Он выкрикнул команду дважды, прежде чем на него кинулись со спины. Ну, к таким фокусам капрал был готов, он и сам любил нападать сзади. Нападавший получил сокрушительный удар бронированным локтем в грудь, и следом очередь по всему корпусу. Капрал всегда стрелял именно так, чтобы хоть одна пуля нашла слабое место в броне. К его удивлению, "хамелеон" напавшего тут же покрылся кровавыми пятнами — противник был вообще без брони.

— Ах так! — обрадовался Гётц и шарахнул очередью в туман.

Слабопатронный штурмовой автомат не мог пробить броню спецназа, ну, почти нигде не мог, а вот нападающим, если они все без брони, могло крепко не повезти...

Потом он чуть не располосовал надвое выбежавшую из тумана фигуру, хорошо, в последний момент узнал своего бойца.

— Гётц, придурок, ты меня чуть не убил! — завопил штурмовик, приподняв щиток.

Капрал в несколько движений сорвал с подчиненного шлем и пинком указал направление.

— Отсюда можно выбраться только по старинке! — пояснил он на бегу. — Ножками, Руди, ножками! И гляди во все стороны! Да, и стреляй в корпус, они без брони, и с чего-то лезут в рукопашную!

— Кто они, Гётц? — крикнул штурмовик.

— Не инопланетяне! — рявкнул капрал. — Русские это, Руди, сумасшедшие русские! Ничего, нам бы только выбраться из корабля! Уйдем из тумана, связь восстановится! Сообщим обстановку, "Нибелунг" это корыто просто разнесет!

— А как же ребята? — прохрипел штурмовик.

— Забудь про ребят, Руди! Они уже погибли, не будь я капрал Гётц!

— Все группы?!

— У катера узнаем! Ходу, Руди, если хочешь сберечь свою долбаную задницу!

Они почти прорвались. Они даже добрались до зоны невесомости! Трижды на них нападали, выскакивали из ниш, замаскированных в наростах и изгибах коридора — вот для чего их налепили! — и трижды Гётц безжалостно расстреливал нападавших в упор. От Руди оказалось мало толку, штурмовик все пытался взять противника в захват "умного" прицела. А глазами засечь цели, похоже, не мог — просто не видел в темноте, как и большинство рожденных на Земле.

— Дурак! — не вытерпел Гётц. — Это засада! Они потому и не берутся, что сняли с себя все! Просто стреляй на шум, от пояса!

Капрал пожалел о крике раньше, чем прекратил орать. Да, он, конечно, стрелял, и много, но что такое бесшумный штурмовой автомат против капральского ора? В результате их услышали и полетели посмотреть, кто там шумит и орет на европейском. Капрал не успел даже приготовиться, все произошло быстро. Из коридора, ведущего к спасительному катеру, в их сторону метнулись две стремительные ловкие тени, оттолкнулись от стены, от потолка, и очередь из автомата Гётца улетела в никуда. А вот пули, выпущенные из надежного табельного пистолета, попали куда надо, и темнота не спасла. Ну, у снайперов обычно так и бывает.

А потом грянул взрыв. Взорвалась граната, выпавшая из руки мертвого Гётца. Капрал Гётц прекрасно понимал, что его везение кончается там, где начинается русский десант — и во время прорыва все время держал гранату в руке.

Он был хорошим солдатом, капрал Гётц, и вообще-то неплохим человеком. Но какое это имеет значение на войне?

-=-=-

Генерала Кожевникова упаковали неумело, но старательно. Безногое тело, покрытое содержимым десятка медицинских экспресс-аптечек, забрызганное кровью и еле прикрытое остатками "хамелеона", выглядело жутко.

— Как же он так? — пробормотал "товарищ император". — А говорил, мастер боя.

