— Хоть бы раз вышло по плану! — зло пожаловался неизвестно кому офицер и дал короткую очередь по разбегающимся фигурам. — Хоть бы раз... Старшина, вызови первого пилота "Локи"! Гончар! Капитан Гончар, слышишь меня?

— Товарищ император, а вы случаем не из советского КГБ? — озадаченно хохотнул невидимый капитан. — А то я первый раз в жизни вижу, чтоб связывались через выключенную сферу! У нас же радиомолчание!

— Не отвлекайся на ерунду! — сердито сказал офицер. — Я не кэптэн Джонс, вам сколько раз говорить? Так, капитан, десант застрял, потому отменяй все и оживляй "Локи" так быстро, как только можешь — и даже еще быстрее! Не поставишь через пять минут экраны Фридмана — "Локи" конец, понял?

— Уже! — озабоченно отозвался капитан. — Только, товарищ император, у нас много погибших, и, кстати, экраны быстрее, чем за десять минут, не ставятся!

— Хотите жить, поставите. Там генерал предусмотрел принудительный режим как раз для этого случая.

— Тогда поставим! — обрадовался Гончар. — Или взорвемся! Принудительный режим — он такой! Пятьдесят на пятьдесят!

Офицер угрюмо кивнул, соглашаясь, и взялся за управление огнем. "Нибелунг" оказался на удивление полон вооруженными людьми, и это следовало исправить. Непонятно, как десантники в прошлый раз влегкую захватили "Локи", экипажи вроде сопоставимые...

— Щас европейцы откроют по "Локи" огонь! — напряженно напомнил стрелок. — Увидят, что ожил, и вдарят, если не идиоты... а они не идиоты! Борух, надо что-то делать!

— Не мешай! — сдавленно отозвался старшина.

Снова полыхнуло, истребитель дернулся.

— Минус еще расходник, — флегматично сообщил пилот. — Обратно на ранцах полетим, что ли?

— На волне самоподрыва! Очищайте осевую и не мешайте, м-мать ваша Даждь-бога шлюхи троюродная внучка!

Замечание старшины было справедливым, особенно насчет Даждь-бога, так что экипаж замолчал и действительно взялся очищать осевую. Летели осколки от стен, трассеры стучали коротко и зло, фигуры внезапно появлялись в дыму и пыли и падали...

— Ага! — злорадно сказал стрелок. — Бронеплита! А мы ее ракетой!

Истребитель снова качнулся, что-то опасно ударило по сфере.

— Спасибо, "тринадцатый"! — проорал в динамиках счастливый голос майора Быкова. — Не знаю, кто вы, но спасибо, парни! Десант, начинаем движение! "Нибелунг"! Если слышите — молитесь, суки!

— Минус минута! — подавленно сообщил стрелок. — Сейчас они накроют "Локи"! Может, успеем?

— Может, и успеем, — процедил пилот. — К Даждь-богу. У меня хорды разбалансированы, спасибо Борису!

— Эс-оу-эл! — раздалось в динамиках. — Эс-оу-эл! Технический персонал "Нибелунга" выходит из боя, требуем прекратить уничтожение личного состава!

— Щас! — пообещал стрелок и дал очередь по коридору. — Требуют они!

— Молитесь, суки! — прошептал офицер, поймал в захват системы наведения бойцов защитного периметра и открыл огонь. — Молитесь...

Они рвались к центру управления, оставляя позади себя хаос и смерть, с ужасом ожидая ежесекундно, что "Нибелунг" откроет огонь по беззащитному пока что "Локи" — но орудийные посты европейцев по-прежнему молчали. Причина стала ясна, когда они прорвались. "Нибелунг" молчал, потому что дисциплинированные европейские канониры ждали приказа.

Который некому было отдать.

Центра управления больше не существовало.

За последней снесенной трассерами диафрагмой вместо заполненного аппаратурой зала открылась ужасающая картина разрушений.

