Зеркало войны

— Натравил борзую, вырвался? Попал к нам под колеса?

Такое быть могло. Спокойно.

— Допустим, мне понравилась собака, и я решила помочь? Может, себе куплю?

Такое тоже могло быть. И допускалось, и не осуждалось.

— Вот и отлично. Он там не сдох еще? То есть не помер?

Ровена коснулась шеи мужчины, пощупала пульс.

— Жив пока...

— Тогда поехали домой. Рысью!

* * *

Сарет скрипнул зубами.

Ушел, гад! И как умудрился? Сарет ведь бил под лопатку, никак паразит не мог уйти! Что произошло?

И кольчуги не было, точно...

Надо доложить господину. Только не сейчас, к утру, когда леди уедет, а господин освободится. И настроение у него будет получше. В милосердие хозяина Сарет не слишком верил. Другое дело, что верных и надежных людей много не бывает, их всегда недостаточно. Поэтому его могут и пощадить.

Но Варсона придется найти и добить.

Интересно, кто его увез?

Карета была без гербов, ждали его, точно сообщники. Не то бы сучка их порвала...

Сарет поморщился.

Рука, разодранная собачьими клыками, болела. И кровь текла, и заживать раны будут долго. Хорошо хоть кость не сломана.

С-сука!

Но хороша, собака!

На Ирис он не злился, собака ведь. Понятное дело, и защищать хозяина будет, и кусаться. А вот Варсону он шею точно свернет.

Надо только найти, где этот мерзавец спрячется. Или точно узнать, что он сдох.

А может, не говорить господину?

Сарет плюнул и пошел перевязывать руку. К утру решит. Такие решения с бухты-барахты не принимаются, это уж точно.

* * *

В доме было до сих пор весело и людно.

— Куда его, госпожа?

Знать бы!

Матильда едва зубами не скрипнула, но потом отдала указания Аманде. В гостевые покои, позвать лекаря.

Кто это?

Купец, не видно, что ли? Привез на продажу собаку, а его хотели в ножи и забрать борзую силой. Сил хватило отбиться, выбежать и позвать на помощь.

Мы, как благородные люди, помогли.

Да и собака — прелесть. Вот очнется, поговорим о продаже.

Шикарная борзая, похожая на белого грюнендаля, вызвала у всех восторг. И тут же была осмотрена со всех сторон.

Оказалось, что шерсть у нее немного в крови, но сучка не ранена. И борзая тут же была утащена на кухню, ее же надо кормить и гладить?

Обязательно!

Сучка поскуливала, но не вырывалась и не сопротивлялась. Понимала, что хозяину помогут.

Лоран вышел, когда раненого тащили в гостевые покои, узнал о происходящем и отправился смотреть на собаку. Собака ему тоже понравилась. Так что вокруг раненого купца закружились аж целых два лекаря.

Сняли одежду...

— Ах, вот оно что, — сообразила Ровена, которая получше разбиралась в ранах.

Кольчугу Варсон не носил. А вот подшить металлическими бляшками камзол — спокойно. И не тяжело, и помогло.

Когда его ударили под лопатку, нож чуть скользнул по одной из бляшек и пошел в сторону.

Легкое пострадало, а вот сердце осталось цело.

Повезло еще, и что нож не вытащили сразу из раны. Так бы мог начаться пневмоторакс, но — повезло. Стилет узкий, рана глубокая, начали образовываться сгустки фибрина...

Матильда прикидывала на основании кино и книжек, благо, анатомию она проходила.

Да, гадость, но ведь не на живых людях, и не на трупах им все показывали? На картинках, в фильмах, на схемах. И элементарную первую помощь их в школе оказывать учили. И объясняли, что к чему, и что куда.

На этих уроках Матильда сидела и слушала внимательно.

Когда у вас дома больной, когда...

Да просто — мало ли что случится?

Это вам не противогаз надевать и не падать 'головой в противоположную сторону от ядерного взрыва'. Это в жизни пригодится.

Не знаешь как, не знаешь когда, но рану перевязать, жгут наложить...

