Под личиной зверя - 1. Перерождение

Пришло время расплаты!

Азгар Д'ор начали действовать одновременно. Одну руку каждого из них окутало пепельное свечение, которое быстро вытянулось длинным искрящимся лезвием. Клинки темной энергии рассекли застонавший воздух. Фигуры изгнанников, которые еще мгновение назад были четкими и материальными, дрогнули, словно частично выпали из реальности, став полупрозрачными.

— Я пришла поговорить! — успела выкрикнуть Сердце Улья, когда Азгар Д'ор рванулись в атаку.

Четыре размытые тени двигались стремительно и тихо, но генерал Улья успела подготовиться. В ее руках родился голубоватый шар — сгусток пси-энергии. Издав пронзительный вопль, Сердце Улья высоко подпрыгнула и, находясь в наивысшей точке прыжка, с силой метнула шар себе под ноги. Глухой, словно под водой, взрыв потряс древнее строение. Во все стороны брызнул поток нестерпимо яркого голубого пламени. Его всполохи не обжигали — только оглушали, отбрасывали назад. Мощь взрыва была столь велика, что Азгар Д'ор выбросило обратно в реальный мир, разметало по залу.

— Я друг! — прокричала Сердце Улья, как только последствия взрыва улеглись, а Азгар Д'ор вновь оказались на ногах. — Мне известно расположение нового дома ваших светлых собратьев. И я готова его вам указать!

Азгар Д'ор замерли, переглянулись.

— Говори...

Слово прозвучало в ее голове. Голос казался далеким, чуждым, холодным.

— Вы помните, какая участь постигла вашу родную планету?

— У нас нет дома, нет прошлого! — слова в голове прозвучали ударом хлыста.

— И все же. Ваши тюремщики не нашли в себе сил возрождать пепелище...

— Причиной которого послужил Улей!

Жгучий яд расплескался в сознании Сердца Улья, заставил плотно сжать зубы от острого укола боли.

— Значит, помните, — она заставила себя улыбнуться. Нельзя дать им повода сомневаться в ее силе. — Так вот, ваши братья...

Еще один укол. Да, больше злобы! Больше ярости! Она неприятна, она выжигает мысли. Но ярость не дает сил. Напротив, она открывает бреши в защите, а это первый шаг к поражению. Изгоев можно понять: многовековое заточение не прошло бесследно.

— Они нашли новое пристанище, — словно ни в чем не бывало продолжала Сердце Улья.

К каждому произнесенному слову она добавляла слабый пси-импульс. Настолько слабый, что засечь его, особенно теперь, утратив обычное спокойствие, Азгар Д'ор не смогли бы. Один такой импульс не принесет никакого результата, не принесут даже десятки импульсов, но сотни — совсем другое дело. Правда, даже тысячам импульсов не исправить откровенную ложь.

— За время вашего отсутствия многое изменилось, — продолжила Сердце Улья. — И прежде всего изменился Улей. Он уцелел, несмотря ни на что. Вас это огорчает?

— Нам нет дела до прошлых конфликтов! Мы больше не принадлежим этой вселенной, и ее проблемы нас не касаются.

— Неужели века заточения притупили жажду мести? — последние слова Сердце Улья произнесла с нарочитой издевкой.

— Не тебе, скарабей, задавать подобные вопросы, — один из Азгар Д'ор подошел почти вплотную. Пепельный клинок стремительно рассек воздух в нескольких сантиметрах от ее лица. Сердце Улья даже не пошевелилась.

— То, что грядет, — касается всех! — прошипела она, пристально глядя в истекающие зеленым светом глаза Азгар Д'ор. — Сверхсознание, находясь на краю гибели, узрело видение. Придет сила, куда страшнее даже объединенных скарабеев и Азгар Д'ор в момент их расцвета. Перед ней не устоять в одиночку. Только у вставших плечом к плечу, появится шанс не сгореть в приближающемся пламени.

Азгар Д'ор отступил на шаг. Его клинок погас.

