Гости разошлись уже за полночь. Мы с сестрами убрали всё лишь к утру. Следующий день мы отсыпались. Точнее отсыпались все, но ведь скотину кормить нужно. Как же я могла не встать? А там и покушать надо, как не приготовить. На колодец тоже сходить, потому как без воды никак. А на следующий день я взвалила на себя все домашние обязанности. На одном упорстве вначале держалась. Отец заикнулся о бобылке.
— Нет! Я справлюсь, — более этот разговор не поднимался. Да и на то он и РАЗ ГОВОР, что лишь РАЗ говорится.
Сестры отказались делать домашние дела, если мне тяжко, пусть берут бобылку, а нежели Травинка не хочет бобылки, пусть сама и справляется. Я лишь улыбалась: да, справлюсь. Единственное, что они делали, свои девичьи дела — шили себе придание — пряли, ткали, шили одежду, вышивали, растили лён и следили за крапивой для будущих тканей.
Отец отдал корову и волов сыновьям, как и лошадь, чтоб облегчить мне жизнь. Лишь иногда после брал на пашню кого было нужно, да сноха то одна угостит молоком, то другая. Кажется, они сговорились, ведь братьев у меня девятеро, один, правда, в дружине, а восемь остальных женаты, с детьми. У некоторых дети уже с меня, а то и старше. Так что они по очереди приносили нам молоко.
У нас остались лишь куры. Так и справлялась: крутилась как белка в колесе, а затемно просто падала на лавку и до третьих петухов спала даже без сновидений. Через лето* мне было уже проще, но вот с приданым у меня был полный провал. Заниматься ещё и льном просто было некогда. Сёстры хмыкали и давали свои обноски. Потом ещё через на следующее лето* меня стала подменять Любава на кухне, пока Весняна показывала как со льном управляться. Сёстры у меня умницы.
Постепенно и у меня появилась своя ткань, вот только шитьём заниматься как, мне не показали. Ткани прибавлялось, отец раз рассердился на дочерей старших и велел распределить обязанности по дому так, чтоб каждый день у меня было время заниматься рукоделием с одной из сестёр. Весняна ворчала, но стиснув зубы учила меня. Любава делала это с большей охотой. Мне стало полегче, да и приданое старалась делать с любовью. Правда зачастую выходило плохо, тогда это шло мне по дому возиться. Ткань вначале размечали и вышивали, натягивая на пяльца, а лишь потом уже вырезали по выкройке. Шила будущему мужу, а потом стыдно было в сундук такое опускать, поэтому я шила из ткани себе сорочку не с цветами вышитыми, а с обережными символами. Но и это с каждым разом получалось всё лучше. Стала высыпаться.
Но с Весняной мы так и не поладили. Она злилась: то мне всецело отцовское внимание доставалось, то материнское в последнее лето*. А я молча сносила обиды, стараясь не винить себя ни в чём. Ведь мама мне объяснила своё поведение, и я не считала себя виноватой в таком распределении любви. Но не огрызалась. А это злило сестру ещё больше. Так и жили, как кошка с собакой.
А ещё я мало того, что не считала себя виноватой, так ещё и винила в ответ сестру. Ведь из-за её безрассудности заболела мама. Мне тогда только исполнилось восемь. Сёстры побежали на реку. А ведь лёд уже начал таять. Делать там было нечего. Но наказы старших нам не указ. Точнее Весняне не указ. Вот она и потащила с собой Любаву. А отец уехал по делам на торжище. Прибегает Любава, бледная и отдышаться не может. Мама в лице переменилась, быстро к ней побежала. Пока мы смогли выудить из сестры признание, долго она не могла выговорить, что случилось... Оказалось, что Весняна с мальчишками пошли на реку. Точнее забрались на лёд. Потом пошла трещина и расползлась по всей реке. Ну и мальчишки выбрались, а Весняна осталась там — посреди реки. Боится пошевелиться. Мама дала мне задание, бежать к Богдану. Это мой брат. Он ближе всех к нам жил. Я и побежала. А мама побежала к Весняне.
