Высота

— Я люблю вашу дочь, — от признания неожиданно стало даже легче. — Очень люблю.

— У нормальных людей от "очень люблю" обычно дети рождаются, — махнул рукой отец. — А у моей дочки от тебя только слезы.

Булавин опустил голову на грудь. Чего уж тут скажешь? Все так! И никой из прежних доводов больше не казался веским. Здоровье, спорт, высота — все уже давно отошло на второй план. После ее ухода прыжки потеряли интерес, он прыгал каждый раз, когда удавалось вырваться с работы, но на земле никто не ждал, туда даже не хотелось возвращаться. Как одержимый, крутил в воздухе невообразимые элементы, сменил парашют и побил все свои прежние рекорды. Но удовольствия не было.

Все, ради чего так вкалывал пять лет, перестало радовать, превратилось в быт, в обычную серую жизнь, которой живут профессиональные спортсмены. А в мысли о будущем постепенно закрались тревожные нотки. Вчера на свадьбе партнера они уже гремели настоящим набатом. Андрей заведомо предпочел одиночество в браке, не зная, что бывает иначе. Но он, Глеб, знал, что бывает. Еще как бывает!

— Она нужна мне, — Булавин поднял глаза и в упор посмотрел на собеседника.

— Ага, на сколько в этот раз? На неделю или на год?

— Навсегда.

— А ну подробнее! — мужчина хитро сощурился, прикидывая, как он отделает этого Ромео за неправильный ответ. Пусть только попробует сказать какую-нибудь современную ерунду про "поживем вместе". Он дочку не для сожительства с такими вот типами растил.

Глеб хмыкнул. К чему идет дело стало ясно, как день. Судьба снова поставила вопрос ребром, но больше он дурака не сваляет.

— Я хочу, чтобы Карина стала моей женой, — ни один мускул на лице не дрогнул и голос не подвел. Все месяцы вместе и недели без нее слились воедино, врозь жить невозможно.

С минуту оба молчали, переваривая сказанное. Как гром среди ясного неба, и если у Булавина никаких сомнений в своих словах не было, то отец девушки колебался. О том, как сильно та любит своего шефа, он знал. Такое просто не пройдет, не простуда какая-нибудь.

— Ты серьезно подумал? — переспросил пожилой мужчина.

— Да, — Глеб спокойно сложил руки на груди. Сам никогда бы не поверил, что будет так спокойно, но факт. — И я бы очень хотел сказать ей об этом лично и как можно скорее.

— А вот с этим проблема... — собеседник почесал затылок, взвесил последние "за" и "против", а потом махнул на все рукой. — В лагере она, детском. Тридцать километров от города.

— Карина в лагере?

— Она в городе оставаться не хотела, — словно оправдываясь, пояснил отец. — А там, перед окончанием сезона, как раз кто-то заболел из воспитателей, матери предложили, а она — ей.

— Понял. Как называется лагерь и где находится?

— Шустрый ты! — цокнул языком подполковник. — Может, подождешь? Неделька осталась.

— Нет. Наждался, хватит, — Булавин уже продумывал, что надо прихватить с собой и куда заехать по дороге. — Очень прошу, скажите мне, где она.

Отец девушки цветисто выругался. Дурацкая ситуация, он бы предпочел подправить личико этому новоявленному женишку, отлупить за каждую слезинку дочери, но принципами и желаниями придется поступиться. Начальник, похоже, настроен серьезно, а он такую породу людей знал. Сам из такой, так что стоять на пути бесполезно. Сметет, как бульдозер.

Узнав адрес, Булавин тут же загрузил его в навигатор автомобиля. Ехать недалеко. К обеду будет на месте, а там по ситуации. Его Карина должна быть с ним, и не во сне, а наяву. Ждать больше не мог ни минуты. Хотелось сжать ее в объятиях и никуда не отпускать, пока оба до конца не осознают, что это навсегда.

А дети, дом... Да он хоть сегодня готов искать самый лучший дом и делать детей. Маленьких ангелочков любимая женщина будет рожать только от него, и жить — лишь с ним, каждый день. Ругаться, мириться, надоедать друг другу и открывать новое — куда там партнеру со своей женой?