— Мастер — не то слово! — прохрипел командир десантников, ловко облачаясь в европейскую броню. — Герой! Я же своих ребят поставил по предполагаемому маршруту штурмовиков, а они, падлы, зашли там, где вроде никаких дыр нет! И пришлось с ними рубиться техникам генерала! А генерал в одиночку исправлял ситуацию! Снял пилотов катера, они пискнуть не успели! Клинками, чистенько! А потом вот эти прорвались, он и их остановил! Честно, Георгий, я сам так не сумел бы. А попался он случайно, у капрала граната самопроизвольно подорвалась. Ну, такая падла эта война, тут мастерство не спасает. Товарищ император, приказывайте, что хотите, но на абордаж я вас не возьму! Не ваш профиль!

— И не собирался! — содрогнулся офицер. — Еще раз ловить головой гранату от "залпа" — спасибо большое, но нет!

— Ай, молодец! — обрадовался десантник. — Я уж хотел тебя фиксировать. Так, ребятки, живо, минута на загрузку! Техники, кто у вас генерит голоса пилотов? Что значит — не знаем?! Молчать будем, нас на подлете сожгут! Еремеев, твоя ответственность была! Ах, ты и сделаешь? Ну так делай! Лючия, убери третьего пилота, Еремееву место нужно! Все, ребята, старт, выбились из графика, кто не успел, пусть хоть на ранцевом движке догоняет! Георгий, не виси мешком, командуй, командуй...

Наползающий люк резко отсек его голос.

— Permettez-vous, — деликатно тронули "товарища императора" за плечо.

Он отодвинулся. Группа парамедиков аккуратно и деловито занялась эвакуацией генерала. В невесомости это получалось медленно, и офицер, поморщившись, подплыл им на помощь.

— А, Георгий... — открыл затуманенные болью глаза генерал. — Теперь я с вами навеки. Без ног — только с вами. Будем вместе строить свободную Россию.

— Сейчас не двадцатый век, — неловко сказал офицер. — Есть же биопротезы.

— Это не то, совсем не то... для девушек. Тебе не понять. Так что последнее препятствие устранено... вместе с ногами, понимаешь?

— Вряд ли Лючия так считает, — возразил офицер.

— Я так считаю, — тихо, но твердо отозвался генерал и закрыл глаза.

"Товарищ император" только молча покачал головой. Он действительно не всегда мог понять рожденных на Земле. Ну, потерял ноги. И что изменилось? Есть протезы. А Лючия Овехуна... на месте последней схватки генерала освещения было немного, но офицер все равно увидел, что требовалось. Майор Быков ошибся: генерал не случайно попался, он сам прыгнул на гранату. И принял все осколки, предназначенные Лючии, на свои ноги. Грудью прикрыть не решился, это понятно, жить все хотят, но закрыть гранату собственными ногами — подвиг не меньший. Медики могли и не успеть. Очень красноречивый поступок, и наверняка впечатлил девушку. Ну и при чем тут ноги? Любят не за ноги, разве не так?

— Месье император ошибается, — негромко сказал один из парамедиков. — Медблок "Локи" не располагает биопротезами. Их изготавливают на Клондайке, на специальной фабрике под заказ. Но вряд ли фабрика примет заказ с "Локи".

— Это мы еще посмотрим! — процедил офицер. — Пока что сделайте для генерала все возможное.

— Разумеется, месье император, это наша работа.

Офицер остановился и закрутил головой. Парамедик правильно заметил: это их работа. А у "товарища императора" имелась своя, ей и следовало заниматься.

Обычно живой, гудящий организм "Локи" мешал чувствовать, но сейчас внешний контур корабля омертвел, и офицер отчетливо видел, как нависает над ним грозный, сияющий энергетическими полями гигант — европейский корабль орбитальной обороны. "Нибелунг", надо полагать. По данным разведки непосредственную охрану Клондайка выполнял именно он. По сути обычный корабль-матка, как и "Локи", только побольше, помощней. И специализированный под охрану космических объектов. Но по сути — матка, тут прав старшина.

Кстати, старшина. Дежурства в навигаторском посту словно разрушили внутри офицера какую-то плотину, новые способности резко прибавили в мощности — и прибавляли с каждой сменой. Теперь офицер мог видеть многое, совершенно недоступное раньше. Вот и сейчас он всмотрелся и сразу увидел, как осторожно ползет по ремзоне мерцающая искорка истребителя. Пилот "семерки" крался, что называется, на одной хорде.

