Fallout: На службе силы зла

— Хорошо, что ты не пожертвовал мне и тех двоих в петле, какой-нибудь фразой из серии "да примет ваши души..." — не стоит смешить участь верующих и жертв, укореняя в сознании смертных ложные посылы, — услышал я изменившийся в сторону большей человечности, но всё ещё отдающий потусторонней жутью голос, не узнать который не мог.

Вздрогнув всем телом, я замотал головой, но вокруг была лишь темнота, и последнее моё воспоминание было связано с засыпанием в бывшем доме братьев Дантонов. Как и когда я сюда попал? Ничего. Ни малейшей зацепки в памяти, только пустота и вихрь параноидальных бессвязных мыслей о домушниках-убийцах, оказавшемся бесполезным пистолете под подушкой и нерадостной дальнейшей судьбе.

— Не дёргайся, ты спишь, а не умер, — холодно скомандовал голос, и фигура его обладателя проступила в окружающей черноте. Всё такая же нечёткая и едва различимая, но узнаваемая не меньше голоса.

— Это... — захотелось перевести дух и облегчённо выдохнуть. Даже вроде бы получилось, но я ни в чём уже не был уверен, — обнадёживает.

— Я призвал тебя, чтобы сообщить, что я доволен, — продолжил демон. — На твой перенос и подготовку к нему условий я потратил немало сил. Пришлось сыграть с вероятностью там, подтолкнуть здесь... делать же это в мире, куда тебя никто не приглашал, довольно затруднительно, — Эмрой замолчал, рассматривая меня, хотя глаз на его фигуре видно не было, но взгляд я всё равно чувствовал буквально кожей. — Однако принесённая тобой жертва компенсировала мои затраты, — вновь заговорил демон. — Теперь, если ты провалишься, я сразу смогу повторить попытку, без пауз на восстановление. Этим ты кое-что заслужил, и я вижу смысл это тебе дать. Справляешься ты пока неплохо... А вот чтобы "неплохо" превратилось в "хорошо", я предлагаю тебе на выбор несколько, хм... подарков. Постарайся выбрать тщательно, ведь от этого зависит твоя жизнь.

— Эм, — несущиеся галопом мысли удалось более-менее взять под контроль, но видит окружающая тьма, Эмрой не делал этот процесс проще, — я прошу прощения, но... У меня просто куча вопросов. Очень важных вопросов.

— Задавай, — лаконично обронила фигура.

— Почему… В смысле, — я с силой сжал кулаки, чтобы не тянуть руки к лицу и не мельтешить, хотя очень хотелось, — почему вы не сказали, каким богом вас представлять? Что говорить о вашем учении? Какую писать историю? Ведь без всего этого я как без рук. У меня даже никаких заповедей нет, а объявлять вас всевышним, когда в мире есть христианство... — всё-таки не удержавшись, я развёл руками, силясь показать, как это будет глупо и бесперспективно.

— Я не мог, — голос моего визави вроде бы ничуть не изменился, но прозвучал суше прежнего. — Существуют правила, которые нельзя нарушать. Одним из этих правил является слово. Слово верующего при рождении нового бога. Это то, что определяет его будущее. Определяет рамки... И высоту престола. Желающий стать богом не имеет права хоть как-то вмешиваться в этот процесс, его свобода действий ограничена только выбором смертного, что понесёт слово о нём в мир.

— Так значит... — я прикусил себе язык, пока с него не слетела какая-нибудь глупость о том, что я, получается, могу придумать абсолютно любую чушь.

— Ты уже сказал своё слово, и оно было услышано, — меланхолично отозвался демон. — Только поэтому мы сейчас можем говорить на эту тему, но ничего советовать я всё равно не имею права.