Весняну вытащили на берег, она даже ноги не замочила. Напугалась, правда, и всё. А вот маму не удержала льдина и перевернулась. Она успела схватиться за верёвку, которую ей бросил Богдан. И не отпустила её даже после того, как её вытащили на берег. Её отогрели да она долго болела. А потом так и повелось, чуть что, мама тут же болеть начинала. Отец переживал, да что поделать. Со старшей дочкой он долго не разговаривал после того случая, а потом простил. Всё равно ведь первая дочка, любимая. Вот только отношения у них и так не особо были, а тут и вовсе испортились. Батюшка всё со мной возился, а матушка всё с сёстрами. До последнего лета...
Даша
Открыла глаза и вспомнила бабу Машу. Сон тут же забылся.
Вот каково это — всю жизнь прожить и не встретить свою половинку или знать, что нет её больше? Наверное, пока не встретил, живётся как-то. А ведь сейчас люди строят свои отношения вовсе не ища суженого, а просто начинают какие-либо отношения, если просто симпатия возникла или страсть. Или отношения сейчас строят, вначале секс, а потом всё остальное... Не понимаю я этого.
Интересно, не навредила ли я старушке, сказав про суженого. По мне, так хоть перед смертью свиделись и умерли в один день — романтично. Жаль, что вместе не жили всю жизнь. Может, и свой след на Земле бы оставили.
Я стала вставать и поняла, что не одна. Рядом со мной лежал любимый. Он спал, хотя... не сопит, дыхание не глубокое. О, уже даже сопит. Улыбнулась и стала вставать. Ага, как бы не так. Меня тут же наглым образом обняли и никуда не пустили.
— А если Надю разбудишь? — шепчу ему.
— И что? Она уже большая девочка. Тебе сильно вчера бабулька мозг выносила?
Мотаю головой. Она ведь померла. О мёртвых либо хорошо, либо никак. А по мне милая бабулька, ворчливая, правда, но все старушки такие.
Приподнимаю голову, заглядываю в его глаза. Как вот можно жить без этих таких родных глаз? И поцелуй в ответ.
— Не грусти. Раньше не грустили.
Ага, не грустили, если не вспоминать, что был человек, а теперь нет. Тосковали и раньше. Уж не мне ли не знать. Да, это было слишком эгоистично, но тоску ведь никуда не денешь. А человека ведь и дальше помнишь, он ведь живёт, пока мы помним.
Прижал меня к себе, положив мою голову к себе на грудь.
А шаловливые ручки уже скользят под моей ночнушкой.
Ну и что ты творишь? Лишь дразнишься. А руки уже продолжают начатое. Извращенец! Сестра рядом спит, а мы чем занимаемся!
И приходит в ответ чувство, что мол, замри и наслаждайся.
Но ведь не место и не время. Баба Маша умерла.
"Не грустить, а радоваться! По славянским традициям, ты помнишь?! Она ушла в мир иной, родилась в том мире, и ушла не одна, а с суженым!" — пришла мысль.
А дальше я уже ни о чём не думала, отдаваясь тем чувствам, что вызывал во мне ОН.
Когда я уже пришла в себя, мы лежали явно не в моей кровати.
— Прости, но ты так шумела, что мы бы точно сестрёнку разбудили.
Он вновь покрывал моё обнажённое тело поцелуями.
А как же мои родители? Что если они откроют штору, а меня там нет?
— Это вряд ли. Они ведь меня вчера видели.
— А Надя?
— Она — нет.
Мы ещё долго так валялись, потом он стал меня причёсывать. Нежно, бережно, как и всегда. Заплёл две косы.
— Что бы придумать с головным убором? Не нравится мне, что ты с непокрытой головой ходишь!
А я запустила в него подушкой. Мы игрались как малые дети, но сколько задора было. А потом он лёг на меня обнажённую и перенёс обратно. Класс!
Я приоткрыла шторку, высунув нос. Вроде никого. Выбралась и стала искать нижнее бельё. Потом халат сверху надела. Лёше подала его одежду. И дождалась, пока он выскользнет из кровати. На кухне уже толпилась люди. Мама, папа, соседка-старушка снизу, Надя.
