Битва за Эллиоты. Часть 6

Указав, с этими словами, на повреждённый мост. Адмирал Вирениус усмехнулся, в разговоре с генералом, не стоило поднять вопросы, которые они обговорили с адмиралом Того-младшим. Когда адмирал прямо говорил, что видит в перспективе экспансию Японии в южном направлении. Где для защиты берегов Японии и противодействию конфликтам, с Великобританией и САСШ[3], первой понадобиться, наиболее сильный, на Тихом океане, флот. В том числе и за счёт сокращения силы армии. И играя на противоречиях в политики САСШ и европейских государств, имея союзников и только одного единовременного противника, проводить экспансию в южном направлении. При этом армии необходимо оставить только функцию обороны метрополии, и контроля, над занятыми, японским флотом, пространствами. В частности, Кореи. И что, при такой ситуации, японский флот может рассчитывать на благожелательное отношение России к Японии. При этом адмирал Вирениус высказал мысль, что сильная армия будет тянуть Японию на экспансию в Китай, что вызовет противодействие, этому устремлению, уже всех, даже враждующих, между собой европейских государств. В том числе и имея конфликт с Россией. Что может оказаться слишком опасно для Страны Восходящего Солнца. К кому же, возникновение конфликта у Японии, с САСШ, адмирал Вирениус прогнозировал уже в течение ближайших десяти лет. Из-за стремления влезть этим государством в зоны интересов Японии, как в Китае, так и в Корее. И это встретило полную поддержку у японского адмирала. Но вот представителю армии такой расклад сообщать не следовало. И адмирал Вирениус произнёс:

— Видите ли, господин генерал, здесь нет ничего личного. Лично я уважаю вас, как своего достойного противника, но я вынужден подумать о будущем. И о будущих конфликтах Японии и России. Ведь вы согласитесь со мной, господин генерал, что это только очередной раунд, большого противостояния, — с этими словами Вирениус посмотрел на Ноги и тот, соглашаясь с подобной постановкой вопроса, кивнул в знак согласия, а русский адмирал продолжил, — И только по этой причине, я пошёл на военную хитрость. Только ради того, чтобы ослабить своего противника, до начала нового раунда конфликта. Дав преимущество своей стороне. Как вы, в этой войне, пошли на военную хитрость, начав войну на четыре дня раньше, чем стали стрелять. Так что не обессудьте.

— Это были не армия, а флот, — напомнил Ноги, — И как скоро вы господин адмирал ожидаете начало нового раунда противостояния?

— Для продолжения войны необходимо, что бы подросло новое поколение, — ответил Вирениус, так что в ближайшие лет пятнадцать конфликта я не жду. Да и Японии необходимо это время, чтобы интегрировать в себя Корею. А вот потом я вполне допускаю продолжение нашего с вами конфликта. При этом и Японии, и России, будут нужны те, кто воспитает, своим монархам, новых воинов. Дав им необходимые знания о противнике. Или вы не согласны с моими словами, господин генерал?

С этими словами адмирал достал фляжку, открыл её и сделал глоток коньяка, после чего предложил напиток своему собеседнику и, забирая фляжку и сделав глоток, Ноги ответил, возвращая флягу:

— Ну почему же господин адмирал, я, пожалуй, с вами, полностью соглашусь. Без проникновения, в континентальный Китай, Япония не сможет существовать. А в Маньчжурии ей, в этом проникновении, мешает Россия. Так что думаю да, как только вопрос с Кореей будет разрешён, наше противостояние продолжиться. И я вижу, у вас совсем стало плохо, раз ставите в строй детей.