— Понятно... — вздыхаю, чувствуя, что проще от ответов на терзавшие меня вопросы вот вообще не стало, скорее уж наоборот. Умом я, пожалуй, понимал, что ничего толком не изменилось, и как я был вынужден сочинять небылицы, так и дальше придётся, но вот ощущение груза ответственности стало куда более дискомфортным. — А что со мной было, когда я убивал Дантонов? — спешу уточнить новую странность. — Когда губы двигались сами собой и произносили тот текст про стол и украшение.

— Проводя жертвоприношение, ты становишься каналом до меня для жертвуемых душ. Моя власть в том мире ограничена, и даже без сопротивления других сил я не могу своей волей забирать души умерших. Слова, что ты произносил — это формула власти. Объявление права, по закону сильного, приводимого в действие твоей рукой. Они направляют жертвы в мою сторону. Ограждают их от мира. Не дают вырваться. Я вписал их в твою суть, когда мы заключили контракт. Это то, что ты знаешь как "магию", но не магию смертных, а проецируемую иными силами. Но не заблуждайся, не я заставляю твои губы произносить их, это делает твоя воля, по решению твоего сердца, даже если шоры разума ему противятся.

— А Сулик? Он на самом деле почувствовал нашу связь или просто несёт бред?

— Почувствовал. Как и шаман в племени того дикаря, место которого ты занял, ощутил его смерть. Я знаю, ты презираешь решение того, другого, из Убежища 13, и людей, добровольно ушедших с ним в дикость, но под их примитивными верованиями и наивными попытками отгородиться от старого мира есть реальная основа. Война сильно изменила этот мир. Техногенный изначально, со столь малой концентрацией силы, что её едва хватает для зарождения жизни, он в один момент оказался утоплен в потоке энергии от смерти шести миллиардов разумных и бессчётного числа неразумных живых существ. Энергия быстро рассеялась в космосе, но капли её задержались на планете и породили всё то, что нельзя объяснить материальной наукой. Одной из таких вещей стали духи умерших, теперь способные задерживаться на этом уровне бытия и общаться с некоторыми людьми, а некоторые люди начали развивать в себе новые силы, хоть и вынуждены тыкаться вслепую и травить себя наркотическими настоями. Я тоже смог пробиться в этот мир только благодаря случившейся катастрофе. И, если повезёт, смогу забрать его себе... пока все остальные, кто раньше имел в него ход, отрезаны миллиардами предсмертных проклятий от тех, кого они не стали защищать.

— Однако... — только и смог вытолкнуть из горла я. — Это всё... сложно осмыслить, но... ладно. Что... что ты хотел мне подарить?

— Перешёл со мной на "ты"... — хмыкнул демон, заставляя меня внутренне заледенеть. — Молодец. Не люблю, когда слуга тыкает мне в мыслях, а потом лицемерно лебезит в лицо, — по всей видимости, Эмрой имел в виду мои размышления о его поведении и природе во время путешествия... И это было... Лучше даже не описывать, ибо слова "стыд" и "страх" тут ничтожно мало передают эмоции.

— Я...

— К Богу не обращаются на "вы", — хлестнул голос. — Любое обращение к нему — это слишком личное для формальностей. Запомни это хорошенько и не забывай.

— Понял, — с готовностью прикусил я язык.

— Теперь о подарках, — словно ничего не было, продолжил... бог. — Слово "дары" ты не любишь, и это правильно. Предлагаю же я тебе несколько... способностей на выбор. Что-то вроде того, что ты знал по этому миру и развитию главного персонажа истории, хотя, конечно, здесь у нас не игра, о чём тебе тоже не стоит забывать. На божественное чудо не рассчитывай — таких сил у меня ещё нет, так что могу я тебе дать только то, что изначально возможно для этого мира, без учёта последствий омовения энергией смерти.

— И что это? — рискнул спросить я, когда Эмрой замолчал почти на минуту.

