На столике рядом с диваном Анна разложила листы бумаги, исписанные крупным, неразборчивым почерком. Дневник вела, надо же! Несколько листов в сторонке отпечатаны на принтере. Наверное, остались с "довоенных" времён — старые записи. Чего-то там про "гранатовый крестик"... бабушка-ведунья... ах-ах и сюси-пуси... писательница, понимаешь ли. Столько времени рядом провели, и не знал. То-то она застревала здесь так надолго! Впрочем, все мы по-своему справляемся со страхами. Ты, вон, водяру потягиваешь, Мёрси за тобой хвостиком ходит, часами с тобой разговаривает... а точнее, слушает, уши развесив. Боже, как всё это старо! Немолодой чёрный мавр смущает невинную душу юной Дездемоны рассказами о перенесённых страданиях. "Театр у микрофона", блин...
Анна появилась неожиданно и нахмурилась, увидев, что Илья смотрит на её заветные листочки. Неловко вышло... можно подумать, очень мне её писульки интересны! Хм... однако, она неплохо смотрится в джинсах и этом свитере. И синяки под глазами её нисколько не портят. Наоборот — интересная бледность в лице появилась. Вот только глаза колючими стали. А ведь ещё вчера утром хлопотала: "Илья, тебе надо меньше пить... тебе надо делать массаж, а то ноги совсем замучают... тебе надо одеться потеплее, сегодня холодно... ах! дети не хотят эту кашу, надо немного варенья положить!.." — и так далее. А сегодня смотрит, как приценивается, как бы тебя половчее по голове дёрнуть и шкуру снять, пока тёплый...
— Держи-ка, командир, нож. Я как раз запасной прихватил. Если хочешь, Сашка научит с ним обращаться. Он у нас на все руки мастер, если речь об оружии идёт. И ножны...
— Мы сейчас зайдём в один магазинчик, — ответила Анна, собирая стопку и запихивая её в свой рюкзак. — Тут неподалёку. "Природа" называется. Там раньше рыбок и птичек продавали, а сейчас — типа, как ваш "Охотник". Я там видела гарпуны. Ружья подводные. Они-то уж точно должны работать, если ещё остались.
Она забрала у Ильи нож, проверила ногтем лезвие, запихнула его в ножны и пристроила к потёртому кожаному ремню, застёгнутому поверх джинсов. Ремень свободно висел на бёдрах, не вдетый в штрипки. На левом боку была пристроена новенькая сапёрная лопатка в чехле. Теперь слева её уравновешивал тяжёлый охотничий нож.
— Ты, блин, как Клинт Иствуд, — сказал Илья, сидящий на диване. — Лопаткой можно ох...енно рубануть. Уж голову-то пополам раскроишь, это точно.
— От мужа осталась, — рассеянно пробормотала Анна, укладывая в рюкзак какие-то свёртки. — Всё забывала отдать. За пузырь у какого-то прапорщика купил...
— Угу... — ответил Илья, доставая плоскую бутылочку коньяка. — Надо там фляжки присмотреть, а то мы с Сашкой в прошлый раз не сообразили.
— Плесни-ка мне коньяку, — Анна взяла с компьютерного столика весёленький бокал с ухмыляющимся диснеевским Гуффи на боку. — Лей до половины.... Хватит!
Она выпила залпом, не поморщившись. Помотала головой, когда Илья протянул её бутылочку минералки "Обуховская-11":
— Не надо. Саша, ты где?
— В сортире он, — сказал Илья. — Живот у него с утра крутило. Вот почему я не люблю совместные санузлы. "Дорогая, нырни на минутку!" — а здесь, всё, как в лучших домах Парижа.
Анна подняла удобный фото-рюкзак с жестким каркасом, проверяя вес. Подумав, открыла его и сунула внутрь стопочку чистых листов. И зачем они ей в дороге? Туалетной бумаги у каждого с запасом. Неужели записи будет вести?
Вот и Мёрси нарисовалась, утирая губы. Наверное, выпила то, что в глубокую тарелку не вошло. Боевые подружки, ага. Любо дорого смотреть — чисто амазонки. Амазоны и амазонки... боевой отряд лишенцев выходит на тропу войны.
