— У каждого есть слабые стороны, — не согласился опекун. — Да, он... очень опасен, но в некоторых отношениях ты его превосходишь. К тому же, в любом случае, как бы силён не был Ликрий, он не заточён под то, чтобы в одиночку противостоять всем — он же не мориотарец. Сила любого народа, любой группы в немалой степени зависит от количества и взаимодействия. Будь иначе, люди в Тартаре не старались бы объединяться по тем или иным признакам.
В начале ноября Шас сообщил, сколько средств останется на моём счету после вычета расчётной суммы на прокорм, элементарное содержание, его зарплаты и базовой начальной суммы, без которой на свободу отпускать нельзя. Получалось около девяти рублей. Если подумать, очень неплохо. Другой вопрос, что денег всё равно надо больше, чем есть.
— Можешь либо оставить эти средства на потом, либо потратить, — заявил опекун. — Но если решишь тратить сейчас, то учти, что я буду контролировать, что и по какой цене берёшь. Не понравится — запрещу.
Я улыбнулась. Когда-то такие предупреждения воспринимались как серьёзное ограничение и чуть ли не лишение права выбора. Сейчас же понимаю, что Шас обещает помочь и предостережёт от грубых ошибок.
Как бы ни хотелось сохранить средства до свободной жизни, но не получится. Опекун заранее предупредил, что не собирается снабжать нас за свой счёт... даже старыми вещами. То есть компьютер с мобильником останутся тут, и переночевать в квартире по знакомству не выйдет. Ликрию всё-таки кое-что оставят, но с учётом того, что вначале он был вообще без всего, в итоге мы окажемся примерно на равных.
— Может, это и жестоко, — заметил Шас. — Но так вы сможете проверить, на что способны сами. Вы получите свободу и выйдете в мир здоровыми, но с минимальным капиталом — как большинство рабов, которым хозяева решили дать шанс. Поэтому, если доживёте и поступите, то будете держаться за место всеми руками и зубами. И, заодно, на своей шкуре почувствуете, через что приходится проходить многим другим. Такой опыт в будущем может оказаться полезным. Насколько я знаю, часть родителей отпускает детей во взрослую жизнь подобным образом.
Мы с Ликрием переглянулись. Уж что-то, а безответственности или несерьёзного отношения точно не будет. Слишком жестокие здесь порядки. Даже удивительно — неужели родители готовы подвергнуть своих чад такому риску?
— Если совсем честно, то обычно у детей всё же остаётся путь к отступлению, — признался опекун. — Одним могут помочь дополнительными деньгами, другим — оставить уже почти заключённый контракт на передачу себя обратно в рабство. Да и выходят они из дому с нормальными вещами. Так что разница всё равно серьёзная. Но в чём-то положение схоже, — Шас сверкнул глазами и неожиданно яростно закончил. — И нечего тут! Только попробуйте упустить возможность, я уж!..
Угрозу опекун так и не закончил, но и без того ясно, что на самом деле ему нечем нас пугать. Скорее вспышка Шаса указывает на его беспокойство... и неуверенность.
Подумав, я решила, что покупки всё равно предстоят. Но, поискав по сети, с сожалением признала, что не просто на всё, на большую часть необходимого не хватает. После долгих сомнений решила отказаться от тёплой одежды, обуви и многого другого в пользу двух, на мой взгляд, незаменимых вещей. Компьютер (в том числе исполняющий функции телефона) — без него подготовка к поступлению станет очень проблематичной, и видеорегистратор — для обеспечения хотя бы минимальной безопасности. А вот модели техники выбирала долго: из-за жёсткого ограничения по деньгам приходилось искать товар на вторичном рынке. Чтобы не попасть впросак, старательно изучала, что означают применяемые здесь параметры и характеристики, искала информацию о том, на что следует обращать внимание и так далее, и тому подобное.
Заодно поняла, как опекун мог читать во время своего первого разговора с Ликрием. Немалая часть компьютеров оказалась очень компактна, их экраны напоминали линзы (к слову — вполне подходящие для постоянного ношения), динамики мельчайшими каплями фиксировались рядом со слуховыми органами, да и остальное оборудование по размеру не превышало спичечный коробок. Одновременно широкую распространённость имели и более привычные мне модели с обычными экранами и клавиатурами, немалым спросом пользовалось нечто промежуточное — так что каждый мог выбрать на свой вкус. И по средствам.
Времени на поиск я потратила немало. К сожалению, имеющаяся сумма не позволяла сразу выбрать качественные и надёжные приборы, которыми можно пользоваться много лет, так что пришлось многим поступиться. В конце концов остановила выбор на подержанном компьютере промежуточной модели для гуманоидов (типа очки): в процессе эксплуатации его вид сильно пострадал, к тому же «очки» были великоваты по размеру, зато весь основной функционал отлично сохранился, к тому же компьютер неплохо соответствовал моим кодам восприятия (то есть голова от использования болеть не должна) и продавался по небольшой цене. Подходящие видеорегистраторы обнаружила гораздо быстрее и выбор оказался шире — в результате решила приобрести одну из самых дешёвых моделей: она создавалась не для гуманоидов, а для существ с большим количеством конечностей и активным движением. Благодаря этому, несмотря на то, что почти половина камер уже не функционировала, оставшихся вполне хватало для обеспечения качественного обзора во всех трёх измерениях. А программа для изменения синхронизации камер стоила совсем мало. Опекун одобрил сделанный выбор, заметив, что для данной ценовой категории качество и функционал вполне на уровне.