Они обсуждали похороны.
— Её надо хоронить, — вещала старушка.
— Она хотела, чтоб кремировали.
— И что это за дедок объявился, зачем ещё на него тратиться?
— Здравствуйте! — поздоровался Лёша.
— Доброе утро, — я решила не отставать от любимого. — Что здесь происходит?
Бабулька зыркнула на меня, потом на Лёшу.
— Это что ещё за молодой человек?
— Это Дашин муж.
Ну вот, надо всем разболтать!
— Марь Ванна хотела, чтоб её кремировали, да будет так! — а голосок-то у меня прорезался.
Все притихли. Ни одного возражения.
— А вы уже нашли крематорий? — вставила Марта Петровна.
Быстро тему поменяла.
"С тобой не поспоришь!"
Точно! А я и забыла про свой дар!
Лёша уже был в телефоне.
— Итак, ближайший крематорий на Юго-Западной или в Реутово.
"Я могу без затрат их туда телепортировать."
"Ага, а два трупа сами пришли, скажешь!"
Улыбочка.
Хорошо, что никто не смотрел в нашу сторону, все спорили, куда везти, где брать машину и прочее.
— А в гроб их надо класть?
— Это ж опять расходы! — баба Марта считает не только свои деньги, но любит и чужим указывать куда, на что и сколько. — И вы забываете, их же двое!
— А где хоронить будем урны?
Я закатила глаза. А просто развеять прах нельзя?
"Можно."
Что мы и сделаем.
Живот дал о себе знать. Я хочу есть, зря встали.
Мама тут же начала суетиться.
— Садитесь, кушайте, и мы с вами, а то со всеми хлопотами и забыли.
Соседка ушла, но обещала вернуться.
А тела не завоняют? Блин, вот о чём я думаю во время еды! А они по-прежнему в её квартире?
Лёша вышел по нужде, потом руки помыл и сел рядом. Народу было много, хорошо что хоть кухня не маленькая — есть, где развернуться.
"Не завоняют, я позаботился!"
"Благодарю! Мой заботливый лапушек!"
Мне похвалить не сложно, а ему приятно.
Потом нам дали задание прибраться в соседней квартире. Бр!
Зато когда увидела сладкую парочку — обомлела. Они были внутри куска льда.
Это что за...штуковина?
"Не волнуйся, это мы с тобой видим!"
"Хочешь сказать, что это не лёд?" — я провела по льду рукой и ничего не обнаружила.
Диво дивное!
Потом мы прибрались, вынесли на мусорку ненужные вещи.
"Прости, Марь Ванна!"
— Да мне уж не надо! — и я села.
Это что ж получается, что я теперь и призраков вижу! Не хочу такого счастья!
— Упокойте нас и мы уйдём!
Лёш, сделай что-то!
"А что сразу я?!"
А кто, я? Хотя, может и я!
"Не надо, не упокаивай их пока. Они сами уйдут, как только, так сразу!"
— Не мешайтесь!
— Да мы не собирались, дочка!
Пара призраков уселась в воздухе на невидимый стул и сидят в обнимку. Вот и сидите. Никогда бы не подумала, что буду себя нормально чувствовать рядом с умершими. Да, ко всему привыкаешь... Может, потому, что призраки знакомые.
Потом приехала машина, катафалк. Стали вымогать трупы. Да, куда катится мир? И что с телами делать? Не отдашь их ведь просто так, без гробов. Да и вроде омовение надо делать, потом переодевать в одежду. И что — это я должна делать? Нет, ни за что.
— Баб Маш, прости, но я не буду трогать твоё тело, — во мне взыграла брезгливость.
— Что ты, деточка, ты Марту позови, она всё сделает!
А гробы?
— Всё будет, я сейчас! — и Лёша исчез.
Я спросила у призрака насчёт одежды, потом приготовила нужную. Часть барахла мы выкинули. Старушка не возражала.
Куда остальное девать?
— Хочешь, себе забери.
Я осмотрела вышитые сорочки — красиво. Притащила фотоаппарат, сделала разных снимков. Потом Лёша явился с двумя не обтянутыми тканью гробами и одеждой для старичка.