С этими словами Ноги взглянул на мальчишку-адъютанта у русского контр-адмирала. В ответ Вирениус развёл руками, взял флягу, отпил, и продолжил:

— Вот именно по этому, я и взял на себя смелость, лишить японскую армию, даже этого небольшого количества орудий. Что бы хоть чуточку сделать этот будущий конфликт более перспективным для России. И знаете, господин генерал, ваши солдаты ещё будут говорить, что лучше встретиться в бою одновременно с несколькими англичанами, американцами или теми же голландцами, чем с одним русским. Так что Японию ещё может ожидать успех в экспансии на юг, но не на север. Хотя вы, в это, и, не поверите. А по поводу критической ситуации, то поверьте, ни что так не будет ввергать в ужас ваших солдат, как русская женщина в военной форме[4]. А они возьмутся за оружие, если мужчин не останется. И ещё по глотку?

Но Ноги покачал головой и адмирал, закрыв фляжку, спрятал её в карман, предложив собеседнику уже сигару. На что генерал Ноги снова согласился, и пока они раскуривали сигары, адмирал продолжил:

— Но я прибыл совсем по другому поводу, господин генерал. Я хотел, перед тем как мы расстанемся, передать вам фотографии. С тем как была увековечена память о ваших сыновьях, — с этими словами адмирал взял у своего адъютанта папку и раскрыл её, явив несколько фотографий, которые и показал японскому генералу, со словами, — Это монументы на месте где ваши сыновья получили смертельные раны. А это сабля вашего старшего сына, хранящаяся в синтоистском храме, на японском кладбище Порт-Артура. Тем самым обеспечив выполнение его последней просьбы. И вообще я думаю память об этих доблестных воинах сохраниться на века.

После чего адмирал с поклоном, двумя руками протянул папку, с фотографиями генерал Ноги. У которого, на мгновение дрогнули губы, но он, быстро совладав с собой, так же поклонился, своему оппоненту, и тоже, двумя руками взял эту папку. А Вирениус продолжил:

— Господин генерал, если будите в Европе, то знайте, я сочту за честь принять вас в своём доме. С полным уважением, к своему достойнейшему противнику.

— Будите в Японии, господин адмирал, то удостойте чести принять и вас, в своём доме, — произнёс в ответ Ноги. На что адмирал Вирениус печально ответил:

— Я бы с большим почтением выказал бы уважение как вам, господин генерал. Так и вашей супруге. Дабы разделить, с вами, горечь утраты. Но боюсь, что моя дальнейшая служба не позволит мне посетить Японию. И у меня будет к вам вопрос, господин генерал.

— Я слушаю вас, господин адмирал.

— Вы не скажите, господин генерал, какие потери умершими понесла ваша армия, не только погибшие, но все кто умер в ходе войны, в том числе и от болезней, — Вирениус поднял глаза на Ноги.

— А зачем это вам знать господин адмирал? — Ноги внимательно взглянул на русского адмирала, — А так, моя армия потеряла умершими более ста тысяч.

Вирениус тяжело вздохнул, снял фуражку, перекрестился и печально произнёс:

— Просто мне было ведение, японского мемориального кладбища, на сто тысяч ушедших на небеса. И что бы избежать этого я поспешил привести свои корабли сюда. Рассчитывая, что их приход позволит избежать войны. Но, увы, господин генерал, не преуспел в этом.

В ответ Ноги только поморщился, но произнёс:

— У нас принято считать, что именно поход вашего флота, господин адмирал, и спровоцировал божественного микадо на объявление войны России.

— Похоже, я был не правильно понят, господин генерал, — снова печально произнёс Вирениус, — Но смею вас заверить, клянусь своей честью, что я только хотел предотвратить эту войну. И избежать тех жертв, что понесли наши с вами народы.

Ноги кивнул, принимая доводы оппонента, и покуривая сигары, они стали наблюдать, как последние солдаты третьей японской армии перебираются на противоположный берег. Бросив на дороге не только большое количество повозок, из которых японские солдаты смогли забрать далеко не всё количество грузов, что в них имелось изначально, но и орудия, передки со снарядами и повозки госпиталя, с ранеными и больными японскими солдатами. А на дороге к мосту показались русские солдаты, сопровождавшие несколько повозок. И докурив сигару Ноги, отбросил окурок в сторону, склонил голову в знак прощания, на что Вирениус, ответил тем же жестом. Потом они пожали друг руки, поднесли ладони к фуражкам. И генерал вскочил в седло, послав коня в галоп. И прыжком преодолев пролом, на мосту, первым из сопровождавших его офицеров. И потрусил по дороге, вслед за своими солдатами. В то время как с юго-запада уже были видны облака пыли, над подходившими колоннами и повозками русских войск. Перед которыми, в качестве охранения рысили, сидевшие на лошадях, солдаты охотничьих команд. А во главе всех войск виднелось несколько повозок с сапёрным имуществом. А следом катила двуколка под флагом Красного Креста.

