— Подержи-ка.
Она спустилась в люк, а Лена поразилась: как она не мёрзнет в тонком кожаном плаще в декабре месяце? Через три секунды на накатанную снежную корку рядом с люком упал Ленин ранец, а потом вылезла Аврора. Отряхнувшись, она сказала:
— Всё нормально, он даже не подмок. Застрял между трубами.
Счастливая Лена схватила свой ранец, а Аврора, улыбаясь, надела плащ.
— Аврора, огромное тебе спасибо! — воскликнула Лена. — Что бы я делала без тебя?
Потом они шли по улице, держась за руки; Лена ела купленную Авророй шоколадку и рассказывала о том, какой Казаков придурок и урод.
Контрольные на следующий день Лена написала хорошо: по математике — на четыре, по русскому — на пять. Выходя вечером из школы, она увидела стоявших под старым клёном мальчишек своего класса, которые собрались все вместе и глазели на что-то, задрав головы. Лена взглянула вверх и чуть не расхохоталась: на дереве висел ранец Казакова. Сам Казаков, размазывая слёзы, пытался взобраться по стволу, но дотянуться до ранца не мог: ветка была слишком тонкая и могла обломиться. Лена подошла и спросила у крайнего мальчишки:
— Кто его туда зашвырнул?
— Какой-то десятиклассник, — ответил тот. — Подошёл, сказал Казакову: "Ты придурок и урод" — и зафигачил. Ни с того ни с сего!
В этот вечер Лена задержалась: она досматривала, чем всё закончится у Казакова с ранцем. Своими силами мальчишкам снять его не удалось, пришлось звать на помощь физрука, который принёс длинный шест и снял зацепившийся ранец. Отругав мальчишек, физрук ушёл к себе в спортзал, а Лена пошла домой. Она догадывалась, чьих рук это дело, только не знала, при чём здесь был десятиклассник. Впрочем, это могло быть и просто совпадение, но очень справедливое.
11.12. Беспокойная ночь
Лена купила для Авроры подарок на Новый год — тёплый красный шарф. Аврора ходила вообще без шарфа, без перчаток и без шапки, и эту вещь Лена сочла нужной. Деньги на покупку она заработала сама. Она сделала у одной бабушки уборку, и та дала ей немного денег; для второй бабушки Лена сходила в магазин за продуктами и в аптеку, и сдачу та разрешила ей оставить себе. Ещё она постаралась для тёти Оли из соседней квартиры, посидев с её заболевшим сынишкой Димкой, пока та ходила по каким-то делам в банк и на почту, — за это Лена также получила небольшое вознаграждение. К этим деньгам Лена прибавила сбережения из своей копилки и купила прекрасный, пушистый шарф цвета спелого помидора.
Кстати сказать, папа тридцатого декабря хорошо оттянулся на корпоративной вечеринке на работе, явившись домой тридцать первого в девять утра и сразу завалившись спать. Мама была очень недовольна. Весь день они с Леной готовили праздничное угощение, а папа спал. Проснулся он только после обеда, мятый и хмурый, в не слишком праздничном настроении, и попросил пива. Мама показала ему кукиш, и папа поплёлся за пивом сам, сказав, что придёт через двадцать минут.
Он не пришёл ни через двадцать минут, ни через час, ни через три. Мама начала беспокоиться. Она обзвонила все больницы и морги; хотя папы там, к счастью, не оказалось, но и местонахождение его было по-прежнему неизвестно. Теперь не праздничным настроение стало и у них с Леной. И новогодняя программа по телевизору была им не в радость, и кусок не лез в горло; мама каждые пять минут вскакивала и смотрела в окно, прислушивалась к шагам на лестнице и вздыхала:
— Да что же это такое?
Так они и встретили Новый год — без папы. Мама всю ночь сидела, тупо уставившись на экран и слушая юмористов, без тени улыбки на лице. Не до веселья было и Лене: она поглядывала на крышу соседнего дома. Под утро мама задремала прямо в кресле перед телевизором, а у Лены не было сна ни в одном глазу. Когда к стеклу балконной двери приникло бледное лицо Авроры, Лена приложила палец к губам и показала на маму.