Призрак влез в наряд, а Лёша сделал его немного материальным (в смысле, призрака), чтоб одежда сидела. Засняли на плёнку, точнее флэшку, ведь цифровые фотоаппараты на флэшке работают. Как и подозревала, призрака на снимках видно не было, зато — костюмчик сидел.
Потом пришли старушки, стали петь песни заупокойные. Я не могла этого вынести. Обмыли тела, переодели, в гробы уложили. Баба Марта опять внесла свои три копейки, что мол, молодцы, на гробах сэкономили.
А Лёша поперхнулся.
— Ты где их взял?
— Купил.
Да уж! В общем, стариков подготовили, старушки очень удивлялись, что те такие ледяные, мол, словно в холодильнике лежали.
— Так и лежали, с морга привезли, — такими темпами врать научуть без зазрения совести.
Старушки покивали, делая своё дело. Потом приехали родители, предложили проводить в последний путь. Я наотрез отказалась. Прикопались! Ну не могу я на кладбищах и прочих местах. А ежели я там призраков буду видеть!
Предстояло стол накрыть. Вот я и занялась готовкой, а любимый таскал мне продукты. Ну, в плане за покупками бегал. Пешочком!
В общем, под конец дня родители вернулись из крематория с двумя урнами, пригласили соседей, кто знал бабу Машу, на поминки. А я валилась с ног. А потом мы просто срулили от всей этой суеты и просто завалились в обнимку спать.
Часть 2 Глава 6
Лёша
Вчера день прошёл в суете и мне уже даже ничего не снилось или просто не помнил. Утром открываю глаза, а рядом любимая. Как же приятно вот так просыпаться, смотреть на ещё спящего маленько ангела. Ну, не маленького, но такого красивого. Она тихо дышала, раскинув смешно руки, а волосы разметались по подушке. Её красивые волосы. Хочется провести по ним, но не хочется её будить. Так и лежу, любуюсь ею. Наслаждаюсь моментом. Она завозилась. Лапочка моя любимая. Открывает глаза и улыбается.
— Доброе утро, Алёшенька!
— Доброе, Дарёнка!
— Знаешь, не помню, что снилось, но поняла я одну вещь.
— Какую?
— Я не боюсь. Ни Инару, ни кого-то ещё. Мы вместе и любим друг друга и сильнее всех злодеев вместе взятых.
В глазах отражалась решимость и уверенность в себе.
— А ещё я вижу призраков, тебе не кажется это странным?
— Ты намекаешь на дар? — кивает в ответ. — Ну, призраки просто на другом уровне находятся, в более тонких материях, поэтому мы их не видим. Ты можешь отключать эту способность видеть на другом уровне. А может наоборот подключать и раздваиваться. Тело всё равно останется лишь на этом уровне, а вот душа…
Задумалась. Она такая красивая, когда о чём-то думает. Такой взгляд, смотрящий сквозь тебя, но при этом лицо такое одухотворённое становится.
— А можно такой вопрос? — киваю. — Вот в прошлом ты ведь напортачил с Инарой. Зелье выпил?
Согласно киваю.
— А что ей от тебя было нужно?
— Я. Обладание мною. Может ещё и генофонд хотела свой поправить, ты ж знаешь, что магические способности во многом зависят от умения тела пропускать сквозь себя магию. Чем чище кровь, тем лучше эти способности. А вот когда разные расы начинают смешиваться, то получается не пойми что. Точнее с нашей стороны не пойми что, а вот чужую магию обычно пропускают лучше. Ну, т.е. свой генофонд они улучшают, а наш губят.
— Ну, допустим, что первое условие не выполнено. Почему она не может улучшить свой генофонд другими способами, найти другого мужика?
— Не знаю, может идея у неё навязчивая.
— А если отринуть факт с генофондом. Получается, ей нужен ты. А зачем? Любит? Ненавидит? Желание добиться своего любой ценой?
— Или всё вместе взятое.
— Давай примем за факт, что она любит. Из этого возникло всё остальное, — любимая строила логическую цепочку. А вроде бы говорят, что мужики более логичны.
