Он усмехнулся разбитыми губами. Взгляд его тускло мерцал холодной ненавистью, но страха в нём не было ни капли. Это был достойный противник, и отнестись к нему следовало подобающим образом.
— Так каковы будут твои распоряжения насчёт него, Аврора? — спросил Алекс.
— Оставьте меня с ним наедине на пять минут, — сказала я. — Не беспокойтесь: господин Август Минерва не представляет для меня сейчас опасности.
— Если что, мы рядом, Аврора.
Все покинули пещеру, и я осталась один на один со взглядом Августа Минервы. Он сказал:
— Я вижу, ты у них главная.
— Да, они считают меня главной, — сказала я.
Он помолчал. Подобравшись к большому камню, он привалился к нему: ему было трудно даже сидеть.
— Что, плохо вам пришлось, сэр? — усмехнулась я.
Он проворчал:
— Да уж не лучше, чем тебе. — Устроившись поудобнее, он сказал: — Да, Аврора Магнус... Ну ты и птица. Я ещё тогда почувствовал, что от тебя будут беды. Надо, надо было мне заняться тобой вплотную!..
— Время упущено, сэр, — сказала я.
Он закрыл глаза на несколько секунд. Открыв их снова, проговорил устало:
— Полагаю, смертный приговор мне уже вынесен.
— Полагаю, да, сэр, — сказала я. — Даже если бы я захотела, я не смогла бы вас спасти.
— Понимаю, — усмехнулся он. — Твоя шайка жаждет моей крови. Ты отдашь меня им на растерзание?
— Я попытаюсь сделать всё, что в моих силах, сэр, — сказала я. И позвала: — Алекс...
Громко звать я не могла, но Алекс услышал мой тихий голос и тут же явился. В грязной, сильно запятнанной кровью арестантской одежде с закатанными до локтя рукавами, обритый наголо, он всё-таки обладал мужественной, жестокой и сильной красотой. Он был прямо-таки создан, чтобы возглавлять мятежи. Опираясь на обнажённую саблю, он опустился возле меня на колено.
Я сказала:
— Мы с господином Августом Минервой поговорили. Больше я ничего не хочу ему сказать.
Голубые глаза Алекса холодно заблестели.
— Я понял тебя, Аврора.
Я подняла руку и положила на его сильное, жилистое предплечье.
— Только без излишней жестокости, Алекс. Это ни к чему.
Его красивые губы презрительно искривились.
— После того, как он нас мучил, мы должны проявлять к нему милосердие?
Я сжала его руку, как могла.
— Алекс... Это моя просьба. Ты можешь её исполнить?
Он поднялся на ноги.
— Хорошо, Аврора, я постараюсь. Но не ручаюсь.
Господин Август Минерва доживал свои последние минуты, и, надо сказать, держался он хорошо. Его уволокли из пещеры, и я не видела его конца.
Мятеж увенчался успехом. Но это было ещё не всё.
7.16. Бой под дождём
Август Минерва успел сообщить, куда следует. На остров прибыл отряд бойцов Ордена — хорошо вооружённых и хорошо обученных, сытых, полных сил и не истощённых многомесячным пребыванием в замке Кэльдбеорг. Они налетели с гор, как большие чёрные птицы, и у них был приказ: всех по возможности перебить, а меня взять живьём.
Освободившим меня бывшим узникам и будущим "чёрным волкам" не оставалось ничего, как только принять бой, хотя силы были явно неравны. Никто не дрогнул, никто не побежал — да и бежать было некуда. Все как один яростно защищали пещеру, в которой лежала я, неспособная сама себя оборонять, и гибли один за другим, ценой своих жизней не подпуская бойцов Ордена ко мне. Виктория и Лавиния, остававшиеся возле меня, были готовы своими телами закрывать меня, а под дождём, на поле боя, то и дело слышался рёв Алекса, способный и мёртвого заставить сражаться.
— Ни шагу назад! Драться до конца!
И покуда я слышала этот рёв, подобный львиному рыку, я знала: мои "волки" дерутся, гибнут, но не сдаются. Когда я перестала его слышать, мне стало страшно.