— Как будто "Черт" взорвался, — озадаченно сказал стрелок. — С полным комплектом расходников. Мы, конечно, именно так и планировали, но... кто?

И искоса глянул на офицера.

— "Тринадцатый"? — с нервным смешком предположил пилот.

— "Тринадцатого" не существует, — неуверенно сказал стрелок. — Верно, Борух?

Старшина не отозвался. Офицер, почувствовав неладное, отключился от системы жизнеобеспечения, поднялся и заглянул в компенсатор старшины.

Буревой лежал странно бледный и умиротворенный. По его лицу медленной струйкой текла кровь.

— Что с ним?

Пилот недоуменно пожал плечами.

— Я должен знать, от чего его лечить! — заорал офицер беспомощно. — Как вы мне надоели со своими тайнами! Вы вместе уже сто лет и раньше так не раз делали!

— Так — не делали, — сказал стрелок, уязвленный обвинениями. — Потому что еще жить хочем! И если б знали, что у вас есть против центра управления свои средства, то Борух не стал бы надрываться! Так что еще вопрос, у кого тут тайны!

— Мы не боги, — серьезно добавил пилот. — Разворотить силой мысли целый сектор — немножко для нас не по силам. А вот у особой службы, получается, есть такая возможность?

— Так он надорвался? — пробормотал офицер. — Уже что-то.

— Не физически надорвался, а... — встрял стрелок.

— Может, вы еще и медики, кроме всего того, что умеете, но скрываете от меня? — поморщился офицер. — Нет? Тогда не лезьте под руку. Пилот, возвращаемся на "Локи", но так, чтоб нас там ни сном ни духом! Бориса надо срочно в медблок. Можно бы и здесь, десант скоро закончит, но у нас врачи проверенные. Олег, замени старшину на установках невидимости! А то как бы нас свои снайпера не поджарили.

— Я больше по трассерам...

Офицер подарил ему злобный взгляд, стрелок заткнулся, помог вытащить старшину из компенсатора и молча занял командирское место.

— И сделай связь на "Локи"!

— Связь точно не умею! — буркнул стрелок. — Это специализация Бориса!

— Включить сферу не можешь? — удивился офицер. — Режим радиомолчания снят, олл-аут с "Нибелунга" не было.

Стрелок беззвучно помянул одну из внучек Даждь-бога, и внутреннее пространство истребителя огласилось множеством голосов.

— Всем молчать! — приказал офицер.

Гомон в эфире разом стих.

— Гончар! Пилотажную группу на "Нибелунга", досмотровую команду, с составом определись сам, и... десятка два канониров из тех, кто уже умеет стрелять. Выполнять.

— То есть "Нибелунг" взят?! — недоверчиво спросил невидимый капитан.

— Практически, — поморщился офицер. — Эс-оу-эл они передали. Десантники добивают несогласных. Да, и там центр управления взорван, будете работать из резервных постов, так что не забудьте автономную связь.

— Ну десант дает! Так они и Клондайк голыми руками заломают. Товарищ император, а вы вообще где?

— За вашими спинами! — буркнул офицер. — И вот еще что: эскадре готовность раз на боевой вылет. На подходе два европейца, надо встретить.

— Истребители против двух маток?!

— Радуйтесь, что не против всего Седьмого флота! Да, истребители! У нас нет других сил!

— А "Локи"?

— А "Локи" еще брать Клондайк.

В эфире установилась напряженная тишина. Опытные офицеры на "Локи" не хуже своего императора понимали, что такое жестокая целесообразность войны. В данном случае это — задержка европейских маток ценой гибели истребителей "Локи".

Пилот осторожно вывел истребитель через один из разбитых куполов центра управления, и "семерка" непривычно медленно и плавно полетела к родному уже "Локи".

— Товарищ император, если честно: у "Локи" есть шанс взять Клондайк? — донеслось наконец из сферы.

— У "Локи" есть возможность принять на борт всех пленных в случае успеха, — сказал офицер. — У истребителей такой возможности нет. Выпускай эскадру, капитан. Поведешь сам.