По нашим временам это не роскошь, а необходимость.

Рану Варсону обработали, причем Матильда лично проследила за чистотой рук, инструментов, повязки. Повязку щедро сдобрили медом, что девушка также одобрила, и отправилась спать.

Искренне надеясь, что сегодня на ее девичью честь никто не покусится.

Вот серьезно — все равно не проснется.

— Жаль, что мы не можем ходить во сне. Как лунатики, — вздохнула Матильда, забираясь под оделяло.

Малене тоже было жалко.

— Может, попробуем?

— Можем и попробовать. Но лучше на мне, а не на тебе.

— Почему?

— У тебя тут целый кагал посторонних личностей. Еще чего заподозрят — оно нам надо? Будут потом беречь и стеречь, не отобьемся.

— А у тебя только Беся. Поняла. Надо попробовать.

— Ты тоже живностью обрастаешь, — подколола Матильда. — Собачка не нравится?

— Нравится, — согласилась Малена. — она красивая. И умная, точно... рвалась к хозяину. Вряд ли он ее продаст.

— Да, шикарная зверюга. Жаль я такую завести не смогу.

— Почему?

— Потому что. Малечка, собака должна жить во дворе. А где ты у меня двор видишь? Если просто выводить гулять, это надо либо три-четыре раза в день с ней заниматься, либо не заморачиваться. Завести-то я могу хоть крокодила в ванной, но мало кто задумывается, что мы не просто игрушку покупаем. Это живое существо, со своим характером, вкусами, привычками, норовом... и вам придется подстраиваться друг под друга. Тебе здесь проще. Есть псарня, есть псарь...

— А маленькие собачки?

— Тогда проще завести кошку. С ними и гулять не надо, и кошки более самодостаточны.

Звучало логично.

Малена зевнула, заползла под оделяло — и отключилась.

Спа-а-а-ать...

Аллодия, в районе Интары.

Войско степняков останавливалось на ночлег.

Обустраивалось, располагалось, раскидывало шатры, разжигало костры...

Завтра они отправятся к Ланрону.

Не было рядом с каганом Ренара Давеля, а сам Хурмах слишком ненавидел Торнейского, чтобы оставить наглый демарш без ответа. Это как блоха.

Вы же не пойдете на музыкальный вечер, пока она прыгает и кусается?

Поймать наглую тварь, раздавить, а уж потом наслаждаться музыкой, и никак иначе.

Каган с удобством расположился в своем шатре, ожидая, пока к нему приведут новую наложницу. Но вместе двух женщин в шатер вошла лишь одна.

— Бурсай?

Не недовольство. Так...

Старуха упала на колени.

— Прости меня, мой каган! Я не смогу привести к тебе твою наложницу!

— И почему же?

Хурмах пока еще не гневался. Его приказы исполнялись мгновенно, но всякое ведь бывает? Казнить Бурсай он всегда успеет...

— Сегодня обнаружилось, что она носит дитя господина.

Хурмах секунду осознавал слова старухи, а потом снял с пальца кольцо с рубином и бросил Бурсай. Та подхватила его на лету и низко поклонилась.

— Это тебе за добрую весть. Но почему сама женщина не пришла сказать ее?

Бурсай вовсе уж распласталась по полу.

— Глупая девка, мой каган! Она расстроилась, разнервничалась, и нам пришлось дать ей макового отвара. Совсем чуть-чуть, чтобы не повредить ребенку. Ее радость была слишком велика, чтобы она могла предстать пред очи господина.

Версия для господина, сильно отредактированная.

На самом деле, Шарлиз, когда до нее дошло, почему такая задержка, закатила дикую истерику, вопя, что жизнь кончена, что теперь она привязана к этому...

Дальше Бурсай предпочла даже не думать.

Глупой шлюхе надавали пощечин и уложили спать, а чтобы та не повредила себе или ребенку — рядом с ней сейчас сидели две служанки. Но не скажешь ведь такое кагану?

Нет, не скажешь, если жить охота.

Хурмах довольно кивнул.