Пододвинутся тренировки и чемпионаты. Страсть по высоте сделала свое дело, вытянув из инвалидного кресла, а оставаться на этом этапе дальше — уже мало.

Вот только с лохматой собакой придется повременить, Дольф, как и он сам, конкурентов не терпит.

Джип резко тронулся с места, а пожилой мужчина еще долго смотрел ему в след.

— Вот, что за поколение! — пробурчал он себе под нос. — А благословение у отца испросить? Нет, надо его ко мне на месяцок. Рытье траншей или строительство генеральских дач шелковыми еще не таких делало.

Глава 22. Навстречу друг другу.

Здравствуй, здравствуй, здравствуй, дорогая.

Я вернулся, я дошел, сквозь горе-беду.

Буду, буду, буду смотреть, не моргая,

На тебя всю жизнь и глаз не отведу.

"Здравствуй, дорогая!"

гр. "УмаТурман"

Часть 1.

Девушка вывалила на столик содержимое своей косметички. Ярко-красный лак для ногтей, синие тени, румяна розового оттенка... Самой было интересно, какой участок мозга включился, когда все покупала. К счастью, среди всего этого бесполезного богатства удалось найти нужное — черный карандаш для глаз и тушь для ресниц. И то, и другое куплено было еще в незапамятные времена и давно подлежало замене, но деваться некуда.

Все-таки работа в клубе походам по магазинам с косметикой не способствовала, а уж последние месяцы — тем более. Губы красить бесполезно, Булавин за полчаса и следа от помады не оставлял. Глаза — та же беда. Никогда нельзя было угадать, когда он закончит и потянет ее в душ.

"Что за напасть такая? Я уже с мыслей о косметике на воспоминания о нем перескакиваю!" — мысленно остановила себя девушка.

— Карин, ты еще долго помаду в руках крутить будешь? — соседка по комнате заметила ее грустный вид. До всего ей было дело. — Пора краситься! Тебе сегодня пятнадцать мужиков надо сразить своей красотой, так что витать в облаках некогда.

— Мои пятнадцать никуда от меня не денутся.

— Да! Они от тебя без ума. Эти ухажеры не сбегут, — хохотнула девушка. — В отличие от моего одного.

— Инга, — Карина обернулась к соседке. — вы что опять поссорились?

Девушка напротив кокетливо поправила косую челку. Парикмахеру, который выстригал эту красоту, скорее всего, пришлось несладко. Ее рыжие, вьющиеся волосы постоянно укладывались не так, а во время дождя короткая стрижка и вовсе превращалась в нечто несуразное и смешное. Но Инга не унывала. Она уже давно привыкла к тому, что взгляды поклонников не поднимаются выше уровня ее необъятной груди. А если надеть кофточку с декольте, то можно и вовсе не краситься. Удобно и экономично.

— Мы не поссорились, — она надула губки, как обиженная девочка. — Мы помириться не успели. Кое-кто слишком рано вернулся в комнату.

— Ну, извини, — усмехнулась Карина. Перипетии служебного романа соседки и местного физрука зацепили даже ее. То в комнату зайдет не вовремя, то перед начальством прикрывает не так. Вечная беда с этим алиби. Повезло, так повезло.

— Каринка, ну хоть сегодня потерпи до вечера! — девушка сложила ладони лодочкой, словно для молитвы. — Пожалуйста! Мы ведь скоро все разъедемся, и конец любви.

— А почему он тебя к себе не зовет? У него комната такая же.

— Фу! Ты представляешь, что там творится? — Инга картинно зажала пальцами нос. — Два мужика на одну комнатушку!

— Подумаешь... Мужчины тоже могут быть аккуратными, — сразу вспомнился железный порядок в спальне Булавина, и она снова отругала себя за крамольные мысли.

— Деточка! Аккуратных мужчин не бывает, но если тебе такой встретится, не сочти за труд — сообщи мне. Уж очень замуж за такого хочется.