— И это говоришь ты, наш кровный враг? Или Сверхсознание так и не оправилось от той битвы?

— Оно оправилось и задумалось. Этот союз нужен всем, кто хочет выжить. От огня не укрыться нигде. Он настигнет в самой дальней норе!

— Всего лишь слова.

— А что еще есть у нас? Только слова, только видение и страх Сверхсознания. Вы извечные враги Улья, кому, как не вам, знать о нашем боге все: он когда-нибудь боялся?

— Нет...

— Мы не нашли поддержки у ваших светлых братьев. Найдя себе новый дом, они уединились в нем, отстранившись от остального мира. Гордецы, они не видят дальше собственного носа! Дал-Ру поглотила каждого из них, отняла разум. В ней они потеряли не только индивидуальность, но и связь с реальностью. Дорога Познания ведет не к вершине эволюции — к смерти. Пусть они этого еще и не осознали.

— Мы знали, что так будет.

Интонация голоса не изменилась. Не понять, тронула ли новость древнего.

— Улей в силах уничтожить их вместе с планетой, но не в силах убедить открыть глаза. Наш с вами геном слишком различен. Даже спустя века мы все еще не в силах ассимилировать вас. Улей предлагает темным Азгар Д'ор — изгнанникам, вернуть утраченную мощь, отомстить собратьям за коварство. Вы сумеете поставить их технологии себе на службу.

— Что с этого имеют скарабеи?

— Шанс уцелеть, — усмехнулась Сердце Улья. — Впрочем, ваши собратья — не единственная преграда. Полагаю, вам известна человеческая раса?

— Дикие и трусливые звери.

— Были раньше. Теперь эти звери агрессивны, хотя по-прежнему трусливы. Именно страх толкает их на безрассудные поступки. Они не слушают голоса разума. Экспансия, неуемная и жестокая, — вот их путь.

— Это путь каждой молодой расы.

— В своем желании максимально обезопасить себя, они уничтожают все. В том числе — странных и непонятных для них представителей древней цивилизации...

Глаза Азгар Д'ор сверкнули.

— Они уже здесь — наверху. Мне удалось обогнать их, но убедиться в их агрессивности вы можете самостоятельно.

Одно слово — один пси-импульс убеждения.

— Сейчас основные силы Улья на этой планете гибнут, бросаясь на заградительный огонь Республики человечества. И все для того, чтобы максимально отвлечь их взгляд от этого места — вашей тюрьмы.

Одно слово — один пси-импульс.

Сердце Улья чувствовала исходящее от Азгар Д'ор сомнение. Этого следовало ожидать. Слишком тесно некогда переплелись судьбы двух смертоносных рас. Слишком много это переплетение принесло крови и смертей с обеих сторон.

— Одно твое присутствие заставляет кровь в наших жилах бурлить от ненависти, — снова раздалось в голове. — Мы проверим твои слова, скарабей. Пришло время избравшим собственный путь вернуться и узнать — чем ответит мир. Мы узнаем — говоришь ли ты правду или лжешь. Ты идешь с нами, скарабей!

— Я на это очень рассчитывала: снова подниматься по тем смертоубийственным ступеням не хочется.

Азгар Д'ор никак не отреагировал на сарказм в голосе собеседницы.

Все четверо представителей изгнанного народа вернулись к пирамиде с порталами. Сердце Улья последовала за ними, а вот от присутствия жнецов Азгар Д'ор отказались.

Что ж, кем-то всегда приходится жертвовать.

Кристаллы по углам пирамиды засветились интенсивнее, пол под ногами Сердца Улья дрогнул, медленно поднялся в воздух, унося с собой не только пассажиров, но и многотонные врата между двумя мирами.

Жнецы задрали морды кверху и провожали взглядами свою удаляющуюся повелительницу. А вскоре по опустевшему помещению, все еще подсвеченному огнями светильников и уже почти угасшим свечением в трубах под полом, прокатился нарастающий протяжный гул. Жнецы зашипели и поспешили покинуть неприятное для них место. Впрочем, через считанные мгновения все пространство подземной пирамиды и прилегающих к ней пещер затопила волна всепожирающего пламени.

