотавший эту пулю парень из абордажной команды валится на палубу на колени, двумя руками сжимая шею, но яркие ручейки протекают через его черные от копоти пальцы.
Доли секунды, показавшиеся мне вечностью, разжимаю эти сведенные скользкие и мокрые пальцы, вдыхая приторно-сладкий запах свежей крови:
-Не борись со мной, — я уже теряю дыхание сама, после прыжка и от страха за него и за себя. -Отпусти руки! Да ляг же!
Я кричу, и он ошеломленно подчиняется. Зажимаю рану комком корпии и его же ладонью, затягиваю повязку.
Парень хрипит и пытается что-то сказать.
-Молчи! Все хорошо. Не задушу, не бойся. А вот пить тебе сейчас нельзя, — замечаю его молящий взгляд в сторону фляжки на моем поясе. — Ну, тихо, тихо, мой хороший. Все хорошо, я рядом.
Оттаскиваю его под прикрытие надстройки галеона — через ванты между качающимися на волнах кораблями я его не перенесу даже с посторонней помощью.
Лейна я обнаруживаю на самой надстройке, он тоже заметил меня, подмигнул и с удвоенной силой заработал саблями, чтобы не пустить испанцев ко мне и к раненому. Успеваю заметить новое движение возле нас — один из испанцев, поняв, что саблей Лейна не достать, тщательно выцеливает его обнаженную, перемазанную копотью грудь. Кричать? Но он бьется двумя саблями с несколькими противниками, и мой крик ему дорого обойдется.
А это чья тут фигура? Джеймс? И он умеет не только обижать нас с Пантерой, но и дерется сразу с двумя испанцами? То есть Пит был прав, и этот виконт вовсе не никчемный? Почему испанцы разбегаются при его появлении? Вот один из обороняющихся, разглядев его лицо в дыму, делает безумные глаза и бросает шпагу, начав неистово креститься. Испанцы суеверны, но не настолько же?!
Или они решили, что Джеймс вернулся с того света за их душами?
Как бы то ни было, Джеймс замечает целящегося в Лейна испанца и выхватывает пистолет. Почти не целясь, навскидку делает выстрел — и испанец валится, роняя оружие.
-Эй, спасибо, — весело кричит сверху Лейн, продолжая защищать эту несчастную надстройку, вся ценность которой только в том, что она дает хоть ненадежную, но защиту раненому.
А есть ли смысл? Не труп ли мы с Лейном сберегаем? Нет, кровь удалось остановить, и у парня есть серьезный шанс выжить.
Зато Джеймс, отвлекшись на стрельбу, тут же получает удар по ребрам и тут же еще один, повыше кисти. Но его схватка не закончена, и соваться мне не надо, да и раны не опасны, успею его догнать.