Шёл один из затяжных унылых дождей, которые были столь часты на этом острове летом, и в пещеру веяло промозглой сыростью. В этом холодном, дождливом пространстве послышался свист — тонкий, как пение стрелы, но в нём было что-то грозное.
— Аврора! — закричал кто-то.
С неба посыпались серые демоны в масках и с горящими угольками глаз — иначе я их назвать не могу. Они спускались бесшумно и мягко, выхватывали из-за спины изогнутые и узкие мечи и молча бросались на бойцов Ордена.
Это был отряд "Авроры".
7.17. Серые призраки
Их помощь была хоть и слегка запоздалой, но это спасло остатки храбро защищавших меня бывших узников Кэльдбеорга. Облачённые в серую камуфляжную форму, в серых масках, из-под которых горели глаза, они были похожи на ожившие тени, на призраков из преисподней, вооружённых молниями. У каждого из них было по два меча, из носков ботинок выдвигались лезвия кинжалов, и каждый такой боец стоил четверых. Когда в пещеру ворвались трое таких призрачных воинов в масках, один — стройный и изящный, второй — крепкого телосложения, а третий — настоящий Геракл, Лавиния с Викторией вскочили, готовые защищать меня до последней капли своей крови. Стройный воин, шедший впереди двух остальных, властным движением поднял руку в серой перчатке и сказал голосом Юли:
— Всё в порядке, свои.
Серые воины сняли маски и оказались Юлей, Каспаром и Цезарем. Все трое бросились ко мне. Цезарь был вне себя.
— Что эти ублюдки с тобой сделали? — прорычал он.
— Мне не поздоровилось, ребята, — ответила я.
Юля покачала головой.
— Зачем же ты убежала от нас, Аврора? — проговорила она с укором. — Искала приключений? Что ж, ты их нашла. Они выдвинули возмутительные требования! В обмен на тебя они требовали, чтобы "Аврора" прекратила своё существование.
— Ничего, — улыбнулась я пересохшими губами. — Теперь мы надерём им задницу. Мне надоело отсиживаться, отныне я беру всё в свои руки. Кое-какие дела у вас организованы из рук вон плохо, теперь всё будет по-другому.
— Аврора... — начала Юля.
— Вот именно, — перебила я. — Аврора я или кто? Что написано в Уставе? Глава Общества — я. Ты сама так написала, изволь теперь соблюдать. Если не возражаешь, я вступлю в игру по-настоящему. Или ты против того, чтобы я принимала участие?
— Гм... разумеется, нет, — ответила Юля. — Но...
— Отставить "но", — оборвала я её, а мысленно послала вдогонку: "Кто наказал твоего отчима-извращенца? Кто учил тебя всему, что должен знать хищник? Почему мне приходится напоминать тебе об этом?"
— Я никогда не забываю об этом, — тихо сказала Юля, сжав мою руку. И добавила чуть громче, в знак повиновения склонив голову: — Как скажешь, Аврора.
Кивнув Цезарю, она сказала:
— Ты можешь вызывать доктора Гермиону. Ситуация под контролем, опасности для неё нет.
Но дока Гермиону не пришлось вызывать: она сама вошла в пещеру, маленькая и решительная, в куртке с капюшоном, камуфляжных брюках и высоких ботинках. На ходу стягивая перчатки, она подошла ко мне и опустилась возле меня на колени. Юля и Каспар посторонились. Её тонкие белые пальчики начали нежно меня ощупывать. Между её бровей пролегла складка.
— Скажите, док, — прошептала я, — я потеряю крылья? Только не утешайте меня. Скажите правду.
Она улыбнулась и погладила меня по голове.
— Случай тяжёлый... Предстоит кропотливая работа. Но мы восстановим вам крылья, Аврора, не сомневайтесь. Всё будет хорошо.
— Моя жена за свои слова отвечает, — сказал Цезарь.
Юля спросила:
— Каково состояние Авроры, доктор?
Док Гермиона поднялась на ноги.