— Ах вы махновцы! — ругнулся "товарищ император", оттолкнулся от стены и помчался наперехват.

В последние годы махновцы и сам батька Махно восхвалялись в исторических фильмах без всякого чувства меры, даже видеомир сляпали на скорую руку, и теперь офицер понимал, почему. Космическую часть российской империи готовили к разделу и хаосу перемен, вот почему. Но сам офицер махновщину решительно не принимал и использовал тему исключительно для ругательств. Бандиты — они и есть бандиты, и более никто. А экипаж "семерки" в данный момент вел себя, как настоящие бандиты!

Истребитель успел выбраться их укрытия в глубине корабля, проползти по осевой техпалубы к ремзоне, пробраться сквозь завалы битой техники к обшивке — но лишь для того, чтоб уткнуться в знакомую серебристую фигуру. Офицер поднял руку и погрозил кулаком. "Черт" трусливо дернулся обратно, но потом обреченно открыл люк.

— Место императора — в центре управления! — буркнул старшина. — Руку на пульсе операции держать!

— Вас не спросил! — огрызнулся офицер, быстро подключаясь к системе жизнеобеспечения компенсатора. — Я, Борис, тебя внимательно слушал! Ты убедил, что сейчас в космосе главное — связь! И глаза. Но глаза у меня теперь свои есть, а связью кто обеспечит, а? Я спрашиваю, кто?

— А ты понимаешь, куда мы сейчас полезем?!

Офицер криво улыбнулся:

— Чего тут понимать? В "Нибелунга", на гадальный сайт не ходи. Если в нем электронику не выбить, "Локи" конец.

— Чем выбить, чем? — запсиховал стрелок. — Табельным оружием, что ли?

— Олл-аут, чем же еще, — усмехнулся офицер. — Именно так мы взяли "Локи", разве нет? Я тогда получил гранатой по башке и плохо соображал, конечно, но мне ничто не мешало подумать потом. Я подумал и понял, что вы как-то вырубили электронику корабля — иначе десантников все равно пожгли бы на подлете. И амазонок тоже. Вы как-то это сделали. Как — мне неинтересно. И точно так же собрались сделать на "Нибелунге".

— Точно так не сделать! — проворчал Буревой. — Мы не боги. Может, вам и неинтересно, но мы планировали подорваться в центре управления, если другие варианты не пройдут. Вот Олег и психует.

— Надо, чтоб прошли! — содрогнулся офицер.

— Надо, да кто б спрашивал нашего мнения...

— Ну, вы, умники! — вмешался пилот. — Которые подорваться собрались! Мы как в "Нибелунга" попадем? Десант, допустим, оне сами впустят, как своих — а нас?

— И нас так же, — хмуро сказал старшина. — Помнишь, в сто девятнадцатом? Вот так же.

— Я под хорды... м-мать Даждь-бога нетрадиционная любовница... — прошипел пилот и взялся за управление. — Кэп, с какой стороны этот урод висит? Прикроемся корпусом... кэп, не тормози!

— Я не торможу, — процедил офицер. — Я смотрю. Смотрю и вижу... Давай на пятнадцатый старт. И не тормози, понял?

— Почему? — тут же насторожился старшина.

— Потому что иначе нам конец, — спокойно отозвался офицер. — У европейцев еще два борта на подлете. Я их вижу. Вот так-то, ребята.

— Лючия прозевала! — ахнул стрелок.

— Не прозевала! — рявкнул старшина. — Ее разведке две недели от роду, чего требуешь от девочки невозможного? Ну не ясновидящая же она? Радуйся, что здесь один "Нибелунг", а не весь Седьмой флот! Работаем! Давай, Сережка!

— Даждь-боже милостивый к сынам своим, укрой верных воинов... — исступленно забормотал стрелок.

— Олег, молиться — потом! Сервис-порт на ручном режиме, вылазь и открывай!

Ремонтный порт пыхнул вырвавшимся воздухом. И легче этого облачка скользнула в спасительную черноту космоса невидимая "семерка"...

-=-=-=-

— Чтоб я еще раз полез через хорды! — просипел пилот. — Мамой Даждь-бога клянусь!