Глава 21.

По развороченной и выжженной колонии расхаживали десять человек пехотинцев в тяжелой черной броне. Определенно, они ничего не опасались.

— И что, все это представление ради небольшой группы? — спросил Макс, остановившись возле логова ловчих пауков. Логово еще дымилось, а в его центре, в черной жиже, вяло шевелились обгорелые останки зародышей.

— Вы успели достаточно наследить, чтобы Мантикора стала воспринимать вас с полной серьезностью, — один из пехотинцев отделился от общей группы, остальные рассредоточились полукругом — забрала шлемов опущены, винтовки смотрят в землю.

Макс старался говорить спокойно, хотя готов был хватать ртом воздух. Ему удалось 'заарканить' одного червя — и теперь тварь спокойно ожидала команды в каких-нибудь полутора десятках метрах под колонией. Удерживать ее в повиновении было крайне непросто, но недавний опыт с амфиптером не прошел даром. Макс внутренне подготовился к тому напряжению, которое ему предстояло испытать, удерживая разум зверя под контролем. Самым сложным оказалось заглушить в здоровенной твари чувство голода.

— Вы поступили разумно, выйдя добровольно, — продолжил пехотинец. — Только я не вижу ваших друзей.

— А если они погибли, пытаясь уничтожить эту колонию? Нас встретили немалыми силами. Неужели смелость этих людей не достойна того, чтобы их не тревожили? Уверяю вас, если ситуация с Ульем такая, как вы говорите, они обязательно воскреснут в качестве законопослушных солдат Республики.

— Плевать на них, — безразлично произнес пехотинец. — Мантикору интересуют по-настоящему важные экземпляры.

— Важные?

— Сердце Улья — так, если я не ошибаюсь, теперь зовут вашу жену? Как по мне — странное имя. Излишне пафосное и вычурное.

— Боюсь, она вам не по зубам.

— А мы очень постараемся. Неужели вы столь высоко цените ее способности, что считаете, будто она способна противостоять пятидесяти отлично обученным солдатам Республики? Возможно, вы не заметили, у нас имеется поддержка с воздуха.

— Вы не учитесь, — покачал головой Макс.

— Я же говорил, с ними трудно иметь дело, — раздался из-за спины насмешливый голос Циклопа. — Что это? 'Бриарей'?

Макс резко обернулся. Все пятеро членов его группы приближались со стороны пирамиды.

— О! — воскликнул пехотинец в черном. — Мертвецы! Все же вылезли? И мертвецы обладают информацией. Да, это действительно 'Бриарей' — новейшая модель боевого скафандра Республики.

— А может, Мантикоры?

— Мы неотделимы, предатель. Цель Мантикоры — служение человечеству.

— Зачем вы здесь? — спросил Макс, не дав огнеметчику втянуться в перепалку.

— Мы решили: будет не совсем честно, если останемся сидеть на в луже, а ты улетишь с этими ребятами, — ответил Чед Парк.

Макс тяжело выдохнул. С одной стороны — приятно, что хоть кто-то его не бросил. Но с другой стороны — теперь эти люди подвергали себя серьезному риску. Не со стороны солдат Мантикоры, а со стороны тех, кто приближался с востока — точно с направления, откуда недавно прибыли корабли Республики.

Следовало быстро найти способ предотвратить назревающую бойню.

— Я бы на вашем месте, — начал Макс, — забрал тех, кто сейчас перед вами, а потом спешно взлетал.

— Это угроза? — пехотинец в черном даже откинул забрало шлема.

На Макса смотрел средних лет мужчина, с коротко стриженной бородой и со смеющимися глазами. В мирной обстановке он мог быть отличным рассказчиком и вообще компанейским человеком. Столь располагающее лицо даже несколько обескураживало.

— Это добрый совет, — с нажимом произнес Макс. — Скоро здесь будут скарабеи. Не знаю точно, сколько и кто именно. Движутся с востока по воздуху. Отправьте хотя бы Грифонов проверить.