— Скажем так: жить будет. Но для её перевозки ко мне в клинику нужен спецтранспорт. На руках её нести нельзя.
— Будет транспорт, — кивнула Юля.
— И ещё... — Док Гермиона покосилась на меня и взяла Юлю под руку. — Давайте выйдем.
Она хотела сообщить Юле о том, что сделали двое надзирателей в комнате со свечой, и что потом повторил сомнамбулический Гайус, шепча мне в лицо "прости меня" и "так надо". Когда Юля вошла, я прочла это в складке между её бровей. Она ничего не сказала, просто присела рядом и сжала мою руку.
— Аврора, подожди немного, скоро здесь будет вертолёт. Мы отвезём тебя в клинику к доктору Гермионе. Всё будет хорошо.
— Перед тем, как лететь в больницу, я должна тебе кое о чём сообщить, Юля, — сказала я.
— Я хочу, чтобы все бывшие заключённые Кэльдбеорга — все, кто остался жив — были возвращены в "Аврору", а те из них, кто в ней не состоял, были в неё приняты. Я обещала им это, и я сдержу своё обещание.
— Да, Аврора, — кивнула Юля. — Считай, что это уже сделано.
— И ещё... Будет сформирован отряд "чёрные волки". Все они войдут в него. Задача отряда — уничтожать членов Ордена... Пока док будет лечить меня, позаботься о том, чтобы была создана соответствующая база... Всё необходимое.
Юля повернулась к Каспару.
— Ты слышал? Займись этим.
— Слушаюсь, — ответил тот. — Всё будет сделано. Позвольте только один вопрос: кто будет командовать отрядом?
Я сказала:
— Я сама. Когда поправлюсь.
Юля начала:
— Но, может быть...
— Это уже решено, — прошептала я. — У меня с Орденом теперь личные счёты.
Из ста пятидесяти семи узников, вырвавшихся из замка Кэльдбеорг, после стычки с бойцами Ордена в живых осталось девяносто. Весь отряд Ордена был уничтожен бойцами "Авроры". А когда ко мне в пещеру вошёл Алекс, весь в пропитанных кровью повязках — и на голове в том числе, — у меня на глазах впервые за долгое время выступили слёзы. Я ничего не могла выговорить, только протянула ему руку, а он опустился на колено и сжал её в своей.
— Это он, — сказала я Юле. — Он сделал всё это. Он лучший.
Каспар и Цезарь окидывали его оценивающими взглядами, а Юля спросила:
— Как ваше имя?
Алекс, выпрямившись, отчеканил:
— Александр Дилайла, госпожа президент.
Юля подошла и сказала, положив руку на плечо Алекса:
— За проявленное вами мужество объявляю вам благодарность. За что бы вы ни были исключены из "Авроры", это уже прощено и забыто.
— Гм, прошу прощения, госпожа президент... А остальные? — спросил он.
— И остальные тоже восстановлены, — улыбнулась Юля. — Можете им передать, что все они зачислены в новый отряд "чёрные волки", который будет в скором времени сформирован.
Алекс просиял и встал навытяжку.
— Разрешите идти?
Юля посмотрела на меня, а я сказала:
— Иди, Алекс.
Когда он вышел, Юля проговорила:
— И такой кадр оказался в Кэльдбеорге! Побольше бы таких в "Авроре"!
— Он уже был там, — сказала я. — Но его исключили.
— Мы поторопились, — признала Юля.
7.18. Прощание с островом
Послышался шум лопастей пропеллера: прибыл большой вертолёт. Из него вытащили громоздкое приспособление вроде носилок с фиксирующим каркасом для крыльев, внесли в пещеру и уложили меня на него, укрыли одеялом и вынесли из пещеры. Дождь ещё моросил. Убитые в схватке были уже уложены рядами: отдельно бывшие узники Кэльдбеорга, отдельно — бойцы Ордена.
— Подождите, — попросила я. — Я хочу взглянуть.