— Я могу дать тебе интуитивное понимание техники. То, что у людей называется гениальностью, хотя во многом это лишь результат особой конфигурации нейронных связей в мозгу, оптимизирующей его работу с информацией. Могу дать то же самое, но в области социальных отношений, когда любая ситуация не поставит тебя в тупик о том, что говорить и как втереться в доверие человеку. Могу ускорить твою реакцию и точность моторики, что заметно поднимет твою опасность в бою. А могу дать регенерацию клеток, позволяющую отрастить хоть потерянную конечность. Выбирай.

— Позволь узнать... — тихонько обтекая и отчаянно пытаясь выгнать из головы мысли о том, что мне предложили перки "Мастер на все руки", "Оратор", бонус очков действия и так далее, раздельно произнёс я, — почему ты сам не выберешь то, что считаешь более правильным и полезным для выполнения своего задания?

— По той же причине, по которой не сказал тебе, как меня представлять. Выбор должен быть сделан тобой, я могу только предложить варианты.

— А это все возможные варианты? То есть, я имею в виду, вроде бы в первой част игры была псионика... — понимаю, что несу чушь, да ещё и борзею без меры, но узнать-то нужно!

— Твои жертвы были питательны, но я не собираюсь тратить весь запас только что восстановленных сил, — спокойно ответил демон. — Я даю тебе то, что не будет стоить мне слишком многого. Хочешь чего-то большего — принеси больше жертв или выполни задание и создай мощный культ.

— Так... — язык мой — враг мой, — псионика возможна или это такая же магия, как у Хакунина?

— Возможна. На начальной стадии это мутация мозга, — лаконично ответила тёмная фигура. — И прекрати пугаться, задавая вопросы — это раздражает. Я всё равно всё слышу, даже если ты молчишь. Однако разговор пора завершать. Делай выбор, и я займусь его воплощением.

Так, — я схватился левой рукой за голову, — у меня там военный склад, разбитый вертолёт и силовая броня Анклава, в таком ракурсе техническая гениальность — это именно то, что мне нужно. Но то же самое можно сказать и про ораторское искусство, без него налаживать вертикаль власти и руководить людьми вообще никак. И реакция пригодится — вон, пулю буквально только что животом словил, а коли брони бы не было или стреляли из чего-то крупнее? Подыхать, будучи гениальным кем-то там, оттого, что какой-нибудь бандюган из Дэна влепит мне пулю в глаз, вот вообще не улыбается. Наконец, регенерация… Вот же выбор, хоть бутылку водки проси, чтобы определиться…

С другой стороны… Технаря я, даже если сам не справлюсь, найду. Взять хоть Вика, который сейчас должен куковать в Дэне. Ораторство… очень хотелось бы, но оно не горит, я, вроде как, пока справляюсь. Реакции… тоже хочется, но и тут моё тело пока действует на зависть разуму. А вот регенерации у меня никаких замен нет. Если не брать стимпаки, конечно. Пусть они, по сути, делают то же самое, но своя регенерация всяко лучше, чем медикаментозная, особенно если она способна восстанавливать конечности.

— Я… выбираю регенерацию. Она же не повлияет на мою внешность, сделав из меня гуля или супермутанта? — с запозданием уточняю у работодателя.

— Нет. Мне не нужно так искажать твой геном ради одного дополнительного механизма. Но осторожность похвальна. Чего не скажешь о её скорости... Впрочем, это дело привычки, а пока нам пора прощаться…

Не успели слова Эмроя отзвучать, как всё вокруг исчезло, хотя я не имею ни малейшего понятия о том, как может исчезнуть темнота без участия появившегося света. Но света не появилось, а темнота исчезла. И я тоже исчез. Но не успев этому даже удивиться, провалился в забытье…

Проснулся я рывком, едва первые лучи солнца проникли через мутное, давно не мытое окно. Стекло в нём было целым, что являлось редкостью для Клэмата, только в верхнем правом углу откололся кусочек, но даже его вставили на место и закрепили, смазав стыки глиной. Свет проходил как раз через верхнюю часть оконного проёма и из-за этой починки оставлял на потолке причудливую тень, словно изогнувшийся скорпионий хвост.