Аврора вошла неслышно. Она склонилась над мамой и долго всматривалась, хмуря брови, потом взяла Лену за руку, и они прошли в её комнату.
— Значит, ушёл за пивом и не вернулся?
Лена вздохнула. Достав из-под подушки шарф, она набросила его Авроре на шею.
— Это тебе... С Новым годом.
Аврора прижала её к себе.
— Спасибо, зайка... Это самый дорогой подарок, который я когда-либо получала. Не в смысле цены, а... Ну, ты понимаешь.
Лена обняла её и устало склонила голову ей на плечо.
— Как ты думаешь, папа жив? Может, с ним что-то случилось?
— Если хочешь, я попробую его найти и привести домой, — сказала Аврора.
— Пожалуйста, Аврора, найди его... — Лена обняла её изо всех сил и всхлипнула. — Я очень тебя прошу... Я буду очень тебе благодарна! Если ты можешь, верни папу домой...
— Я найду его, детка, — твёрдо пообещала Аврора. — Всё будет хорошо, не расстраивайся.
11.13. Новогоднее чудо
В полпятого утра первого января в отделение милиции вошла бледная женщина в кожаном плаще и красном шарфе, стуча по растрескавшемуся линолеуму высокими каблуками сапог из змеиной кожи. Нагнувшись к окошку дежурного, она спросила:
— Хвалынский Вадим Дмитриевич здесь находится?
Дежурный хотел спросить... Впрочем, он уже не помнил, что хотел спросить. Глядя в светлые гипнотические глаза незнакомки, он тихо ответил:
— Сейчас посмотрю... — Посмотрев, он с удивлением и радостью сообщил: — О, Хвалынский! Да вот он!
— Значит, здесь, — сказала незнакомка в зелёном шарфе. И грозно спросила: — По какому поводу задержан?
— Так это... Хулиганские действия в общественном месте, — разведя руками, ответил дежурный.
— В обезьяннике? — спросил улыбчивый лысый незнакомец в коричневом пальто и крапчатом кашне.
— Ага, — расплылся в ответной улыбке дежурный.
— Так наверно, сынок, его можно уже выпустить? — ласково сказала старушка в синем платке.
— Да конечно, можно, — радостно ответил дежурный. — Сейчас, бабуся, отпустим!
— Только ты, сынок, сначала вот этот листок из журнальчика вырви, — сказал добрый старичок в серой кепке. — И съешь. Это же вкусно!
Дежурный с удовольствием сожрал листок из журнала. Ничего более восхитительного в своей жизни он не пробовал. Он и не знал, что бумага такая вкусная. Как много он потерял, не зная об этом! Подумав, он вырвал и съел второй листок. Ему понравилось ещё больше, и он запихал в рот третий.
В замке загромыхал ключ, и Вадим Дмитриевич Хвалынский вздрогнул. Его одиночество в закрытом пространстве подошло к концу. По его подсчётам, сейчас должно было быть уже утро. Отлично он провёл новогоднюю ночь, нечего сказать!
— Хвалынский, на выход, — услышал он. — За тобой пришли.
Вадим Дмитриевич, не веря своему счастью, встал и вышел из сумрачной камеры в коридор, который тоже был не слишком хорошо освещён, но всё же лучше, чем камера. Рядом с отпиравшим дверь лейтенантом стояла незнакомая бледная женщина в красном шарфе и кожаном плаще, с седой прядью на лбу. Он изумлённо уставился на неё, а та обратилась к лейтенанту:
— А протокольчик его задержания можно увидеть?
— Разумеется, — ответил тот с каким-то остекленевшим взглядом.
Женщина сказала, кивнув Вадиму Дмитриевичу:
— Пойдёмте, Хвалынский. Вас дома ждут.
Ничего не понимая, Вадим Дмитриевич пошёл за незнакомкой. Её каблуки стучали по старому, истёртому линолеуму, полы длинного кожаного плаща покачивались. Вадим Дмитриевич видел эту женщину впервые. Может, это жена уже побеспокоилась насчёт адвоката? Однако, быстро!
— Простите, а вы адвокат? — спросил он.