Некоторое время потребовалось, чтобы привыкнуть к новой технике. А «очки» ещё и кустарно подремонтировать. Только сейчас выяснилось, что в доме нет никаких швейных принадлежностей, так что пришлось довольствоваться упаковками из-под продуктов. В результате дужки перестали натирать кожу, а сам прибор — спадать. Хотя вид компьютера теперь ещё менее привлекательный. Я невольно рассмеялась: ещё свободная жизнь не началась, а уже как будто со свалки вещи собираю. Ну да это неважно. Зато глазам действительно удобно, а то на старом компьютере Шаса читать уже проблематично.
После получения свободы из остального имущества у меня останется две пары нижнего белья, длинное платье белокерманского покроя, сандалии, мобильник (ещё со времён жизни в Белокермане, для использования в Тартаре требующий новой дорогой прошивки), остатки «дезодоранта» и пижама (пижама и пара белья — от опекуна). Всё уже использованное и поношенное, хотя и в хорошем состоянии. Как бы сейчас пригодилась тёплая одежда, в которой я попала в Чёрную Дыру! Но увы, даже если бы была возможность её получить, то за пересылку пришлось бы заплатить больше, чем стоит новая.
Примерно в декабре опекун, после некоторых колебаний, разрешил нам выходить на улицу. Естественно, не без проверки, а сначала убедившись, что Ликрий уже достаточно хорошо контролирует псевдоволосы, а потом — что мы знаем хотя бы основные правила, чтобы не влипнуть в неприятности. Однако одного соблюдения правил недостаточно. Для обеспечения безопасности (разумеется, не абсолютной) даже рабу или животному требуется паспорт и уплата налогов. Кстати, возможно из-за огромного разнообразия разумных, но документ хоть на человека, хоть на животное один и тот же — паспорт. Просто в начале удостоверения ставится пометка «человек» (то есть разумное существо), «получеловек» и «нечеловек». Кстати, основная черта рабства третьего типа — это как раз заведение паспорта на своё имущество. Неважно, по какой причине и с какими правами — главное, чтобы документ был. Ещё одна любопытная деталь: когда кто-то в Тартаре лишается права называться разумным, то ему уже не получится оформить или сохранить паспорт — то есть такого человека опускают ниже животного, в том числе, полностью исключая свободный выгул. Ведь если раб без хозяина и документов — то он считается ничейным, а значит, каждый может сделать с ним что захочет.
На улице было холодно. Даже не так — очень холодно, в самое тёплое время суток температура редко поднималась выше минус десяти градусов. Пижама, надетая под платье, спасала слабо, а голые участки тела ледяной ветер так и норовил обморозить. В результате передвигаться приходилось быстро, перебежками, чуть ли не натягивая платье на голову и по возможности выбирая закрытые от ветра участки улицы. В подземных туннелях, с одной стороны, легче — ветер не такой пронизывающий и теплее, но с другой, там повышалась влажность. Почти после каждого, особенно долгого, выхода на улицу краснела и шелушилась кожа на открытых участках тела, даже несмотря на то, что вскоре я начала мазать её жиром.
К сожалению, как следует ознакомиться с городом не получилось: Шас не запрещал, но предупредил, что все поездки за мой счёт, точнее, что на них можно потратить те копейки, которые остались после покупки техники. Поэтому пришлось довольствоваться обходом ближайших улиц. Регулярные прогулки отнимали много сил, но зато помогли освоиться и перевести часть действий почти на бессознательный уровень. Но как же всё-таки холодно!
Чем дальше, тем очевиднее становился тот факт, что с нынешним имуществом на воле выжить не просто проблематично, а вообще нереально. Поэтому, плюнув на воспоминания о земных приличиях, я подновила знания о том, как отличить незащищённые мусорки и какие правила надо соблюдать при их разграблении, и отправилась на поиски. К сожалению, в Тартаре, по крайней мере в Шесефесе, предпочитали использовать легко разлагающуюся тару, да ещё и «коллег» по интересам немало. Так что пришлось потрудиться, чтобы собрать достаточное количество пластиковых пакетов, тряпок и тому подобного. Зато после того, как обернула ноги в несколько слоёв бумаги и плёнку, сделала капюшон по аналогичной технологии, утеплители под одежду и обмотки на руки, поход по улице уже не причинял таких неудобств. Хотя выгляжу теперь, как нищий бомж. Но лучше так, чем покрасоваться в нормальной тёплой одежде и получить статус вещи... или замёрзнуть насмерть.