В падающих солнечных лучах танцевали частички пыли, вокруг стояла глубокая, сонная тишина, а я не мигая таращился на тень, пытаясь уложить в голове то, что видел во сне. Впечатления были совершенно неоднозначные. За прошедшее с моего появления здесь время первые впечатления от знакомства с "начальством" как-то сгладились, замылились, но во сне мне о них напомнили ярко и резко. Дискомфорт от этого… не особенно появился, но некоторая бодрость духа — да. История, в которую я вляпался, изначально была куда глубже и сложнее, чем банальное налаживание своей жизни в новом мире. Я и сам старался об этом не забывать, но такие вот напоминания с этим справляются куда лучше, чем самовнушение во время прогулок по постъядерной деревне и поедания крысиных котлет в местной столовой. Вместе с тем, выданная Эмроем информация была до крайности интересной, любой богослов, небось, обе ноги и правую руку отдал бы даже за половину прозвучавших откровений о законах бытия...

Продолжая прокручивать разговор в голове, я поймал себя на мысли, что теперь уже некоторое время задумчиво смотрю на свою руку, поднятую перед лицом. Как и обещал демон, внешне я нисколько не поменялся, сохранив по-прежнему человеческий вид. Но вот поменялся ли я внутри? Нет, это не недоверие к словам Эмроя, но знать о новой особенности — это одно, а верить и осознавать её — совершенно другое.

Вздохнув, я с силой провёл ладонью по лицу, прогоняя остатки сонной хмари, и принял героическое решение встать, одним движением садясь на кровати и спуская ноги на пол. Если в городе за ночь не произошло ничего неожиданно-неприятного, можно будет потратить один день на приведение доставшейся мне недвижимости в порядок. Ох... А там ведь ещё и бордель... Нет, начинать нужно с малого — сначала завтрак, потом всё остальное. Да...

Бывший дом Дантонов внутри выглядел заметно хуже, чем снаружи. Если там каменные стены сохранили даже некоторый архитектурный лоск, то тут всё было таким же обшарпанным и выцветшим, как в общем зале у Бакнеров, только с поправкой на многолетнюю грязь от жизни двух не самых чистоплотных холостяков.

Кучи пыли и наносной земли с улицы, волосы, тряпки, какие-то обрывки кожи и шкур, разбросанные деревяшки, щепки и стружки… К постельному белью мне в перчатках брони было противно прикасаться, настолько оно было засаленным. Даже в спальне изначальный цвет пола определить было затруднительно, а в «парадной» прихожей, где у них располагался магазин, и вовсе никто не подметал, наверное, с окончания войны. Но хуже всего выглядел маленький коридорчик между спальней и помещением магазина. Он располагался поперёк дома и был шириной всего в пару метров, на одном своём конце имея дверь в ванную комнату, на другом просто упираясь в глухую стену, подпираемую покосившимся шкафом. Источников света в нём не было, если не считать за таковые торчащие из-под потолка провода с остатками керамических разъёмов для лампочек. Мусора тут вдоль стен было больше всего, здесь же стояли и коробки с готовым вяленым мясом, создающим, в отсутствие всякой вентиляции, непередаваемую атмосферу ароматов.

Однако мне сейчас была нужна только ванная комната, и тёмный коридор я проскочил в считанные шаги. Храм гигиены оказался под стать остальному дому: старая ванная со сколотой местами эмалью, такая же раковина, два ночных горшка, грязные тряпки в роли полотенец… Словом, до незабвенного духа общественных туалетов лихих девяностых хоть и не дотягивает, но общие черты имеются. И да, тут не было унитаза. По всей видимости, даже для бандитствующего семейства местных олигархов удобства во дворе были такой же нормой, как и для всех остальных жителей города, и единственным послаблением себе они делали ночные горшки...