— Ладно. Завтра я хочу ее видеть, а сегодня пришли ко мне кого-нибудь. Неважно кого.

Бурсай поклонилась и удалилась, восхваляя своего господина.

Хурмах улыбнулся.

Отлично. Ребенок от принцессы — это хорошо. Теперь еще Торнейского раздавить — и вообще все будет замечательно.

И каган погрузился в приятные мысли о величии Степи в целом и себя в частности.

Матильда Домашкина.

Нельзя сказать, что день прошел бессодержательно.

Матильда работала, копалась в компьютере, почитала пару статей в интернете, чтобы узнать о ранах и их лечении, созвонилась с Сергеем и договорилась о встрече на завтра.

Давид позвонил ближе к вечеру.

— Малена, привет.

— Здравствуй. Что случилось?

— Ничего особенного. Скажи, ты будешь свободна на этих выходных?

— Да, вполне.

— Могу я пригласить тебя прокатиться?

— Куда?

— Когда мы с Антоном звали тебя с собой, ты нам отказала. А я хотел бы показать тебе океанариум.

Малена даже не сомневалась.

— В этот раз я соглашусь.

— Суббота? Или воскресенье?

— Я пока ничего не планирую, — пожала плечами Матильда, как будто Давид мог видеть ее через телефон. Суд, слава богу, состоится до выходных. Документы собраны, остается ждать. Самое мучительное, что может быть. Ожидание.

— Я думаю, суббота. Выедем с утра пораньше, вернемся вечером попозже. А в воскресенье отоспишься.

— Хорошо, — согласилась Матильда. — Буду готова.

— Замечательно.

Давид отключился, а Матильда зло поглядела на селектор.

Огонек мигал. Антон подслушивал.

Вот ведь... вуайерист!

— А может, он ревнует? — протянула Малена.

Матильда злобно фыркнула.

Она ничего не скажет подруге. Но с каким удовольствием она бы постирала Антона в хлорке! Чем дальше, тем больше ей не нравился этот красавчик.

— Ревность — плохая штука. Придушит еще...

— Почему придушит?

— Потому что. Будем с тобой сегодня смотреть Шекспира. Просвещаться.

Забегая вперед, Малена оценила только комедии. Про 'Отелло' она сказала, что человек с таким темпераментом никогда не смог бы занимать высокую должность — у него гормоны работают вперед мозгов. Его бы убили намного раньше.

Про 'Гамлета' — смерть, это лучшее, что могло случиться с героями.

А вот Катарина и Петруччо ей понравились. Особенно Катарина в исполнении Элизабет Тейлор. Малена прикинула фасоны платьев и решила кое-что позаимствовать для себя. И вообще — переписать комедию.

Это ж такая прелесть!

А учитывая древность — это даже не плагиат. Это ознакомление с культурным наследием. И попробуйте, скажите, что это не так.

Беся согласно мурчала на коленках у хозяйки.

Малена начесывала ее за ушками, и кошечка млела и блаженствовала. Дети ли, животные — равнозначно. Любовь и ласка нужна и тем, и другим. В противном случае они тоскуют, болеют, умирают. Хорошо, что сложилось иначе. И с киской повезло, и с зеркалом...

Малена достала зеркало, повертела его перед собой.

Одинаковое, совсем одинаковое, до последней завитушки.

— Так мы ничего и не узнали.

— Может, и не надо, — честно призналась Матильда. — Знаешь, мне страшно.

— Начать исследовать зеркало?

— Да. Я боюсь проснуться однажды, и тебя нет рядом.

— Я всегда буду с тобой.

— Я тоже всегда буду рядом с тобой. Но бояться не перестану, — вздохнула Матильда.

И Малене сложно было возразить.

Только тот, кто ничего не имеет, ничего и не теряет. Это — уже не их случай.

Мария-Элена Домбрийская.

Кто сказал про пожар в борделе во время потопа?

Заберите меня туда, я хочу спокойно пожить хоть пару дней!

Вот так примерно Малена себя и чувствовала. Утешало только одно — управление она передала Матильде и просто получала удовольствие. Матильда, впрочем, тоже.