Но первыми к адмиралу добрались не они. Увидев, что все японцы перебрались на противоположный берег, из схрона выбралась пара пловцов-охотников, в маскировочных костюмах, которые подошли было с докладом к адмиралу, но тот отправил их отдыхать в бронеавтомобиль Симмс, который охраной адмирала использовался в качестве бронетранспортёра. А из подходивших русских войск первыми добрались сапёры. Которые везли на повозках все необходимые для ремонта моста инструменты и материалы. Руководил, сапёрами Квантунского крепостного саперного батальона, молодой, слегка прихрамывающий поручик, с орденами Святой Анны и Святого Станислава, на мундире. Который, с некоторым сожалением, поглядывал на продолжавшую делать видеосъемку, для своего репортажа, Аюми. В данный момент начавшая съёмку того, как к оставленному японцами госпиталю подъехала санитарная двуколка, и из неё спустилась Нака Костенко. Интересуясь существующими, у так и оставшихся, в повозках, японских раненых, проблемами и их самочувствием. А непосредственно работой, над ремонтом настила моста, силами совсем ещё молодых сапёров, явно недавно прибывших через Инкоу на Квантун, руководили двое. Один, уже в летах, фельдфебель, который степенно стоял возле офицера, наблюдая за работой. И второго, молодого парня, с двумя лычками на погонах. Который эмоционально подгонял, как ему казалось нерасторопных в работе молодых солдат. И у обоих нижних чинов на груди виднелись знаки отличия Военного Ордена. А к адмиралу подъехал, сидевшей верхом на коне, ставший подполковником, и теперь возглавивший Квантунское крепостное инженерное управления, Шварц Алексей Владимирович, который и произнёс:

— Здравие желаю, ваше превосходительство. Насилу вас догнал.

— Да полноте вам, Алексей Владимирович, с такой официальностью. Я предлагаю, нам с вами, пообщаться без чинов.

— Как хотите, Андрей Андреевич, — ответил инженер и спрыгнул с коня, — Мне передали, что вы хотел бы меня видеть, но выяснилось, что вы уже отправились вслед японцам. Так вы что-то хотели?

— Да, Алексей Владимирович, хотел, — ответил Вирениус, предлагая Шварцу сигару, которую тот взял и пока подполковник её раскуривал, адмирал произнёс, — Я бы хотел обсудить с вами перспективы Порт-Артура, а точнее всей Квантунской области как единой крепости. Как показал опыт войны, расчёт только на оборону по хребту Дракона был ошибочным. Как, впрочем, и опора на форты, концепция которых к настоящему моменту можно сказать, что полностью устарела.

— Да тут я с вами соглашусь, Андрей Андреевич, но что вы предлагаете? — спросил Шварц, посмотрев на Вирениуса. А адмирал усмехнулся и произнёс:

— Я знаю вас, Алексей Владимирович, как весьма перспективного военного инженера. И думаю, вам ещё предстоит ещё оборонять крепости. Поэтому то и предлагаю вам выступить инициатором создания новой линии обороны Квантуна на южном берегу реки Дашахэ. Практически на самой границе области. Этот рубеж незначительно длиннее, чем рубеж по хребту Дракона у Порт-Артура, но при этом не только полностью обезопасить, от врага, припасы в штольнях Ляотешаня и госпитали в городах, но и позволит использовать в интересах обороны и все ресурсы области. И это я не говорю, что при таком варианте главного рубежа обороны флот сможет беспрепятственно базироваться на гавани Порт-Артура и Дальнего. Единственное там надо будет отказаться от фортов, как таковых, основывая оборону не на них, а на большое количество не столь крупных оборонительных сооружений. Расположенных на обратных скатах и ведущих перекрёстный, фланговый огонь. Прикрывая соседей и промежутки между укреплениями. Сделав основную ставку, при отражении штурма, на массированный артиллерийский огонь, с защищённых и расположенных скрытно позиций. Ну и подвести к оборонительной линии и узловым участкам побережья, в том числе и к городу Бицзыво, железнодорожные линии. Используя их для перемещения бронепоездов и железнодорожных орудийных установок. Усиливая ими, при необходимости оборону. Как мы уже опробовали, при отражении японских штурмов Порт-Артура. И именно эта позиция должна быть основной для обороны Квантуна. Так как выход противника даже к горе Самсон уже может быть чреват неприятными последствиями. Хотя промежуточный оборонительный обвод, от этой горы и до Нангалинской позиций ещё возможен. Прорыв же противника к тыловому оборонительному обводу, расположенному на Перевалах и Волчьих горах может означать только окончание обороны. Дальше, в современных условиях, может быть только агония крепости.

— Вы, Андрей Андреевич, находите, что возможна ещё одна осада Порт-Артура? — Шварц с интересом посмотрел на Вирениуса. А тот, пожав плечами, ответил:

— Это далеко не последний наш конфликт с Японией, Алексей Владимирович. Причём буквально в ближайшее время. Да и помимо японцев у нас недоброжелателей может хватить. А Порт-Артур и Владивосток две ключевые наши позиции, на этом театре военных действий, удержание которых сможет обеспечить нам победу. Или вы это не находите?

— Нахожу, Андрей Андреевич, нахожу, — согласился Шварц, — И я согласен с вами, Андрей Андреевич, что оборону Порт-Артура следует строить как можно дальше от него. И тут есть сложности. И это не только, что необходимо осмотреть этот рубеж, определить проект создания оборонительного обвода там. Создать его смету. Это технические и финансовые проблемы. Возникнет очень сильное противодействие у тех, что мыслит по старинке. Исходя из старых фортификационных школ. Ведь вы же, Андрей Андреевич, предлагаете сломать все устои.

На что Вирениус усмехнулся и ответил:

— Не я, Алексей Владимирович, не я. Я предлагаю взломать эти устои вам. Как человеку сумевшему, в числе многих, отстоять крепость. Вы инженер-фортификатор, вам и карты в руки, по созданию новой, современной фортификационной школы, основанной на вашем личном боевом опыте. Думаю, вы вполне сможете осилить, как разработку школы, так и её внесение в массы. Особенно путём своей литературой деятельности на литературном поприще. А мы все участники обороны, вам в этом поможем.

— Это так неожиданно, Андрей Андреевич, — покачал головой Шварц, — Но в вашем предложении, что то есть. Да и оно весьма интересно. Хорошо я подумаю над этим предложением. Но ловлю вас на слове, что вы поможете. И почему вы сами не хотите озвучить эти идеи?

— Ну от этого я и не отказываюсь, Алексей Владимирович, — улыбнулся Вирениус, — Мы теперь все одним делом связаны. В независимости армейцы или флотские. Так что обращайтесь, всё, что будет в моих силах, сделаю. А озвучить эти предложения должен специалист. Которые сам уже опробовал, при обороне Порт-Артура, эти наработки.

— Хорошо, Андрей Андреевич. А так ваши предложения в области фортификации, и не только, почти все, себя неплохо зарекомендовали, при обороне крепости. Но, тут, я, вас, пожалуй, вас покину, — произнёс, с задумчивым выражением лица Шварц, — Стоит лично проехать вдоль предполагаемого оборонительного обвода. Оценить, для начала, так сказать ситуацию. Благо сапёры ремонт настила моста уже, похоже, заканчивают.