— Есть выпускать эскадру.

И капитан Гончар, и "товарищ император" понимали, что ни один истребитель из вылета не вернется.

Отдав приказ, далее "товарищ император" в боевую деятельность объединенной эскадры не вмешивался. И капитан Гончар, и тем более капитан Овчаренко лучше него знали, как организовать боевой вылет истребителей. Он только коротко потребовал, чтоб амазонок оставили в "императорском" резерве, и дальше просто угрюмо наблюдал, как надвигается на них темная громада "Локи". В принципе его должно было подсвечивать солнце, орбита Клондайка находилась достаточно близко от звезды, но защитно-маскировочное покрытие "Локи" пока что справлялось с обязанностями, и разглядеть его было не так просто. Но с новыми возможностями офицера — возможно.

— Не знал, что в "Локи" есть сервисные выходы, подходящие для истребителя,— заметил он. — Что, вы вот так в любой корабль пролезете?

— Теоретически, — процедил пилот, филигранно вписываясь в проем. — А практически надо, чтоб на порте предварительно кто-то отключил аварийку и открыл замки, а снаружи это не так просто, как кажется всяким дилетантам.

— Но Борис может, — утвердительно сказал офицер.

— ... и еще надо, чтоб техники поблизости не болтались, а их в ремзоне полно, особенно у русских. Мы же такие, берем количеством! В "Локи" наши генералы тысяч пять втиснули б! А у европейцев штатный экипаж — полторы тысячи, зато в каждом закутке стоят датчики давления, их тоже как-то надо отключить, чтоб не заорали, а они конструктивно неотключаемые.

— Но Борис — может? — настойчиво переспросил офицер.

— Техников убрать не может, — очень неохотно сказал пилот.

Офицер с сомнением посмотрел на него, но возражать не стал.

Втроем они кое-как вытащили старшину из истребителя, перенесли в экспериментальную мастерскую, и лишь оттуда офицер вызвал парамедиков.

— Вот это правильно! — обрадовался стрелок. — И не надо всяким лишним знать, где мы были да что там делали! Любопытство — это вообще недостаток! Сопряженный с угрозой здоровью, вот!

И бросил на офицера красноречивый взгляд.

— Остаетесь в моем резерве вместе с амазонками! — предупредил офицер. — Чтоб без разрешения — никуда! Я все вижу!

— Глаз-алмаз! — охотно поддержал стрелок. — Взгляд-рентген!

— Вот именно, — откликнулся офицер, и улыбочка стрелка увяла.

Парамедики прибыли не сразу, зато со всем необходимым оборудованием в руках, как принято у европейцев. Выслушали рекомендации офицера, вежливо попросили дать им возможность нормально работать и укатили безвольное тело старшины в медблок.

"Товарищ император" вышел в стартовую зону. Там царила предполетная суета. Как принято у русских, техники и пилоты пытались все сделать в последний момент. А сервис-команды, оставшиеся от прежнего экипажа "Локи", работали методично, тщательно и неторопливо. В результате над стартовой зоной висело плотное, почти осязаемое облако ругани — и не только на русском.

— Да пошла эта целесообразность к чертям собачьим! — вдруг прошипел офицер.

Быстрым шагом он вернулся к "семерке". Стрелок, загружающий в приемники кассеты с боезапасом, почему-то поморщился.

— А я что говорил? — заметил пилот из-под истребителя. — Я говорил, он вернется!

— Товарищ император! — проворчал стрелок. — По законам войны вам надо быть где? В навигаторском посту, вести "Локи" в атаку на Клондайк! Какого черта вы тут забыли? Я Сергею щелбана проиграл!

— Да пошли эти законы знаешь куда? — взорвался офицер. — Истребителей на смерть не отправлю, и все! Не для того бунт устраивали, чтоб снова телами заваливать врага! Где эти чертовы оружейники с ракетными подвесками? Где, я спрашиваю?