— Ну, как, готовы, что ли? — сказал Илья. — Присядем на дорожку. Эх, сидел бы я здесь на диване, и не вставал... да только не дадите, я знаю. Сашка! Ты что там, верёвку проглотил?!
— Иду, — донеслось из-за двери. Похоже, Сашка уже возился в ванной, занятый мытьём рук. Мужик он чистоплотный, этого у него не отнять.
— Аня, каким полотенцем руки вытирать? — пробубнил Сашка.
— Любым! — нетерпеливо дёрнула плечом Анна. — Любое бери!
Анна
Прежде, чем уйти из Вовкиной комнаты Анна повернулась к окну — полить напоследок жасмин. На подоконнике возле цветочного горшка сидел большой полосатый кот и умывался, смешно выворачивая лапу. Рядом стояла пожилая женщина в ночной сорочке и поливала цветок из пластиковой бутылки. Старушка была удивительно похожа на свекровь, которая умерла на руках у Анны шесть лет назад.
Это были два безумно тяжёлых года. Уход за парализованной, теряющей разум, нелюбимой свекровью. Уколы, массажи, капризы, запахи больного тела, вечные стирки белья... да, Анна вздохнула с облегчением, когда всё закончилось. И стыдилась этой своей эгоистичной радости — отмучались, наконец! Обе отмучались, и я, и она. Почти полгода старуха снилась — будто снова здесь, сидит и улыбается. Анна даже паниковала — неужели она не умерла, неужели всё — всё — вернулось?! И снова, и снова — стыд и радость при пробуждении — это только сон!
Сны прекратились, когда однажды, набравшись во сне смелости, Анна не стала выталкивать покойницу за дверь, а, стесняясь, сказала: "Простите меня, мама..."
И всё. Кошмары закончились.
Сейчас Анна понимала, что переживала зря. Время цвести и время умирать. Иногда уйти вовремя — доставить людям радость. "Но я не лицемерила, когда стыдилась того, что испытала облегчение от смерти несчастной старухи! — смутно подумалось Анне. — Просто то, что я понимаю здесь и сейчас — это спокойная мудрость, пришедшая тогда, когда она нужна".
Опрятная чистенькая старушка ласково улыбнулась Анне и рассеянно закивала головой.
— Ты, мать, присматривай за квартирой, — сказала Анна. — Цветок поливай, с котом разговаривай. Леночка любит кошек, так что корми его, а там и мы вернёмся.
Кот спрыгнул с подоконника, подошел к Анне, с коротким мурлыканьем потерся о ногу и уселся рядом со старухой. Анна постояла ещё немного. Надо было идти. Всё уже было собрано, сказано и взвешено. Задержавшись на пороге, она увидела, что в комнате уже никого нет, а в открытую форточку водопадом медленно вползает струя еле видимого тумана. Но это уже были не её заботы.
— Хорошо, что ты живёшь на первом этаже, сказал ей Илья в подъезде. — В лифте кто-то, похоже, навалил полную кучу.
— Теперь это не наши заботы, — спокойно сказала Анна. — Пошли.
Пёс так и не появился.
ЧАСТЬ 5
Глава 30
Мёрси
Она удивилась, насколько магазин, куда затащила их Анна, не походил на мрачный и тёмный "Охотник". Этот был намного светлее и просторнее. "Ну, тут можно полдня бродить!" — подумала Мёрси, держась поближе к Сашке.
— Вроде, рыболовное у них справа, — сказала Анна. — Пошли сразу туда. Налево велосипеды, скейтборды и прочая мишура.
— А неплохо бы вниз под горку на скейтбордах съехать, — хихикнул Илья.
Мёрси представила себе, как, всё разгоняясь и разгоняясь, она прорезает пласты тумана, уворачиваясь от автомобилей, столбов и рытвин, внезапно возникающих из тумана, и помотала головой.
— Ну, уж нет... только башку расшибёшь.
— Это точно, — ответил Илья, присматриваясь к развёрнутой палатке, у которой торчал новенький мангал с нашлёпкой-ценником. Чуть дальше к стёклам витрины приткнулась надувная лодка. — Сашка, помоги Анне, а мы с Мёрси пошарим на предмет спичек, свечек, сухого спирта и прочих причиндалов...