— Обязательно, — проворчала девушка.

— Так я могу на тебя рассчитывать? Один вечер, ну, пожалуйста!

Карина глянула на часы и вздохнула. Сейчас шесть, а вечер у Инги наверняка раньше двенадцати не закончится. Ее мужчины так долго не высидят, значит придется найти себе дополнительное занятие до ночи.

Не знай она, как ценна каждая минута наедине с любимым человеком, ни за что бы не согласилась идти на встречу соседке, а так...

"Карина, не думать, не вспоминать!" — мысленно произнесла заученную команду. Сегодня Глеб не выходил у нее из головы, а это плохо, того и гляди, польются слезы. Уж лучше работать до ночи. И она принялась за дело.

Красота — страшная штука, но когда тебе нужно выглядеть настоящей кошечкой перед пятнадцатью мужчинами — это уже не шутки! Девушка взяла в руки черный карандаш и нарисовала на носу сердечко, точь-в-точь как кошачий носик, полностью закрасила его черным, получилось мило. Потом вздохнула и легкими движениями аккуратно начертила на щеках усы.

— Ух ты! — соседка не могла отвести от нее глаз. — Настоящая женщина-кошка!

-Мур! — заплетая волосы в два высоких хвоста, ответила Карина.

Завершили образ кошки простые черные легинсы и короткая маечка того же цвета. Инга завистливо осмотрела подругу.

— М-да... — цокнула языком она. — Подозреваю, что сегодня все местные мужики будут люто завидовать твоим пятнадцати. И кто только придумал этот кошачий вечер...

Карина с удивлением смотрела на свое отражение в зеркале. И когда успела похудеть? Одежда полностью повторила контуры тела, подчеркнув пикантные окружности. Вряд ли здесь дело лишь в черном цвете. Нестерпимо хотелось набросить на себя хоть что-нибудь, но других черных вещей в гардеробе попросту не было. Тянуть из дома на три недели чемодан одежды она не стала, ограничившись самым нужным.

— Ой, разобьешь ты сегодня все мужские сердца, — соседка схватила телефон и стала быстро набирать сообщение. — Предупрежу своего физрука, чтобы возле младшей группы не шастал. А то увидит такое и мигом забудет обо мне.

— Разбить мужские сердца... — Карина задумалась. — Одно я бы с удовольствием разбила. Вдребезги.

* * *

К обеду, как планировал, Булавин в лагерь попасть не успел. Выбор кольца оказался занудным и нервным делом. Бриллианты ассоциировались с прежними любовницами, рубины смотрелись вычурно, а аквамарины, опалы, топазы и аметисты могли просто не подойти его зеленоглазой девушке. Ассистенты в ювелирных салонах еще никогда не встречали такого требовательного клиента. Только на третьем часу изнурительных поисков удалось найти то самое изделие. Маленькое незатейливое колечко с изумрудом стоило баснословные деньги, но цена покупателя даже не интересовала. Скорей бы одеть его на палец — вот что важно.

Джип, подняв тучу пыли, притормозил у ворот лагеря. Впереди виднелась пешеходная дорожка, огороженная непролазными кустами шиповника. Красные крыши зданий выглядывали из-за верхушек елей, и, судя по количеству этих самых крыш, лагерь состоял из десятка корпусов. Ругая себя за то, что не выспросил более точный адрес, Булавин вышел из машины.

— Ну что ж, отступать некуда... — он открыл железную калитку и решительно двинулся к ближайшему зданию.

Отчаянно хотелось как можно скорее добраться до девушки и увезти туда, где смогут побыть вдвоем. Соскучился адски, а уж столько всего задолжал ей, и слов, и чувств — за год не рассчитаться. В лагере пусть выкручиваются, как хотят. Заболела же ее предшественница и ничего, нашли выход из положения. Причина уважительная. Вот и у Карины такая будет — беременность. Сегодня же и забеременеет, и больше ни на шаг от него. Никогда.