— Сейчас проверим... — забрало черного шлема опустилось, через долгих полминуты поднялось снова. — Зачем вы портите мое мнение о вас, объект тринадцать-семьдесят? Радары чисты.

— Здесь плохие... — начал было Макс.

— Довольно! — отрезал пехотинец. — Вы все — на борт! Ты, — он указал на Макса, — полетишь в специальном отсеке. Только не надо фокусов. Договорились?

— Будьте готовы, — как бы невзначай бросил за спину Макс. — Я предупреждал, — проговорил четко, глядя на пехотинцев Мантикоры.

Он успел сделать несколько шагов по направлению к той точке, откуда транспортный корабль смог бы поднять его на борт, когда началась атака. Бесшумная и стремительная. Макс слукавил, когда сказал, что не знает — кто и в каком количестве приближается к долине. Пастыри, две особи. Твари все время двигались на большой высоте и снизились лишь перед самим нападением.

Раздались первые выстрелы.

Разумеется, при наличии в воздухе трех Грифонов, которые при приближении первых симбионтов с ревом начали набирать высоту, у Пастырей не было шансов. Но вряд ли они рассчитывали выиграть сражение — запоздалая поддержка мертвой колонии.

Симбионты грациозно планировали в воздушных потоках, а потом камнем падали вниз, безошибочно выискивая цель.

Макс в длинном прыжке ушел в сторону от летящей на него твари. Симбионт ударился о землю в том месте, где он только что видел добычу, пронзительно запищал, развернулся, бросился в повторную атаку. Движимый сводящим с ума голодом, он не разбирал — насколько опасен или беспомощен противник. Бросался на того, кто в данный момент оказывался ближе.

Макс успел кувырнуться через голову и развернуться к симбионту лицом, сидя на корточках: липкая слизь скрадывала движения, сильно замедляла. Тварь находилась уже на самом излете. Острые, словно бритва, жвала разведены в стороны, готовы откусить голову; вспомогательные отростки, снабженные костяными шипами, напряжены в ожидании возможного сопротивления.

Сила внутри всколыхнулась уже интуитивно. Макс выбросил перед собой руки, закрываясь. Сверкнуло голубым. Симбионт со всей силы врезался в сгустившееся прозрачное марево, частично окутавшее такую близкую и доступную добычу. Не дожидаясь следующей атаки, Макс ударил сам. Таранный выпад размозжил твари голову, глубоко вмяв агонизирующее тело в мягкую почву.

Контроль над все еще ожидающим под землей червем давался все сложнее. Тварь словно чувствовала слабость неожиданного хозяина и норовила сбросить незримые оковы. Пока безрезультатно. Надолго ли? Впрочем, отвлекаться нельзя.

Макс на ходу отбил прыжок еще одного симбионта, бросился к группе Зрячих. Как же не вовремя они вышли! Как не вовремя!

Сомнений в эффективности Грифонов, ушедших на перехват Пастырей, нет, а это значит, что вскоре на землю рухнет целая волна пищащих голодных тварей. Обычно в бою Пастыри выпускали симбионтов с довольно строгим интервалом и по одному — что-то вроде механизма страховки, который не позволял сразу лишиться всей атакующей мощи. Перед смертью же Пастырь при возможности исторгал из чрева всех симбионтов. Следовательно — все самое веселое только впереди.

Оставалось надеяться, что Республика нашла способ противостоять этому последнему предсмертному 'плевку' летающих тварей Улья. В противном случае, будет большой удачей, если в группе Зрячих кто-то уцелеет.

Макс почувствовал сильный рывок за ногу и следом за ним резкую боль. Глинистая жижа вокруг него бурлила, вспениваемая ударами обгоревших отростков очередного симбионта. По всей видимости, тварь попала под залп огнемета, ее морда превратилась в обугленное месиво, но жвала, истекающие зеленоватой сукровицей, с ожесточенностью вцепились в голень ноги. Острые зубы пробили броню и теперь все глубже погружались в податливую плоть.