Девушки развлекались от всей широкой души.

Утро.

Завтрак.

Правда, в этот раз Лоран явился, нагло уселся слева от Малены (место справа было решительно занято графом Ардонским) и даже попробовал ухаживать.

Подкладывать Малене что-нибудь вкусненькое, подлить вина, коснуться руки... и даже ноги — под столом.

Наверное, Малена должна была как-то среагировать.

Матильда даже заморачиваться не стала. Аристократкой она не была, ей просто был безразличен Рисойский.

Она не нервничала, не раздражалась, он просто принимала все его услуги, как должное, не обращая внимания на заигрывание. К концу завтрака ухмылялся даже Динон.

Обидно, когда ты стараешься, а тебя не ценят по достоинству. Но когда даже не замечают?

Матильда именно что не замечала. Ей все эти призывные взгляды, интимный шепот и мимолетные прикосновения были... параллельны. В транспорте вы и не до такого интима докатитесь, особенно в час пик. Вот уж где эротика во всех позах!

Лоран собирался обидеться, но не успел. Его вызвали к Лорене. Сестрице стало хуже, она потеряла сознание, и доктора чего-то опасались. Рисойский вылетел из-за стола пулей.

Да, сестру он действительно любит. Но Малену это не остановило. И Матильду тоже.

Девушка ханжески сложила ручки.

— Помолимся же за выздоровление.

Все возвели очи горе, но до группового молебна дойти не успели. В столовую вошел один из лакеев, и наклонился к Малене.

— Ваша светлость, госпожа Ирвен просила сказать, через ворота только что проехала карета с гербом Храма. В ней матушка Эралин.

Дамы насторожили уши. Сказано было достаточно тихо, чтобы расслышала только хозяйка, ну и сидящие рядом с ней мужчины. Малена поставила плюсик.

Начинают уважать и слушаться, это хорошо.

— Принесло ее!

— Вот ведь не ко времени!

— М-мать!

Малена, Астон и Динон Ардонский оказались едины в своем мнении. Вот уж...

Малена вздохнула, и отложила салфетку. Хорошо хоть позавтракать успела. И питаться надо, и если что — всегда может стошнить. Прямо на матушку.

— Ну что, встречать надо...

— Малена, помощь нужна?

Астон не тратил время на расшаркивания.

Матильда подумала пару минут.

Безусловно, ей хотелось помощи. И поддержки, и вообще — она маленькая, слабенькая и с хрупкой натурой. Или душой?

А, неважно.

Только вот если сейчас окружить себя мужчинами, это будет воспринято как слабость. И кого-то посчитают кукловодом, а ее — марионеткой.

Так дело не пойдет.

Еще пару минут Малена думала, не сообщить ли Рисойскому. А потом шкодно улыбнулась. Дядюшка, вы хотели мне помочь?

Нет? А придется.

Любишь жениться, люби и саночки... гхм! Возить!

— Дядюшка Астон, я справлюсь самостоятельно. Хотя была бы рада беспристрастному свидетелю... может, мы поговорим в кабинете? Там есть очень удобный угол, который не всем видно?

И взгляд, посланный Ардонскому из-под густых ресниц. Взгляд, который граф расшифровал абсолютно точно, и который гласил: 'Главное, чтобы потом настоятельница ничего лишнего не присочинила'.

И лишний раз порадовался. Хорошая у него союзница, ничего не скажешь! В этом конфликте он выбрал правильную сторону.

Матильда тем временем подозвала Аманду и выдала ей еще инструкции. По правильному приему дорогих гостей.

* * *

Хорошо, когда у тебя большой парк. Пока карета катилась по дорожке, Матильда успела занять нужную позицию. Ради разнообразия — не на лестнице.

Памятуя о нелегкой судьбе Рисойских, Матильда оккупировала кабинет. По-хозяйски уселась за стол, поправила волосы. Ровена устроилась на кушетке в углу, с вышиванием, Астон Ардонский уселся в другом углу, за ширмой.