Мёрси охотнее пошла бы с Сашкой, но привередничать не приходилось. Торговый зал магазина был длинным, как вокзальный перрон. Туман властвовал здесь безраздельно. От ближайшей секции теннисных принадлежностей до палатки было, вроде бы, рукой подать, но проклятая хмарь даже на таком расстоянии не давала ничего толком разглядеть. Зато уж чего-чего, а акустика в магазине была та ещё! Сашка что-то говорил Анне в дальнем углу, а для Мёрси ощущение было таким, будто говорили над ухом...
Вот только лучше бы этого не было. Искажённые, неразборчивые слова звучали близко, но глухо, как из-под земли. Точно покойник бубнит в заколоченном гробу, всхлипывая и задыхаясь.
...он бессильно стучит в крышку, с ужасом чувствуя, как скрючены его связанные руки, как затекло и онемело всё тело... а сверху уже с равнодушным грохотом сыплются комья земли...
— Ты чего нос повесила? — негромко спросил её Илья.
— Мерещится всякое говно, — нехотя ответила Мёрси, чувствуя, как по ней ползает чей-то липкий сырой взгляд. Он пытался залезть ей в штаны, блудливо проникал под распахнутую куртку, как мёртвая потная ладонь. Он хотел выдернуть из брюк джинсовую рубашку и футболку, залезть прямо к голому телу и жадно стиснуть грудь... а потом на этой ладони выросли бы кривые жёлтые и кариесные зубы...
— Бл...дь, мне кажется, что на нас кто-то смотрит, — нервно оглядываясь, прошептала Мёрси. — Дрянь какая-то...
Она подняла с пола короткое весло. Наверное, в магазине были и бейсбольные биты, но искать их было уже некогда. Взгляд-ладонь был осязаемым. Мёрси чувствовала, как за спиной её учащённо дышит нечто мерзкое, трусливо отпрыгивающее в сторону, если оглянуться. Илья, наверное, тоже что-то почувствовал, потому что умолк и оглядывался, нащупывая нож. Он забыл вынуть кисть здоровой руки из петли лыжной палки, она лихорадочно брякала по полу. Илья тихо выругался и рывком вынул кисть из петли. Палка загремела, откатываясь в сторону. Туман становился гуще. Вот издалека донёсся хохот Сашки... нет, нет! Конечно же это был не он... он не смог бы издавать такие утробные, хриплые звуки! Визгливо кричала Анна, ругаясь и проклиная кого-то... и это тоже была не она!
— Га-а-а... — прохрипел кто-то совсем рядом. — Га-а-а...
— Да, бл...дь, заткнись ты! — заорала Мёрси, которую вдруг затрясло от ненависти и омерзения. — Заткнись, заткнись!
Она дёрнулась вперёд, совсем забыв об Илье. Ей хотелось прекратить все эти пакостливые штучки, от того, кто трусливо прятался в тумане. Ей хотелось столкнуться лицом к лицу — и бить, бить, бить! Лицо её раскраснелось, во рту появился привкус крови, волосы растрепались. Оскалив зубы, она пробежала несколько шагов и увидела, как в тумане что-то тёмное шарахнулось от неё в сторону. Не отдавая себе отчёта, Мёрси кинулась за этим нечто, издававшим хриплые и одновременно шипящие звуки. Мёрси зажала тварь в углу, где красиво развешены яркие футболки, купальники и прочие вещи из той, ушедшей навсегда жизни. Они смотрелись дико и нелепо... потому что, запутавшись в них, извивалось и страшно хрипело что-то голое, блестящее и мускулистое.
Мёрси размахнулась и с разгону изо всех сил врезала куда-то в самый центр мельтешащих тряпок и потного волосатого клубка мышц. Удар отбил ей руку, но она даже не обратила на это внимания. Где-то далеко-далеко, за миллионы километров, внутри неё, маленькая первоклассница Мёрси взывала к ней, крича, что, может быть, этот человек болен, что он может быть несчастен и испуган... что надо не трогать его... но её отчаянные вопли не имели сейчас никакого значения.