Я хотела взглянуть им в лица — и убитым, и живым. Меня пронесли на носилках мимо убитых заключённых Кэльдбеорга, аккуратно сложенных рядами с приставленными к плечам головами. Среди них я увидела Франца и Дария — их, сыгравших такую большую роль в моём освобождении. А ещё среди убитых лежал Ингвар — да, мой старый приятель-оптимист, виртуоз бритвы, погиб тоже.
— Всех их похоронить здесь как членов "Авроры", — сказала я. — А вот этих троих, — я показала на Франца, Дария и Ингвара, — с почестями.
— Они особо отличились? — спросила Юля, шагавшая рядом с носилками.
— Да, — сказала я. — Франц придумал весь план и добыл кровь для восстановления сил, а Дарий устроил пожар.
— А он? — Юля кивком показала на Ингвара.
Я задумалась.
— Он? Да нет... Он просто славный парень и мой друг.
Потом я посмотрела на живых. Алекс построил их на относительно ровной площадке у подступа к замку, и они стояли навытяжку, потрёпанные, грязные, окровавленные и ещё очень мало похожие на бойцов отряда "чёрные волки". Я махнула им рукой, и меня погрузили в вертолёт.
— Что сделать с замком? — спросила Юля.
— Если "Аврора" располагает взрывчаткой, то разнести его к чёртовой матери, — сказала я.
Юля улыбнулась.
— "Аврора" располагает всем, чем захочешь. Будет исполнено. От замка не останется камня на камне.
— Глава 8. "Чёрные волки"
8.1. Ещё одна причина
Сквозь прозрачный купол синело небо. Мои раскинутые в стороны крылья лежали на подставках, пронзённые десятками тонких спиц: аппарат, сконструированный доком Гермионой, способствовал правильному срастанию. Самой операции я не помню, так как мне дали общий наркоз, но могу с уверенностью сказать, что это была ювелирная работа.
...Крылья были, пожалуй, единственным уязвимым местом хищника. Ко всем их необычным свойствам нужно добавить ещё одно: этот сложный и загадочный орган восстанавливался несколько медленнее, чем всё остальное тело. По этой причине каждый хищник должен был беречь их от травм особенно тщательно — так же, как и голову. Отрубленные крылья не отрастали снова, а малейшая неправильность в срастании сломанного остова могла привести к невозможности ими пользоваться вообще.
Я перенесла три операции: первые две оказались не совсем удачны, после них мои крылья отказывались функционировать. Видимо, что-то в них срослось неправильно. Доку Гермионе пришлось два раза ломать по сросшемуся, обтачивать и соединять обломки снова, добиваясь той длины и формы, которая была присуща костяку моих крыльев до травмы. Задача эта была невероятно сложной, и я, признаться, уже морально готовилась распрощаться с полётами навсегда, но док не сдавалась. Когда после первой операции мне не удалось даже убрать крылья внутрь, я посмотрела на Гермиону с невесёлой усмешкой:
— Ну что, совсем отрезать будете, док? Не работают они.
Лицо дока Гермионы было сосредоточенно-серьёзным, но не обескураженным. Она ответила спокойно:
— Будем всё переделывать.
Похоже, для неё эта неудача была лишь одним из этапов дела, рабочим моментом, тогда как у меня внутри дрожала струнка отчаяния и тревоги: а если не смогу летать? Кто будет командовать "волками"? Прочитав это в моих глазах, док положила мне на плечо свою маленькую лёгкую ручку.
— Я всегда довожу начатое до конца, — сказала она.
Я доверилась ей — а что оставалось делать? Если уж док Гермиона не могла мне помочь, значит, никто не мог.
Вторая операция — и снова неудача. Струнка тревоги уже отпела своё у меня в душе, уступая место тяжёлому и молчаливому, как каменное надгробие, смирению. Я сказала:
— Док, милая, да отрежьте вы мне их на хрен и не мучайтесь. Всё равно мне не летать.
— Вы так легко сдаётесь? — хмыкнула Гермиона. — А как же "волки"?
Я вздохнула.
— Видно, придётся уступить командование Каспару, как и предлагалось с самого начала. Жизнь вносит в наши планы свои коррективы...