После долгих раздумий и изучения «минимального» списка налогов я решила сократить его ещё больше — в результате получается экономия почти целого рубля, а безопасность пострадать не должна. Вот комфорт — вполне может, но тут уж выбирать не приходится. На всякий случай, прежде, чем принимать окончательное решение, посоветовалась с Шасом. Поколебавшись, он признал, что такое сокращение ещё не несёт серьёзной прямой угрозы жизни, имуществу или физическому здоровью. Но посоветовал внести все исключённые пункты в дополнительный список — чтобы, если пойму, что без них не справлюсь, удалось оплатить быстро и легко. Так я и сделала.
Однажды Ликрий упомянул, что смотрел паспорт Шаса и что у того уже три высших образования. Заинтересовавшись, я тоже изучила документ опекуна, точнее — его общедоступную часть. Оказалось, что первая специальность Шаса из направления психов, вторая — убийц, и третья — воров. Прикрыв глаза, глубоко вздохнула: с кем приходится жить?! А потом рассмеялась. Сама не лучше — собираюсь самоубийцей стать!
Недолгий поиск позволил легко разобраться, что к чему. Как и подозревала, тартарцы в очередной раз извратили термины. Под психами подразумевались люди, работающие со специфическими аномалиями, под убийцами — многие представители силовых структур и военные, под ворами — определённого вида детективы, следователи, разведчики и шпионы. То есть, если перевести профессии опекуна на человеческий язык, то получатся вполне нормальные, достойные уважения занятия.
Этим же вечером ненароком поинтересовалась, с какой целью в Тартаре так стремятся исказить значения слов? Ведь не для того же, чтобы затруднить жизнь иностранцам, как когда-то говорил консультант в Свороване?
— Честно говоря, сам не в курсе, — признался Шас. — Возможно, когда-то давным давно, при возникновении Тартара, это было шуткой, или данные должности занимали преступники... или их считали таковыми остальные. А потом народ привык. Определённое наречие, необычное использование некоторых терминов, некий нарочитый эпатаж, самоирония и нежелание смягчать слова, чтобы не сделать больно собеседнику, являются чуть ли не визитной карточкой тартарцев. Мне не нравится такое поведение, но оно затягивает. То, что в устах других звучит обидно, за собой быстро перестаёшь замечать. За циничностью удобно скрывать собственную неуверенность или сомнения, — опекун хмыкнул, наблюдая, как я усовершенствую извращённые портянки. — Из-за неприятных манер многие считают тартарцев грубыми, циничными и любящими поиздеваться.
Со вздохом отложив нож, я намотала получившееся нечто, прошлась по комнате, попрыгала и старательно потрясла ногами. Вроде бы теперь так быстро слетать не стремятся. Уже хорошо.
— Я уезжаю, — глухо сказал Шас, глядя на мои приготовления.
Мы с Ликрием недоумённо переглянулись.
— В смысле? — подозрительно поинтересовалась я.
— Уезжаю седьмого ночью. Как только вы станете свободными, — отвернувшись, пояснил опекун. — Вещи отвезут в хранилище, а контракт на съём квартиры закончится.
Сняв, аккуратно свернула портянки, ожидая продолжения. И оно не замедлило последовать.
— Из-за вас уже несколько раз менялся с коллегами. Теперь надо навёрстывать: настала моя очередь в рабочие командировки ехать, — Шас немного помолчал и виновато добавил: — Так что, если вы попадёте в беду, я всё равно помочь не смогу — буду слишком далеко.
Склонившись над пакетом с вещами, я попыталась скрыть улыбку. Всё-таки опекун привязался. То подводит глубокие обоснования под самостоятельную жизнь, то поддаётся эмоциям и начинает переживать, что не сумеет поддержать.
— Сколько у тебя было до нас? — поинтересовался Ликрий, оторвавшись от изучения ягодной косточки.
Я недоумённо покосилась на химеру.
— Трое, — сухо ответил Шас.
— А сколько из них сумело?..
— Один. Я не особо хороший воспитатель.
Вздрогнув, перевела взгляд с одного мужчины на другого. Только сейчас поняла, что мы не первые. И что предыдущие «усыновлённые» химеры оказались не очень-то успешными.
— Один из трёх — нормальный результат, — не согласился Ликрий. — Особенно с учётом того, что Чёрная Дыра сильно отличается от привычного нам... и другим, мира. Химеры с детскими личностями не выживают, а взрослым гораздо труднее измениться. Вспомни себя.
Шас вздохнул, но возражать не стал.
— Сам знаю, — опекун ненадолго замолчал, а потом резко вскочил. — Но вы только попробуйте сгинуть!.. Ты, — он больно ткнул в меня пальцем, — была лидером, народ за собой вела, так что с единственной подчинённой должна справиться! И помочь ей стать достойной половиной! А ты вообще сверхживучее месиво из двух мерзостей! — продолжил Шас, яростно погрозив Ликрию кулаком. — Я на тебя кучу денег потратил, так что давай, докажи, что эти мерзости смогут выжить и здесь!..