— Европейцы, — флегматично заметил пилот и выбрался из-под истребителя. — Идут. Да, кстати: расходники я поменял, хоть сейчас на Клондайк и обратно. Двадцать четыре хорды под завязку. И это последние, больше российских нет. На чем летать станем?

— На европейских. На европейских SS с европейскими расходниками.

Явились оружейники. Не спеша, но удивительно быстро подвесили ракеты. Офицер посмотрел контроль времени и проглотил замечания: европейцы, никуда не спеша, управились быстрее специалистов генерала Кожевникова. Старший наряда еле заметно усмехнулся и приложил пальцы к каскетке. Офицер смущенно козырнул в ответ и запрыгнул в люк от позора подальше. Стрелок без напоминаний занял командирский компенсатор и включил связь.

— "Локи"! — позвал офицер сердито. — Капитан Овчаренко, ты сейчас за старшего? Три-ти-ти, щука-таймер-аверс! Как понял?

— Смотря что понял, — осторожно отозвались из пилотажной. — Что последний приказ отменяется — не дураки, коды знаем, поняли. А откуда вы передаете, пока что нет. А хотелось бы, ибо жутко интересно.

— Из-за вашей спины! — привычно огрызнулся офицер. — Капитан! Европейцев видишь?

— Нет, и еще долго не увижу. Я же не ваша особая служба, мне радарные группы требуются, знаете ли! — непочтительно отозвался капитан. — Включатся, посмотрю!

— Тогда... — офицер прикинул координаты. — Тогда минус, двадцать, двадцать, начинай движение! И когда увидишь европейцев, дай-ка по ним из "Торов"!

— Из "Торов"? Не попадем! У нас не канониры, а смех в тельняшках.

— А должны попасть!

— Ну... а смысл?

— Не знаешь, для чего из "Торов" стреляют? — удивился офицер. — Пусть европейцы отбивают, тренируются! А ты им следом открытым текстом, что здесь зона интересов свободной России! И кто влезет, того грохнем! "Нибелунга" грохнули, и их грохнем! Понял?

— Вроде да, — неуверенно пробормотал капитан. — Мол, в сердце владений европейцев — вдруг зона интересов свободной России, и чтоб не лезли, а то убьем. Чего тут непонятного... а европейцы поймут?!

— Не поймут — грохнем! — отрубил офицер. — Пусть на "Нибелунга" посмотрят! Кстати... на "Нибелунге", как у вас? Майор!

— Бегаем! — прохрипел издалека десантник. — Экипаж, падла, прыткий, фиг догонишь! Спортсмены, наверно! Но резервный центр и огневые посты наши, спасибо "тринадцатому"!

— Отлично. Пилотажной смене начать движение на минус, двадцать, восемнадцать!

— Есть начать движение! — отозвался звонкий голос Лючии Овехуны. — Цель не определяется, иду по координатам!

— Как не определяется? — не понял офицер. — Вон же...

И лязгнул зубами, получив мощного тычка от пилота.

— Врежь ему еще, Сергей! — прошипел стрелок. — На пыточный столик захотелось, да? Там не обычные матки, а рейдеры, на гадальный сайт не ходи! Под невидимостью в шесть слоев! А у него — вон же они! "Нибелунг" не видит, а наш император — запросто! Тут никакой особой службой не отбрехаешься! Вырвут глаза и под микроскопом изучат!

— Рейдер должен определяться! — шепотом возмутился офицер, потирая шею. — Или мне врали, когда пели красиво про широкую линейку локаторов?

— По этой линейке локаторов прямо сейчас наш десант с гранатометами бегает! Ничего у Лючии нет, кроме основных радарных разверток! Стратег...

— Рейдеры... — озадаченно пробормотал офицер. — Какого черта их сюда занесло? Они, если Лючия не ошиблась, в "черной бороде" должны сейчас нас искать.

— Вот и нашли, — заметил пилот меланхолично. — Им же расходники не требовалось экономить. По следу прибежали. Тут нам и конец. Потому что против рейдеров у нас ничего нет. И Борух в медблоке.