Так в собственных мыслях и планах на будущее Булавин добрался до ближайшего корпуса. Оставалось метров двадцать, когда из двери здания выпорхнула девушка в черном. Мужчина на секунду замер, не в силах отвести взгляда от точеной фигурки в облегающей одежде и с двумя хвостиками на голове. И, хоть видел ее лишь со спины, реакция наступила незамедлительно.

— Дожился... — проворчал он чуть слышно. — Уже от задницы какой-то малолетки возбуждаюсь.

Стараясь не смотреть вслед девушке, Глеб быстро вошел в здание. Сегодня он даже не хромал.

* * *

Карина аккуратно, на носочках, ступала по извилистой дорожке. "Я — кошка, кошка, кошка, я вовсе не медведь" — весело повторяла она и старалась делать шаги, как можно мягче, грациознее, не задумываясь над тем, с каким видом мужское население лагеря прилипло в этот момент к своим окнам. А уж обалдевший путник позади и вовсе не интересовал девушку. Сейчас ее ждали другие.

Пятнадцать пар глаз не мигая уставились на своего воспитателя.

— Карина Александровна... — ахнули встречающие нестройным хором.

Девушка довольно улыбнулась и осмотрела свою группу. Мальчишек сегодня тоже было не узнать. Разноцветные усы, нарисованные маркерами, горящие глаза и еще чистые майки. "На долго ли?" — с грустью подумала молодая воспитательница. Эти семилетние проказники умудрялись даже из ванны выходить грязными, а уж что станется с одеждой после игр — лучше и не думать, реальность все равно превзойдет любые ожидания.

Да, воспитанники ей попались не простые, головная боль да морока с ними, зато собственные проблемы, наконец, отодвинулись на второй план.

Кто бы мог подумать, что для того, чтобы прогнать из мыслей одного мужчину, понадобится целая орава малолетних сорванцов?

— Итак, отряд котов к празднованию своего праздника готов? — командным тоном, совсем как папенька, проговорила Карина.

— Да! — дружно ответили ребята.

— Тогда строимся в шеренгу по двое и идем на поляну.

Мальчишки чуть не подрались, пока разобрались, кто с кем станет. Самый маленький, Артур, опять остался в гордом одиночестве, и только настоящая мужская гордость удерживала мальчика от слез. Это происходило постоянно, и воспитательница, успевшая уже понять, что к чему, сама взяла его за руку. Ее пятнадцатый, нечетный, довольно хлюпнул носом, и тут же взбодрился, показав язык товарищам.

— Бывают же отходчивые мужчины! — в очередной раз поразилась Карина, и повела группу за собой.

На поляне их уже ждет ее помощник с красивым персидским котом Ролексом. Нахальный котяра, небось, как обычно дрыхнет на руках хозяина, но это даже к лучшему. После вчерашнего кошачьего дня у группы девочек стресса в его жизни прибавилось, а шерсти — убавилось.

"И кто только придумал этот день животных?" — задумалась девушка. Конечно, приучать детишек любить животных — дело благородное, но чтобы так...

Щенок овчарки, который в прошлом году был атрибутом дня собаки, сейчас вырос, но охранник, как планировалось, из него не вышел. Каждый раз, видя ребенка, пес мгновенно забирался в будку и отчаянно рычал. Скорее всего, Ролекс тоже вскоре начнет мечтать о будке, хоть и кот.

Детишки чуть не бежали, предвкушая скорую встречу, а тем временем в общежитии для воспитателей Глеб Викторович Булавин, наконец, разыскал консьержа и узнал заветный номер комнаты.

* * *

Проверив наличие футляра с кольцом в кармане джинсов, словно тот мог куда-то деться, Глеб направился к цели. Сердце билось все быстрей, а радостная улыбка не сходила с лица. "Как пацан, ей Богу!" — подумал он про себя, но сделать с этим ничего не мог. Казалось, еще чуть-чуть, несколько жалких метров, и вся жизнь переменится. Отказа быть не может, он слишком хорошо знал свою любимую девочку. Она может упрямиться, злиться и даже бросить в него что-нибудь увесистое, но отказать... Нет, только не она.