Незнакомка, обернувшись, ответила с усмешкой:
— Адвокат, адвокат.
Когда они подошли к дежурной части, перед Вадимом Дмитриевичем предстало престранное зрелище: дежурный вырывал листы из журнала и с урчанием их пожирал, как блины в масленицу. Незнакомке в красном шарфе поднесли какие-то бумаги, и она, пробежав их глазами, протянула их в окошко дежурному:
— Вот, возьми ещё протокольчик, сынок. Он-то повкуснее будет!
Дежурный, жуя бумагу, выхватил у неё протокол с такой радостью, будто ему поднесли поросёнка с гречневой кашей.
— Шпашыбо, — прошамкал он набитым бумагой ртом.
Вадим Дмитриевич с ужасом смотрел на тронувшегося умом дежурного и лейтенанта, спокойно взиравшего на уничтожение документов отрешённым, равнодушным взглядом. А незнакомка спросила:
— Где у вас тут туалет?
— По коридору и направо, — ответил равнодушный лейтенант.
— Пойдёмте, вам надо умыться, — сказала незнакомка Вадиму Дмитриевичу.
Вадиму Дмитриевичу не оставалось ничего, как только следовать за ней. Пару раз он ещё оглянулся на совсем сбрендившего дежурного и спросил:
— А он что — вроде как не в себе?
— Вероятнее всего, алкогольный психоз, — ответила незнакомка. — Перебрал человек накануне, а последствия проявились только сейчас. Такое бывает.
— Н-да, это ж сколько нужно было выпить? — покачал головой Вадим Дмитриевич. — Он вроде и не похож на особо пьющего...
11.14. Борода
В туалете он взглянул на себя в зеркало. Выглядел он не так уж плохо, только ссадина на брови. Плеснув себе в лицо водой, он спросил:
— Вас Наташа наняла?
— Нет, я здесь по просьбе вашей дочери, — ответила незнакомка.
— Лены? — удивился Вадим Дмитриевич. — А она как узнала, что я здесь?
— Она попросила меня вас разыскать и привести домой, и я выполняю её просьбу, — ответила незнакомка. — Вам ничего не предъявят, даже штрафа не выпишут. Вы сами видели, протокола больше нет. Обоих экземпляров.
— Ну и методы у вас, — усмехнулся Вадим Дмитриевич, сморкаясь.
— Вам повезло, — сказала незнакомка в красном шарфе. — Не сойди дежурный с ума, вы бы не отделались так легко.
— Постойте, а лейтенант? — вспомнил Вадим Дмитриевич. — У него был такой вид, будто так и надо! Это как-то странно, не находите? Или он тоже сошёл с ума?
— Не забивайте себе голову, — улыбнулась незнакомка. — Вам это на руку, вот и не беспокойтесь.
— В самом деле, — согласился Вадим Дмитриевич, стряхивая с мокрых рук воду. — Надо поскорее попасть домой, а то там Наташка с Ленкой, наверно, с ума сходят! Ну и угораздило же меня! Вот тебе и сходил за пивом...
— Погодите, ещё не всё. — Незнакомка поставила перед Вадимом Дмитриевичем флакон геля для бритья и положила бритвенный станок. — Вам надо побриться.
Вадим Дмитриевич нахмурился и пощипал свою аккуратно подстриженную бороду.
— Но я не хочу бриться, — сказал он. — Мне и так нравится.
Незнакомка положила руку ему на плечо и сказала тихо, заглядывая Вадиму Дмитриевичу в глаза:
— А вот вашей жене ваша борода не нравится. Она считает, что вам так не идёт, борода вас старит, да и колючая. Я думаю, она будет меньше на вас сердиться за ваши приключения, если вы ей угодите.
— Откуда вы знаете? — пробормотал Вадим Дмитриевич. — Она сама вам так сказала?
— Делайте, как я говорю, — сказала незнакомка. — Не тратьте время на пререкания. Чем скорее вы побреетесь, тем скорее будете дома. К тому же, кто знает, сколько будет длиться психоз у дежурного?
Всё это было очень странно, но Вадим Дмитриевич чувствовал, что незнакомка права — непонятно, каким образом, но права.