— Ы-ы... — согласно отозвался офицер.

— Георгий, стрелок в отключке, — еле слышно сказал старшина. — Дай ему стимулятор. Если можешь.

В динамиках страшно орали и стреляли — десантники под видом возвращающихся в панике штурмовиков прорвались на европейскую матку. Как обморочно предполагал офицер — "семерка" тоже прорвалась. Но десантникам было легче, им не пришлось потрошить робота-ремонтника и под его паролем лезть через рабочую зону распределенного двигателя. Прямо через страшный свет хорд. В училище преподаватели утверждали, что это невозможно. Теперь офицер знал, что преподаватели ошибались — и мечтал потерять сознание, как Олег, чтоб не чувствовать раздирающей все тело боли. Плача, ругаясь и шипя, он дотянулся до стрелка и дрожащими руками поставил стимулятор, хотелось верить, куда надо. Потом приутих шум в динамиках, видимо, старшина окончательно пришел в себя и навел в своем хозяйстве порядок.

— Сейчас, ребятки, мы их выключим... — пробормотал старшина.

Полыхнуло со страшной силой.

— Не получилось, — тихо констатировал пилот. — Продублировали основную связь бронекабелем, или я не Стрежевой. Борух, что делать будем?

— Ты не Стрежевой вообще-то! — буркнул старшина.

Полыхнуло еще раз.

— Ага, — сказал стрелок, поднимая голову. — А я предупреждал. И два борта на подходе, если кэп не врет. Щас нам будет капец, на гадальный сайт не ходи! Борух, учти, я еще жить хочу!

— Мы все хотим! — рявкнул старшина. — Не мешайте!

Снова полыхнуло.

— А ты чего вылупился? — прошипел вдруг стрелок. — Призраков не видел?

Трассер простучал коротко и беспощадно, фигуру европейского техника в конце коридора разбросало по стене.

— Кэп, будь готов! — крикнул стрелок. — Сейчас они на шум полезут!

Офицер переборол дурную слабость, взялся за управление огнем, и группу военной полиции встретила экономная меткая очередь.

— Не могу! — озабоченно сказал старшина. — Связь я им поломал, но между центром управления и огневыми постами, чую, есть еще защищенные нитки, а их только физически!

— Защищенные мы тоже ломали! — напомнил пилот. — Да, и ты сжег мне расходник, на маневр больше не рассчитывай.

— Такие — не ломали, — пробормотал старшина. — Так что — физически, и не спорь. Давай, Сереженька, к центру, да побыстрее! Кэп не ошибся, теперь и я борта вижу!

— Подумаешь, борта на подходе! — проворчал пилот и взялся за управление. — Подумаешь, видишь. Мы все видим... Пока они подойдут, "Нибелунг" наш будет... или нас не будет, как-то так.

— Стоп! — вдруг приказал офицер. — Старшина, связь на десант!

— Георгий, Георгий, слышишь меня? — прорвался напряженный голос майора. — Знаю, что не слышишь, сам радиомолчание вводил, но мне перед смертью пофиг. Лишь бы запись осталась. Георгий, мы не пройдем, тут у створок целый укрепрайон. Сделали вывод из захвата "Локи", падлы! Георгий! Прошу, помяни потом всех моих ребят, ты знаешь, где. Нам все равно конец, сейчас пойдем на прорыв к центру управления! Георгий...

— Майор, тебя слышу, — прошептал офицер и упрямо стиснул кулаки. — Готовься к прорыву, тебе вскроют осевую на центр управления. Дальше сами. Оставайтесь живыми, понял?

— Если вскроют осевую, останемся! — неверяще откликнулся десантник. — А кто вскроет?!

— Смотри легенды, майор.

— Понял...

— Я не бог, чтоб видеть планировку сквозь стены! — раздраженно сказал пилот. — Куда двигаться, умники? И учтите, если в центре сориентируются и прикажут открыть огонь, "Локи" конец! А там официанточки Олегу ну очень понравились!

— Плюс, Сережа, левый тридцать, восьмерка! — напряженно сообщил стрелок.