Мёрси ударила ещё раз... и весло вдруг вырвало из рук. Клубок тряпья развернулся, из него выдвинулась перекошенная от ярости морда. Из разинутой пасти на Мёрси дохнуло гнилью. Мёрси отскочила назад. Да, да! Да! Она сразу узнала это отвратительную харю! С мимолётным удивлением она почувствовала, что крепко сжимает рукоять ножа.
— Я узнала тебя, сволочь... — с ненавистью прошептала она, вглядываясь в прокисшие маленькие глазки. Голая тварь стояла перед ней, слегка пригнувшись. Под волосатой потной кожей перекатывались перекрученные узлы мышц. Огромный пенис торчал, как блестящий суковатый ствол деревца с содранной корой. С него капала жёлтая жидкость. Небритая морда ощерилась, по подбородку текли пузырящиеся слюни.
— Тварь гнилая... урод... — процедила Мёрси. Она неосознанно повернулась к твари вполоборота правым боком, выставив вперёд руку с ножом. Колени её были полусогнуты. Страха не было. Она была готова драться, как делали это бесчисленные поколения её предков. О, она удивилась бы, как часто этим безвестным девчонкам и женщинам, приходилось вот так — лицом к лицу, встречать гнусь.
— Ну, иди сюда, извращенец... я тебе, сволочь, покажу кусты сирени! Ну, чего? Что, уже не хочешь меня, гадёныш? Сифилитик вонючий!
— Тебе пон-ра-вит-ся, — прочавкало существо, словно рот его был набит червями. Мёрси так и не могла даже мысленно назвать его мужиком, мужчиной. Нет, это был самец какой-то немыслимо отвратительной породы, гнездящейся в мозгах извращенцев. Наверное, в глубине души они все представляют себя такими — мускулистыми, волосатыми, потными... наводящими ужас на маленьких девочек, и, — уж, конечно же! — с именно такими гигантскими корявыми членами.
— Я тебе все кишки насквозь про...! — прохрипело существо, делая шаг вперёд.
Илья
"Вот и началось!" — мелькнуло в голове у Ильи, пытающегося идти вперёд с ножом в здоровой руке. Проклятая левая рука годилась только на то, чтобы опираться на палку. Когда-то Илья спросил у хирурга, не проще ли не мучить инвалида болезненными и бесполезными операциями, а просто ампутировать ему скрюченную левую кисть. "Сейчас, говорят, есть вполне приличные протезы!" — сказал он после особенно болезненной перевязки, утирая с лица пот и слёзы. "Ну, милый! — ответил весёлый очкастый малый, предоставив перевязочной медсестре закончить работу. — Своё — оно и есть своё. Да и наука вперёд движется! Может, через пару лет такие родовые травмы будут в сельских клиниках запросто оперировать, а ты будешь локти кусать. Понял? Леночка, воткни-ка ему сейчас "тройчатку"... и на ночь тоже". Обессиливший Илья чувствовал, как вот-вот разрыдается от боли. Чёрт, они не понимают! Протез не болит! Протезу можно ломать пальцы, тянуть жилы, выкручивать суставы и резать ножом! Он ничего не чувствует!.. "Ты кричи, когда больно. Что ты всё в себе держишь?" — сказала жалостливая Леночка. Но Илья не мог орать, как другие. Ему почему-то было стыдно... но при этом он никогда не считал себя более терпеливым, чем остальные. Перед болью были равны все, — и каждого она ломала по-своему...
Ухватившись правой рукой за палку, стараясь не потерять при этом нож, он торопился дойти до отдела теннисных товаров, где сейчас Мёрси лицом к лицу столкнулась с чем-то омерзительным и страшным. Секунды падали, как пудовые гири... и каждая из них могла стать последней в жизни хмурой красивой девчонки с такими удивительно внимательными серыми глазами.
Проклятая палка скользнула по поверхности пола, но Илья уже был у прилавка. Благодарение Богу, прилавок не был застеклён, иначе Илья просто пробил бы рукой с ножом это чёртово стекло, под которым магазины так любят раскладывать мелкие товары. За спиной что-то не то скрипнуло, не то отломилось... Илья вдруг понял, что уже несколько секунд слышит испуганные голоса и топот ног. Он поднял голову, стараясь опираться бёдрами на прилавок...
...хоть бы он не заскользил по полу...