— Сделайте жене такой подарок на Новый год, — сказала она.
Вадим Дмитриевич в последний раз пощипал бороду.
— А, чёрт, ладно! Прощай, моя борода!
Густо намазавшись гелем, он уже занёс бритву, но замешкался и робко спросил:
— А может, хотя бы усы можно оставить?
Незнакомка покачала головой.
— Нет. Брейтесь полностью.
Вадим Дмитриевич вздохнул и начал соскребать с лица растительность.
11.15. Под фонарями
Через десять минут, трогая непривычно гладкий подбородок, он вышел из туалета следом за своим странным адвокатом. Дежурный съел уже полжурнала, и незнакомка сказала ему:
— Ну всё, хватит. А то живот заболит.
Дежурный икнул и перестал жевать бумагу. С не прожёванным клочком во рту он сидел с ошарашенным видом, пытаясь понять, что происходит, а незнакомка в это время, схватив Вадима Дмитриевича за руку, шепнула:
— Быстрее, пока он не очнулся!
Они оказались на улице. Морозец сразу защипал выбритые щёки Вадима Дмитриевича, и он поднял воротник куртки, поёживаясь.
— Сколько сейчас времени, не скажете? — спросил он у незнакомки в красном шарфе.
— Автобусы ещё не ходят, — ответила она. — Придётся идти пешком. Ничего, вам это пойдёт на пользу: проветритесь и разомнётесь.
Они шли вдвоём по пустой улице под фонарями, каблуки незнакомки звонко скрипели по снежному накату.
— А откуда Лена вас знает? — спросил Вадим Дмитриевич.
— Я здесь живу неподалёку, мы ходим в один магазин за продуктами, — ответила незнакомка.
Поскольку Вадим Дмитриевич сам за продуктами не ходил, доверяя это дело жене и дочери, то ему пришлось поверить ей на слово. Он, однако, поинтересовался:
— А можно узнать, как вас зовут?
— Аврора, — ответила та.
— Гм, запоминающееся имя, — заметил Вадим Дмитриевич. — Аврора... и всё?
— Большего вам знать не нужно, — сказала Аврора. И так убедительно она это сказала, что Вадиму Дмитриевичу больше не хотелось спрашивать ни о чём. Ему лишь хотелось поскорее добраться домой.
Они шли по безлюдной улице под фонарями.
11.16. Ё-моё!
Первым, что дежурный увидел, придя в себя, был журнал, из которого была выдрана половина страниц, а во рту у него был противный вкус бумаги. Лейтенант, вытаращив на него глаза, сказал:
— Серёга, ты чё сделал-то? Ты зачем журнал сожрал?
Дежурный не мог ничего толком сказать в своё оправдание, он и сам был потрясен этим фактом.
— Так дедуля сказал, что он вкусный, — пробормотал он и сам содрогнулся от чуши, которую он только что произнёс.
— Какой, на хрен, дедуля, ты чё? — воскликнул лейтенант. — Мужик от нас только что вышел, адвокат!
— Нет, сначала была какая-то бабка, — припомнил дежурный. — Вот только что ей было надо, я не помню. Шапка на ней была красная.
— Да какая, на фиг, шапка? Безо всякой шапки он был, волосы такие седые, зачёсанные, и с портфельчиком! — стоял на своём лейтенант.
— Был какой-то мужик, только лысый, — вспомнилось дежурному. — Пальто коричневое, кашне в крапинку... Улыбчивый такой!
— Какие лысые мужики, перекрестись! — не соглашался лейтенант. — Седой такой, представительный, вежливый! С портфелем кожаным.
— Да не было никакого седого! — рассердился дежурный. — Лысый был, старуха была, ещё дедок в кепке. Он мне ещё протокол подсунул пожевать... — Дежурный осёкся и в ужасе умолк.
Лейтенант вытаращился на него:
— Ты чё, и протокол сожрал?
Дежурный схватился за голову:
— Ё... Чё ж я сделал-то?! А ты... Ты кого-то из камеры выпустил?
— Ну да, выпустил парнишку, — признал лейтенант. — По ошибке его загребли, не того взяли. Чего он у нас место занимать будет?
